Сиреневый туман

 
        Июнь. Прибалтика. Воскресное утро.
        За открытыми окнами ленкомнаты  весело чирикают воробьи,  оглушительно пахнет сирень, и  в голубом небе сияет солнце.
        Переваривая завтрак, мы сидим  за двумя  передними столами и внимаем речи замполита.
        На носу смотр художественной самодеятельности,  и он собрал все экипажные таланты.
        Первый, и самый главный - штурманский электрик Иван Лука.
До службы  он играл в духовом оркестре  дома культуры у себя в Бендерах на инструменте с интригующим названием «корнет -а- пистон», мечтал на службе попасть в музроту, но вместо этого загремел на флот.    
        Затем следую я, имевший неосторожность закончить на гражданке  музыкальный курс по классу баяна,   радист Витя Будеев, умеющий стучать на ударнике  и радиометрист Саня Ханников, которого я   активно обучаю игре на шестиструнной гитаре. 
        Замыкают блестящую плеяду  исполнители матерных частушек и блатных песен,  штурманский электрик  Серега Антоненко  и   турбинист  Витька Миронов, по кличке «Желудок».
        Смотр, честно говоря, нам по барабану.  Но есть стимул.   В случае победы, Башир Нухович обещает  всем  участникам по десять суток отпуска, а это ни хрен собачий, побывать дома всем хочется.
        - Итак, какие будут предложения? - отметив важность предстоящего мероприятия,    вопрошает капитан 2 ранга.
Мы морщим лбы,  изображаем мыслительный процесс  и Лука поднимает руку.
        -  Давай, - шевелит густыми бровями  Башир Нухович.
        -  Я думаю,   надо  организовать ансамбль,-  значительно  изрекает  Лука. - Вокально-инструментальный.  Как в  ДОФе.
        - Во-во! - экспрессивно поддерживает его Ханников.  - И там, это самое, тренироваться.
        -  Принимается, - подумав, кивает  головой замполит. - А что будете исполнять?    От каждого коллектива выставляется одна песня, танец и  декламация.
        В части песни вопрос сложный, и мы чешем затылки.
        Дело в том, что те шедевры, которые под гитару или баян, по вечерам звучат в баталерке и кубрике, к предстоящему смотру явно не годятся. В их числе целая серия  блатных, ругательных  и фольклорных.   
        - А давайте   «Сиреневый туман», - внезапно  предлагает Витя Будеев,  и  все тут же соглашаются. Эту песню, записанную на портативный магнитофон, совсем недавно привез из отпуска кто-то из офицеров,  она всем нравится  и  есть на экипажной «Комете».
        - Добро, -  кивает  Башир Нухович  и делает запись в блокноте. - И кто будет петь?
        - Желу…, извиняюсь, Миронов, -  басит Ханников и хлопает по плечу сидящего рядом  Желудка. Тот  давится оставшимся от завтрака печеньем, сонно пучит глаза и с готовностью кивает.
        - Не подведешь, Миронов? - с  надеждой  взирает на него замполит.
        - Никак нет, товарищ капитан 2 ранга, - вертит  башкой Желудок. - Только мне б перед выступлением пяток сырых яиц, для  голоса.
        - За это можешь не переживать, - следует ответ, и  в блокноте делается очередная запись. 
        - А еще  Серега сбацает чечетку, - киваю я на Антоненко. - Ты как, Серый?
        -  Нет вопросов, -  ослепительно улыбается Серега. - Сбацаю.
        - Чечетка -  старший матрос Антоненко  - аккуратно выводит в блокноте  зам. - Ну, а теперь декламация,  что будем читать? - обводит он всех глазами.
       Мы переглядываемся и нерешительно  пожимаем плечами.  Поэтов среди нас нету.
       -  А читать будем «Паспорт» - проникновенно  изрекает  зам.  - Маяковского.
       - Это который из штанин? -  хитро щурится Ханников и мы смеемся.
       - Отставить смех! -  хмурится Башир Нухович. - Именно!  И грозно обводит нас взглядом.
       -  А кто будет? Мы не умеем, -  вякает  Лука,  и все кивают головами.
       - Комсорг, - следует ответ. - Старший лейтенант  Мальцев.
       Командир турбинной группы  и по совместительству   наш комсорг, Мальцев отличается богатырской статью, решительным командным голосом  и  умением «гнать пургу». Так что за судьбу «Паспорта» можно не беспокоиться.
       - Ну, вроде бы все -  скрипит стулом заместитель. - Вопросы есть?
       -  Нам бы того, новую гитару,  -  нерешительно говорю я.
       -   Ага, и  еще  барабан, -  подпрягается Витя Будеев.
       - Так я ж вам  с месяц назад выписывал  целых две, где они? -  широко распахивает глаза  Башир Нухович.
       -  Одна поломалась, - вздыхает Саня Ханников и косится на Луку.
       Накануне, пытаясь переоборудовать одну из гитар в электрическую, умельцы  устроили небольшой пожар,   и  инструмент приказал долго жить.
        -  Ладно, найду я вам гитару, и барабан, -  вздыхает  капитан 2 ранга.- А тренироваться будете  здесь, в ленкомнате. И чтоб матерных песен мне не петь,  ясно?
        - Точно так, ясно! -  дружно отвечаем мы, проникаясь ответственностью мероприятия.
        Всю следующую неделю, после ужина и до отбоя,  мы осваиваем  нужный репертуар в ленкомнате  и ДОФе, куда нас  водит  лейтенант Мальцев.
        Дела идут неплохо и все довольны. Особенно Желудком.  У него  отличный лирический баритон  и  врожденное  чувство такта. 
        - Молодец, Миронов, - довольно гудит Соколов.  - А я думал, ты только жрать умеешь.
        -  Не, -  хитро ухмыляется  Витька, -  и петь тоже.
        Кроме нашего, в смотре принимают участие еще шесть, обучающихся в Центре экипажей Северного и Тихоокеанского флота, матросы из команды  обеспечения  и  местный подплав.
        В день смотра, громадный актовый зал ДОФа заполнен до отказа. В первых рядах  гости и командование Центра, затем  офицеры и мичмана с женами  и веселые команды матросов.
        Таланты  нервно толпятся за сценой,  потеют и мандражируют.
        И только наш Желудок, пристроившись на каком-то реквизите, флегматично жует спертые на камбузе сухофрукты.
        -  Кончай жрать, - шипит на него Саня Ханников.  Лопнешь.
        - Не, -  крутит башкой Желудок.  - Это для голоса.
        Затем появляется облаченный в парадную форму начальник ДОФа, проверяет готовность и, выйдя на сцену, объявляет первых  участников.
        Это команда обеспечения, с песней  «Вологда», флотскими пародиями и художественным свистом.
        Их выступление проходит «на ура» и   зал бурно выражает свой восторг.
        - М-да, -  хороший у них тенор, - грызет ногти Лука и с сомнением косится на Желудка.
        Потом выступают  тихоокеанцы и тоже срывают  аплодисменты.
        Мы третьи  и ежимся от неизвестности.
        Когда  объявляется  наш выход, и раздвигается занавес, сцена ослепляет  светом рампы  и  холодным сиянием  хрустальных люстр.
         - «Сиреневый туман!»  - подносит к лицу микрофон ведущий и передает  Желудку.
Тот его едва не роняет, микрофон фонит и с задних рядов   доносится веселый смех.
         Но как только мы делаем короткое вступление  и  звучат первые слова песни, зал замирает, а потом многие подаются   веред.

Сиреневый туман,
Над нами проплывает,
Над тамбуром горит,
Прощальная звезда.

Кондуктор не спешит,
Кондуктор понимает,
Что с девушкою я,
Прощаюсь навсегда

наполняет зал мягкий баритон  и меня по коже пробирает мороз.
        Судя по этому, песня получается,  я привычно скольжу пальцами по грифу и переглядываюсь с ударником.
        -  Хорошо, - кивает мне Витя Будеев и уверенно  задает ритм.
        А песня завораживает, уносит куда-то  вдаль  и  даже  не верится, что это наш Желудок.
        С последними словами  в зале возникает мертвая тишина, потом он взрывается  громом оваций, а задние ряды орут -  «бис!» и топают ногами.
        Нас вызывают еще дважды, а потом, сияя от счастья, мы покидаем сцену.
        - Ну, ты и дал, Витек! - радостно гудит  Ханников, когда мы жадно сосем сигареты, у открытого окна гримерки. - На вот, покушай, - и  сует Желудку плитку шоколада.
        Тот оживляется,  срывает с нее обертку  и откусывает половину.
        Потом мы быстро возвращаемся за сцену, на которой, под аккомпанемент баяна, Серега Антоненко лихо отбивает чечетку,  слушаем  громовые раскаты «Паспорта» и предвкушаем победу.
        - Да, кореша, умыли мы всех, -  радостно потирает руки Лука. - Сукой буду, умыли!
        А спустя час, после перерыва,  вышедший на сцену  председатель жюри, объявляет результаты конкурса.
        Первое место  занял один из тофовских экипажей, за песню  «Вечер на рейде» и матросское «яблочко», а мы второе.
        При этом мнение жюри разделилось, но решающим оказался голос начальника политотдела. 
        Он  считал, что наша песня написана блатными,  и  это определило результат.
        Кто  автор «тумана», с достоверностью неизвестно и сейчас, но когда я его слышу, так и хочется сесть в поезд и уехать. Туда, в сиреневый туман.

Примечания:   
ДОФ - Дом офицеров флота.
Баталерка  -  помещение для хранения личных вещей матросов.