ПРОМЫСЛ
«а служба твоя забвенна николи не будет»
царь Алексей Михайлович
Сентябрь 1995 года, как и всё лето, был очень жарким. Поэтому все, кто приехал на экскурсию в Крыпецкий монастырь, окунулись в копаное монахами озеро. Об озере мы ничего не знали, и полотенец с собой никто не взял. Оказалось, что и не надо - вытираться было нельзя, вода должна была высохнуть сама. Озеро это целебное. Монахи называют его святым источником. Псковский святой Савва Крыпецкий был известен как исцелитель женщин от всех болезней. Как и было обещано, все получили душевное и телесное облегчение.
Местечко Крыпецы расположено в 25 километрах от Пскова. Название оно получило от слова «крыпа» - так назывались рыболовные лодки на местных озёрах.
Постриженник Святой Горы Афон преподобный Савва по одним сведениям был грек, по другим – серб. Монастырь он основал в 1455 году, ища отшельнической жизни. Для удручения плоти преподобный носил на теле железные вериги. Пищей отшельника были хлеб и вода, а в среду и пятницу он пребывал в полном воздержании. Слыша о богоугодной жизни святого Саввы, о его глубоком смирении и воздержании, все благочестивые люди с Пскова и его окрестностей приходили к святому, получая духовную пользу и врачевание. Пятьдесят лет возглавлял святой Савва Крыпецкий монастырь, до дня своей смерти, последовавшей 28 августа 1495 года (по ст. стилю). Похоронен он в подклети собора, и сегодня там можно прикоснуться к раке с мощами святого Саввы, получив таким образом его благословение.
Существует много сказаний о чудесах Крыпецкого святого: чудо о разбойниках, чудо, «како исцеле от зубныя болезни», много и современных чудес, например, чудо преподобного Саввы с руководителем предприятия. Всего и не перечислишь…
Одно из них повествует о чудесном исцелении жены псковского князя Ярослава Васильевича Оболенского. Однажды князь вместе с больной супругой приехал к святому месту, и преподобный Савва послал сказать ему: «… не вступай в обитель с княгинею, у нас здесь правило – жёны не должны входить в обитель. Если преступишь заповедь отеческую – княгиня твоя не получит ни исцеления, ни благословения». Князь «паде ко святому старцу на нозе», раскаялся в своём намерении нарушить иноческий обычай, которого не знал, и просил прощения. Благословив князя, святой Савва вышел с братией за ворота монастыря, отслужил молебен, благословил княгиню, «животворящим Крестом оградиша и священною водою окропиша», после чего княгиня Оболенская исцелела.
По ходатайству князя Ярослава в 1487 году обитель получила крепостную грамоту на землю с уставом монастырского строения. Благодарный князь построил к монастырю через мхи и болота деревянный мост, вернее, настил, гать, длиной около трёх километров, который и сегодня зовётся мостом князя Ярослава. Память о благодарности князя хранила небольшая деревянная часовня, не уцелевшая до наших дней.
В 1923 году монастырь покинули последние насельники. К концу пятидесятых годов от прежней обители остались только развалины собора и колокольни. Несмотря на это, паломники с псковщины и других мест России часто ходили к святыням Крыпецкого монастыря.
В 1990 году Крыпецкий монастырь был передан Русской Православной Церкви, но ощутимое возрождение обители началось в 1995 году. Это был год 500-летнего юбилея со дня преставления преподобного Саввы. С этого времени вновь затеплилась жизнь в монастыре. Немногочисленную братию (около 20 человек) возглавляет наместник игумен Дамаскин. Сейчас монастырские правила не так жестки по отношению к женщинам, и число паломниц монастыря не оскудевает.
* * *
Именно здесь, в Крыпецком монастыре закончил свой жизненный путь простым монахом Афанасий Лаврентьевич Ордин-Нащокин (1605-1680), крупнейший государственный деятель и реформатор, самый образованный человек эпохи царя Алексея Михайловича, стоявший в XVII веке во главе Посольского приказа, так тогда называлось Министерство иностранных дел.
Афанасий Лаврентьевич был сыном небогатого псковского помещика. Один из его предков имел прозвище Орда (у Ключевского – Андрей Ордын. – З.К.), а в Псковском и ближнем Торопецком уездах ютилось целое фамильное гнездо Нащокиных. Потомки их получили фамилию Ордин-Нащокины. Отец обучил его языкам - немецкому и латинскому, а также математике. Позже он выучил польский язык.
В своем родном городе Пскове был Ордин-Нащокин воеводою и ввел целый ряд реформ в городском управлении (самоуправление, выборное начало), а также допустил беспошлинную торговлю с иностранцами, устроил торговые компании и вольную продажу вина. Непривычность реформ, их новизна и сложность интересов мешали устройству дела, мешали и богатые псковские купцы во главе с Сергеем Поганкиным. В Пскове до сих пор можно подивиться на архитектуру дома Поганкина. В наши дни там расположился Исторический музей-заповедник, в народе его так и зовут – Поганкины палаты. Спроси сегодня в Пскове, кто такой Ордин-Нащокин - не скажет никто, а Поганкина знают все.
Выдвинулся Ордин-Нащокин благодаря своим дипломатическим и организаторским способностям и впервые имел возможность проявить их в качестве уполномоченного по разграничению Псковского уезда со Швецией. Афанасий Лаврентьевич добился заключения выгодного для России Валиесарского перемирия (1658 г.) со Швецией. Также отличился Ордин-Нащокин при заключении Андрусовского перемирия (1667 г.) с Польшей. Андрусовский договор сделал его одним из передовых деятелей при дворе царя Алексея Михайловича.
Cовременники понимали, чего достиг Ордин-Нащокин этим договором, положившим конец опустошительной для обеих сторон войне. «Гремевшая в Европе слава тринадцатилетнего перемирия (13.01.1667- июнь 1680 – З.К.), которого желали все христианские державы, воздвигает Нащокину благороднейший памятник в сердцах потомков», - говорил о нём современник – поляк Павел Потоцкий. Вековая война с Польшей приостановилась надолго - на целое столетие. Понимал и сам Ордин-Нащокин, что после этого мира надо приниматься за решение других задач, стоявших на очереди у Московского государства. Такой задачей, по его мнению, был прежде всего уже назревший в это время вопрос о необходимости преобразования русской жизни на новый лад.
В том же 1667 году, по возвращении из Андрусова, Афанасий Лаврентьевич был пожалован в бояре и назначен начальником Посольского приказа. Летом 1667 г. он разработал и образец новой государственной печати, после утверждения которого получил титул «Царственныя большия печати и государственных и великих посольских дел оберегатель». Фактически Ордин-Нащокин возглавлял русское правительство до 1671 года.
Ордин-Нащокин имел хорошую подготовку для дипломатической службы: он умел писать «слагательно», был прекрасным оратором; о нем говорили, что он «знает немецкое дело и немецкий обычай знает же». Не будучи безоговорочным сторонником заимствований всего иноземного, он считал, что «доброму не стыдно навыкать и со стороны, даже у своих врагов».
Ордин-Нащокин был дипломатом первой величины; по выражению страдавших от его искусства иностранцев - «наихитрейшей лисицей» или «русским Ришелье». При всей своей ловкости Афанасий Лаврентьевич обладал одним дипломатическим качеством, которого не имели многие его соперники, - честностью. Он долго хитрил, пока не заключал договора, но, заключив, считал грехом его нарушать и категорически отказывался от исполнения противоречивших этому указаний царя.
Ордин-Нащокин очень высоко ставил дипломатическую службу. В его глазах Посольский приказ был высшим из всех государственных учреждений. Он ратовал за высокое качество личного дипломатического состава, потому что «надобно мысленные очеса на государственные дела устремлять беспорочным и избранным людям». Для того, чтобы Посольский приказ был в курсе общеевропейской политики, он ввёл так называемые «Куранты», которые составлялись толмачами и переводчиками Посольского приказа на основании иностранных газет и ведомостей, присылавшихся из-за границы. На их основе появилась первая придворная газета для царя и Боярской Думы «Куранты». Эти рукописные листки стали предшественниками печатных газет.
Большое внимание Ордин-Нащокин уделял расширению и укреплению международных связей России, что требовало определенной осведомлённости о событиях за пределами страны. С этой целью по его инициативе была установлена почтовая связь с Вильно и Ригой. В Советской исторической энциклопедии приведены сведения о том, что Ордин-Нащокин принимал участие в установлении дипломатических отношений и с Бранденбургом (1656 г.).
У Афанасия Лаврентьевича была своя определенная программа, которую он проводил с большим упорством и последовательностью. Он был сторонником за выход к Балтийскому морю и возвращение русских земель, захваченных Швецией. Ордин-Нащокин мечтал о союзе с Речью Посполитой, о «славе, которой покрылись бы славянские народы, если бы все они объединились под главенством России и Польши». Он справедливо полагал, что в ситуации, когда России угрожали на Севере Швеция, на юге – Турция и Крымское ханство, единственным союзником может быть лишь славянская страна, равным образом пострадавшая от тех же противников, - Речь Посполитая.
Внешнеполитическая программа Ордин-Нащокина не всегда встречала сочувствие у царя, несмотря на большое доверие и расположение, которое он постоянно оказывал своему министру. Недаром считалось, что Афанасий Лаврентьевич - «государев любимец».
В его письмах и докладах царю всего резче звучит одна нота: все они полны немолчных и часто очень желчных жалоб на московских людей и московские порядки. Вспомним, что по происхождению своему он не принадлежал к тому обществу, среди которого ему привелось действовать. Привилегированным питомником политических деятелей в Московском государстве служило старое родовитое боярство, пренебрежительно смотревшее на массу провинциального дворянства. Ордин-Нащокин был едва ли не первым «худородным» дворянином, проложившим себе дорогу в круг этой спесивой знати.
Афанасий Лаврентьевич прикрывался перед царем от своих недругов видом загнанного скромника, смирением до самоуничижения. «Перед всеми людьми, - пишет он царю, - за твоё государево дело никто так не возненавижен, как я», называет себя «облихованным и ненавидимым человеченком, не имеющим, где приклонить грешную голову». «Государево дело ненавидят ради меня, холопа твоего», - пишет Афанасий Лаврентьевич и просит «откинуть от дела своего омерзелого холопа». В другом письме - « … отдаю тебе, великому государю, мое крестное целование, за собою держать не смею по недостатку умишка моего».
Были свои взгляды у Ордин-Нащокина и по вопросам экономической политики. Активный сторонник установления тесных экономических и культурных связей со странами Западной Европы и Востока, он проводил протекционистскую политику в интересах русского купечества. Ордин-Нащокин сам принимал участие в заключении торговых договоров (например, с Пруссией и Швецией в 1668 г.). Нельзя не упомянуть Новоторговый устав, инициатива создания и общая редакция которого принадлежит Ордин-Нащокину.
По-своему смотрел Афанасий Лаврентьевич и на порядок внутреннего управления в Московском государстве. Он восставал против излишней регламентации, господствовавшей в московском управлении. Здесь все держалось на опеке высших центральных учреждений над подчинёнными исполнителями: исполнительные органы были слепыми орудиями данных им сверху наказов. Ордин-Нащокин требовал известного простора для исполнителей. «Где глаз видит и ухо слышит, тут и надо промысл держать неотложно», - писал он. Такую деятельность, основанную на личной сообразительности, Афанасий Лаврентьевич называет «промыслом». «Лучше всякой силы промысл; дело в промысле, а не в том, что людей много … ».
Он постоянно указывал на неотложность реформ, проведенных впоследствии Петром I. (Надо отметить, что в Пскове стали брить бороды задолго до Указа Петра I о бритье бород. – З.К.). Ему же принадлежит и первая мысль о создании флота в России. Можно сказать, что Ордин-Нащокин оставил Петру Великому проторенную дорожку на Запад, но окно в Европу было прорублено только через несколько десятков лет.
В 1671 г. Ордин-Нащокин был назначен полномочным послом в Польшу для заключения мира на условиях, не согласных с его убеждениями. Он подал в отставку, ушел в Крыпецкий монастырь и принял постриг под именем Антония. Удалившись от мирских дел, Афанасий Лаврентьевич, он же монах Антоний, устроил в Пскове богадельню, призрел сирых и убогих, кормил и поил бедных со всего округа. Лишь однажды, в 1679 году, незадолго до смерти, потревожили его светским делом – переговорами с польскими послами о продлении Андрусовского перемирия.
Боярин Афанасий Лаврентьевич Ордин-Нащокин, поднявшись к высшей власти из низов благодаря личностным способностям и редчайшей одарённости, оценивается ныне как человек, трагически опередивший своё время, который был изначально обречён не реализовать свой духовный потенциал в вязкой среде боярских интриг Москвы XVII века. Ключевский пишет, что XVIII век «гораздо труднее своих предшественников для изучения. Главная причина тому – большая сложность жизни. Общество заметно пестреет. Вместе с социальным разделением увеличивается в нем и разнообразие … типов. Люди становятся менее похожи друг на друга по мере того, как делаются неравноправнее. … Чем далее, тем классификация их становится труднее. Часто недоумеваешь, к какой эпохе приурочить зарождение того или другого из них, в каком порядке разложить их по историческим витринам. Между этими типами есть один – может быть, самое своеобразное явление общественной физиологии. Он зародился лет 200 тому назад, и, вероятно, долго проживёт после нас. Ему трудно дать простое и точное название: в разные поколения он являлся в чрезвычайно разнообразных формах. Достаточно указать на два имени в его генеалогии, чтобы видеть степень его изменчивости. Едва ли не первым блестящим образчиком этого типа был администратор и дипломат XVII века А.Л. Ордин-Нащокин. Но скучающий от безделья Евгений Онегин был в прямой нисходящей поэтическим потомком этого исторического дельца. … Это русский человек, который вырос в убеждении, что он родился не европейцем, но обязан стать им. Вот уже 200 лет этот тип господствует над остальными и по влиянию на наше общество, и по своему интересу для историка. Без его биографии пустеет история нашего общества последних двух столетий. Около него сосредоточиваются, иногда от него исходят самые важные умственные, а подчас и политические движения».
Бюст Ордин-Нащокина был поставлен на фронтоне Московской оружейной палаты. До наших дней сохранился его портрет, написанный рукой неизвестного художника. Он находится в Москве, в читальном зале одного из Архивов Министерства иностранных дел, куда был передан Н.Н. Бантыш-Каменским.
Сохраним благодарную память об Афанасии Лаврентьевиче Ордин-Нащокине.
* * *
Раньше мы каждый год бывали в Пскове, и, когда появлялась возможность, ехали в Крыпецы. Последний раз мы были там несколько лет назад. Иеромонах Пантелеймон рассказал нам о самом большом событии последнего времени – обретении мощей блаженного монаха Корнилия, который жил в Крыпецком монастыре в конце XIX столетия (ум. 28 декабря 1903 г. по ст. стилю. – З.К.), взяв на себя редкий подвиг юродства. Имя Корнилия стало известным и вне пределов Псковского края в связи с его примечательным «завещанием» - пророчеством о своём погребении «головой на север». Слова Корнилия о том, что это погребение будет «на бедствие России», не могли не вызвать уже и раньше понятного интереса к личности смиренного инока, тем более, что он утверждал, что все бедствия России окончатся, как только его тело будет перезахоронено правильно, то есть лицом на восток.
Примеров прозорливости блаженного монаха много, не только предвидения своей смерти, неправильного погребения и пророчества о бедствиях России. В 1900 году отец Корнилий, за 17 лет до свержения дома Романовых, предрёк: «Не будет у нас царя! Сменят его, как плохого хозяина». За 16 лет до разорения обители Корнилий предсказал последнему казначею монастыря: «Будешь казначеем. Но в твоё казначейство обитель будет поругана и закрыта». Так и случилось. «Похоронят меня, - говорил Корнилий, - вся Россия заплачет». Умер он за год до начала русско-японской войны. Но блаженный монах предсказывал и конец этих бедствий: «Когда тело моё переложат, как следует, тогда и окончатся бедствия России. Выроют меня, в раку положат. Монастырь наш станет лаврой! На могиле моей будет стоять храм». Предвидел, будто бы, нетление своих мощей. Из года в год в день его кончины неизвестный благотворитель присылал в обитель пуд осетрины.
Попытки выполнить волю почившего были неоднократными, но по разным причинам претерпевали неудачи. Столь ожидаемое открытие останков Крыпецкого подвижника свершилось 22 июля 1997 года. Было необычайное солнце, а вокруг – круглая радуга. Это редкое явление называется гало. Открыли могилку, и повеяло благоуханием. Когда выкопали мощи, хлынул ливень и всё промыл. После дождя вновь ярко сияло солнце, и были видны двойные радуги. Природа ликовала. Благоухание стало обильнее.
Иеромонах Пантелеймон свёл нас в подклет собора, где в трепетном мерцании свечей виднелись две раки с мощами Саввы Крыпецкого и блаженного Корнилия. Ощущалось, как и говорил иеромонах, умиротворение и спокойствие духа. Сейчас ведутся переговоры о причислении Корнилия Крыпецкого к лику Святых. Я прикоснулась святых мощей и приняла благословение иеромонаха.
Заговорили с отцом Пантелеймоном об Ордин-Нащокине. Отношение церкви к Ордин-Нащокину и Петру I полярно: столь необходимый России план государственных преобразований, разработанный Ордин-Нащокиным, был претворён Петром I в жизнь с принципиально иных, порочных оснований в чуждом Святой Руси протестантско-потребительском духе, стоил русскому народу большой крови и великих мук, подорвав его духовные корни и расшатав могучие 800-летние устои, на которых созидалась и процветала Святая Русь. План же Ордин-Нащокина, предтечи Петра I, полностью соответствовал Святой Руси и сохранял в неприкосновенности, без революционных повреждений и искажений, все черты богохранимого свято-русского бытия.
Могила Ордин-Нащокина затеряна. Нашу идею об установлении мемориальной доски в память о выдающемся дипломате о. Пантелеймон поддержал. Но поговорить об этом с наместником монастыря, игуменом Дамаскиным, нам не удалось.
Конечно же, монастырь нуждается в финансовой и материальной поддержке, и мы внесли свой посильный вклад в дело возрождения монастыря.
На прощанье иеромонах Пантелеймон подарил нам две книжечки о монастыре, открытку с благословением и иконку Саввы Крыпецкого. Посоветовал окунуться в святой источник, что мы и сделали.