Глава 47. Диоген Feel Sad Диоген чувствует грусть

 
Кройкс и Надэль поругались и не разговаривали больше друг с другом даже по необходимости. Надэль даже подумала, что лучше сразу же отделиться о него и идти к распределелищу, в котором можно было получить место службы у Мамона, без Кройкса. Но время шло, дорога становилась все труднее и опаснее, впереди лежали невысокие горы, которые представляли для начинающих альпинистов- скалолазов большие проблемы. Коричневая порода обнажалась древними и не такими уж давними развалами, оползни объяли всем известные горы Ур.
- Кройкс, подожди, - не могла отдышаться Надэль, поднявшись на очередную высоту, которая потеряла свои прекрасные темно-зеленые наряды еще в начале века и теперь была простой и голой, каменной и глинистой, гигантской  насыпью, - где мы сейчас?
- Не знаю точно, но мы идем в правильном направлении.
- Надо бы подкрепиться, - в прохладном воздухе чувствовалась свежесть, - холодает.
Надэль стала искать ветки, которых было не так много. То, что осталось от старых распилов. Кройкс пошел к ручью, который выглядел довольно безжизненно. Парень взял с собой  извечный атрибут современной жизни – прозрачную пластиковую бутылку. Он изловчился и сотворил из нее простую и, как оказалось, эффективную ловушку для совсем маленьких рыбешек.
- Ой, Крой! Мне их жалко! Они такие маленькие… Давай их отпустим! – взмолилась Надэль своим высоким голоском, обращая внимание Кройкса на то, что у них еще остался в загашнике сухой суп из крабовых палочек, который она очень любила и добыла на черном рынке лимитского поселка у одного продавца, который гарантировал, что при изготовлении супа  «ни одно животное не пострадало».
- Ну, Надя! Теперь тебе рыбу жалко. Ты меня просто достала уже со своими причудами! – взбунтовался парень и пошел опять к небольшому ручью.
Они развели костер и приготовили чудо-суп, который слишком хорошо пах, чтобы быть натуральным. После такого вкусного, но не такого уж сытного обеда ребята двинулись дальше.
Девушка молча прошагала почти несколько метров, а потом, все-таки не выдержала и спросила Кройкса:
- А знаешь, я придумала собирать всякие пословицы и поговорки, эпос разных народов и стран. На конкурсах столько всего записала! – похвасталась Надэль.
- Я в курсе, Надя, мы же с тобой говорили об этом, - ответил голодный парень, готовый съесть всех тех рыбок, которые довольно уплыли от него вдаль, благословляя рыжее страшное чудовище, которым, без сомнения, представлялась им Надэль. 
- А знаешь, какую пословицу я записала в свой дневник первой? – как ни в чем не бывало спросила Надэль, силясь казаться вполне сытой, - мне кажется, тебе, как демократу, она понравится.
- Валяй!
- Вот, слушай, «Если у вождя множество грудей, их сосет народ».
Смысловая нагрузка пословицы снова и снова очаровывала Надэль своим изысканным примитивизмом.
- Что за порнография такая! Вождь-мутант? – в шутку сказал Кройкс, как мужчина, а не как демократ.
- Эй, ты что это? Не понял, что ли? Это же африканская пословица народа акан! – с негодованием как будто бы Кройкс перепутал название континентов или полюсов, произнесла Надэль, - эту пословицу подарил мне мой друг!
Кройкс посмотрел на нее, как будто бы увидел в ней червоточину.
- Какой-такой друг? А что за друг у тебя там завелся? Ты никогда не рассказывала о нем! – заревновал и в шутку, и всерьез.
- О, это удивительный человек, - рыжая челка спустилась к вискам веснушчатой девушки, а глаза посмотрели куда-то за горизонт, она была в восторженном состоянии. Кройкс заметно занервничал:
-   Ну и чем же он такой замечательный? – недовольно пробурчал он.
Девушке тон ее «несостоявшейся любви», как она теперь негласно называла Кройкса, понравился настолько, что она стала расписывать замечательность «друга» так, как будто он был единственным светом в ее окне.
- Ну, хватит, Надя! Прекрати, не зли меня! – он было надумал обидеться, как Надэль заговорила о своем далеком герое совсем по-другому.
- Если серьезно, Крой, мне кажется, что это один из самых хороших и несчастных людей на свете. Он прекрасный парень, чуткий, добрый. Настоящий поэт и философ в душе. Но никто не любит его так, как он того заслуживает.
- А почему?
Она удивленно и обескуражено посмотрела на немного загоревшего за время путешествия парня:
- Как это почему? Как же это можно объяснить, почему тебя не любят… не любят, и все тут. Без всяких глупых «почему»!
- Да нет, так не бывает. Если не любят, то где-то кроется это злосчастное «почему»… - рассудил Кройкс.
- Возможно, что ты и прав. Но в данном случае, «почему» совсем затерялось в его добродетелях. Чудный парень, афро-американец Feel Sad* Adam вышел из семьи ученых-физиков, окончил университет, стал преподавателем новоанглийского на курсах повышения квалификации «инженеров». Как я поняла  немного позже, вообще-то он очень скрытный в этом отношении человек, там он полюбил одну девушку, белую, из пролетарской семьи. Не знаю, что там у них случилось, только закончилось все очень печально. Вообще, Кройкс, вам было бы прикольно побеседовать вместе. Он тоже философ хоть куда, любит поговорить о проблемах вселенских масштабов. Только он очень мрачный, грустный. Он даже может показаться грубым,  но, судя по тому, как я разбираюсь в людях – раньше он был очень нежным, ранимым. Просто его очень сильно обидели в этом мире.
- А что с ним стало теперь? – с интересом спросил Кройкс, который был заинтригован личностью этого человека.
- Уехал, написал только прощальное письмо по Интеру и уехал в Африку.
- Куда?  - удивился Кройкс, но потом, немного подумав, понял, что от обиды на весь белый свет Сэд не мог отправиться куда бы то ни было еще.
- Послушай, но там же тоже живут белые, если я не ошибаюсь, - припомнил уроки географии Кройкс.
- Да, и именно поэтому он присоединился к одному еще совсем естественному племени и теперь живет с ними.
- И все-таки, ученый-лингвист, живший в крупном столичном городе свободомыслящей Америки и вдруг – племенные отношения, шаманы и тотемы. Как он теперь там, в Африке, ведь он совсем неприучен к естественной жизни в  природе? – удивленно спрашивал парень, который и не подозревал, что в нашем мире могут существовать такие вот современные диогены.
- Дело в том, что сначала, после разрыва со своими родителями, озлобившись на весь мир, он поселился на Ямайке. Растафари приняли его в свою тусовку. Знаешь, он начал переписываться со мной именно в тот период, вернее, немного позже. Сначала, после своего отъезда с континента, он вообще не хотел ни с кем общаться. Попал в одну растафарскую секту, которая слыла националистической по сути своей. Ребята ненавидели белых, они думали, что вся их проблема заключается в них. И еще преследовали тех чернокожих, кто пытался раствориться в белой расе. Знаешь, есть такие люди, они теряют свое лицо, чтобы не бросаться в глаза. Офис-менеджеры этого мира по сути своей…Их даже звали «белыми неграми»… Так вот, эта секта тоже их не терпела. Но надо отметить к чести Сэда, он никогда открыто не выражал свой протест, но быстро покинул секту, чтобы стать «нормальным» «законопослушным» растаманом, и не бросать тень на них своим неприкрытым национализмом. Понимаешь, вот я смотрю на его фотомейкер и вижу - нет в нем ненависти, нет! Есть только застарелая обида, которая снедает его каждый день!
- Из-за того, что произошло с его девушкой? – спросил Кройкс.
- Нет, из-за того, что в мире, по его теории, нет полного согласия, нет полного соприкосновения, нет идеала и настоящей отдушины. Сэд очень разочарован. Он говорил так, что если даже люди почти полностью совпадают друг с другом, то обязательно найдется маленький участочек несовпадения, пусть даже мизерный  и незначительный, который разрушит все их чувство. Именно оно – маленькое противоречие, которое перерастает в большую проблему.
- Ты так думаешь? – не скрывая свои опасения и догадки, спросил парень. Кройкс слушал каждое ее слово, затаив дыхание.
-   И да и нет. Вот мы с тобой… Например… - она совсем запуталась в том, какой здесь можно было привести в пример, - вообще не совпадаем ни по одному признаку и пункту… А вот вы с Осмией – имеете много общего, - Надэль тяжело вздохнула, немного где-то и облегченно. Почему-то она очень быстро смирилась с тем, что Кройкс больше не ее «возлюбленный», а просто человек, которого никак больше нельзя назвать, кроме как «друг». Она могла предположить то, что если бы они с Кройксом были вместе, то ни о каком походе на Мамона не было бы и речи. Они слишком сильно привязались бы друг к другу. Зато теперь – лафа и полный кайф. Он рядом, смотрит своими красивыми глазами и часто улыбается ей, вороная  шевелюра отрастает, не зная ножниц, уже очень долгое время, и потихоньку превращается  в «конский хвост». Они идут к Мамону вместе – неужели ее мечты не сбываются?
Все более чем хорошо, хотя иногда так хочется обнять его…
 Но об этом лучше сразу же забыть и не думать вовсе. Девушка  шагала с ним в ногу на расстоянии нескольких метров. Она наслаждалась свободой и грелась его любовью. Потому-то и была храброй и уверенной в себе, могла трезво и спокойно рассуждать.
- Ты знаешь, мне часто кажется, что он прав. В обычном мире нет полного совпадения, нет соответствия и, - она тяжело вздохнула, и невольно опустила ресницы, - нет той любви, о которой пишут в книжках, все есть лишь иллюзия, дым, за которым есть что-то, но что конкретно – никто не знает…
- Ты думаешь, что на земле нет счастья? Что оно недостижимо?
Несчастные синие с оранжевым глаза девушки обратились к нему так, что он понял этот взгляд, который красноречиво говорил: «Не мучай меня! Пожалуйста!»
- Нет, Надя, счастье обязательно должно быть, - ответил смутившийся таким открытым взглядом Кройкс, который сейчас вошел в роль молодого старичка, - в Божественном предначертании, в твоих делах, в призвании.
Но она уже не слушала его…
- Дай твой интердизайнер, пожалуйста. У тебя на солнечных батарейках? – безучастно спросила девушка, - хочу свою почту посмотреть, может быть, кто-нибудь написал, один раз за шесть месяцев можно?
Парень без возражений достал небольшой карманный интердизайнер, который надо было отключить, так как это был прекрасный способ уйти от слежки тайных полиционеров.
- Ты посмотри, а потом я его выброшу, он же не выключается просто так, - сказал Кройкс.
Они устроились около небольшого ярко-оранжево-красного валуна, который лежал здесь, миниатюрно повторяя контуры  австралийского метеорита Улуру. Девушка безжизненно смотрела на экранчик интера и Кройкс видел, как ее старит и изменяет в целом отсутствие бушующих через край эмоций. Ее серые щеки казались впалыми, прозрачные глаза – бесчувственными, ей не шло состояние серьезной взрослости. Она была яркой искрой, которая, очень быстро сгорев, стала неприятным серым пеплом. Кройкс видел, что так она отдыхает, восстанавливается после колоссальных энергопотерь дня.
Как будто читая его мысли, природа ее лица стала изменяться. Пришло письмо. Хорошее письмо от хорошего человека. Сначала засветились глаза, которые узнали имя, потом губы чуть прогнулись и растянулись в причудливой улыбке, щеки образовали две маленькие ямочки.
 - Это же от Сэда письмо! – она бросила быстрый взгляд на задумавшегося и чертящего что-то на песке парня.
- Сэд? Про которого ты только что говорила? – переспросил Кройкс.
- Да-да, - брови ее округлились, искры загорелись чуть ярче, а уголки губ то и дело весело подскакивали. Странно, но это не радовало Кройкса, скорее, вызывало чувство подавленности.
- Поразительно! – сказала она, вчитываясь в строчки. Девушка вновь настойчиво посмотрела на Кройкса, - Эй-эй-эй, ты что заскучал? Иди лучше сюда! Смотри, почитай. Не дуйся на меня, – сказала она, пока Кройкс подошел к ней ближе и уже присел к интердизайнеру.
- Нет я не могу! – как ошпаренный отлетел от нее Кройкс.
- Да не бойся меня, я не кусаюсь! Только лягаюсь иногда, но это редко! – пошутила Надэль, хотя ей было не до смеха.
- Ты посиди здесь, я сейчас приду, - сказал он и отправился за каменную насыпь.
- Иди, - сказала в слух Надэль и углубилась в чтение письма далекого друга.

Немного позже, Надэль почти дословно передала электронное сообщение Сэда, который не писал уже больше полугода, своему спутнику. Оказывается, мученик Сэд покинул свое племя и теперь живет один в небольшом участке саванны у Драконовых гор, что близ устья большой Оранжевой реки. Самое интересное, что за свои бриллиантовые часы (подарок от родителей) на подпольном рынке он получил сумму едва ли хватавшую на обычные доски, из которых он построил свой домик. Сейчас пишет из интернет кафе для инженеров Йоханнесбурга. «Нэд! Ты бы очень удивилась, если бы увидела мой дом. Это некая смесь традиций Африки и нео-супер-хай-тек стиля Америки, двух моих родин, которые навсегда останутся в моем сердце.
Ушел из племени, потому как заставляли жениться, у них там это главный смысл жизни – произвести потомство. Но я уже слишком устал от жизни, чтобы еще кого-то терпеть рядом, в особенности, женщин. Прости, моя подружка, ты же понимаешь, о чем я». Она посочувствовала ему.
- Так он теперь живет один, да? – феноменальность этого происшествия поразила не только подружку по переписке, но и  Кройкса.
- Диоген по-афроамерикански. Мой друг – Диоген! – в странной задумчивости девушка повторяла эти фразы.
- Ты знаешь, Надэль, а может, ему там хорошо? – предположил Кройкс после некоторого молчания.
- Да! Может, пойти по его стопам?…