По субботам, с утра, Аня занималась английским с Таней. Потому, что Аня хорошо знала английский, а Таня собиралась уезжать в Канаду.
Каждую субботу в конце занятий Татьяна пыталась всучить Ане деньги за уроки английского.
- Не буду я никакие деньги с тебя брать. Что ты придумала?! Вот, уедешь в свою Канаду, пришлешь мне кленового сиропа. У них там кленов много. Это моя голубая мечта - кленовый сироп. Аня протягивала купюры назад, но Татьяна отмахивалась, делая вид, что руки заняты учебниками, и взять не может.
Кленовый сироп. Улыбчивые, стройные голливудцы заливают кленовым сиропом всю киношную еду. От этого они так веселы и удачливы, от этого герои успевают отключать проводки на последней секунде, а спасенные красавицы дарят себя победителю на счастье. Кленовый сироп – рецепт хорошей мелодрамы с правильным финалом. Именно так думала Аня. Почему она так решила, неизвестно. Но уже давно кленовый сироп стал именно тем перышком, которого не хватает ей, слонихе Ане, чтобы поверить в себя, замахать розовыми ушами и полететь навстречу своей любви, и вообще, лучшей жизни.
У Татьяны рецепт лучшей жизни был не таким сладким. Она открыла его для себя, аки новый сорт тампонов. Где-то между первым и вторым мужем. Хотя нет, она знала его раньше. Ещё когда терпеливо ждала своего принца, сидя у окошка и перешивая платье со школьного выпускного из вечернего в нормальное, на каждый день. Принц должен быть заморским - внушили ей чумные девяностые, по всем сказочным понятиям так. От верного рецепта Татьяна отступила лишь однажды. Увидев голубоглазого, рукастого красавца. Почти доктора. Пятый курс. Бог, практически.
Не отступайте от рецептов, а то получится черти что.
Первый муж Татьяны был, как говорили, одаренным анестезиологом, но на этом, оказалось, его таланты не заканчивались. Ещё он здорово пил и отлично проигрывал свои и чужие деньги в автоматах. До поры ему удавалось совмещать все свои дарования, но вскоре работой пришлось пожертвовать ради двух других. На Татьянины он попил не долго. Как-то раз, по весне, он собрал все вещи в доме в мусорные пакеты, включая и белье, в котором был, и понес на улицу, ни то в церковь, ни то в химчистку. Чертики зеленые засидели всю одежду. Нес очищать. Сама Татьяна не видела, на работе была, кто-то же должен был работать. Соседи рассказали. Но чистоплотный муж недалеко ушел. Голый-то. В марте. Его увезли в соответствующую больничку. Ну, а там уже полечили так, что это юный гений помер через неделю. Оставив Татьяне долги и проблемы с рассерженными бандитами. Татьяна убежала из города, начала новую жизнь и решила вернуться к плану А. Принцу, который увезет её в заграничную сказку.
Когда Татьяна перестала ненавидеть всех мужчин на свете, кроме, конечно, анестезиологов, она отправилась в технический университет. За мужем. Выбор её пал на программиста Аркашу, который работал, а вроде бы и жил в университетском компьютерном центре. Принц должен быть заморским. А этот и вовсе инопланетянин. Компьютерная грамотность Татьяны на то время была на уровне «на кой этому телевизору столько кнопок», а он перебирал длиннющими тонкими пальцами по клавиатуре, даже не глядя, и вещал Тане, сидящей у него на коленях, на ухо что–то такое, нежное-неземное.
- Халерку словил винт. Наверное, с мыла, не иначе. Но ничего, мы для начала антихака зарядим, может переглючится и развиснет.
- Беру, – мысленно решила Татьяна.
Путь к сердцу программиста короче, чем до ближайшего универсального магазина, где Татьяна одномоментно купила пачку пельменей и новенький компьютер - образец последних на то время достижений силиконовой долины и памятник распоследним деньгам Татьяны. Но оно того стоило. Аркаша был сражен, прикормлен и остался жить с Таней и бабушкой Зоей. В квартире последней. Ему все понравилось. И это оказалось проблемой. У Аркаши было всё. Он не был ленивым или равнодушным, он искренне не понимал, чего не хватает Татьяне. Что она ещё ищет и чего хочет. Есть компьютер, есть Интернет, есть куда разложить стопки справочников про операционные системы, и есть место и время, когда они могут заниматься сексом. Оставаясь одни, ну, или почти одни. Но ведь не с четырьмя претворяющимися спящими соседями по углам, как это было в общежитскую бытность. Что? Что ещё надо для полного счастья?!
Поняв, что все-таки все сказки врут и за море её доставлять никто не собирается, Татьяна взяла всё в свои руки и решила заняться самовывозом. Выяснила, что отечественных программистов хорошо берут в Канаде. Но только качественных. Тесты, переписка с фирмами и выполненные чисто от профессионального азарта конкурсные работы показали, что на Аркадия есть спрос. И ещё какой. Заинтересовавшиеся канадские скупщики компьютерщиков предлагали работу, содействие с документами, жилье в виде дома, проезд от Москвы до Торонто и всё за счет фирмы. Да, и жену с собой, разумеется. Сам Аркаша не то чтобы был за или был против. В общем, вид из окна его никак не интересовал. Ну, поехали, так поехали, хотя и тут хорошо. Последним препятствием перед переправкой себя и мужа за границу стала страховка – серьезная сумма, которую обязан внести каждый, кто собрался жить в Канаде. Без страховки въехать было нельзя. В Татьянином случае деньги были вдвойне немыслимые. За себя и за мужа.
Но это даже и к лучшему, пока они с мужем копили нужное количество долларов для страховки, было время улучшить свой английский, чем Татьяна и занималась. Каждую субботу. Благо соседка учительница.
- Может, передумаешь все-таки ехать?
- Не передумаю. Некуда передумывать. Не хочу я вот здесь жить. Сама не хочу и не хочу, чтобы дети мои здесь жили. А детей хочу.
Татьяна размахивала зажженной сигаретой, указывая на подъездные стены.
Аня не курила. Вышла на лестничную площадку так, за компанию.
- Как тебе не страшно? Новое место, люди кругом чужие. У нас ведь все меняется. Скоро все по-другому будет…
- Будет, это точно. Только хорошо - никогда. Я не хочу, чтобы мой ребенок ходил в школы, в которые я ходила, лечился в больницах, в которых я лечилась, ездил по нашим дорогам, входил в наши подъезды.
Бытовые темы Татьяну давно уже не заводили. Она говорила спокойно, уверенно. Она давно все решила.
- Ты думаешь там рай из рекламного каталога? И там дороги, школы, говорят, там хуже наших по уровню образования, и врачи-дураки и гаишники свои тоже есть. А хороший уровень жизни там и стоит хорошо.
- И козлы, и дураки у них в том же количестве, я уверена,- перебила Аню Татьяна.- Только у них еще и государство присутствует. Там любой дурак сто раз подумает, во сколько его дурость обойдется. И чуть что - в суд. А у нас нигде государства нет, понимаешь. Чтобы тут жить, надо быть очень везучим. Надо перед тем как гражданство российское выдавать, заставлять играть в лотерею. Если что-нибудь выиграл, сможешь тут выжить. Тут рулетка от рождения. Нет, от беременности. Нормальный роддом, нормальный врач — родишь. А может, он купил диплом и будет тебя лечить девять месяцев, пока не вылечит? И так во всем. Пока не помрешь, а помрешь, на кладбище – своя мафия, и никаких законов. Ну, что, я что-то не то говорю?
Да Аня и не собиралась спорить.
- Все ты правильно говоришь. Где вот только таких деньжищ взять? У тебя продать нечего?
-Ага. Что-нибудь ненужное, - кивнула Татьяна. – Только надо сначала купить. Аркашка один поедет, а я следом. У нас на две страховки не хватит никогда. Все жду повышения на работе… Ой, про работу даже думать не могу без изжоги. Вчера взяла и ушла с обеда. Пошли они все, видеть их не могу.
Татьяна тренированным жестом, с пяти шагов, метнула потушенную сигарету точно в банку-пепельницу.
Если в доме есть несовершеннолетние женского пола примерно от одиннадцати лет и далее, не пытайтесь туда дозвониться по домашнему номеру. Телефон будет недосягаем. Всегда. У Волобуева получилось чудом. Он звонил Егору с периодичностью раз в пятнадцать минут с девяти утра, и к двенадцати получилось прорваться. На вопрос, почему все время занято, Егор логично ответил:
- Это потому, что у меня есть дочка Василиса тринадцати лет. И на каникулах она у меня.
- Дело есть, - заранее печально произнес Волобуев в трубку. - Нет, ты ко мне спустись. Теща на свою садоводческую тусовку пошла. Я с Дашкой.
Ещё через пять минут Егор был у соседа. Он стоял около стола в детской и давился от смеха. И в хорошие–то времена эквивалент стоимости ноутбука последней модели не у каждого первого в тумбочке лежит, а уж в случае Волобуева, в данный момент… На столе лежало само отчаяние. Сверкая трещинами. Это ясно. Но представляя утреннее зрелище – новый вариант картины «Девочка на шаре», Егор не мог сдержаться. Волобуев не обижался.
- А информацию, как ни странно я всю, или почти всю, спас, – сам удивлялся Волобуев.
- Но в целом это ничего не спасает. И не меняет, - продолжил Егор.
И это было чистой правдой. Старые планы рушились на глазах под весом тёщ и обстоятельств, а отступать было некуда. Волобуев должен принести зарплату с несуществующей работы, плюс теперь ещё и купить новый компьютер. А в перспективе – две халтурки общей стоимостью в тысячу баксов, и то если найдет где доделать.
Егор через месяц обещал жене деньги за якобы проданную машину. У него на финансовом горизонте то, что наскребет с авторазбора. Машину теперь и правда надо продать. А кто её купит после глубокой заморозки? Только на запчасти. И заработная плата честного сопровождающего грузового вагона в размере девяти тысяч. В поездку Егору через две недели, значит, время есть. Точнее времени нет нихрена. Ничего не остается, как только срочно разбогатеть.
У Егора был план. Егор думал всю ночь. И сейчас в его душе страх за друга, попавшего в эту передрягу, соседствовал с тихой садистской радостью. Ну, теперь его ещё легче будет убедить. Егор начал издалека.
- По-моему всё ясно, товарищ. Я много размышлял и решил. А теперь. У нас просто выхода нет. Нам надо открыть свой бизнес.
Волобуев, начавший было внимательно и с надеждой вслушиваться в слова Егора, мгновенно потерял интерес и даже отвернулся от него.
- Еж, я об этом думал, когда на растяжке шесть месяцев лежал, когда понял, что на производство не вернусь. Когда год ходил и резюме оставлял, а потом от телефона не отходил. Думал, рассчитывал, Интернет перекапывал. В конечном итоге все упрется в деньги. Если денег ноль, все усилия помножатся соответственно.
Егор понимающе кивнул, как будто он и сам хотел это сказать, и собирался продолжить излагать свой план, но Волобуев не дал ему вставить слово.
- Чтобы взять деньги в кредит, надо иметь кредитную историю. А кредитная история это и есть - деньги в кредит. И заложить мне нечего. И я чертов калека. Даже для самого малого серого бизнеса мне нужно будет нанимать работника. А работникам платить надо.
- Ты совершенно прав,- Егор и не думал спорить. - Но дядя Егор много думал и нашел.
Волобуев повернулся к другу. Егор выдерживал паузу.
- Мы будем петь!
Да, все-таки надежды нет. Волобуев обреченно выдохнул. Чуда не будет.
- Где мы будем петь? По электричкам?
- Хорошая версия. Но самодеятельность не для нас. Мы создадим группу, и будем выступать на эстраде. Тихо. Тихо.
Егор старался удержать тающий интерес Волобуева.
- Терять нечего. Уже. Я вижу недоверие в твоих глазах. Это просто план. Я рассказываю. Ты слушаешь. Не надо сразу отвергать или осуждать. Ты просто не готов. Просто послушай.
Волобуев был готов. Ко всему. И петь и плясать канкан на столе в костюме мартовского зайца. Сейчас не существовало работ, за которые он не взялся бы ради денег. Давно он видел фильм, где несколько безработных шахтеров за пару месяцев выучились танцевать стриптиз, так как больше никуда не смогли пристроиться. Сначала они стеснялись, но потом решились и выступили в местном клубе. Волобуев согласился бы и на стриптиз. Безработные шахтеры смогли. И он сможет. Не надо танцевать. Он согласен продать свою почку, сердце или ещё какой ливер. Он готов. Вот только у него нет ни одной здоровой внутренности, а среди этих стриптизеров-любителей вряд ли был человек со сломанным позвоночником. Да и времени нет. Даже стриптизу надо учиться.
- Недоверие. Еж, по мне не видно, но я слушаю тебя только потому, что нахожусь в крайней степени отчаяния!
- Тебе приходилось слышать нашу эстраду? – негативный настрой друга ни сколько не сбивал уверенного Егора.
- Да не особо, – уже почти не слушая, отвечал Волобуев.
- Вот. А мне приходится. Когда слушаешь отечественную попсу, четко понимаешь – и я так могу! И петь, и музыку писать, и слова. И даже лучше. Уже доверься мне, брат Волобуев! И будь спокоен. Проанализировав скудный опыт успешных проектов отечественного шоу, прости господи, бизнеса, я решил: мы – два гомосексуалиста, которые поют про то, что им не дают быть вместе.
Волобуев был спокоен. Он оторвался от заоконного вида и, щурясь от весенних бликов, как-то даже воодушевленно развернулся к Егору.
-Ёган, – Улыбаясь, произнес он.- Я сейчас придушу тебя. Выгоды мне от этого никакой, а на душе станет радостнее!
За субботнее утро Аня успела пару десятков раз сходить на кухню «просто попить водички», примерно столько же проверить не оставила ли она в холодильнике скоропортящиеся продукты. Ведь всю оставшуюся жизнь она будет есть воду с лимоном, и может иногда овсянку. Сваренную на воде. Нет, не оставила.
Потом кот! Кота за утро необходимо было покормить ещё раз десять. Решимость уж в этот раз исполнить свой диетический план ещё не покинула Аню. Но волшебная сила опять и опять возвращала её на кухню.
Поняв, что бедное животное не виновато, и отпустив с рук кота, которого она в очередной раз приволокла к мискам, проверить, не подсыпать ли свежего корма, Аня приняла решение.
- С понедельника начну. Все нормальные люди масштабные проекты с понедельника начинают!
Затем, так же логично она пришла к выводу, что ей необходимо испечь пирожные.
- Надо последний раз сделать безе. Начну худеть – когда я еще безе смогу есть?
Ну, что же. Тяжело, но надо. Остаток субботнего утра Аня посвятила приготовлению любимого лакомства. Когда готовые безешки были отправлены пропитываться домашним масляным кремом в пустой холодильник, Аня заметила на полу кухни лужицу воды. Мокрый след вел к трубам под мойку. Отодвинув шкафчик, она увидела, что протекает шланг горячей воды. А что надо делать, когда протекает шланг? Потрогать его пальцем, будто не веришь своим глазам. Убедиться – да, протекает. Вытереть воду, которая накапает тут же снова. Подставить подручную посуду под этот «бахчисарайский фонтан» и идти искать телефон диспетчера ЖЭУ. Аня всё так и сделала. Но на втором пункте шланг оторвался со своего места, и горячая вода ударила уже не слабыми намеками, а конкретной струей. Аня испуганно отпрянула, и застыла. Подставить посуду – третий пункт. Миска из-под теста, до которой Аня смогла дотянуться, мгновенно наполнилась. Ещё несколько секунд она не решалась отойти от рукотворного водопада, а потом бросилась в ванную и стала хватать тазы, ведра и все полотенца с крючков. Вода благополучно разливалась в коридор.
Дарья Волобуева на полу перед мусорным ведром планомерно сортировала отходы, как научили на уроках экологии. Начинать надо с себя и со своей семьи. Папа обменял разрешение возиться в кухонном мусоре на «Руки. Потом. Обязательно!» и теперь спокойно демонстрировал соседу Егору сломанный тещей ноутбук. А Егор спокойно излагал свой коварный бизнес-план Волобуеву. Обсуждение прервал радостный крик Даши из кухни.
- Папа, папа, нас опять учителка заливает!
Взрослые мгновенно очутились на кухне. С потолка капало.
- Электричество нигде не включать. Еж побудешь с Дашкой, я сейчас.
Волобуев развернулся, и, насколько мог, быстро побежал на этаж выше. Чувствуя резкую боль от скоростных прыжков через ступеньки, Волобуев уже знал, что сейчас скажет этой Ане сверху. Ему бы только доскакать. Ведь это уже не в первый раз. И сколько можно! И когда же наконец!..
Дверь распахнулась. Увидев Анины глаза, Волобуев молча отодвинул её с прохода, добежал до сорванного шланга и повернул красную ручку вентиля на трубе. Вода перекрылась.
-Вы опять... - только и выдохнул Волобуев, медленно выпрямляясь.
Аня стояла у стены с поднятыми руками. Как военнопленный. Ей нужно было какое-то подтверждение того, что кошмар закончился. Она не верила.
- Извините, я бы вам помог, но, согнуться не могу, у меня спина больная. Я пойду, у меня там ребенок.
Волобуев подцепил ногой слетевший тапок и пошел к выходу.
- Спасибо, большое спасибо! Я хотела, а вода горячая. Спасибо! Я все заплачу. Спасибо вам. Я сейчас воду соберу и ремонт за мой счет. А там такая красная ручка. А я думаю, поверну, и ещё хуже будет. Спасибо вам. Спасибо.
Аня отлипла от стены и семенила за Волобуевым по залитому коридору, провожая его до двери. «Я все заплачу. Спасибо, вы спасли меня!»
Вместо ушедшего Волобуева на пороге возникла Татьяна.
- Ты почему деньги все-таки вернула? А что это у тебя всё открыто?
Аня ничего ответить не успела. Татьяна быстро оценила ситуацию, запрыгнула в квартиру и, собрав в узел подолы шелкового халата, принялась помогать тонущей подруге.
- Если у женщины долго нет мужика, она кончает раком. - Вытирая последние лужи под кухонным столом, произнесла Татьяна.
- Сегодня это про меня.
Аня медленно выпрямилась, держась за поясницу.- Три часа по колено в кипятке и все раком.
Пока спаситель Волобуев повернул красную ручку вентиля, горячая вода порядочно подтопила кухню. Уже час Аня с Татьяной ползали на карачках, гоняя разливанные реки. Потратив слишком много энергии на первые минуты паники, сейчас устало, планомерно просто заканчивали работу. Одно хорошо. Все это случилось в выходной.
- Интересно много к соседям накапало? Да, конечно натекло. - Сама спрашивала, сама отвечала себе Анна.
- Я тебе о том, дорогая, что против природы не попрешь, – продолжила мысль Татьяна. - Со всех сторон так. Вот, напиши это у себя на этой мокрой стенке.
Татьяна ущипнула кусочек закудрявившихся обоев и потянула вверх.
Анна хлопнула её по руке.
- Ты ещё тут будешь. И так погром. К черту всё. Тань, мой руки. Я тут на диету с понедельника сажусь. С утра пирожные испекла, чтобы, так сказать, проститься с вредной едой. Уже пропитались, в самый раз.
И с размаху шлепнула мокрое полотенце в ведро.
Через пять минут они сидели на пропаренной кухне. Тарелка с айсбергом манящих безе медленно и торжественно переплыла в Аниных руках из холодильника на стол.
- Вот, так мы, значит, храним талию, - Татьяна неотрывно следила за движением тарелки.
- А! Было бы что хранить. Вот сейчас попироженимся и худеть. Прям с понедельника.
- Продолжаем разговор, - Татьяна, желая сберечь нереально длинные ногти, не знала, как поудобнее ухватить горячую чашку чая. Несмотря на то, что последний час она провела за скоростным собиранием горячей воды в подручные емкости, её маникюр, макияж и прическа были совершенны. Татьяна всегда выглядела безупречно. В любое время. Из магазина шаговой доступности, куда она выбегала, например, за солью, её смело можно было бы увезти хоть в театр, хоть на прием к американскому послу.
- Дом не просто тихо разваливается. Это становиться опасно. И не только для хозяйственных нужд, Аня. Для здоровья. Для физиологии. Тебе, Аня, надо замуж!
-Надо, надо, - поддакивала Аня.
- Так, вот. Ты же меня сбила со своим потопом. Я что к тебе шла? Брат первого мужа моей Ольки. Сестры. Помнишь, я рассказывала, как она влетела с квартирой, еще в МММ. Потом она развелась. Потом вышла за мужика, которому 61 год тогда уже стукнул... - Татьяна углублялась в многоступенчатые перечисления родственных связей, последовательно загибая пальцы, как будто в ее рассказе была какая-то последовательность.
- Ты мне предлагаешь за 61-летнего тоже? - печально спросила Аня.
- Ну, вот причем тут это! Хотя, смотря какой, знаешь.. Но я ведь совершенно про другое рассказываю!- Татьяна куснула пирожное, стараясь не задевать его крашеными губами. От этого выражение её лица стало ещё более возмущенным, почти злобным. Татьяну явно нервировало, как можно не понимать суть её логичного изложения.
- Ну, Аня! Брат! Моей сестры мужа! Золотой. Золотой мужик. Богатый. Свой бизнес у него. Он такой классный. Вот он мне ближе, чем Олька, честное слово. Человек и выслушает и посоветует. Эта же... Я ей – ...не могу со своим алкашом,когда он захлебнется, ну, про моего первого… А она мне – это не проблемы. Конечно, вот у нее проблемы!!!
Татьяна продолжала усиленно прятать смысл рассказа в резких поворотах сюжета.
Устав ловить суть, Аня тихо кивала и постепенно погружалась в расчеты неизбежных трат.
- Я тебя с ним познакомлю. Он тебя видел пару раз. Ты ему понравилась. Он спрашивал. У тебя с ним свидание. Сёдня!
- С кем? - на последнем слове Аня включилась.
- Что же ты такая тупая то?
Темперамент Татьяны не выдерживал. Она перешла на крик. К тому же она уже слишком долго сидела на одном месте, что было мало свойственно её бурной натуре.
- Вставай, поскакали. Бабка Зойка поехала к сестрЫ. Аркашка проект доделывает. Дома никого. Времени всего до вечера.
-Куда? Какие сведения! Таня, у меня линолеум дыбом, у меня дорожка сварилась в коридоре! Мне сколько лет?! Какие мне свидания?
Но Таня уже вытягивала её из-за стола.
-Да, да, да.- Колыхала забетонированными кудрями Татьяна.- Много лет. О душе уже надо думать. Я так и знала. Я тебе специально заранее не говорила. Знала, сейчас начнет. Вот я похудею, вот помолодею. Вот у меня кухня сварилась. Вот мне одеть нечего. Слышали.
Перебирая гусиными шажками за голосящей соседкой, Аня вбежала в её квартиру, на ходу успевая схватить из-под зеркала ключи и захлопнуть дверь в своей.
Добежав до шкафа в спальне Татьяны, они резко остановились, обе замолчали, глядя в зеркальную дверцу, будто там была навешана табличка «финиш».
-Но мне действительно нечего надеть. И надо похудеть. Ну, куда я, такая корова, пойду людей пугать?
Аня наклонила набок голову и в упор уставилась на свои бедра. Захвативший её на эти секунды перелета из квартиры в квартиру азарт сошел на нет. Под фон Татьяниного громыхания она успела подумать а, вдруг? Может он с какой-нибудь проблемой мужчина, а девушка ему все равно нужна. И в этом случае сойдет и она, Аня. А ведь так и бывает, случайно, через знакомых… Но только проблема, чтобы не слишком..
-Вот! Сплошной гламур. У меня для такого выреза сисек не хватает. Тебе будет очень хорошо!
В руках Татьяны появилась черная сверкающая оболочка кукольного размера.
-Да что ты. У меня сюда рука не влезет не то, что я вся. Я в облипку не ношу. Я вообще не пойду.
- Пойдешь, пойдешь - на распев повторяла Татьяна, зарываясь обратно в шкаф. Не без труда она извлекла на свет коробку, исписанную столбиками иероглифов.
-Это спасет тебя от твоих дурацких комплексов. На этот вечер. Штука, конечно, мазохиская. Но чего ведь мы только не сделаем, что бы, сама знаешь. Я пробовала. Чудо-вещь! Цепляй.
Чудо-вещь являла собой панталоны, которые натянулись до самых подмышек, и именовалась - штанишки утягивающие. Плотный эластичный материал равномерно перекрыл кровообращение от колен до груди. Дополнял это чудо садисткой мысли широкий пояс – корсет, не оставивший надежды вздохнуть еще хоть раз. Аня почувствовала, как холодеют обескровленные конечности, в голове зашумело. Пытаясь спастись, она шарила руками по спине в поисках застежек. Отмахиваясь от подруги, которая не то хотела помочь ей расстегнуться, не то специально мешала это сделать. Аня отгородилась от нее дверцей шкафа и вдруг замерла. В зеркале отражалась мечта всей ее, Аниной сознательной жизни. Да кому нужны воздух и кровообращение, если получаешь такой результат.
Одетая на утягивающее белье гламурная блузка сверкающей черной краской вырисовывалась по Аниным изгибам, скрадывала широкие плечи – результат истерических занятий фитнесами, натекала на бедра. Развернув соседку к свету, Татьяна оценивающе посмотрела промежуточный вариант.
– Офигеееть! Ну, вот, куда мужики смотрят!?
Вопрос куда смотрят мужики - это один из серии вопросов, ответов на которые не существует, сколько не выясняй. Такие вопросы накапливаются еще с детства: куда ты только растешь? а почему брат может закончить четверть без троек? а как другие успевают? почему у всех получилось, а у тебя нет? почему у тебя все не как у людей? Но, куда смотрят мужики, Аня знала точно. Они смотрят на её огромные уродливые ляжки, на эти кошмарные бугристые окорока, а ещё - на её желейное пузо и на грудищу, которая уже к пятнадцати годам отросла так, как будто она выкормила ею тридцать пять детей. Смотрят и смеются. Смотрят, и их тошнит.
- Ни слова о работе. Сразу затыкайся про свои любимые проблемы народного образования, - Таня продолжала. - Много не пей.
- Я вообще не пью.
- А ты пей! Но так, растопить лёд. Он такой спокойный, застенчивый очень. Добрый. А Любаша, его бывшая. Яйцерезка поганая. Крутила им как хотела. А он, представляешь, встречал её из саун всяких. Чтобы ей поздно не возвращаться одной. Да! Ни слова о бывших. Ни спрашивай, ни рассказывай.
- Мне это не сложно будет. Слушай, это детский сад какой-то! Никуда я ни с кем не пойду!
- Здравствуйте, я Вадим. На пороге стоял мужчина среднего роста в безупречном костюме. В руках он держал букет такой красивый, что Аня искренне подумала - это не может быть ей. Наверное, у него ещё какие-то дела по пути.
- Здравствуйте. Я Анна. Игоревна.
- Это вам. Извините что вот так, как-то, с посредниками. Я очень хотел с вами познакомиться. Вот решился. Я очень рад.
Неужели все-таки её. Несколько секунд Аня восхищенно медитировала, обнимая двумя руками прекрасный треугольник букета, будто ей отдали не цветы, а, как минимум, Вадим прямо на пороге родил живого бога и разрешил ей первой подержать спасителя мира. Медитацию прервала Татьяна, выхватив букет.
- Проходите на кухню. Чё как в гостях, примерзли на пороге? Посидим немного. Чаю выпьем за знакомство.
-Вадим - это Аня, Аня - это Вадим. - Представила их Татьяна, как будто в первый раз кто-то не понял.
Аня присела на край табуретки. В глазах её была тихая паника. Она присела на минутку только извиниться, сказать, что никуда не пойдет, а потом быстро, не слушая Танькиных уговоров, прорваться к двери. И сидела так, с идеальной по-гимназически монументальной осанкой, с высоко поднятым подбородком и бегающими глазами и не решалась озвучить окончательное решение. Повисла пауза.
- Я заказал столик в «Тройке». Это хороший ресторан, такой традиционный. Я не очень люблю эти все новости с сырой рыбой или с мозгами мартышек. Анна, или вы любите экзотическую кухню?
Сейчас это был слишком сложный вопрос для Анны. С надеждой на подсказку она глянула на Татьяну, которая пристраивала её букет в совсем не подходящую вазу. Цветы! Взять и убежать. Не надо ресторан, не надо Вадима.
- Да все она любит. Мотайте уже.- Прервала паузу Татьяна.
- Мне надо туфли и плащ. У меня там, дома.- Аня медленно встала, показывая рукой, где там, у неё дома.
- Речь достойная высокообразованной девушки. Надо было добавить: тама, в калидоре, в шкафе, - думала на ходу Аня.
- Одевай мои. Вы на машине. До машины – не успеешь замерзнуть.
Всё, путей к отступлению не осталось.
Зал ресторана был поделен на квадратные полукомнатки милыми цветастыми диванчиками. Они стояли буквами П, соприкасаясь с соседним квадратом спинками или бочком. Нереально продолговатая девушка с надетой улыбкой махнула своей длиннющей рукой – крылом на свободную П.
-Здесь так красиво! - на секунду забыла стесняться и бояться Аня, когда они расселись друг напротив друга.
-Да. Мне тоже нравится. Давайте что-нибудь закажем, тут очень вкусно готовят, - Вадим взял меню у тут же возникшего официантика и протянул его Ане.
- Нееет. Я не знаю, - Аня двумя руками задвинула меню обратно.
- Ну, тогда на мой вкус? - улыбнулся Вадим. - Вы не вегетарианка?
Подумав секунд тридцать, будто она позабыла, не вегетарианка ли она, случаем, Аня ответила: - Нет. На ваш.
Официант испарился с заказом, но через пять секунд возник снова и принес шампанское.
- За знакомство. Я очень рад, что так все получилось. И я познакомился с такой девушкой. Как вы.
Вадим говорил стоя, свободной рукой все время поправлял края пиджака.
Аня думала, надо ли ей тоже встать. Но Вадим договорил и сел. Она выдохнула и залпом выпила. Пить очень хотелось. Синтетическая герметичность гламурной блузки, влитая поверх утягивающих оков, превратилась в настоящую скороварку. Струи пота, пробивающие себе путь под корсетом, создавали впечатление, что по её спине кто-то ползает. А шампанское не подарило прохлады. Жар только больше прихлынул к лицу.
– Вот такой он, наверное, климакс, - почему-то подумалось Ане.
Она обдувала себе лицо из-под нижней губы, как добежавшая лошадь. Надо хоть что-то говорить. Вадим, наверное, думает, как же его подставили. Отправили на свидание, мало того, с жирной, ещё и умственноотсталой.
- А чем вы занимаетесь, расскажите о себе. Я себя не очень ловко чувствую, я не часто бываю в ресторанах. (Вообще-то, один раз была, с папой с мамой, в привокзальном, по дороге с моря.) И на свиданиях. Поэтому я слегка, как сказать, торможу. Мне очень интересно, правда. Рассказывайте.
- Ну, что я. В ресторанах бываю. Так как готовить некому, да и некогда, а кусать хоттца. А вот в свиданиях я, наверное, гораздо меньше вашего. В смысле я не популярен, да и опять же, некогда, - Вадим подлил шампанского в Анин бокал.
- Почему это вы решили, что я популярна? – Ане некуда было девать руки, и она то хваталась за бокал, отхлебывая по чуть-чуть, раз уж взяла, то ставила его назад.
- Нет, нет, - быстро ответил Вадим.
Выражение лица его стало неподдельно испуганным. Он решил, что обидел спутницу.
- Я в смысле, такую девушку, наверное, должны часто приглашать и все такое. Уверен, у вас своя компания и вы много общаетесь. А я волк-одиночка, день и ночь работа. Работа, знаете ли, не располагает к общению. А нигде больше я и не бываю.
Аня молча допила шампанское. Вадим тут же наполнил её бокал. Общий мандраж, вроде, прошел. Мысли перестали скакать. Теперь Аня боялась что, во-первых, употеет так, что, когда встанет, на светлой юбке будет мокрое пятно, а еще - даже если её основательно прижмет и она решиться выйти в туалет, распаковаться из своего скафандра она не сможет никак. В связи с вышеобдуманным до конца вечера Аня решила больше ничего не пить и не вставать с места. А пить хотелось только сильнее. Шампанское нисколько не утоляло жажду. Да и есть вообще-то тоже. Кроме утреннего безе Аня больше ничего не ела за весь день. Но на людях, рядом с чужим человеком, есть она тоже не будет. Ни за что!
Возник официант с новой бутылкой шампанского в руках. Он легким жестом в Анину сторону предложил налить. Пришлось согласиться. Аня быстро допила и протянула официанту пустой бокал. Ну, кто знал, что он согласился бы подлить и в непустой или вообще, можно было отказаться. Неудобно. Человек специально подошел.
Аня поймала себя на мысли - ей все больше тут начинает нравиться. Она перестала поминутно выпрямляться, чтобы не выглядеть горбатой, поправлять юбку. Перестала думать, какие у неё проблемы сейчас, а какие и какие еще возникнут, и что ей говорить, чтобы поддерживать беседу и не выглядеть дурой. Ане вдруг захотелось рассказать Вадиму все. Про свое детство, про жизнь, про чувства. Чтобы он понял, как они похожи. Она чувствовала это. Когда про него, в течение пяти часов интенсивного процесса превращения тыквы в золушку, а золушки в принцессу, рассказывала Татьяна, Аня была уверена - такой человек не может быть для неё. А сейчас. Его голос, его глаза, его чуть виноватая улыбка, смешно, по-школьному сложенные руки одна на другую. Какой он хороший.
Гул в разгоряченной голове не дал разобрать все слова. Вадим передавал ей, видимо, вопрос офицантика. Смысл вопроса был – что нести?
- Всё? - вопросительно ответила Аня и уставилась на Вадима, ожидая результата – угадала или нет.
Вадим кивнул. Официант тоже. Ура, угадала!
Еще через пару секунд на столе образовалось множество тарелок с закусками и салатами. А одну официантик поставил прямо перед Аней, представив её свининой в яблочном маринаде. И у Вадима было тоже. Мужественно борясь с желанием попробовать хоть кусочек, Аня двумя руками схватилась за бокал шампанского.
- Какое такое? - продолжила она разговор, который закончился минут, пять как.- Вы думаете, моя работа располагает к общению? Нет, компания у нас конечно прекрасная. Коллектив замечательный, но одни женщины. А на уроках так наобщаешся, язык не ворочается. Какие уж там компании.
-Вы учительница? – почему-то удивился Вадим. - Надо же. Да, это очень тяжелая работа. Никогда не смог бы! Людей так тяжело чему-либо учить! Не так давно привез оборудование из Германии. Обучал своих мебельщиков. Думал, поубиваю их всех раньше, чем объясню. А вы? Вам нравится? Вы, наверно, очень любите детей?
- Конечно, нравится! Очень-очень люблю! Работать за такие деньги, да еще и на нелюбимой работе было бы совсем парадоксально.
Аня как-то нечетко стала слышать свой голос и старалась говорить все громче поэтому.
- А вроде, вам добавили денег. Слышал по телевизору. Или только обещали?
- Нет, почему же, добавили. В два раза. Я же сразу после института. Ну, вот с моей категорией было восемьсот, стало почти две.
- Это в час, да? Академические у вас часы? – Вадим, конечно, не до конца поверил. Но, может это что-то базовое, без надбавок.
- В час. В минуту! Это в месяц. За квартиру полторы отдай. Проездной купи. А дальше, не в чем себе не отказывай. Я не говорю про шубы или Турции, мне не роскоши не хватает. Я ведь учитель, мне надо быть в курсе, надо не отставать, развиваться! Нужны книги, журналы, интернеты. А на какие деньги?
Её поставленный учительский голос никак не мог перекричать гул в её же голове. От возникшего напряжения в горле все время пересыхало, и она заглатывала шампанское большими глотками.
– А сколько сейчас новых методик интересных? Школа наша бедная, денег собрать не с кого. Район такой. В основном детки из частного сектора. Директор и так крутится, как может. У меня в классе проигрыватель! Представляете, где-нибудь еще пластинки остались?! Это же антиквариат. А мы только и можем старье прокручивать. Вот и весь интерес. Песенки древние. Вот из ё нейм, вот из ё нейм.
Аня привстала, максимально вытянула шею. Её нос оказался почти впритык к носу Вадима.
- Май нейм из Эни! - проорала она с таким выражением, будто сейчас выдала имя настоящего убийцы Кеннеди, и не меньше.
- Понял, – слегка отпрянув, спокойно сказал Вадим.
Он понял - подумала Аня. Это успокоило и её. Она села на место, откинулась на диванчике, но тут же опять выпрямилась, схватила почему-то бокал Вадима и залпом осушила его.
- А праздники. Сколько раз я говорила - нельзя делать учебный день сразу после праздников. Следующий после праздника день надо делать тоже выходным!
- Почему? - Вадим хотел сказать что-то свое, но выводы Анны заинтересовали его больше.
- Да потому, что дети спят! На уроках засыпают. Родители гуляют - отмечают всю ночь, а дети с утра идут в школу, не выспавшись.
Аня довольная тем, что все так доходчиво объяснила, наконец-то расслабилась и замолчала.
- Давайте выпьем, Анечка, за вас. За то, что вы такая замечательная яркая девушка. За вашу профессию. И главное - за вас…
- А давайте!
Аня широким жестом задрала руку с опять наполненным бокалом над головой, а потом уронила её на спинку дивана. Шампанское из бокала разлеталось пенящимся бризом во все стороны. Из-за спинки дивана рядом с её рукой возникла добродушная розовая физиономия.
- Деушка, сейчас, вроде, не Иван-Купала, – широко улыбаясь, произнесла физиономия.
- Что упала?
Аня развернулась на голос всем корпусом, окончательно опрокинув содержимое бокала на голову, выглядывающую из-за спинки. Голова погрустнела, ничего повторять не стала и исчезла из поля зрения. Но не тут-то было. Аня схватила со стола салфетку, залезла с ногами на диванчик и перегнулась через спинку, отделявшую её и соседний стол. Непрерывно извиняясь и объясняя, что всех сегодня заливает, она принялась вытирать облитого. Он вдавливался в угол, но диван был слишком мал, чтобы спасти его от Аниной заботы. Компания, с которой сидел незнакомец, просто закатывалась от смеха. А сам он отплевывал салфетку и пытался убедить Аню, что уже все в порядке. На долю секунды Аня замерла. В другой ситуации, например, если бы она была трезвая, в эту секунду она приняла бы решение сжечь ресторан немедленно, и лично проследить, чтобы не осталось ни одного выжившего свидетеля того, как она в неясной позе висит на спинке дивана. Но в данный момент её смутило другое. Вдруг у неё все же образовалось пятно на юбке и сейчас Вадим это видит. Но если резко развернутся и сесть на место, он, наверное, все же, ничего не заметит. Аня швырнула салфеткой в помирающего от смеха парня и моментально вернулась в исходное положение, быстро взглянув на Вадима. Он сидел молча и нежно улыбался, глядя на неё.
- Не заметил!- ликующе решила Аня. Господи, какой же он милый, какой он красивый. Хоть раз пройти бы с таким по улице. Или нет. Лучше она сидела бы в учительской, а охранник позвонил и сказал бы – Вас, Анна Игоревна, спрашивает молодой человек, и она побежала бы на вахту. Нет. На улицу. Пусть ждет её перед входом. Чтобы вся учительская выглядывала в окно и хором шептала: - Ну надо же, какой парень у Аньки появился.
Аня стала поправлять скатерти и стряхивать все крошки, потом все тарелки она сместила в левую половину стола, расставив их по размеру и наполненности. Вадим успел съесть немного своей свинины в яблочном маринаде перед тем, как и его тарелку, она пристроила в общую линию. А вот все столовые приборы, какие были на столе, почему-то, стала укладывать стопкой справа. Делала она все, не торопясь, со знанием дела, хотя вряд ли знала, почему так будет лучше. Забрав вилку и нож из рук Вадима, Аня вдруг поняла, что делает что-то не то, и, помедлив, вложила вилку обратно, ему в руку. Окинув взглядом проделанную работу, она опять села ровно и сложила руки на коленки.
- Может, ещё шампанского? - спросил Вадим.
- Давайте, – уговорилась Аня. – Шампанского и пойдем домой.
- Вам здесь не понравилось? - Вадим так и держал в одной руке вилку, другой разливал шампанское по бокалам.
- Что вы, мне здесь так нравится! С вами так нравится. Просто мне-то завтра не на работу, а вам, наверное, рано вставать. Уже так поздно. Спасибо вам за этот замечательный поход.
- Я надеюсь .. Вам спасибо.. Украсили вечер.. в следующий раз
На что Вадим надеется и что в следующий раз, Аня совсем не разобрала. Она вдруг обнаружила, что ей очень тяжело стоять, чтобы не сесть снова. Отрывать ноги от пола совсем не выходит. Перемещаться получилось только лыжными шагами, хотя ресторанные ковры скользили неважно. Но это все совершенно не испугало Аню. Напротив, ей было не то чтобы смешно, а как-то радостно. В машине она всю дорогу распевала песни из репертуара «веселый английский алфавит», и «давайте выучим цвета». Вадим подпевал неправильно, наверное, французский учил, но очень смеялся и хлопал. Водитель сначала давился от смеха, втягивая голову в плечи. Но когда Аня вдруг вставила в английскую песенку припевом строчку «Я твой тазик, я твой глазик», - он раскололся. Машина затормозила, водитель уронил голову на руль и какое-то время, задыхаясь от смеха, повторял скороговорку: «Щаспоедемвадимсаныч, извините щаспоедем». И никак не мог перестать смеяться.
- Я провожу вас, можно? - Вадим помог Ане выбраться из машины.
- Неее, нельзя! У меня кухня. ПШШ.
Аня показала бы руками как это - кухня пш, но с трудом сохраняла вертикальное положение, от чего все время придерживалась за дверь подъезда.
- Пожалуйста, я просто вас провожу до двери. – Вадим поймал её под руки.
Аня резко освободилась, и они зашли в подъезд.
- Мой лифт, - Аня явно не желала, чтобы Вадим шел за ней. Мысли о том, что вечер может продолжиться и перерасти в большее, чем просто первое свидание, у неё даже не возникло. Хотя, на данный момент с возникновением мыслей, вообще, было туго. Она не хотела, чтобы Вадим даже мельком заглянул в ее квартиру. Там остались брошенные тазики с водой и запах мокрой шерсти от заваренного половика.
Но Вадим все же зашел с ней в лифт. Какое-то время Аня выбирала кнопку, на которую бы нажать, потом повернулась лицом к спутнику. В очередной раз, теряя равновесие, двумя руками она вцепилась в плечи Вадима. Он поддержал её за талию, но тут же убрал руки.
- Так бы ехать, и ехать, и не приехать никогда, – то ли подумала, то ли сказала вслух Аня.
Вот, чего ей так не хватало, чего хотелось больше всего на свете - держаться за сильные плечи, держаться, чтобы не упасть. Обнять его. И не нужно ни норковых шуб, ни лимузинов, ни три кило брильянтов, ничего, о чем грезят все нормальные девушки. Одного, которого можно обхватить за плечи и выглянуть из-за его спины на весь этот поганый мир, и ничего не бояться, а вот так, спокойно и просто, ехать и ехать. В лифте..
Аня ткнулась Вадиму в грудь и каким-то борцовским приемом обхватила его. Через мгновение он освободил бы руки от её захвата, и тогда обнял бы её в ответ, и они уже не перестали бы целоваться до Аниной двери.
И он, и она чувствовали этот гармоничный, ненаигранный момент, такой будешь выстраивать специально и не выстроишь, вот так естественно и правильно, как сейчас. Но двери открылись, Аня выбежала, метнулась к своей двери. Вспомнила, что ключи остались у соседки. Татьяна открыла дверь раньше, чем Аня успела позвонить.
Вадим стоял у лифта. Он просто хотел убедиться, что его спутница без проблем донесет себя до конечной точки.
- Ну, как погуляли? - первым Таня увидела Вадима, открывая дверь. Она выбежала босиком на бетонный пол, видя, что главный герой уходит, а она не могла остаться без подробной информации из первых рук.
- Клучиии, - Аня быстро теряла остатки концентрации.
- Ууу, понятно, тут и спрашивать нечего. – Не отпуская рукав Вадима, Таня нырнула к себе за дверь и вынырнула с мягкой игрушкой-брелком.
Аня обрадовалась, увидев свои ключи. Она прямо залюбовалась ими. А потом сделалась очень серьезной, встала ровно, лицом к Вадиму и медленно произнесла: – Вадим, спасибо вам, большое-пребольшое. Вы не представляете! Я пошла.
В контексте было бы уместно ещё и в пол поклонится на три стороны. Но если бы Аня попыталась это сделать, то просто воткнулась бы головой в бетон. Она быстро открыла простой замок, просочилась в щелочку и, помахав из-за двери, как идиот, передающий привет на «поле чудес», скрылась.
- Спокойной ночи, Анечка! Надеюсь..- Вадим разговаривал уже с закрытой дверь.
- Тань, меня машина ждет, мне ещё ехать чёрти куда, ты же знаешь. Давай я завтра приеду.
Но Татьяна обошла Вадима со спины и локомотивом толкала в свою квартиру.
- Отпускай свою машину. У меня переночуешь. Не бойся – приставать не буду. Я родственниками не интересуюсь.
Аня чуть не упала, преодолевая прихожую, уставленную тазами. Посидела немного на полу в коридоре. Она стала с удовольствием освобождаться от одежд. Благодарное тело наливалось жизненной энергией. Кровь отхлынула от головы, исчезал шум в ушах. Аня уже без труда стояла голая посреди коридора, решая, что сначала: убрать разбросанную одежду и доразгрести последствия утреннего потопа или – в душ. Победило – в душ. По вечерам в выходные она больше не вылизывает квартиру, не гладит накопившиеся горы белья и не смотрит сериалы! Она всё больше по ресторанам! Вот как сегодня!
Растворяя под душем остатки опьянения, Аня пыталась не начать прокручивать субботние события. Как хорошо было полчаса назад. Потом она начнет себя съедать, потом. Хотя бы с завтрашнего дня! Как повезло алкоголикам. Они не помнят себя ни когда пьют, ни когда трезвеют. Аня помнила все. Отрезвляя все больше, вода размывала нарастающую истерику. Вдруг она встретит на улице кого-нибудь из ресторана. Наверняка все запомнили идиотку, прыгавшую по диванам. Вадим! Господи, зачем?! Зачем она вообще из дома вышла? Зачем случилось это свидание?! Она же слова ему не давала сказать. Она ему пела! Пьяная поющая корова! Ещё и алкашка! Дура!
Бешено растирая себя мочалкой, будто сейчас сможет стереть с остатками косметики и воспоминания, Аня сквозь слезы вслух повторяла: – Дураа! Вот дурааа!
Рядом не оказалось ни одного полотенца. Она вылезла из ванной, голая и мокрая пошагала к шкафу. Проходя мимо большого зеркала в коридоре, остановилась.
- Не расстраивайся, корова, – спокойно сказала Аня ненавистному отражению. - Ну, на что ты рассчитываешь? Ну, даже если бы что-то получилось? Что потом, дальше что? Так и ходить в этом скафандре? Посмотри на свои ляжки! Дура!
Аня давно перестала плакать. По-солдатски она развернулась от зеркала на девяносто градусов, домаршировала до кровати, взяла с подоконника будильник. Надо встать пораньше и убрать весь этот беспорядок.
На лестничной площадке были слышны громкие возгласы Татьяны. С периодичностью примерно раз в минуту она повторяла одну фразу – Кто, Анька?!
Причем «кто» она произносила почти басом, а последнее «а» в «Анька» выкрикивала практически фальцетом.
Зажигалка никак не хотела срабатывать в Таниных коготках. – Я не улавливаю - она тебе понравилась? Ты по-человечьи можешь сказать?
- Когда в первый раз её увидел… Летом, помнишь. На дачу тебе телевизор увозили. Я сидел в машине, а вы с ней из подъезда вышли… Я, когда таких женщин вижу на улице, всегда думаю: ведь есть же кто-то, кто с ними… Разговаривает, подарки дарит, может сказать доброе утро. Таким женщинам ведь каждый день нужно луну с неба доставать. Она богиня! Фейерверк! Завтра увидит, не поздоровается со мной. Ей можно! Такие женщины делают что хотят. Она королева. Ей король нужен. С царством, с манерами, с маникюром, с пеникюром или как там.… А я кто? Я столяр.
Я вообще нормальных женщин мало видел в жизни. Школа - спортивная. Режим, расписание и бокс. Всё. Потом сразу армия, военка. Потом Афган. Нет, это все тоже жизнь. Правильная, мужская честная, жесткая. Потом ранение. Пришлось бизнес этот, чтоб его...
- Да ты что! Не видел он женщин. Столяр. Ты олигарх практически. Какой салют? Анька королева? А ты, значит, нет? Это она тебе сказала?! - наконец-то прикурив, Татьяна раздавила сигарету в пепельнице и принялась прикуривать следующую.
Вадим сидел, развалившись на кухонном диванчике, закинув руки за голову. Он выглядел усталым. Мысли его были явно где-то не здесь. Он на мгновение замолкал, как бы догоняя их, а потом возвращался. – Аня? Нет, нет, что ты! Аня, она – чудо. Девушка – праздник. Ты понимаешь! Я прикоснулся к звёздочке… Я всё-таки поеду. Спасибо тебе, Танюша. Я пойду.
-Ну, ты приезжай - растеряно сказала Татьяна.
Продолжение следовало. Наверное. Скорее всего. Точно.