ГОЛОВОКРУЖЕНИЕ
Хорошо, когда голова идёт кругом от любви. Головокружение от успехов - тоже приятная штука. Но, когда рано утром, вставая с постели, я теряю равновесие, и каждое движение отдаётся острой болью над глазом, под глазом, в самом глазу, - такое кружение головы пугает. Мыслей остаётся две: "Что бы это значило?" и "Когда это кончится?" Призрак в белом халате, пахнущий обследованием и стационаром, витает поблизости. Ужас, ужас, ужас!
Оказывается, всему виною нос и всякие полости в черепе, к нему присоединённые. Называется гадко, пахнет плохо, раздражает дико. Однако, утешает то, что я такая не одна. Где я об этом узнала? Разумеется, на форуме приверженцев данной болезни. Да, это может стать захватывающим занятием, - вылечиваться! Люди годами ведут борьбу, с переменным успехом, поддерживая друг друга морально и информационно. Ужас, ужас, ужас!
Я не готова! Я не хочу годами! Я хочу быстро! И потом тупо и негламурно быть здоровой. Среди посетителей форума нашлись такие, которым это удалось. Все они упоминали об одной простенькой и быстренькой дыхательной гимнастике, которая им помогла. Причём, раз и на всё время. Правда, делать её тоже рекомендуется постоянно. Желательно утром, желательно на свежем воздухе, желательно среди природы.
Что ж, это не слишком большая цена за свободу от лекарств, врачей и процедурных кабинетов. Через три дня, когда температура приближается к нормальной, я просыпаюсь на час раньше обычного и отправляюсь в поход за здоровьем. Сон, пытавшийся сцепить края ресниц, испаряется в один миг. Свежесть, прохлада и давно забытые запахи пьянят и кружат голову. Здравствуй, утренняя парковая жизнь!
РАННИЕ ЛЮДИ
Совершенно напрасно искать уединения в парке. Даже в шесть утра. Жизнь не останавливается. Кто-то бредёт домой, не очень понимая, где он, как здесь оказался и кто его так помял. Кто-то, срезая углы, спешит на работу. Мастера чистоты (они же - великие гуру ненормативной лексики) устраняют следы вчерашнего вечернего народного досуга.
По аллеям бегают представительницы племени "трусаков". Юные барышни отличаются от своих бабушек-ветеранок лишь фасоном спортивной амуниции и микроскопическими наушниками в пирсингованных ушках.
Техника бега за полвека ничуть не изменилась, так что и бабушки, и внучки с одинаковым упорством и успехом трусят, кто - от инфаркта, а кто - за идеальной модельной фигуркой.
Другая группа обитателей - собачники. Этих друзья человека каждое утро добросовестно выгуливают, спасая от гиподинамии. Некоторые гуляют с радостью и энтузиазмом. Другие, в основном, дамы с собачками, группируются в пары и тройки и неспешно передвигаются от клумбы к клумбе. Их шпицы, мопсы и пекинесы на длинных поводках снуют, как челночки фриволите, выплетая хаотический, но изящный кружевной узор. Жаль, хозяйки слишком заняты разговорами и не замечают этой красоты.
Ещё есть стоики-мученики, которых злые домочадцы (после вчерашнего!) всё-таки прогнали на прогулку. Бездушный пёс (ему-то хорошо, голова не болит!) тянет в глубь парка, не разбирая дороги. Пиво ещё не продаётся. Сигарету не прикурить, так как бодрый доберман дёргает руку, обмотанную поводком.
Хозяин, не подумав, разматывает поводок, кладёт на землю и, наконец, с удовольствием затягивается. Пёс, оценив ситуацию, в два прыжка оказывается на другом конце аллеи и наслаждается свободой всеми доступными способами. Человек, осознав масштабы бедствия, кривым галопом скачет следом с криком: "Вернись! Обижусь, кому говорю! Кому говорю, обижусь!"
БРАТЬЯ МЕНЬШИЕ
Коренное населения парка обитает на разных этажах и ведёт разную социальную жизнь. Голуби, сороки, вороны, синицы и воробьи чинно разгуливают или резво подскакивают по дорожкам, перебирая гостинцами, оставленными для них людьми.
Временами птичьи народы объединяются и устраивают конференции, похожие на собрания садоводческого товарищества, где верещание, шум, гам заменяют поиск решений, а повестка дня забыта напрочь.
После этого возбуждённые, разгорячённые, но удовлетворённые, все разлетаются по своим делам, к своим червячкам и семечкам.
Единоличники-дятлы собрания игнорируют. Каждый занят своим деревом, и лишь изредка разрешает себе посплетничать с парой приятелей.
Трясогузкам тоже некогда. Они дежурят возле луж и протечек воды. Река - это, конечно, круто, но свой водоём - тоже неплохо! Есть где отражением полюбоваться и хвостиком потрясти!
Если повезёт, то можно увидеть и услышать иволгу. Флейты отдыхают! Мне повезло наполовину: собой полюбоваться птица позволила, а вот концертом не побаловала.
Парковые звери делятся на белок, котов, лошадку, пони, крикливого ослика и изящного верблюда-философа.
Последние четверо приходят откуда-то извне, чтобы развлекать детвору и умилять взрослых. Когда эта кавалькада резво движется по проспекту, машины притормаживают и водители улыбаются, как дети, которых папа, наконец, привёл в зоопарк.
Белки - постоянные жительницы парка, зорко следят, чтобы эти, понаехавшие тут, вели себя, как подобает в приличном обществе. Ещё они любят, усевшись на ветки, пристально наблюдать за смешными играми смешных людей. До тех пор, пока не возникнет действительно важное дело. Например, встречные прыжки с дерева на дерево со знакомой синицей, или гонки на выживание с сороками, сопровождаемые цоканьем и стрекотанием.
КАРЬЕРИСТ
Парковые коты - отдельное независимое племя, разноцветное и разнокалиберное. Почему-то их больше всего в понедельник утром. С самым серьёзным видом они пересекают дорожки в разных направлениях, как будто отправляются на службу после выходных.
Те, кто устроился сторожем при кафе и ресторанчиках, сыты, вальяжны и высокомерны. Снисходительно взирают они на проходящих собратьев, которые не умеют жить.
Не умеющие жить только ухмыляются в усы. Они точно знают место и время, когда сердобольная пенсионерка принесёт им позавтракать, и ожидают неподалёку в позе сфинксов или львов с дворцовых лестниц.
В неработающем кафе обитала пара представителей обоих классов: огромный пушистый кот-авторитет и худенький кот-подросток в испачканой чёрно-белой фрачной паре, с изумрудными глазами и изящными манерами. Авторитет не бил соседа, но лучшие куски отбирал. Я не люблю вмешиваться в чужую жизнь, но почему-то мне стало обидно за котика и доставшиеся не ему бычки в томате. В следующий раз, принеся натёртый сыр, я не подпустила большого кота, пока малыш не наелся.
Насытившийся подросток отблагодарил меня чудесным гимнастическим представлением из потягиваний, переворотов, мостиков и выгибаний в немыслимые фигуры. Я похвалила его за то, что он такой гибкий, ловкий, умный и хороший, и пошутила, что он должен делать карьеру. Через некоторое время этот котик был встречен гордо марширующим по высокому помосту детской карусели. После такого сремительного повышения (в буквальном смысле), мой знакомый и получил имя Карьерист.
В каждой шутке есть доля пророчества. Тихим, чуть туманным утром я в очередной раз встретила Карьериста. Ему было не до меня. Он был с дамой. Чистенькая и светлая пожилая женщина, похожая на сельскую учительницу на пенсии, что-то тихо говорила, а кот внимательно смотрел на неё и покачивал хвостом. Парочка проследовала в воротам и скрылась за пределами парка.
Черно-белый кот с глазами-крыжовниками сделал-таки карьеру. Самую лучшую из возможных карьер. Он нашёл свою хозяйку и свой дом. "Ведь каждый дурак знает - кошке нужен дом..." Такая песня.
ДЕНЬ ГРИБОВ
Погода в последнюю неделю состоит из жары под сорок градусов и ливней, с градом и без, два-три раза в день. Климат изображает пародию на Экваториальную Африку. Встреченные у вокзала чернокожие студенты чувствуют себя, как дома, и смотрятся абсолютно местными. Никто, пожалуй, не удивится, если из-за угла покажется жираф или из фонтана выглянет бегемот.
Ночь не приносит свежести. Утром встаю с тяжелой головой. Может быть ну её, эту зарядку?
Но организм, не приходя в полное сознание, действует по правильному алгоритму. И вот я, почти не желая того, уже иду по аллее парка. И нисколько об этом не жалею. Потому что попала на необыкновенное, замечательное представление. Можно сказать, на фестиваль грибов.
Воздух распареный, оранжерейный. Майка быстро становится сырой, как бельё в плацкарте. Мох на стволах старых акаций так напитан водой, что от прикосновения она начинает стекать каплями. На высоте баскетбольной корзины под давним обломком ветки торчит нечто, напоминающее огромный высунутый язык с коричневатым оттенком. Дерево дразнится!
Но нет, это - гриб размером с чайное блюдце на совсем коротенькой ножке.
С другой стороны на змеящемся корне расположился диск цвета слоновой кости на высокой ножке, плоский и изящный, как старинные китайские зонтики от солнца. Никогда раньше мною не виданный, но удивительно красивый гриб!
У корней дерева через дорожку притулилось что-то яркое, морковно-тыквенно-апельсиново-лимонное. Но это не кучка пластиковых пакетов, как показалось сперва. Это грандиозное многоярусное сооружение из волнистых раскрытых вееров - тоже гриб! Такой же, но гораздо меньше, растет с другой стороны акации. Наощупь он мягкий и влажный, как поролоновая губка.
Чуть позже на шпалах детской железной дороги встречаю семейку крепеньких, не по-хорошему аппетитных бледных поганок. Потом - белые, похожие на большие комья жвачки, древесные грибы. Дальше - серо-черную россыпь несъедобных опят. А под конец набредаю на маленькую природную клумбочку с грибами-цветами.
На тонких, как ниточки, ножках, покачиваются ювелирные серые шляпки с тонкими рёбрышками-лепестками и охристой кнопочкой в середине. Размеры шляпок - от копейки до рубля. И на фоне подстриженного газона выглядит клумбочка инопланетно. Или мультфильменно. Цветы нездешней красоты.
И правда, ну её, эту зарядку! Да здравствует сегодняшний парковый праздник - День Грибов!
ИКЕБАНА
Утро в осеннем парке - отдельная песня. Настоящее Вдохновение бродит, витает и плутает по рыжим аллеям в поисках литераторов, музыкантов и художников. Но люди искусства мирно спят после ночных бдений. Рядом сладко посапывают их Музы и громко похрапывают их Пегасы. Потому Настоящее Вдохновение настигает тех, кто не спит.
Таких в районе детской площадки оказалось четверо: я, незнакомый мне мальчик лет пяти, дедушка мальчика, похожий на профессора из старых фильмов, и зеленоглазая рыжая кошка. Все мы привычно занимались своими делами: висением на турнике, отжиманием от скамейки, съезжанием с горки и выгибанием спины сложным кренделем. И все мы вдруг замерли от порыва ветра и будто прозрели, ощутили всеми органами чувств нюансы и переливы осени.
После минутного замешательства нас обуяла жажда творчества. Кошка замяукала в диапазоне трёх октав, дедушка прекратил отжиматься и стал художественно шуршать листьями, выписывая по ним ногами иероглифы. Мальчик на пятой скорости умчался под каштаны. А я увидела россыпь кленовых и дубовых листьев на дорожке. Руки сами потянулись составить букет. После некоторой медитации вышла роскошная композиция, какая японцам и не снилась.
Нести её домой было неправильно, потому я водрузила свою икебану в пустую серединку полуметровой высоты и полуметрового диаметра спиленного дерева и отошла полюбоваться. Всё было хорошо, но чего-то не хватало. В это время мальчик примчался с шапочкой, полной блестящих крупных каштанов. Он высыпал свою добычу вокруг моей икебаны в углубление пенька и подошёл ко мне. Композиция стала завершеннее, но чего-то всё равно не хватало.
К нам подошёл дедушка. В руках его был странной формы зеленоватый булыжник величиной с большой кулак. Дедушка положил его слева от горки каштанов. Теперь мы смотрели втроём. Икебана была чудесно хороша. Но чего-то всё равно не хватало. Вдруг рыжий вихрь пронёсся мимо. Кошка, завершив свою арию, вспрыгнула на пень и улеглась на деревянную плоскость, кольцом охватив всю композицию. И мы познали совершенство.
12.06.2010г. - 22.11.2010г.