Давно это было, в ту прошлую эпоху великих надежд и малых достижений, когда советские времена уже кончились, а подлинная демократия по головам шла. Жил себе в большом, хотя и провинциальном городе, парень Валерка, и не он жизнью вертел, она его выкручивала, и на окраине города, где он проживал, ему уроки давала.
Добрый парень Валерка, вот ему уже давно за три с половиной десятка лет перевалило, а он всё такой же рубаха-парень, как в детстве и юности был. И друзьям своим верен, никогда и никого из них не сдаст, настоящий друг. А что же за друзья у него такие хорошие, давайте с ними, читатель, поближе познакомимся. Это же наверное что-то особенное, вот у меня что ни друг, то или предателем оказался, или был готов предать, да я от него вовремя отказался, себе во спасение. Ну, а Валерка, бывший сосед мой по двору, всеми водами мытый, всеми лихами обласканый, всё ходит, а его за плечи очередной друг обнимает, и что-то ему сердечное, видать, на ухо втолковывает, потому что на лице у Валерки улыбка такая, как у Иванушки на печи, что по щучьему велению сама ездит, куда надо, Ивану в прибыль, всем на удивление.
Когда-то в юности у Валерки вот так же друзья завелись, да не один, сразу трое. Стали друзья думать, да гадать, как им дельце какое-нибудь провернуть, чтобы, голь сегодня, назавтра сразу в богачи податься. Звали тех друзей Славик и братья Витя да Савка. У братьев только мать, отца не было, вовремя мужская рука их не удержала, вот и болтались они отвязанные совсем, как козы в посадке, то там листок щипнёт, то здесь ветку обгложет. Первым делом братья, а с ними Славик и Валерка стали листики конопли щипать, да готовить из них дрянь балдёжную. Ну вот, сами побалдели, побалдели, а денег оттого у них не прибавилось, скорее, убавилось. И снова они – голь, у мам просят денежку-другую на поправку здоровья. Мамы сперва деньги давали, но скоро плата за жильё стала больше, и мальчикам стало сильно нехватать средств тех, что для них оставались. И вспомнили они о Большом Скачке в Китае, как все там кинулись в комнатных домнах железо выплавлять, да воробьёв изводить подчистую, чтобы китайский народ стал богаче, а руководство страны счастливее. А поскольку конопляные друзья считали себя удачливыми джентльменами, или джентльменами удачи, то их большой скачок мыслился, как прыжок, к примеру, с крыши дома на балкон, а тот прыжок именно Валерка совершит. Ведь Валерка им всем порасказал о себе, что он уже в местах не столь отдалённых обретался, там многие университеты прошёл, и для него открыть балконную дверь потом будет проще простого, как двумя пальцами себя перекрестить.
Долго не думая, решили навестить ночью в соседском микрорайоне зажиточную семью, благо их и дома-то не было, в отпуск укатили. Удалые молодцы всё больше по ночам шастают, вот и наша «великолепная четвёрка» в ближайшую ночь на дело и вышла. Валерка, как самый решительный да смелый, с крыши девятиэтажки по верёвке на балкон верхнего этажа спустился, балконную дверь открыл, в квартиру попав, не стал на богатства засматриваться, а сразу своих дружков пустил через входную дверь. Богатеи-то непуганные были, сигнализации не ставили, надеялись на то, что на последнем этаже жили, а нормальные воры, дескать, пока по лестнице подниматься будут (лифты, как правило, не работают), устанут, и квартиру пониже будут грабить. Пардон за такие грубые слова, как «воры», «грабить», таких слов в лексиконе четырёх славных молодцев не было, это уж автор по простоте своей написал.
Вот все четверо и в квартире оказались, братья Витька и Савка сразу мешок здоровенный добром набивать стали, а когда его заполнили, то второй, запасной мешок в дело пошёл. Славик прошёлся по квартире, как ценитель, отбирал вещи художественные, красивые и дорогие, ими рюкзачок свой наполнял. Быстро наполнил, и от дальнейших поисков отказался, стал ждать, когда братья второй мешок утопчут. Валерка захватил из дому авоську, и всё пытался в неё столовый набор поместить; вилки зубцами за ячейки сетки зацепились, ложки в ячейках застряли, только черенки снаружи торчат во все стороны. Уж больно ложки-вилки-ножи блестят, вот Валерка на них и польстился. Только вот ножи и вовсе сквозь ячейки провалились, пришлось Валерке их в тряпку завернуть, чтоб не выпрыгивали. В выдвижном ящике серванта нашёл Валерка кучу мелких монет, 10, 20, 50 копеек, и 1 рубль, и всё себе в карманы ссыпал, в один-то карман не влезали. При ходьбе монеты музыкально побренькивали, вот ему и приятно было. Чувствует Валерка, что мала его добыча, но к чему он ни подойдёт, братья Витька и Савка на это уже лапу наложили, мол, наше, не тронь! Тогда снял Валерка в ванной комнате махровое большое полотенце, правда, застиранное уже, и в авоську засунул, а больше ничего в сетку не влезает. А тут братья мешки с добром завязали, Славик рюкзачок за спину приладил, Валерка было хотел вновь на балкон идти, чтоб по верёвке на крышу, а оттуда уж на лестницу, но братья ему тихо сказали, мол, ты что, пацак с колокольчиком, и все пошли вон из квартиры, дверь за собой закрыли, замочек защёлкнулся, и пошли они восвояси. По лестнице тихо спускаются, только авоська у Валерки за углы зацепляется, черенки ложек и вилок по стенам позвякивают, и мелочь в карманах бренчит. Почти весь дом спит, ночь ведь глубокая, только пенсионерка тётя Дуся с первого этажа не спит, думы нелёгкие одолели, дочь давно не писала, у неё муж – пьяница, ни денег, ни покоя, только дети и есть. Вот тётя Дуся и не спит, в окно на ночь глядит, и вдруг видит, как тени из подъезда крадутся, мешки на себе тащат, и что-то у них тихонько позвякивает. Пенсионерка шустрая была, тут же очёчки приладила, правда, дужка поломанная была, изолентой скрепленная, но ничего, через них Дусе хорошо было видно, что это четыре парня, двое с мешками, двое порожняком шли.
- И чего они по ночам шастают, мешки носят,- думала старушка,
- и не в дом несут, а из дому, подозрительно это.-
Переволновавшись, Дуся легла спать дальше, успокоив себя мыслью, что утром она у соседей о парнях разузнает. И заснула, и снилось ей, что зять пить перестал, а дочка Светка на хорошую работу устроилась, секретаршей у начальника большого, и тот начальник в неё влюбился, и вот уже и женится, и на свадебном марше Мендельсона она проснулась уже утром, и ночные тени из её головы выветрились.
А наши удачливые джентльмены наутро встретились у Славика, мать которого была на работе, чтобы честно добычу поделить. Правда, братья мешки почему-то дома забыли, только Валерка, как штык, с авоськой своей припёрся. Осматриваются в квартире Славика братья и Валерка, и чего там только нет: и кухня полностью оснащённая, и в большой прихожей шкафы с зеркалами, везде в комнатах обои дорогие забугорные.
-Чего ему неймётся, этому Славику, ведь всё у него есть,- думает Савка. Переглянулись они с братом, и подумал старший Витька, что у них с братом кроме матери никого нет, их нужда погнала на дело, а этим-то чего надо, Славке и Валерке? Но дома они с братом сговорились, первыми разговор о дележе не начинать, пусть эти двое белоручек свою долю требуют, а братья потом по обстоятельствам поступят. Но Славику ничего не нужно, он ради художественного интереса на дело пошёл, ему тряпки не нужны сто лет, и он молчит, ждёт, что другие скажут. А Валерка пришёл с горящими глазами, руками размахивает.
-Пацаны,- кричит, -пацаны, мы это дело сделали, вот здорово, теперь мы настоящий скачок провернули, айда в ресторан, я угощаю,-
и показывает полную пригоршню стыренной мелочи, рублей двадцать-тридцать наберётся, почитай, вся его добыча. Друзья его переглянулись, слава богу, добычу делить не будем.
-Только авоську свою здесь оставь,- сказал Валерке Славка, и все пошли в ресторан «За околицей». Там мелочи хватило только раз-другой «по пивку вдарить». Зато шуму было, Валерка громче всех радовался да похвалялся, какие они все удачливые, со всеми знакомыми ручкался, рассказывал о Большом скачке, и братьев, да Славку со всеми знакомить хотел. Друзья еле Валерку из ресторана увели, им чего-то популярность и слава совсем не надобны были. Наверное, их скромность заела, кто знает?
Прошла неделя, жильцы из подъезда, где Дуся-пенсионерка жила, которые в отпуске были, отдохнувшие вернулись с юга, и нашли свою квартиру сильно разорённой. Кто-то в их отсутствие вещички порядочно пошевелил, многого теперь хозяева не досчитались. Даже мелочи не оставили, а хозяйка Лида очень на неё рассчитывала, в магазин сразу сбегать хотела, молока-хлеба купить по-быстрому не за что, поиздержались на юге порядочно, а в банк идти неохота. Досадно Лиде стало, побежала она к соседкам, а те все на лавочках возле подъезда сидели, власти поругивали, что всё подорожало, услуги коммунальные тоже, как жить на пенсию? Лида к ним вышла, о своей беде рассказала:
-Всю лучшую одежду, мою норковую, мужа и детей мутоновые шубы забрали, ценные вещи, фотоаппарат дорогой, видеокамеру, много ещё чего, даже мелочь выгребли, не за что в магазине купить поесть-попить.-
Все на словах сочувствуют, а про себя думают, что Лидку бог наказал за то, что богато живёт, а также за то, что гордая стала, никогда прежде с соседями не разговаривала, только, как выйдет из подъезда, головой кивнёт слегка, словно королева. И вдруг пенсионерка Дуся, что в разговоре не участвовала, о своём думала, лишь машинально головой кивала, встрепенулась, и рассказала, что ночью третьего дня видела. И про четырёх парней, и про мешки вспомнила, и про то, что у них что-то позвякивало тихонько при ходьбе. С тем и ушла Лида домой. Муж её тем временем вызвал милицию, а те по дому походили, посмотрели, перечень пропавших вещей составили, протокол о происшествии написали, сказали, что расследовать будут, и ушли.
Через два дня Лида на работу пошла. Работала она в ресторане «За околицей» старшей над всеми официантами, кроме зарплаты имела от них часть их чаевых, и ещё пару шахеров-махеров делала, так что в месяц хорошо выходило, побольше, чем у всех старушек-пенсионерок из её подъезда, вместе взятых. А может, и у всех пенсионеров её дома. Почему я пишу только о старушках-пенсионерках, а о стариках нет? Да потому, что после перестройки старички либо перемёрли все, либо на базар торговоть пошли, стали предпринимателями, капиталистиками крошечными, на хлеб да на квас зарабатывали. Туда, на базар, их жизнь переместилась, там они друг с дружкой о перестройке умно рассуждали, ожидая, когда к ним подойдёт редкий покупатель за их товаром. Или разговаривали о выборах президентов, парламентов, Думы, Рады, об олигархах, о новых русских, о новых украинцах, о старых евреях. И о своей старости.
А Лида между прочим у своих официантов спрашивала, не замечали ли они четырёх парней, не гламурных, скорее, наоборот. Один молодой официант по имени Сергей припомнил наших удачливых джентльменов, рассказал, что очень уж они смешные были, хвастались большой победой, каким-то большим скачком. Сергей ещё припомнил, что один из этих парней часто в их ресторан наведывался с друзьями, вечно угощал кого-то, да только заказы у него копеечные были. Вдруг официант Сергей что-то вспомнил:
-Друзья этого парня называли, кажется, Валеркой. Да, точно Валеркой. Он длинный, худющий, глаза всегда блестят, и руками, как мельница, всё машет. И живёт он где-то неподалёку от меня.-
Лида всё это на ус намотала, хотя никогда не брилась, бороды и усов не имея. Решила она нанять частного детектива, чтоб разыскал этого Валерку, и вызнал у него как-нибудь, не тот ли «гостил» у неё в квартире неделю назад. Детектив всё исполнил в лучшем виде, и Валерку нашёл, в ресторан его сводил, как нового своего друга, водочки не пожалел, всё-всё и вызнал. А когда ему Валерка по пьянке про полный карман мелочи рассказал, сомнений у нашего хитрого Мегре не осталось: он это, оскорбитель Лиды. Вернувшись домой, детектив составил отчёт о проделанной работе, и заказчице своей его отнёс. А в отчёте имена, адреса всех четырёх, Валерки и его друзей. В отчёте только что фотографий этих четырёх не было. И не надо, как оказалось, и этого хватило.
Лида с мужем стали решать, что с непрошенными визитёрами в их квартиру делать. Муж сразу предложил, чтоб в милицию сообщить о проделанной детективом работе, дальше их дело, милицейское, ловить да в цепь заковывать теперь уже неудачливых героев. Лида же хитрей план придумала: пусть парни все вещи вернут, что взяли, и про мелочь не забудут, чтоб всю вернули, и сверх того штрафных тысяч пять рублей добавят, тогда их и простить можно будет. Так зло можно будет во добро обратить, и парням наука, больше не полезут. И поручили детективу об этом своём решении парням сообщить. Он своё дело сразу выполнил, с каждым отличившимся поговорил, Славик свой рюкзачок с вещами художественными возвратил полностью, Валерка с перепугу авоську со столовым набором и полотенцем махровым отдал, а братья Витька и Савка наотрез отказываются шубы, костюмы отдать, видать, уже и продали всё. Про деньги услыхав, ребята поняли, что таких денег в жизни не соберут. А Валерке ещё и мелочи целую горку собрать нужно, а где ты её найдёшь? Это ж полжизни откладывать надо! Как узнали Лида с мужем, что парни вещи им не вернут, так сразу на них в милицию заявили, отчёт детектива им представили, где живут, показали. И засудили всех друзей на один срок, а главным ребята назвали, вы не поверите, Валерку! На этом их дружба сердечная и кончилась. Как срок окончился, вышли на волю Валерка и Витька, а Савка и Славик в тюрьме умерли. Воспитатели им попались суровые, чуть что, так ногой куда попало заедут, куда надо, и куда не надо. Да и голодно в тюрьме было. Валерки мать передачи тащила, надрывалась, он и выжил. Мать Славика на сына рассердилась, и передач ему не носила, вот у Славика туберкулёз развился, и четырёх лет срока он не пережил. Из братьев Витька покрепче был, тоже в тюрьме заболел туберкулёзом, как и его брат, раз их мать вообще им передач не носила, а на деньги от проданных вещей ларёк себе купила, стала соки-воды там продавать, и как-то после перестройки выживать, сыновей ждать. Ну, а Савку и Славку на тюремном кладбище и похоронили. Витька полгода на воле пожил, и тоже за братом последовал. Такие вот Валерке друзья попались: поиграли на воле в разбойники, да и в ящик сыграли. Потом у Валерки много новых друзей было, я как-нибудь в другой раз о них расскажу. Только за что всё это валеркиным родителям досталось, как увижу их, так жаль становится. Они всё стараются побыстрей по двору пробежать, чтоб знакомые не увидали. Им за сына стыдно, конечно. Пусть бегают, пока крепкие. А вот кто их в дряхлости поддержит?
26 сентября 2010 г.