Скульптура

 
«…Ко мне в руки попала хорошая глина. Нельзя сказать, что мягкая и податливая…но, очень качественной консистенции. Я решила вылепить из нее Мужчину. Голову и шею я оставила на потом, а начала лепку с торса.
Перемешав с небольшим количеством воды и добавив одну четверть укрепляющего материала в большой серебряной посудине, обработав руки по локоть дистиллированной водой, я вначале занялась внутренностями: сердце, гортань, желудок, печень и почки. Соединив все вышеназванные, жизненно важные органы, между собой кровеносной проводкой и нервными окончаниями, принялась за костно-суставной аппарат. Особое внимание придавала позвоночнику – он держит его спину, и ключице – она сразу бросается в глаза. Теперь следовало все это оснастить мышечной массой – и я не стала скупиться на материал.
Рельефы плечевых мышц я с любовью и с размахом «вырисовывала» подушечками пальцев, а лепка сосков, так трогательно возлежащих на могучем торсе, и вовсе заставила меня застыть на мгновение, прикусив нижнюю губу. Не останавливаясь более ни на секунду, я продолжила турне. Живот – вот он, объект вожделения и сладострастия, здесь нужна особая учтивость к мужской плоти. Обхватив сзади торс левой рукой, я правой начала накладывать медленными движениями мышечный рельеф под эпигастрием. Сантиметр за сантиметром, я двигалась по направлению к пупку, не забывая при этом и о руках скульптуры: мелкие связующие мышцы ладони и межпальцевые углубления я тщательно растирала большим и средними пальцами – следовало придать им изящный вид. Всю поперечно-полосатую мускулатуру живота я разделила на несколько бороздок, и получила вполне приличный рельефный рисунок. Чуть приподняв голову…я залюбовалась: хорошо! Идем к пупочку! Указательными пальцами я любовно сделала маленькое углубление на животе, затем, чуть склонив голову набок, принялась его украшать…На мгновение мне показалось, что мышцы живота чуть напряглись, а спина чуть выгнулась. Скульптура оживает…
Оставив всю «нижепупочную нишу» на поздний срок, я, слегка перекусив (немного проголодалась), взялась за нижние конечности. Вначале слепила ягодичные мышцы, и, медленно направляя векторные движения рук, создала ноги моего любимца. Крепкие, мускулистые, завораживающие взгляд, они были бы предметом гордости любого мужчины. Крепко-накрепко привязав ахиллесову связку, я вылепила стопы и пальцы на ногах. Все! Кажется, готов. Ах, да! Самое главное: приподнявшись, и, остудив дыхание, я придала форму penisу и яичкам. Разумеется, первый предстал в неэрегированном состоянии: неприлично…в высоком искусстве.
…Шея получилась просто великолепной: мне захотелось даже прикоснуться краешком губ до его основания. Адамово яблоко, как маяк, призывно смотрело прямо на меня, и, я с усилием оторвав от него свой взор, слепила таки ЕГО голову. Вот она: подними глаза, добрый читатель, и увидишь ЕГО.

 ЗАТЕМ,
Обвязав свое произведение набедренной повязкой, я чуть отодвинулась от него и улыбнулась, глядя ему в глаза. И тут, я услышала, как ОН, откинув голову, и зажмурившись, запел! И, спроси, чьим голосом?! Голосом самозабвенного Стива Тайлера!
…Я лишилась чувств.»

Часть 2

"...Я поселила его в своей мастерской: уступила по такому важному случаю ему свою комнату для отдыха. Купила специально для него дубовую кровать, украшенную в изголовье неописуемой красоты росписью, из флорентийской туши . У меня достаточно большая мастерская, поэтому, сама я перебралась в другую комнату, которая раньше служила мне некой кладовой для прошлых и неудачных работ. В своем занятии скульптурой я никогда не пользовалась особым успехом у покупателей, потому, многие вещи так и оставались, так сказать, невостребованными. НЕ задумываясь, я их сместила в дальний угол подвала, а сама обустроила себе здесь уютное гнездышко.
Скульптура еще требовала дополнительной сушки и кое-каких исправлений, но, я не спешила что-либо менять: устранив недостатки, я могла НЕНАРОКОМ лишить его неких достоинств, очарования и той изюминки, что заставляло мое сердечко гулко биться, стоило мне только приблизиться к нему. Его жизнедеятельность еще не набрала нужных оборотов, и я умело использовала этот момент. Следовало вдохнуть в него душу, но, чью? И какую? После недолгих колебаний, я, движимая лишь добродетелью и заботой о нем, вдохнула ему… свою душу. Взгляни же, мой добрый читатель, как это все произошло...
...Когда мы обмениваемся душами? Достаточно ли для этого - обмеривание друг друга лишь взглядами? Достаточно ли для этого - струящегося потока слов и звуков, исходящих от нас в моменты душевного порыва? Нет, нужна настоящая близость...та, которая не оставляет нас ни на секунду закрытыми друг от друга, раскрывая всю нашу внутренность и помыслы…И, случай не заставил себя долго ждать.
Произошло все это поздним вечером. Как обычно, закончив работу и приняв душ, я прилегла на край кровати. Он вошел и присел рядом. Я начала было читать ему книгу вслух (таким образом, я пыталась привить ему человеческую речь), но тут же осеклась, встретившись с ним взглядом…Время пришло.
* * *
…Близость прошла, как ни странно, весьма успешно: взгляд за взглядом, улыбка за улыбкой. Слово, звук, а затем и шепот...перемешивающийся с его шепотом. Мое прикосновение к его животу...его прикосновение до моей ключицы. Касание его губ моего подбородка... касание моей ладони его груди. Поцелуй за поцелуем, объятие за объятием...вдох-выдох, выдох-вдох…Воздух вокруг вначале разогревается нашим дыханием до немыслимых температур, затем - превращается в некое облако, обволакивающее слух и зрение, а затем это облако превращается в некий сферический хрустальный шар, где мы покоимся в полном вакууме. Мы ничего не слышим и не видим вокруг себя - только чувствуем. Слияние тел, и, соответственно - слияние душ. Что и следовало доказать и чего следовало добиться, милостивый государь...

Итак, прошло десять дней со дня его создания. Он уже свободно говорил, слушал мою речь и понимал ее, ни о чем не переспрашивая. Он даже стал сильно скучать по мне, когда я делала вылазки в город за припасами, и я видела его неподдельную радость, когда я появлялась перед ним. Он уже мог чувствовать все, чего чувствовала я - радость и печаль, скуку и веселье, раздраженность и удовлетворенность. Счастье? Счастье.

Но, вскоре, случилось непредвиденное: его увидела Соня. Помнишь ее?
В тот злополучный день, как всегда, обуреваемая страстью или ненавистью к очередному представителю мужского сословия, ураганом ворвавшись ко мне в мастерскую, она даже испугала ЕГО на какой то момент. Но, лишь на краткий миг. А дальше…предо мной развернулась ужасающая сцена. …Соня, чуть прикрыв губы веером пальцев, хищническим взглядом рассматривала Скульптуру. А моя Скульптура, никогда раньше не видавшая другой женщины кроме меня, да еще и такой женщины, как Соня – высокой, стройной и светящейся…обволакивала ее взглядом. Ошарашенными глазами Он пытался рассмотреть ее всю, пробегая глазами по волосам, лицу, груди…и вновь поднимая глаза вверх, к ее глазам. Я почувствовала, что уменьшаюсь в размерах. Серьезно! Чем дольше висел в воздухе этот молчаливый диалог между мужчиной и женщиной, тем меньше и незначительнее становилась я. Я стояла между ними – жалкая, испачканная глиной, в холщовом рабочем переднике, с растрепанными волосами и с глазами, потерявшими способность, что-либо дальше видеть…
…Я со всей силы толкнула подругу к выходу. Захлопывая дверь за извергающей ругань и вопли Соней, я зареклась НИКОГДА и НИКОМУ не открывать эти засовы.
Затем, подойдя поближе к Нему, я еле слышно сказала: «Я те-бя соз-да-ла! Я!»
Покормив и уложив его спать, я принялась за ИЗОЛЯЦИЮ своего пространства. А Его, на всякий случай, привязала на ночь тоненькой, но крепкой цепочкой к изголовью кровати. «Так будет надежнее…и спокойней. Я тебя создала, я...Спи, мой ангел, спи...»

Часть 3

История эта закончилась очень печально: Лола умерла. Вот, послушай, дружок, как все это произошло.
IGOR - Prince Igor
Ближе к зимним заморозкам, Он начал сильно болеть. Вначале, внезапно появившееся незначительное покашливание, начало перерастать в тяжелую хворь: особенно, после каждой нашей вылазки-прогулки по ночному городу, ОН буквально падал, обессилев от изнурительного кашля. Затем появилась одышка, нередко сменявшееся приступами удушья. Грудная клетка его впала, мышечный тургор ослаб, глаза потеряли привычный блеск и, вообще, он как-то поник весь, высох. Я была расстроена, и очень сильно переживала. Все-таки…вместе живем. Через два дня бесполезной моей «домашней терапии», я решилась вызвать лекаря. Он жил у нас за углом, добрый и умный старикашка, Иосиф Иванович. Ну, ты его помнишь - мы еще «воевали» с ним за место под солнцем.
Прибежав по первому моему зову (он любил меня, как свою дочь), он внимательно осмотрел меня, а затем его.
- … Матушка, так он же у тебя глиняный???!!!
Я, вытирая об передник мокрые руки после стирки, виновато посмотрела на него, и пожала плечами.
Шумно вздохнув, и нахмурив лохматые брови, лекарь стал с еще более особым рвением осматривать его кожные покровы и слизистые, а затем - мокроту и фекалии, и вынес вердикт:
- Мужчина разлагается. Глина вытекает из него! Разлагается. Надо было тебе его «покрепче» закрепить своими штучками, или, как ты их там называешь?
Я залилась слезами. Боясь взглянуть в сторону Скульптуры, я начала умолять Иосифа помочь мне сохранить мое творение, сделать хоть что-нибудь, чтобы продлить его существование. Добрый лекарь, обняв меня за плечи, принялся меня успокаивать: мол, все хорошо будет, скульптура исчезнет – вылепишь себе новую. Но, я была непреклонна. Я начала уверять старика, что заплачу любые средства, любые деньги, лишь бы Он остался. Конечно, я мало заработаю на своих творениях, но…я пойду работать в ночную, буду подрабатывать где-угодно, но, найду средства.
Иосиф, печально оглядев мое убогое убранство, которое особенно потускнело за эти месяцы «уединения и изоляции», горько произнес:
- Зачем тебе Это надо? Взгляни, КАК ты живешь…и, что дальше будет?
Я же, с почерневшим взглядом, лишь перебирала складки на сползшем одеяле моего больного друга.
* * *
…Прошло четыре дня. Я уговорила лекаря, и он нашел мне средство: его знакомый хирург пересадил одну долю моей печени Скульптуре, а взамен – мне пересадил его дольку.
Оказывается, печень – главный орган в нашем организме. А не сердце, как мы предполагали. Но, средство это «сработало» лишь на малый срок: дней десять, не дольше, и мне пришлось отдать одну почку, затем несколько сосудиков, затем всю иннервацию туловища, и так далее, и так далее. В конце концов, я превратилась в некую глиняную женщину – с нежной кожей, и кучей песка внутри))) ну, не смешно, а?
А моя Скульптура, мало-помалу, приведя себя в человеческий облик, быстро упорхнула от меня. Знаешь, так получилось… И, я ничего с этим не смогла сделать. Да, и сил у меня уже не было удержать его. Сонька, с ее вечными умопомрачительными идеями, видимо, нашла способ заполучить и выудить Его из моего убежища, и в один прекрасный день я осталась ОДНА. Совершенно, одна. Особенно не сокрушаясь, я начала ждать конца – доживать, так сказать, свой век. И, через два месяца мучительного саморазрушения, я превратилась в маленькую кучку глины. Да, да, той самой глины, «не очень мягкой и податливой, но качественной», которая когда-то невзначай попала в мои приветливые руки, и из которой Лола, женщина-скульптор с печальным и мечтательным взглядом, умело «вырисовывала» черточки на торсе, застывшего в ожидании, мужчины. «Вырисовывала», иногда похихикивая над своей смелостью, а иногда, разрумяниваясь от стыдливого взгляда своего творения…или нахмуривши брови, усердно «растирала большим и средними пальцами», чтобы придать Ему изящный вид. Что будет дальше с Этой Глиной? Не догадываешься? А?


А я знаю. Пройдет много времени, а может и совсем немного, и глина попадет в руки какого-нибудь скульптора. Изумившись ее непростой и необычной консистенции (как никак, бывшая женщина), он внимательно изучит ее, и, удовлетворенно вздохнув, займется лепкой из нее своей Мечты: по своему разумению и подобию. Вылепит точно также тело и голову, придаст им изящный вид, вдохнет в ее легкие воздух, полюбит и вдохнет в нее свою душу, поселит свое сердце рядом с ней, сделает все, как это делала когда-то я сама…и, если ты сможешь стать свидетелем этого исторического события, то, увидишь вновь свою Лолу. Лолу с несмелой улыбкой на устах, с распахнутым взглядом на этот мир и запрокинувшей нежное запястье над головой, дабы укрыться от палящего солнца: ведь, она же теперь - глиняная…а, значит, боится огня.
А Скульптор, обвязав свое творение набедренной повязкой,вопросительно взглянет на Нее. Лола поймет его с полуслова, вдохнет в легкие побольше воздуха, коснется кончиками пальцев горла, и попытается спеть Ему эту песню, слова которой она знала наизусть, и никогда не забывала… Где бы она не была, и кем бы она не была.»
Уитни Хьюстон - Уитни Хьюстон - I Will Always Love You