Чтобы отвлечься от проблем, обычно советуют пить водку или с головой уходить в работу. Водку Аня не пила совсем, а в работу погружаться можно было только в сентябре. Каникулы. Аня вцепилась всеми мыслями в этот деревенский бизнес-клуб в экономические выкладки Татьяны, которым могла больше кивать, чем понимать. И в инженерные пояснения Волобуева. Которые понимала ещё меньше. У неё получалось. Целые сутки она не хотела себя убить, не думала, как противна себе, и вообще, даже не намекала себе о себе. Неудавшийся роман, страдания, тупик в который она загнала себя, стали далеким прошлым. Таким далеким, что ни имена, ни факты не всплывали в памяти. Первым, что вернуло Аню назад в сегодня, был красивый конверт с пластиковым окошечком на месте адреса. Из банка. Напоминание о выплатах. Да, да того кредита, который почти весь ушел на те наряды, для того Парижа, в который она с тем Вадимом...
- Здесь сказано, не менее пяти процентов от суммы в месяц. Допустим, пять выплачиваешь. Тогда долги тебе по этому кредиту не выплатить и за пятнадцать лет. - Татьяна кричала громче, чтобы было слышно в ванной, где Аня, засунув голову под холодную воду, отходила после приступа рвоты.
Такую реакцию на воспоминания о любимом Татьяна понять могла. Да к черту всех этих мужиков. И нервы целее. И вообще, свобода дороже. Не могла Татьяна понять другого. Как обходиться без компьютера. Она не могла припомнить, когда сидела за столом и выписывала столбики цифр, ручкой, на бумаге.
- Когда ты купишь компьютер? - предъявила она претензии Ане, как только та появилась на кухне. - Ты, не побоюсь этого слова, преподаватель, живешь без компьютера? А мы тебе детей доверяем.
- А ты мне что считаешь? - парировала Аня.
- Долги по кредиту.
Дальнейшие вопросы о срочном приобщении к высоким технологиям отпали как-то сами собой. Зато другие остались.
- Что там с процентами? Как так? Я же буду выплачивать. С зарплаты. Там же можно с отсрочкой. Я так и рассчитывала. Ты думаешь, я совсем? Я всё рассчитала.
- Правильно. Ты считала, как в рекламе сказано. Проценты будешь покрывать, а сам долг будет за тобой тащиться. Чтобы с этим покончить хотя бы за год, надо, - Татьяна выудила из вороха бумаг на столе нужную. - Вот. Надо хотя бы полгода выплачивать по столько. Зато следующие полгода можно в два раза меньше. И главное, сейчас, эти два месяца не прохлопать, а то льготы отменятся.
Татьяна указывала то на одни, то на другие цифры в исписанных листах и Аня быстро перестала понимать их значение. Да и что вникать. С первой же цифры ясно, что быстрое погашение ей не потянуть. Так что пусть уж следующие сто лет, но по чуть-чуть.
- Сто лет по чуть-чуть, это тоже пол твоей зарплаты, - не давала ей погрузиться в спокойное отчаяние Татьяна. - Ладно. Сейчас это отложим. Теперь о нашем березовом сиропе. Кстати, березовый у меня ассоциируется с баней.
Резкая перемена темы Ане понравилась. Подумать о кредитах завтра, это почти решить проблему. Может, завтра не наступит.
- Тогда, может, некленовый. Как бы кленовый. В честь прародителя.
- Никакого прародителя. У нашего аналогов нет.
- Не березовый, тогда древесный, — пожала плечами Аня.
Татьяна задумалась на секунду.
Хорошо. Экологично. Просто.
; Древесный! - утвердила новое название Татьяна.
В идею нового бизнеса влипало все больше народа. Волобуев ночами пересматривал сайты, посвященные пищевому оборудованию, а затем, днем раскладывал на детском столе, по-летнему свободном от тетрадок и учебников, большие листы с самодельными чертежами. Вчитывался в распечатки из Интернета, просматривал шпионские хроники. В роли шпионов выступали сын Волобуева, Василиса и ещё несколько друзей Дениса. Они представлялись группой из техникума или училища, и напрашивались на экскурсию на разные производства. Будущая профессия этих псевдо-студентов менялась в зависимости от того, что им поручали узнать. Например, как организуется фасовка вязких жидкостей или как монтируется конвейер на выходе готовой продукции. Мастера в цехах, обрадованные тем, что хоть кто-то интересуется их жизнью и трудом, с удовольствием делились с детишками опытом и технологиями. А юные разведчики внимательно слушали, спрашивали, много записывали . Ещё и фотографировать успевали. Пару раз, чтобы выяснить нужные тонкости, Волобуев лично вкатывался в отделы кадров и требовал принять его на работу. Грузчиком. Когда тамошним женщинам надоедало слушать бредовые требования человека в инвалидной коляске предоставить ему равные права и возможности, они пропускали его на территорию завода. Убедиться, что права у него может и равные , но возможности их реализовать в условиях их производства не будет. Каждый раз, выезжая из заводских ворот и подкатывая к машине Егора, Волобуев искренне и с возмущением в голосе констатировал:
— Опять не приняли! Почему?
Полученные разными путями технические данные систематизировались и далее попадали в руки ребят с авиаремонтного, где у Волобуева было много хороших знакомых. А работы там не было уже много лет. И на сложнейших станках, в немногих цехах, не ставших выставочными залами, ваялся некий садовый инвентарь. Вот там умные люди разрабатывали и собирали оборудование уже под задачи конкретно сироповаренного бизнеса.
Аня с Татьяной должны были выяснить всё на счет тары, в которую нужно будет разливать готовый продукт. Стоимость, надежность, дизайн.
Всего через несколько дней деловой клуб в полном составе собрался в квартире у Ани на первое совещание.
- Вот, что я думаю, - Татьяна раскладывала стопки рукописных расчетов. - Даже если по договоренностям мы получим отсрочки в оплате, на имеющиеся в нашем распоряжении наличные мы сможем выпустить очень маленький объем. Я понятно излагаю? Или ещё раз и по-русски?
- А это что? - взял лист с таблицами Волобуев.
- Маленький литейный цех. Сделает крышки и банки по нашей форме. Готовые на копейки дешевле. А подделать проще.
В целом всем было понятно. Не понятно было, откуда у них уже имеется наличность.
- Я хотела уехать в Канаду, - Поясняла Татьяна. - Там для въезда нужен довольно большой страховой залог. Так как я не въехала, залог, соответственно, остался. Анька набрала кабальных кредитов, правда, по другому поводу. Промотала не всё.
- У нас долларов пятьсот найдется, - вставила Катерина.
На это Татьяна ничего не сказал. Достаточно было взгляда. Катерина развела руками, мол, что могу.
- Так вот. Даже если нам удастся реализовать продукцию без рекламы, без налаженных торговых связей, - продолжила Татьяна. - При благоприятном исходе через три месяца мы выйдем в ноль. То есть доходы покроют затраты. Сырье кончится, так как это сезонная штука. Тот ангар, в котором мы присмотрели монтировать линию, для зимы не приспособлен. Так что мы прокрутим небольшие деньги с приростом ноль, и к зиме благополучно загнемся.
Повисла пауза. Даже Аня, больше занятая приготовлением бутербродов, чем обсуждением перспектив бизнеса, остановилась и молча оглядела компанию.
Первым кто смог заговорить, стал Егор.
- А может это все от большого ума, Тань? Поднимаются не самые умные и не самые смелые, а в основном те, у которых мозгов не хватает понять, почему это невозможно.
Да, это было про них. У Татьяны был и такой вариант проработан. Для тупых, но смелых.
- Есть такая тема. Выпускаем пробную партию. Потом все силы вкладываем на сбор и заготовку сока. В августе в Китае международная ярмарка продуктов питания. Мы представим там наш «Древесный сироп». Найдем покупателей, а под покупателей найдем инвестора, совместно с которым построим линию. И не одну, и не только в Утянке. И выйдем на объемы уже как большие.
- Так отличный же план. А то загнемся, загнемся, - оживился Волобуев. - В чем подвох?
- В том, что участие в выставке стоит гораздо дороже всех предыдущих затрат. Это тебе не пароварку смастерить с пацанами из авиационного.
- А что? - почти обиделся Волобуев. - Вещь получится качественная, надежная, лучше европейских аналогов.
Да, теоретически могло сработать. Смонтировать сироповарку, взболомутить людей, собрать сок, неизвестно на какие деньги принять участие в ярмарке. Но ещё могло случиться так, что от всего этого не будет никакой отдачи. Раз, и окажется никому не интересно. Хотя, это уже следующий этап. Для начала они не только не могли купить участие в ярмарке, по расчетам Татьяны они с готовыми образцами до аэропорта не доедут. Еж весь скарб на своем танке не утянет, а денег на грузовое такси после выпуска пробной партии сиропа уже не хватит.
- Я продам свою квартиру,- спокойно вступила в разговор Аня.
- Да, конечно. Речи быть не может, - Татьяна даже не оторвалась от бумаг. Она ещё раз пересматривала таблицы в поисках упущенных резервов.
Но Аня заставила её отвлечься.
- Я продам свою квартиру и вложу в дело. Я тебя не спрашиваю, я говорю.
Аня развернулась и быстро ушла из кухни.
- Вроде оживать стала. Хоть расчесывается, и вон, глазки блестят. Получше ей? - провожала взглядом уходящую девушку Катерина.
Татьяна уж и не знала. Получше или похуже.
- Ты её слышала. Обе сейчас под мостом останемся. Без прописки.
- Я тебя вахтером пристрою или продавцом к Магомету, - утешила её Катерина. - Никаких документов не надо.
Мужчины сидели за столом угрюмые и серьезные. Несколько дней воодушевления и усиленной работы сейчас завершились маленьким крахом. А так хорошо началось.
А вот женщинам от чего-то становилось всё веселее.
- Пойдешь вахтером? - в голос смеялась Катерина.
- Нет, на это я пойтить не могу. - Татьяну тоже разбирало отчаянное веселье.
- Да понятно, что это невозможно. А так бы вашим именем фирму назвали. Ань-Тань.
- Вообще-то всё оформлять я планировала на Волобуева, - уже с трудом выговаривала слова от смеха Татьяна. - Он у нас инвалид. У него живот болит. И налоги меньше.
Серьезные мужчины с грустью и состраданием посмотрели на двух хохочущих идиоток. Но потом и их прорвало. Что оставалось. Только смеяться.
- Планировала фирму Волобуй, а получился, как всегда, - подводила итоги Катерина.
Все резко замолчали.
На кухню вернулась Аня. Она бросила на кухонный стол поверх чертежей и расчетов прозрачный пакет со множеством бумаг. Документы на её квартиру.
; Уроды! Жертвы экологии! Стрелял бы я молодежь нынешнюю!
Саша буфером стоял между племянниками и разъяренным Вадимом и пытался предотвратить двойное убийство.
; Нас же больше недели не было! Почему не позвонили сразу?!
- Так мы думали, она уехала. Туда, ну где вы и ищите. А мы ждали, как вы сказали. Если она вернется, — братья мямлили что-то на тему «А я смотрел... А я учил.» Вадим быстро решил не тратить на них энергию. Но как это так? Не было, не было. А потом раз — и продана квартира.
- А тебе точно не Аня открыла? - уже спокойно уточнил Вадим.
- Да я её узнал бы. На самом деле.- Петя достал из внутреннего кармана фотографию Ани. - Вот, всегда при мне. Уже, как бы, девушка моя, на самом деле.
Вадим выхватил фотографию и быстрым шагом направился из кабинета.
-Поехали. На месте всё узнаем, - махнул он на ходу Саше.
Несколько секунд он был абсолютно счастлив. Всё наконец встало на свои места. Дверь была открыта. Слышались женские голоса. Её голос. Он ясно слышал. Веселый.
Вадим бегал из комнаты в комнату, то и дело натыкаясь на немолодую административного вида тётеньку, которая пыталась широкой грудью скрыть это вдруг возникшее недоразумение от уже дозревшей покупательницы.
- Аня! Где Аня! - кричал Вадим, каждый раз сталкиваясь с риэлтершой. Может, всерьез полагая, что они спрятали его девушку.
Возмущенная покупательница требовала прекратить цирк и не сбивать цену. Риэлторша посылала Вадима за информацией в агентство, хотя хотелось ей послать этого ненормального совсем не туда. Вадим то угрожал, то бросался им в ноги. Потом требовал продать эту квартиру только ему, и тут же обещал не срывать наметившуюся сделку, ничего не покупать и вообще исчезнуть немедленно, если только кто-нибудь скажет ему, где бывшая хозяйка квартиры. Где Аня?
- Наше агентство более десяти лет на рынке. Вы понимаете? Срочная продажа. Вы понимаете? Всё проверенно, перепроверено. Со стороны продавца претензий нет. Понимаете?
Риеэлторша требовала понимания и не желала понимать Вадима.
Он успокаивался, но поверить не мог. Аня должна быть здесь. Ведь нет больше вариантов. Он проверял. Искал. Подключил всех, кого только смог. Он так ждал, когда откроется эта заклятая дверь. И вот, всё напрасно.
- Как же так? Это же её. Если переезжаешь, разве не берешь мебель? Старые хозяева ведь оставляют вам информацию о себе. На всякий случай. Пожалуйста, я сразу уйду, я не буду ничего вам срывать.
- Продала с мебелью. По желанию сведения оставляют. Или если тут же совершают покупку через наше агентство. Как правило, так и бывает. Эта женщина квартиру продала и всё!
Риэлторша говорила громко и четко, как будто объясняла иностранцу. И перепроверяя, всё вставляла после каждой фразы.- Понятно? Вам понятно?
Нет же, нет. Ему не было понятно. Как это понимать? Растерянный взгляд зацепился за кофейную чашку на углу комода. Вот. Это её чашка.
- Можно я это возьму? - тихо спросил Вадим. — На память. Я куплю. Можно? Я тут же уйду.
В слабой надежде, что этот придурок не обманет, риэлторша выпалила:
— Забирайте! Даром!
Вадим бережно, двумя руками, взял маленькую чашку, прижал к себе и молча, не оглядываясь пошел к двери.
Аня больше не жила по старому адресу, не спала в своей постели и не пила из своей чашки. Она оставила всё в проданной квартире. А если бы и хотел взять что-то, то поставить это всё равно было некуда. Они с Татьяной жили теперь в комнатке вахтера на первом этаже дома культуры. Все пространство комнатки съедал местный диван в разложенном виде. А, разложив один раз, складывать его больше не рисковали. Телевизор служил полкой, на усах его антенн сушилось белье. У последней детали скромного интерьера - шкафа ржавого цвета, одна дверца не открывалась совсем, а другая являлась прилагательной. Хотя распахиваться нормально ей всё равно было некуда. Из коробки, в которой они принесли всё же кое-какие вещи, Аня сделала отличный кошкин дом для Персика. Кот тут же заселился в одноместный номер и вроде считал его люксом.
- Ну, главное сделали. Конура у кота есть. - Татьяна хотела использовать эту коробку с пользой. Но не успела. Аня уже наделала в ней дырок и обклеила паралоном и ситцем.
- Мы с тобой теперь сторожихи. Кот сторожевой. Как без конуры!
- Мы с тобой ещё и продовчихи. То есть продавщицы. Катька молодец. Ночью сторожит. Днем торгует. Все в одном здании. Теперь мы сторожим и торгуем. Я ей сказала в свои сутки не приходить. А мы ей деньги отдадим. Пусть считает, что она нас наняла. Удачно получилось.
Получилось действительно удачно. Катерина уступала им два из своих многочисленных мест работы. Одна из сменщиц Катерины уволилась. Другая согласилась на лето уйти в отпуск, на даче дел много.
Сторожить дом культуры было просто. Никто его не пытался унести. А вот вторая работа, доставшаяся также по наследству от Катерины, оказалось безмерно труднее. День за прилавком погружал в какой-то туманный самогипноз, а требовалось ещё пересчитать товар, свести кассу и подумать о заказах на завтра.
- Слушай, - жаловалась Татьяна, - я всегда считала, что в продавцы идут те, у кого совсем ни на что больше мозгов не хватило. А это так сложно. Это считай, это помни, это записывай. Покупатели, большей частью, психи. В твой день приходят психи или только в мой?
- И в мой ходят. Относись к ним с состраданием. У нас покупатель от продавца никогда ничего хорошего не ждет, вот и обороняется заранее. Плюс все с работы или на работу. А там тоже ничего хорошего. Представь, что ты нянечка. Разве нянечки обижаются на больных?
Татьяна перестала открывать зубами детский пенал. Она поставила себе целью вскрыть эту бесовскую коробку ещё утром, по просьбе покупателя. Но не тут-то было. Время шло к обеду, а крышка так и не поддалась.
- Так, мать Тереза, - сказала она , после долгой паузы - сегодня я тут поиграю в больницу и в магазин, а ты идешь покупать нам компьютер.
- Я в них не понимаю. Не знаю какой. Да и куда ставить-то? А как я пронесу? Нет, если бы это были мои деньги, а то.
- Сейчас есть такие компьютеры, ты в одной руке унесешь. Там специально обученные люди тебе всё расскажут. Над нами тут покупатели глумятся, теперь твоя законная очередь. Я больше не могу бухгалтерию без компьютера вести. Иди, давай. Сама выберешь. Но не шикуй. Свободных денег мало.
Аня сомневалась. Аня была не готова. Но между «делать» и «не делать» Аня теперь выбирала «делать». А бояться нельзя. По крайней мере, пока они себе позволить этого не могут.
Она долго бродила между стеллажей в магазине компьютерной техники, будто рассматривая мониторы и системные блоки, со временем могла начать в этом разбираться.
- Может, что-то подсказать вам?
К Ане подошел продавец — молодой человек, почти мальчик. Невозможно рыжий и длинный, с торчащими перпендикулярно голове ушами. Он возвышался среди полок, уставленных высокотехнологичной непонятностью, уши его шевелились, когда он говорил, и, пропуская солнечные лучи, светились розовым.
Вид продавца Аню слегка успокоил. Если такой смог разобраться.
-Я хотела купить компьютер. Для себя.
Аня решила — главное уверенный тон и не удивляться новым терминам.
- Для каких целей? И на какую сумму вы рассчитываете? - продавец, напротив, выглядел очень растерянным. Он все время выглядывал из-за полок в сторону кассы, где стояли его коллеги, в надежде на поддержку.
- Максимум на тридцать тысяч. Но совсем не обязательно укладываться во все тридцать. Я не обижусь, если что-то останется. И знаете я, конечно, в компьютерах не очень. Но, вот, мой муж. У меня есть муж, который разбирается. И будет ругаться, если что.
- Я надеюсь, мы подберем то, что понравится и вам, и вашей родне. Вот взгляните. - Рыжий улыбался, как научили, и вспоминал умные слова. - Знаете, компьютерная техника достаточно быстро стареет. Лучше все-таки брать свежие модели. Вроде возьмешь постарше, думаешь – мне только печатать, а не успеешь оглянуться, уже многое на такой машине не читается, игрушки хорошие не грузятся.
- Мне не для игрушек. То есть играть на нем вообще никто не будет. И знаете, мне нужен маленький, но целый. А тут как-то коробочки отдельно, телевизоры отдельно.
- Да, мониторы просто в другом ряду. Главное в компьютере это вот. - Продавец указал на ряды системных блоков. - А монитор – это, как вы совершено верно заметили, просто телевизор. Чтобы можно было посмотреть, что там компьютер наработал. Мы вам и монитор подберем и по цене, и опять же по предполагаемым задачам. Сейчас определимся с процессором . И вообще...
- Тут сплошные белые и черные коробки. Где видно, что это свежий компьютер?
Продавец, только нащупавший знакомую тему, от странных вопросов опять растерялся. Решил, что говорит что-то не то, и опять стал взглядом призывать на помощь более опытных товарищей.
- А до какого? Какой срок годности? - недоверчиво рассматривала ценники Аня.
- Но. Ну. Он будет! Это последняя модель.
- Последняя. Так мне повезло?
Мальчик долго смотрел на серьезную покупательницу. И, наконец, впервые за весь разговор уверенно ответил:
- Да! Да, повезло.
В этот же день компьютер, который по требованию Ани был оснащен разными программами, чтобы печатать и вести бухгалтерию, и ещё Интернетом, и чтобы всего с запасом, чтобы по сто раз к ним в магазин не возвращаться, доставили и подключили.
Так как Татьяна была занята удовлетворением потребностей клиентов в кофе из пакетиков «три в одном» и пластиковой быстрорастворимой вермишели, Аня стала осваивать проникшую в их каптерку цивилизацию сама. Она включила компьютер, как ей показывали. Взяла в руку мышь и направила её на монитор. Ничего не произошло.
- Батарейки слабые, — подумала Аня и поднесла мышь почти вплотную.
Реакции никакой.
- Ну, вот все-таки подсунули бракованную. - Аня с досадой бросила мышь на стол. — Сволочуги!
С ногами у Волобуева были проблемы, зато он мог читать чертежи и громко продолжительно материться. Поэтому вполне годился в прорабы. Под его наблюдением монтажники установили модуль ангара под первую производственную линию.
Не известно, как для других, а для Волобуева это стало первым по настоящему счастливым моментом в его новом статусе бизнесмена от сироповаренного бизнеса. Дворец новенького цеха сиял стальными гранями посреди первозданной деревенской грязи. Установка оборудования не принесла большей радости, наверное, потому что как только линию смонтировали, тут же начался её ремонт и отлаживание. И, наконец, заработавший конвейер стал не историческим событием, а неизбежностью, которая уже не могла не случиться. Первая партия продукции вообще стала первой производственной катастрофой. Готовый сироп не покинул даже заводских стен. Как только началась погрузка, стало ясно, упаковка бракованная. Крышки слишком большого размера слетали с банок, верхние ряды заливали нижние. Продавать из первой партии было нечего. С разрешения руководства её растащили по домам работники цеха. Половину второй тоже унесли и уже без всяких разрешений. Пока Волобуев думал, как усилить контроль, воровство чудесным образом сошло на нет. Опытным путем рабочими было установлено, что древесный сироп практически не подвергается брожению. Из-за отсутствия этого качества, а значит и невозможности найти ему достойное применение в быту, интерес со стороны деревенских жителей к новому продукту мгновенно угас. Мало кто брал даже разрешенные две бесплатные банки за смену.
Следующей по-настоящему счастливой новостью, на несколько часов оторвавшей всех участников от тяжелого рутинного труда освоения сладкого бизнеса, стало возвращение Ани и Татьяны с выставки в Китае. Они привезли не просто хорошие новости. Китайцы согласились вложиться в совместное производство. А очередь из потенциальных покупателей выстраивалась от Франции до Японии.
Дела шли. Надо было поддерживать первый цех на плаву и, по сути, начинать с нуля большое производство. Пошли проблемы с налоговой. Каждый рубль потенциального дохода приносил два рубля немедленных и совершенно реальных расходов. Не хватало ни рук, ни времени, ни мозгов. Короче, это был успех.
И без того не великое пространство вахтерской зарастало горами книг по экономике, внешней торговле, менеджменту и пищевым производствам. И чаще всего нужна была самая нижняя в стопке.
- Слушай, мы ещё не разбогатели, чтобы комнату снять? - раздраженно спросила Аня, собирая очередную развалившуюся пирамиду экономических знаний.
- На что? - пожала плечами Татьяна. - На зарплату сторожей? Мамед лавочку закрыл, теперь продает исключительно наш сироп. Можем наняться, подработать?
- А где наши супердоходы?
- Надо хорошего юриста нанять, чтобы он нам договор с китайцами проработал. Это дорогое удовольствие, но китайцы народ хитрый, тут бесплатными консультациями по Интернету не обойдешься. Кое-что остается. Но я ещё офис хочу. Нам офис нужен.
Вот те, нате. Идея была, прямо скажем, оригинальная. Продираясь между книжными завалами, не зная каждый раз, что первое упадет тебе на голову — самоотстегивающаяся от шкафа дверь или слабо прикрепленная к стене швабра, которая служила вешалкой для нарядов, ясно, первое, о чем подумаешь - «понтов не хватает, а также офисов».
- Да на кой нам офис? Или давай днем офис, а ночью там жить будем? Эта каптерка не приспособлена для внешнеэкономической деятельности.
Татьяна задумчиво уставилась в монитор. Аня надеялась, что она просчитывает вариант с их скорым переездом, но тут У Татьяны сомнений не было — надо подождать.
- Вот когда пустим первую линию. Покупателей у нас! И хранцузы, и япончики просто тащились с нашего сиропа! Уже не долго. С первых продаж снимем квартиру.
Татьяна задумалась о другом.
- Анька, как это у нас получилось? Ведь это же изначально был невозможный бред. А теперь у нас покупателей вся Европа. Почему ты не испугалась?
Аня не то чтобы не хотела или боялась, просто не выпадало времени вспоминать до этого момента. Сейчас это было даже интересно. Но ответ сразу не находился.
- Не знаю. Не помню, с какого момента. Когда Катька предложила или, скорее всего, позже, у меня появилась четкая уверенность, что всё получится. Как, не знаю, но всё получится. У меня и на сегодня нет никакого плана на случай провала. Наоборот, я только больше уверена, что всё могу.
- Может, это природный талант? И мы прирожденные варщицы древесного сиропа.
- А ты не чувствуешь? Мы можем выжимать сироп из деревьев, мы можем сворачивать горы. Мы можем жить в этой телефонной будке. Мы выживем везде. После ядерной войны останутся тараканы и мы.
Татьяна чувствовала. Но ведь чувствительность не ответ.
- Я и говорю. С какой это стати? Мы бездомные, всё до сих пор висит в проектах и авансах. Ну, я какой-никакой экономист, у тебя английский. Катька единственная, кто была в теме и то с теоретическими знаниями десятилетней давности. Вовка хороший инженер, но не ходит. Хорошо у Егора транспорт, а то как бы мы его возили по всем этим заводам, мастерским? Гарантий не было никаких. Да и нет.
- И не надо. У нас всё получится!
И Аня, и Волобуевы, и Егор, и ещё многие, теперь связанные с их сладким бизнесом люди, рисковали страшно. Конечно, переоценить решимость каждого из их команды было сложно. Но всё же Татьяна считала именно своё участие в этой затее самым безбашенным шагом. Ей тридцать четыре года. Практически начать жизнь с нуля в тридцать с лишним — это было за гранью. Так не делал никто. Женщина за тридцать как осенний лосось, обязана отметаться и спокойно скармливать себя потомству. А если нет, она должна искать мужа. И это единственное достойное и нужное ей занятие. По ходу дела, чтобы отвлечься от комплексов, что её до сих пор не подобрали, она может петь в баре, зарабатывать шитьем, написать несколько романов опять же про то, как качественно выйти замуж или трагическое — «милый, что я тебе сделала, почему ты ушел?!!!» Женщина за тридцать не ценнее свиноматки. Она не имеет право творить. Ей уже поздно начинать. Возраст доживания. В этом нет дискриминации или феминистских претензий. Просто возрастные ограничения. Женщины могут искать сокровища, бороться с монстрами, грабить банки, спасать вселенную и находить смысл бытия. До тридцати могут, а после - только голосовать, класть шпалы, украшать горшочки техникой декупаж и мучительно решать, как избавиться от морщин, сохраняя все витамины, без пресловутого утомительного застирывания.
Аня шла знакомым путем к остановке, пиная осенние листья, под которыми не найти асфальта. Несмотря на уговоры и обещания максимальных нищенских добавок к нищенской зарплате, сегодня она окончательно уволилась из школы. Нет, жаль, конечно, но любимая работа стала очередной роскошью, которую она позволить себе не может.
Она шла и весело размахивала сумкой с вызволенными документами. Вдруг что-то сначала толкнула её в спину , почти уронив вперед. Но потом уже потерявшую всякое равновесие, потащило боком с дороги в сторону брошенного, давно разворованного дома, и затолкнуло в рваный проем, когда-то служивший ни то дверью, ни то окном. Остановив своё броуновское движение, и, всё же, удержавшись на ногах, Аня больше удивленно, чем испугано огляделась. Позади неё стояли два молодых человека, одетые в традиционные местные наряды — темные спортивные костюмы с заправленным в штаны куртками. Они медленно шли на Аню, гостеприимно раскинув руки с раскрытыми ладонями. На их лицах блуждало что-то вроде оскала гастарбайтера, который ни слова не понимает, про что спрашивают люди в красных куртках с надписью иммиграционная служба, но инстинктивно чувствует - надо улыбаться, хотя и не смешно.
Аня пятилась к полуразрушенной стене и неприветливо отмахивалась от молодых людей сумкой. Скоро пятиться стало некуда, и она остановилась. А один из молодых людей достал нож.
- Ой, что у тебя есть, - не по настоящему удивленно и вежливо сказал он. - Прибьешь меня сумкой? А у меня вот, что есть.
Не зовите на помощь, кричите «Пожар» или выкрикивайте мужское имя, якобы находящегося рядом человека,- у Ани в голове прокручивались обрывки полезных советов на такие случаи. Где-то она читала или слышала.
- Чё, корни пустила? - заговорил второй. Он не притворялся. Он был откровенно злой. - Мы к тебе как люди. По башке не дали. Теперь ты нам давай. Мирно, ласково. Мы же не бандиты какие-нибудь.
Аня протянула в их сторону сумку. Тут же не к месту вспомнив, как это муторно восстанавливать утраченные документы. У нее уже вытаскивали паспорт в троллейбусе. Как-то зимой. Но молодых людей сумка не заинтересовала.
- Чё, недопоняла? Мы хотим доставить тебе удовольствие, - обиделся вежливый.
- Двойное, — подхватил второй. - Мы две палочки фигс. Или пикс, как тама в рекламе.
Используйте в качестве оружия расческу, связку ключей или зонтик.
Аня, не глядя, стала шарить по дну сумки.
- Чё потеряла? Презервативы? - поинтересовался первый. - Мы сейчас тебя водочкой подмоем. Продезинфицируем.
Его мерзкая доброжелательность в голосе заставляла Аню вжиматься в загаженную стену, лишь бы не дать коснуться себя. Но он уже достаточно близко подошел. Аня размахнулась и ударила его по голове сумкой. От неожиданности молодой человек отшатнулся и почти отбежал пару шагов назад. Блуждающая улыбка исчезла с его лица.
-Все, сука, - зашипел он. - Я тебя сейчас надвое рвать буду.
Отступать было некуда. И Аня пошла в наступление.
- Ура, ура, ураааааааа!!! - с остервенеем размахивая сумкой, орала она и продвигалась к выходу.
Неожиданный текст заставил нападавших окончательно растеряться.
- Ты чё орешь? Ты не поняла? Ты чё хочешь? - возмущенно спрашивали молодые люди. Хотя явно не хотели это выяснять.
- Крови. Кровищи. Урааааааааааа! - орала Аня.
Она с бешенным взглядом шла прямо на мужчин, сумкой стараясь попасть им по голове и вытянув вперед свободную руку с растопыренными пальцами. Её целью было не бегство и не защита, а шея второго. Почему-то она выбрала его. Ей показалось, что он не испугался.
Но как раз второй молодой человек быстро отступал к выходу, и крикнув срывающимся голосом: - Дима, бежим. Психи за себя не отвечают. Она нас убьет и ей ничё не будет! - исчез в проеме. Напарнику дополнительные аргументы не понадобились.
Аня ещё какое-то время бежала за удаляющимися молодыми людьми, размахивая своей убойной авоськой. Пока предосенний ветер не охладил её разгоряченные красные щеки, а в голове поверх расчетов как лучше вцепиться в горло, не мелькнула мысль: - И куда ты? А вдруг догонишь?
Вечером Аня с тарелкой макарон на коленях сидела перед телевизором. В узком проходе между столом и диваном, как разъяренный тигр, металась Татьяна.
- Нет, ну, что за уроды! Ублюдки поганые! Среди белого дня. Ночью нельзя ходить, днем нельзя. Уроды!
Аня с аппетитом ела и пыталась заглянуть в экран сквозь мельтешащую фигуру.
- А им всё можно! - задыхалась от злости Татьяна. - Вас грабят в переулке, сами виноваты. Не ходите, улицы только для бандитов. Вас насилуют, это вы их раздражаете, сидите дома. Купите решетки и сидите. Это же вы преступники, а не они. А что вы делали одна в частных домах?!
- Да я тебе сказала, никакого заявления не возьмут, - спокойно отвечала Аня. - Что ты потащилась в милицию? И я с тобой в боевом азарте. Ничего они не будут делать. А сейчас бы у нас документы проверили тщательно. Мы с тобой вообще нелегалки-подпольщицы.
- В «скорую» и милицию люди бегут без прописки.
- А что толку? Как прибежишь, так и убежишь. Каждый сам за себя.
Татьяна, наконец, плюхнулась на диван рядом с подругой. Аня перестала крутить головой как зритель теннисного турнира и продолжила доедать макароны под сериал. Только Татьяна и не думала успокаиваться.
- Чё ты жрёшь, не переставая?! Тебе это так, всё равно?! Ещё один день, ещё одна попытка изнасилования.
Аня застыла с вилкой у рта.
- Да, нет. Я в бешенстве, - пожала она плечами. - Только кушать очень хочется. Я не обедала, между прочим. Мне теперь с голоду помирать из-за всякой мрази уличной?
- Слушай, может, это шок у тебя? - Татьяна заботливо заглянула в глаза подруге. - Ну, ты молодец, вообще. Ура! Ещё бы – В атаку. За Сталина! Хотя, по телевизору говорили, нельзя сопротивляться при нападении. Надо. Что же там надо? Давай баллончики купим. Газовые.
- Ты в своей сумке можешь то, что срочно нужно, найти в один момент? Вот и я, — не дождалась ответа Аня.
- Здесь по вечерам секция борьбы. Пойдем, запишемся.
Аня откинулась на спинку дивана. Она была сытая и спокойная. Может, это и шок или ещё что. Но двигаться никуда не хотелось, ни в большой спорт, ни вообще с дивана.
- Да ну. Скажут, старые дуры.
Аня оценивающе посмотрела в тарелку. Доедать или не осилит? И вдруг она поняла , что уже какой месяц она совершенно не озабочена отношениями с едой. Она не считает калории, не разрешает себе вредные продукты. В последний раз. И не запрещает. Правда, так как она не худеет, она толстеет. Середины тут нет. И это уже заметно. Но ей совершенно на это плевать. Может, это всё-таки шок. А на борьбу хорошо бы записаться. Драться — это увлекательно.
- Нет, пошли,- передумала Аня. - Все звезды кино занимаются боксом и тайской борьбой.
Сказано — сделано. В этот же вечер они стояли на пороге спортивного зала Дома культуры и разговаривали с тренером.
- Девочки, а можно узнать причину такого интереса к восточным единоборствам?
Девушки задумались.
- А что обычно говорят? - спросила Аня.
Пересказывать, вследствие чего к ним пришла эта идея, а потом выслушивать беспомощно-сочувственные речи, вряд ли искренние. Ей хватило визита в милицию.
- Ну, типа, мы в школе самые маленькие и нас все обижают
- Ясно.
Тренер улыбнулся. Что-то четкое, но не понятное скомандовал группе занимающихся, и прошел в маленькую комнатку рядом со спортзалом.
- Вот, собирайте справки и милости просим. Ждём и надеемся.
Через какое-то время он вынес исписанный тетрадный лист.
- Что это за бюрократия? - разглядывали список девушки. - Это дискриминация. У нас каждый может заниматься всем, не зависимо от состояния здоровья.
- Это я знаю, - ответил тренер. - Перед нами занимается группа повелителей облаков и поклонения огненной двеннадцатилапой мокрице. Я не собираюсь вам запрещать, но хотелось бы обойтись без трупов на татами. Без медицинской справки у нас никто не занимается. Пройдете врачей, и милости просим. Я вас жду.
Приветливость тренера вдохновляла. Но связываться с отечественными больницами желания не было.
Решили отложить ненадолго. Разобраться со срочными делами. Купить второй компьютер, наладить связь, чтобы Катерина не разрывалась между банком, Утянкой и покупателями. Опять же не исчез с повестки офис. Дальше невозможно вести бухгалтерию на коленках, и юридический адрес теперь должен совпадать с фактическим. Из сторожей надо увольняться, освобождать служебное помещение и устраиваться официально к Волобуеву. В первый год налоговая обычно новичков не трогает, но инвалид-колясочник, который организует совместный международный бизнес и не имеет ни одного наемного работника – это может вызывать легкое непонимание со стороны органов. А потом, если свободные деньги останутся, можно пройти всех врачей платно (это не более эффективно, чем даром, но точно быстрее) и заняться единоборствами, как хотели.