-Послушай, мы с тобой собирались навести справки о продюсере, и о твоем политике, - Аксинья не оставляла попыток вывести подругу из тяжелого душевного состояния.
-Пожалуй, ты права, необходимо всегда доводить –задуманное до конца, - неожиданно поддержала ее Натали. - А то планируем, планируем, а потом…
-А потом появляется какой-нибудь олигарх, и все летит к черту.
-Я же не виновата, что он приперся. Кстати откуда у него твой адрес?
-Ниоткуда.
-Значит, он следил?
-Наташка, давай не будем друг друга пугать, и так страшно. Просто поедем в старую редакцию и поговорим с кем-нибудь умным.
-Давай.
В дверь позвонили. Девчонки дружно вздрогнули. Кого это принесло опять? Звонок повторился, а потом в дверь забарабанили.
-Это же Серега! – вспомнила Наташка. – Он в булочную ходил за коньяком.
-Как некстати! Сейчас пить не будем.
-Не будем.
-А может чуть-чуть, для храбрости, а потом поедем в редакцию и все выясним об этих двух красавчиках? У Витальки, если ты помнишь, есть связи в ментовке. За бутылку любые сведения сольют, вплоть до состава спермы любого кандидата в народные депутаты.
-А зачем вообще знать состав спермы?
-Ну, мало ли. Если хорошая… - неуверенно предположила Аксинья.
-То он сможет оплодотворить Парламент?
-Возможно, он более способен рождать хорошие, правильные законы…- она все еще не оставляла надежды убедить подругу в том, что не все так плохо в нашем доме.
-Ты наш Парламент давно видела?
-Ну, как бы каждый день, по телевидению, в новостях…
-Ну и?
-Ты в смысле качества спермы?
-В смысле качества жизни населения.
-Так есть же еще и исполнительная власть. Нардепы, может, и хорошие законы принимают, а всякие исполнители исполнять не желают.
-Возможно, у исполнителей сперма никуда не годится? – предположила Наталья.
Довод обеим подругам показался убедительным, и Аксинья отправилась в прихожую.
-Вы чего так долго не открывали? - ввалился в квартиру Серега.
-Да решали, стоит пить или не стоит, поутряне.
-Е-мое, пить стоит всегда!
У соседа даже капельки пота на бесцветном носу выступили при мысли о том, что, имея в руках бутылку, ее не распить.
Аксинья всегда поражалась уникальной способности Сереги оставаться бесцветным – белесые волосы, скорее рыжие, но нет – именно белесые и лицо такого же изумительного цвета.
Они разлили по рюмашечкам коричневую жидкость. В булочной продавали исключительно напиток под названием «Тиса». Пожалуй, на этом и заканчивалось сходство с фирменным закарпатским напитком. Закрашенный чем-то коричневым самогон крепко ударил по нервам, и Аксинья даже крякнула, а Наташка замахала руками возле рта, отгоняя градусы.
-Ох, и дрянь, только и смогла выговорить она.
Даже Серега, не привычный к алкогольным изыскам, свежевыгнанный коньяк не одобрил.
-Чтой-то недомешали или перемешали…
-А слабо было просто купить бутылку водки?
-Е-мое, для дам старалси. Напиток любви покупал.
-Напиток любви – это какава, - строго поправила его Наташка.
Время от времени в редакции строй заслуженной «Трудовой газеты» появлялись странные личности. По длинным коридорам комбината печати попеременно бродили то коробейники из канадско-украинской кампании, то продавцы иного профиля. Эти последние выкрикивали ставшие уже сакраментальными призывы: «Чай, кофе, капучино, бульон…»
И только одна круглолицая румяная молодайка предлагала высоким приятным голосом: «Кому какава – напиток любви?». При этом она пленительно улыбалась белыми сахарными зубами, и устоять перед напитком любви, не было никакой мочи.
Через некоторое время молодайка исчезла. Обитатели редакционных кабинетов даже взгрустнули – колоритная личность оживляла унылую обстановку старого комбината. Позже выяснилось, молодайка не зря ходила по бесконечным коридорам – личный водитель главного редактора одной из новых респектабельных газет заметил и глаза с поволокой, и сахарную улыбку.
Теперь коробейница и водитель пьют «какава» совместно на малахитовом диване его, пока еще, холостяцкой однокомнатной квартиры.
«Напиток любви», принесенный аксиньиным соседом Серегой, не лез ни в одно горло. Как-то слишком быстро и неприятно они хмелели, и коричневый туман окутывал мозги.
-А вдруг это отрава? - высказала предположение Аксинья и в животе у нее неприятно заурчало.
-Дык, какая отрава, нормальный самогон. - Грудью стал на защиту напитка сосед, вспомнив, что во гневе Аксинья бывает крута.
-Самая настоящая, - подтвердила и Наталья, и с этими словами рванула в туалет.
Серега только руками развел. Вот так всегда, говорил его жест – стараешься, стараешься, а никак не угодишь.
Пока заведение было занято, Аксинья всовывала в рот, одну за другой черные таблетки активированного угля. Когда закончилась первая упаковка, и она оторвала бумажный край второй, Серега отобрал у нее таблетки.
Сеанс расслабления окончился полным провалом и расстройством чувств. Серега был с позором изгнан - в булочную сдавать напиток. Его возвращения подруги ждать не стали, решив пройтись по воздуху. Так и сделали. Поддерживая друг друга, и стараясь не очень вилять из стороны в сторону, они выбрались из дома, и пошли по проспекту. Автомобильные выхлопы никак не способствовали прояснению мозгов и исправлению настроения, посему было решено отправиться на природу.
Вторую половину дня они провели на пляже, в тени раскидистых ив и серебристых тополей. Корни деревьев, из-под которых днепровская вода вымывала песок, бугрились, словно жалуясь на нелегкую долю.
-А у кого она легкая? - вопросом ответила Наталья на их немой вопрос. Правый берег Днепра, увенчанный золотыми куполами Киево-Печерской лавры, утопал в зелени. Здесь, на берегу, на прохладном песочке, лежать бы и лежать, опустив ладони в речную воду, и не вспоминать ни о каких олигархах, вторгающихся в твою жизнь. Свежий речной воздух постепенно вытеснял из раненых «коньяком» головушек отвратительное тяжелое опьянение. Настроение понемногу улучшалось - значит, жизнь налаживалась.
С приходом сумерек, наконец, возникло чувство голода, казалось, навсегда утраченное под влиянием выпитого напитка с солидной этикеткой.
-Жрать, однако, хочется, - промолвила, открыв глаза, Наталья.
-Пора выбираться в цивилизацию, - грустно подтвердила подруга.
-Давай здесь что-нибудь купим, - предложила Аксинья, указывая на раскладки с чипсами, хлопьями и всевозможными леденцами на палочках и – без. Однако усталые желудки требовали свежего супчика, поэтому подруги зашагали в сторону метрополитена.
Вполне приличный супчик им удалось обнаружить в кафе «Два гуся» и, насытившись, они побрели по вечернему городу.
Автомобильная вонь смешивалась с запахами кофе, дезодорантов, пота и наваливалась на поздних прохожих. Уставшие от пляжа и реки девушки не разговаривали, мечтая лишь добраться до кроватей. Провести эту ночь они вновь решили у Аксиньи. Наташа жила в пригороде. У нее просто не хватило бы сил, сначала ехать до конечной станции метро, а потом еще час трястись в маршрутке.
Им оставалось пройти каких-нибудь двести-триста метров до остановки нужного троллейбуса. Желая укоротить путь, Аксинья свернула в переулок, увлекая за собой спотыкающуюся подругу.
Маленькая улочка порадовала отсутствием машин, передвигающихся по городу зачем-то на сумасшедшей скорости, и обилием цветов в клумбах-шинах. Непонятно, почему цветы никто до сих пор не ободрал - цветут себе на радость окружающим жителям и благоухают. Девушки едва не поразбивали себе носы, наткнувшись на целое соцветие таких клумб прямо посреди тротуара. Конечно, сочетание нежных лепестков и изношенной резины – не самый идеальный вариант, но лучше уж споткнуться о них, чем упасть в то, чем сегодня обедал ротвейлер или сенбернар, проживающий в ближайшем доме.
Идентифицировав наконец покрышки-клумбы, Наташка и Ксана уже мысленно проложили курс - как обойти это дворово-парковое сооружение из нескольких штук, уложенных словно шашки на игровой доске, как сверху донесся шелест и прямо на клумбы свалилось что-то очень большое и неуклюжее. Наташка отскочила в сторону первая. Аксинья же соляным столбом застыла, не дойдя всего одного шага до того места, где теперь покоилось нечто.
-Нет, этого не может быть, - прошептала она скорее удовлетворенно, чем огорченно.
-Но ведь что-то упало? – спросила Наталья.
-Упало.
-Оно падало на нас?
-Не знаю. Сейчас спросим.
-У него?
-У кого-нибудь.
Девчонки осторожно приблизились к тому, что по Натальиной версии должно было упасть на них, и одновременно отпрянули, вскрикнув:
-Человек!
На клумбах из старых покрышек лежал человек в странной изломанной позе, неестественно вывернув голову, и выбросив правую руку вперед, словно собираясь отдать пионерский салют двум дрожащим дамам. Ноги он пождал к животу. В медицинской литературе это положение называлось «позой орла» и рекомендовалось принимать для более эффективного опорожнения кишечника.
Наталья и Аксинья как завороженные вглядывались в очертания фигуры упавшего им на голову человека и обе отрицательно качали головами, шепча и пятясь:
-Нет, этого не может быть.
Наташка, как истинная блондинка, пусть и не совсем натуральная, хотела, было, завизжать, но более трезвая подруга зажала ей рот ладонями, оттащила под ближние деревья и прислонила к стволу одного из них. Затем она внимательно, насколько позволяло неравномерное освещение из некоторых окон, осмотрела окна дома. Ни за одним не шевельнулась занавеска, и ничье лицо не проследило, насколько удачно совершило полет совсем не небесное тело. Двери всех балконов настежь, поскольку дневная жара еще не сменилась относительно ночной прохладой, но нигде никаких признаков убийцы не наблюдалось.
Возможно, тело решило упасть само по себе, что Аксинью устраивало значительно больше, нежели вариант с преднамеренным убийством. Крепко сжав руку подруги, она повела ее в обратном направлении к шумной улице, справедливо полагая – лучше вдыхать выхлопные газы, чем ждать, когда на тебя свалится еще невесть что на тихой цветочной улице. Подруга покорно плелась сзади.
Предвидя всевозможные неприятности, Аксинья повела Наталью не на свою остановку, туда, откуда планировала доехать домой на троллейбусе или маршрутном такси, а вновь затолкала в метро. Проехав две остановки в обратном направлении, они влезли в полупустую маршрутку, довезшую их до площади Победы. А уж там, сочтя конспиративные мероприятия успешными, и не обнаружив за собой хвост, пересели в автобус, чей маршрут пролегал возле аксиньиного дома. День, не обещавший ничего интересного, наконец, завершился.
Утренние новости не принесли радости Валерию Шевчуку. Приседания со штангой он старался совершать под легкую музыку. Когда в ушах звенит что-нибудь веселенькое, громоздкая туша металла становилась менее весомой.
Сегодня, как назло он забыл переключить плеер и в ушах звучал высокий напряженный голос радиоведущей. Когда она сообщила о пожаре в интернате, Шевчук опустил штангу. Возгорание, как сообщала девица с неприятным голосом, началось глубокой ночью - все спали и дети, и воспитатели, и, само собой разумеется, сторож. Первыми почуяли запах дыма две девочки, находившиеся этой ночью в лазарете. Они и подняли тревогу. Пожарная команда прибыла только через сорок минут после звонка.
-Дрыхнули, как истинные пожарники, - хмыкнул Валерий Андреевич.
Далее из информационного сообщения следовало – с огнем дети и воспитатели боролись самостоятельно, сбивали пламя одеялами и поливали водой из ведер. К тому моменту, когда вода закончилась, основной пожар удалось погасить. К счастью, именно к тому моменту и подоспели пожарные.
Шевчук вытирал потное тело и лоб махровым полотенцем с жаккардовыми вставками, с которых умными глазами смотрели коричневые лошади. Присутствие любимых животных на предметах туалета сегодня не приносило удовольствия.
Вопрос первый: «Почему загорелось возле лазарета, где ночевали девочки. Что это за девочки?»
Вопрос второй: «Где и почему закончилась вода? В трубах? Киев, даже пригородный – это не Крым, где воду подают по часам»
Уже через пятнадцать минут, сполоснувшись в душе Шевчук, задавал эти вопросы изумленному мачо. Димка славно выспался на великолепной шелковой постели в доме Шевчука. Вообще-то ему очень нравился Большой Валерка, с ним Дмитрий ощущал себя в безопасности. К тому же шевчуковские еда и питье очень даже подходили изнеженному желудку мачо, не говоря уж о целой полке в ванной комнате, заставленной различной парфюмерией. Дмитрий собирался утром присмотреться внимательнее к ассортименту. Возможно, подсказать Шевчуку, что стоит, а чего не стоит держать в доме, даже в комнате для гостей.
Сейчас он не понимал, что, собственно, происходит, почему такой гостеприимный новый друг трясет его за бритую ногу. Мачо попробовал поджать под себя ступни с наманикюренными ногтями. И даже хотел брыкнуть ногами, однако - не удалось. Шевчук больно дернул за ногу, и пропало всякое желание досматривать сладкий сон.
-Что ты знаешь об этом интернате? - Спрашивал Шевчук, нависая всей тушей над барахтающемся в шелковых простынях, Димкой.
-Не знаю я никакого интерната. Какой интернат? Что вы ко мне пристали?
Конечно, правильнее было не этого смазливого сопляка трясти, а вызвать начальника своей охраны и пусть бы он все выяснил. Каждый должен делать свое дело. Впрочем, некоторые события последних дней не позволили шефу дать задание по адресу. Начальник его охраны Семен Семечкин - из бывших ментов, уж очень старался для своего шефа. Вместо обычного охранника, а по совместительству, водителя, он норовил приставить к нему еще двух, всячески намекая на необходимость соблюдения мер предосторожности в предвыборный период. Мол, соперники не дремлют. Вроде и правильная рекомендация, но почему-то в памяти всплывали история о том, как начальник охраны давешнего президента России сначала запугивал его всяческими страшилками, потом организовал на него покушение, и сам же его доблестно спас.
Сейчас давать задание начальнику собственной охраны - пробить ситуацию с пожаром в интернате Шевчук поостерегся. Какое отношение он, Валерий Андреевич Шевчук, имеет к этому интернату? Вопрос, конечно же, заинтересует не меру ретивого начальника. Тот мужик, который работал до Семечкина, просто выполнил бы задание и все. А Семен Семечкин слишком заинтересованно относится к его заданиям. Начнет размышлять, вычислять. А этого Шевчук не хотел. Обстоятельством, которое заставляло его интересоваться делами сиротского заведения, была журналистка, которую он едва не приблизил к себе. Пресс-секретарь – это очень близкий человек – скорее советник и помощник в одном лице. Она побывала в интернате и написала ничем особо не примечательную статью. Привлекало внимание только исчезновение из интерната девочек. Ладно бы мальчиков, можно списать на желание начальства перепрофилировать учебное заведение в модные нынче женские гимназии. Однако девочек вывозили, и неизвестно куда.
И еще один вопрос занимал Шевчука – кому предназначалась кассета, которую нес Плинтусевич? Кому-то из сотрудников его офиса? Начальник охраны точно оставался в тот момент в офисе. Семен Семечкин взял за правило провожать шефа лично, хотя бы до порога, как верная женка. Он бы еще платочком на прощание махал. Неужели Семечкину нужна криминальная кассета?
Ручищами, показавшимися Дмитрию, огромными, Большой Валерка вытащил нежного мачо из постели и отволок в душ.
-Умывайся, - бросил коротко.
За кофе с умопомрачительными свежайшими булочками и клубничным джемом, намазанным на масло от пикантной коровки, он и сообщил Дмитрию свою волю:
-Поедешь в интернат, разузнаешь там все. И про воду, и про девочек в изоляторе.
-Так как же я поеду? – Возмутился Димка. - Это же в электричке трястись час почти.
-Довезут тебя. Я дам машину.
-А что я там скажу?
-У тебя будет время подумать в дороге. Скажи – хочешь усыновить сиротку.
В этом месте мачо хмыкнул, но нарвавшись на неласковый взгляд Шевчука, сразу же умолк.
-Или скажи – хочешь проведать племяша… Словом, пофантазируй.
-А если я не поеду? - молодым петушком взвился Димка.
-Тем хуже для тебя.
-И что мне за это будет? Я вообще-то не нанимался к вам в услужение. – Димка даже булку с джемом и маслом отодвинул и ярко-розовая капля стекла на уютную клетчатую скатерть.
-Не нанимался. Я сам тебя нанял. Не поедешь - сдам тебя Петру Сергеевичу. От твоей кассеты криминалом несет. Сам знаешь.
Дмитрий сразу замолчал, пропало желание ерничать. Расслабился он под крылом у Шевчука, думал друга приобрел. Впрочем, какая дружба в наше время? Так, пустые надежды и бесполезная трата времени.
Валерий Андреевич, между тем, продолжил:
-Хорошо узнаешь - денег дам.
-А сколько? – едва не выкрикнул Дмитрий, но вовремя спохватился.
Что-то он так сразу стелется под этого толстого. Поехать, конечно, можно, расспросить, разнюхать, а там - как фишка ляжет.
Рыжий затаился на балконе. Шероховатая кирпичная стена удерживала неровностями и трещинами, помогая слиться в единое целое. Он знал – надо почувствовать себя стеной и тогда никто не обнаружит, не увидит. А еще надо представит – тебя нет, есть только шероховатая стена, и она отделяет комнату от балкона. Повернув ухо в сторону открытой двери, он отлично улавливал слова, долетавшие из комнаты. Можно, конечно, рискнуть безопасностью и быстро заглянуть в комнату. Увидеть расположение людей и предметов и потом, вновь затаясь, воспринимать ситуацию только на слух. Хозяйка приказала быть максимально осторожным. Он и так перед нею виноват – перестарался прошлый раз. Значит сейчас никакой самодеятельности, просто послушать, о чем говорят эти двое.
Женщина обула туфли, которые небрежно лежали возле дивана, и пошла в прихожую.
-Ты даже не хочешь попрощаться со мною, - догнал ее голос мужчины.
Женщина остановилась, раздумывая вернуться или нет.
-Ты не хочешь отвечать?
-У меня просто очень много дел. На завтра надо успеть сделать.
-Но ведь это будет завтра.
Она продолжала стоять, не оборачиваясь.
-Иди сюда, - последние слова он произнес тихо, хриплым от желания голосом. - Я жду.
Она повернулась и пошла к нему, сбрасывая легкий жакет, потом тонкую блузу.
-Нет, нет. Сними юбку, но останься в блузе. Расстегни ее возле воротника. Туфли тоже не снимай.
-Я помню о туфлях.
-Заткнись!
Женщина остановилась, выполняя распоряжения мужчины. Рыжий на балконе дернулся, эти двое, похоже, готовы слишком далеко зайти, а ему это ни к чему. Не за этим он пришел. И какого черта хозяйке надо следить за своей лучшей подругой?
-Теперь подойди.
Она вытащила заколку из волос и встряхнула рассыпавшейся копной.
-Я люблю твои прозрачные блузы…
Женщина стояла перед ним, слегка покачивая бедрами. Прямые пушистые волосы рассыпались по плечам, солнечный свет, просачиваясь сквозь них, терял летнюю назойливую яркость, и становился мягким, ласковым.
Мужчина расстегнул рубашку, распустил брючный ремень, затем опустил брюки и сел в кресло, расставив ноги.
-Ну, иди же…
Она не двигалась.
-Мне, что уговаривать тебя?
Звонок телефона отвлек его внимание. Рыжий передвинул голову на максимально опасную дистанцию, но теперь тоже дернулся и отпрянул - ведь могли и заметить
-Кто это может быть?
-Да, кто угодно.
-Ничего, позвонит и успокоится. Никого нет дома.
Телефон, между тем, и не думал успокаиваться, звонил заливисто и громко.
-Выдерни шнур из розетки и иди ко мне.
Женщина, красиво ступая туфельками на каблуках, пошла в прихожую и подняла телефонную трубку. Однако на другом конце провода, видимо, уже передумали.
Мужчина хмыкнул.
-Это что бунт?
Он встал, подтянул штаны, отвернувшись к окну, затянул пояс, застегнул пуговицы рубашки. Женщина стояла, прислоняясь спиной к дверному косяку, сквозь прозрачную блузку белый атлас бюстгальтера подчеркивал красоту кожи.
Гиви походил по комнате, похмыкал, нервно дергая головой. Потом приблизился к женщине и запустил руку в ее волосы.
-Марина, Марина! Ты хочешь уйти от меня? А как все эти маленькие мальчики с их надеждами попасть в большой мир? Или ты перестала верить мне? Спрос на хорошеньких мальчиков огромен. И то, что мы задумали, на самом деле, совершенно гуманно. Либо этим пацанам пропадать в семьях родителей-алкоголиков, либо позировать для красивых журналов.
Рыжий напряг слух. Теперь разговор происходил далеко от балкона, но ему необходимо было все слышать. Для этого он и забрался на балкон, спустившись с крыши по пожарной лестнице – хрупкому, доисторическому сооружению, чудом уцелевшему на старом доме.
-Ты ведь не только позировать их заставишь?
-Ошибаешься. Исключительно позировать. Зачем мне разводить бордели. Проституция в нашей замечательной стране наказуемое деяние, растление малолетних – особенно.Я же собираюсь вывозить мальчиков, поющих хором на всевозможные фестивали, в том числе в Европу. И отдых, и участие в культурном мероприятии – явная польза для детей. Если их в это время пригласят сняться в каком-нибудь кино - я за это не в ответе. Какое это уже будет кино – не мое дело. К тому же, я, в отличие от некоторых тур-операторов, собираюсь возвращать всех мальчишек на родину, в их родной детский дом
-Ты лжешь даже мне. Ведь на самом деле, ты их просто продашь в рабство.
-Нет. Это означало бы конец всему делу. Ну, вывез я несколько партий, а потом?
-А если эти мальчики станут болтать о том, в каком кино они снимались?
-Эти дети совсем не ангелы. И они прекрасно понимают, что для них хорошо, а что плохо.
-А как же твой план растить мальчишек для секс-индустрии в Крыму. У нас же даже новый термин появился – секс-туризм.
-Одно другому не мешает. Я отвезу мальчиков в Европу, продам их маленькие упругие задницы для кинушек, а потом они благополучно возвращаются в родной интернат и со временем могут трудоустроиться в приличные частные пансионаты, к тому же в нашем доме мальчики получат такой замечательный вышкол. И как стол накрыть, и как массаж сделать, и умную беседу поддержать. Зря я что ли им нанял преподавателей из художественной академии – разбираться в искусстве и литературе – им просто необходимо.
Рыжий перевел дух вместе с мужчиной, произнесшим эту длиннющую тираду, словно кандидат от оппозиционной партии на митинге перед потенциальными избирателями. Длинные речи – неубедительные речи. После них слушатели обычно скучнеют и думают, как бы дождаться момента, когда оратор замолчит и начнется перерыв на кофе.
-Не слишком ли ты переоцениваешь своих клиентов?
-Нисколько. И гетеры, и гейши пользовались сумасшедшим успехом в разных странах и в разное время. Я выращу своих гетер, только другого пола.
Марина достала сигарету из пачки, подождала, когда собеседник вынул из кармана зажигалку и дал ей прикурить.
Она все еще не верила своему напарнику. Черная и весьма неприятная кошка пробежала между ними. Он не помог ей, когда после неудачного шантажа бывшего супруга, Марина просила его – останови Петра Сергеича – он же меня убьет. Теперь она вынуждена прятаться по гостиницам и по съемным квартирам.
-Но ты ведь не спросила меня, когда придумала эту аферу, - справедливо возражал он. – Удалось бы почистить супругу карманы – вспомнила бы обо мне? А – ни фига! Зато теперь – помоги, Гиви, помоги.
-Ты не мужик! – кричала Марина тогда в отчаянии.
-Не корчи из себя принцессу голубой крови! – оборвал он ее тогда. – Не коси под наивную девочку. Ты – хищница. Это твоя суть! И тебе – это идет гораздо больше!
Сейчас Гиви вдруг понял - ведь повернется и уйдет, такая удобная, умная, иногда просто злая и от этого – изобретательная. Не нужен ему другой партнер в делах. Как вернуть ее?
Марина стояла в проеме балконной двери. По двору, асфальтированному, залитому отходами многочисленных авто, бегали дети.
-Интересно, могли бы родиться у них с Петром Сергеичем дети? И если бы родились, ее жизнь была иной? Нет, не родила бы она. Не любила и все. И замуж вышла просто так – пришло время, вот и вышла. Познакомилась с решительным провинциалом в ресторане, на дне рождения сотрудницы. Подвыпившие бабешки сосватали их в тот же вечер. На другой день она и думать забыла о вчерашнем ухажере, однако он не забыл. Явился, не запылился с цветами и шампанским.
-Ты что-то сказала, - отозвался Гиви.
-Петрушу вспомнила.
-Нашла, кого вспоминать.
-Но ведь он меня ищет.
-Ну, хорошо, хорошо. Не хотел тебе обнадеживать раньше времени – я говорил с ним.
-А почему не хотел обнадеживать, - взвилась она, - чтоб покладистее была?
-Нет, нет, - Гиви попытался обнять ее, - вот ведь идиот – опять не то сказал, - просто пока нет стопроцентной уверенности, не дал он мне гарантии, что оставит тебя в покое.
Марина покачала головой.
-Не оставит. Пока я эту проклятую кассету не раздобуду. Помоги мне. – Ее молящий взгляд ободрил мужчину.
-Конечно, милая, конечно. Иди ко мне, моя девочка, моя красивая стервочка, моя рысь и пантера. Давай пока поговорим о деле. – Обнадеженный ее взглядом, Гиви вновь стал расстегивать брюки.
Продолжение: http://www.proza.ru/2010/06/14/17