***
Блумберг жарил котлеты на маленькой верандочке, выбегающей прямицом в тень дюже авангардного сада. В кружевных нарядах онного, то и дело почему-то мерещились солнечные струйки проблесков, щебеты чирикающих соседских насекомых, всякая несусветина, бодрящая дух всех присутствующих.
Котлеты шкварились, забавно подпрыгивая на скОвороде, и как бешено-укушенные постреливали жирком об высунутый от удовольствия язык Барбоса.
Тот взвизгивал конечно, облизывался понятно, ясно, что наслаждением, глотал даже слюньки вперемешку с котлетным аромом, и что не худо вопрошанием западал на лупающие от дыма глаза Блумберга.
Барбос вилял у Блумберга уже десять с хвостом лет, и каждые выходные, они вместе жарили, как невменяемые свои котлеты. Было правда хорошо.
Кузнечики заразы только гонялись друг за другом, ужаленные будто туда-сюда и действительно мешали спокойно наслаждаться и балдеть.
Барбоска пару раз цыкнул воздух, лязгая по кузнечикам скалами коренных клыков и увлекшись саданул хозяина в бок, что не-мало-показалось не чужим тазом.
Блумберг подался вперед: ткнул сковородку с вылетевшими из той котлетами и в крике на невиновного пса, воочию проглотил кузнечика.
Живой и невридимый кузнец, пробирался глубже и глубже.
В глазах Блумберга появились разноцветные круги - всё расплылось вдруг.
Перед Блумбергом появилась громадная котлета, величиной со старого, нечесанного барана. Котлета обнюхала испугавшегося Блумберга и лизнула в нос. Потом лапой, наступила на его лицо, издав что-то похожее на жевание. Стало страшно. Блумберг, испугавшись закашлялся от несомнения, и сумашедший кузнец вылетел прям в глаз котлете. Та взвыла и исчезла во дворе.
С тех пор котлетоеды всех стран стали подкармливать кузнечиков, и считать их защитниками от огромных котлет, похожих на старых нечесанных баранов.
Так вот...
***