Он сидел прямо на полу. На жестких прутьях клетки, в которую его заключили. Сидел не шевелясь.
Охранник уже несколько раз заходил в отсек, следя за его поведением, но ничего не заметив – пожимал плечами и вновь уходил, что-то говоря в полголоса пилоту, ведшему яхту.
- Ничего, пусть молчит. – Сквозь неплотно прикрытую дверь долетел до него резкий голос. – Это даже лучше. Ты еще, наверное, не сталкивался с Его Силой...
Глупцы...
Он даже не придал значения этой фразе, произнесенной явно не для него.
Боятся.
Легкий интерес заставил его пошевелиться и взглянуть в сторону кабины, и тут же страх людей, затопил его – они боялись не справиться с возложенной на них миссией, боялись поддаться Его власти, боялись сами себя...
Но он уже давно решил для себя все. И то, что делали сейчас люди – было только отголоском его мыслей. Он давно уже желал покинуть их, отправившись куда-нибудь дальше.
- Слышишь, ты!..
Он поднял голову, встретившись взглядом с пилотом, увидев едва скрытый страх.
Усмехнулся.
- Что ты хочешь? – Поморщившись, он отвел глаза, не желая причинять боль человеку. – Что случилось, капитан?
- Поговорить надо. – Человек, осознав, что ему не желают зла – расслабился. Совсем немного, но все же. – Нам приказали выкинуть тебя за пределами галактики, там, где нет жизни. Ты и, правда, так силен, что сможешь выжить?
- Смогу. – Он осторожно, чтобы не напугать человека – встал на ноги, смотря в глаза тому, кто слепо выполнял приказы. – Можешь оставить меня на астероиде, или скинуть прямо в космос. Я – выживу. – Легкая улыбка скривила его губы. – Если пожелаю. Тебя ведь об этом беспокоиться не просили, ведь так?
- Просили. – Человек отвел глаза, что-то достав из-под куртки, протянув ему. - Она просила... Айулис.
- Благодарю, что все-таки отдал. – Он с нескрываемой нежностью смотрел на жидкокристаллическую фотографию, в вакуумной рамке, способной выдержать любой холод. Даже вечный холод космоса. – Иди.
Человек вздрогнул, но не смог ослушаться приказа. Развернувшись, он прошел в кабину, немного постояв за дверью, приходя в себя, медленно опустился в кресло.
А он, словно забыв обо всем – стоял, смотря в милое, почти детское лицо той, кто поняла его, не испугалась.
Яхту слегка тряхнуло и он, забывшись, выпростал все конечности, впившись в прутья клетки, которая не выдержала такого напора и с жалобным скрежетом разломилась, оставляя его на свободе. Охранник заскочил в отсек, пытаясь что-то сказать, с немым криком застыв в дверях, ища на поясе парализатор.
- Не бойся. – Он стоял на полу, цепко держась на ногах, опять принимая облик человека. – Я случайно. – Он шагнул к человеку, издавшему слабый писк, увидев оружие в его дрожащей руке. – Не бойся...
Заряд скользнул по телу, пройдя насквозь.
Все-таки это был не парализатор. Его боялись настолько, что не доверили легкого оружия.
Он с сожалением смотрел на тлеющие лохмотья куртки и рубашки, переведя взгляд на человека.
- Неужели вы не помните, что меня нельзя убить?
Его голос прозвучал мягко, с легким укором, но это подействовало сильнее бича.
Подскочив на месте, человек кинулся в кабину, пытаясь все пересказать пилоту, который от страха за свою жизнь забыл обо всем, оставив управление, кинувшись в отсек, чтобы замереть с тем же ужасом в глазах.
Яхта, накренившись, начала медленное падение – видимо они уже успели войти в магнитное поле какой-то планетки, или астероида.
- Мы разобьемся, Энтони. Иди в кабину.
Пилот пытался что-то сказать, но не мог. Он просто стоял и смотрел на того, кто стоял перед ним.
- Энтони! – Пришлось придать своему голосу больше властности и отчаяния. – Мы разобьемся!..
На этот раз пилот все же послушался, кинувшись в кабину, издав вопль отчаяния...
Он закрыл глаза, сосредоточился, в одно мгновение, ощутив себя изнутри яхты, мягко поддержав ее, не дав врезаться в густую пыль под дном, смягчив посадку... Правда, их слегка тряхнуло от резкого изменения гравитации, но это уже было не страшно.
Охранник лежал на полу, почему-то даже не шевелясь. Пройдя мимо, он осторожно коснулся кровоточащего затылка человека, ощутив под рукой раздробленные кости черепа – видимо, посадка была жесткой – мгновенно восстанавливая разорванные ткани, раздробленные кости, возвращая жизнь человеку, поворачивая время вспять... Ненадолго, на какие-то секунды, чтобы ощутить жизнь...
Человек застонал, приподняв веки и, с ужасом воззрился на него, потянувшись к бластеру...
- Не нужно, я ничего не сделаю тебе.
Он поднялся на ноги, пройдя в кабину. Пилот еще дышал, но жизнь уходила из него с каждым вздохом.
- Айулис... – Едва прохрипел пилот, с мольбой смотря на него. – Помоги...
- За этим я и пришел. – Его ладони легли на плечи человека, ощутив его боль, осторожно выравнивая, и составляя, вбитые друг в друга, силой удара, позвонки.
Когда дыхание человека стало ровным, а боль ушла – он отстранился, присев рядом, на свободное сидение.
- Спасибо. – Энтони осторожно пошевелился.
- Можешь не бояться. Ты здоров. – Он смотрел на приборы. – Яхта не пострадала. Вы можете покинуть это место хоть сию секунду. – Он повернул голову к человеку. – Прощай. Я еще раз благодарю тебя за то, что ты передал мне фотографию. – Он достал из кармана смятую пленку снимка, любуясь тем, как фотография разворачивается, словно лепестки диковинного цветка, принимая первозданную форму. – Но лучше забери. Я увековечу ее в камне... Потом, если пожелаю.
- Ты боишься воспоминаний? – Энтони говорил спокойно, без страха, с удивлением смотря на саркастическую улыбку.
- Неужели ты не понял, что я ничего не боюсь? Для меня воспоминания – часть прошлого. А прошлое мне ненужно. Это вы, люди, храните прошлое. Боитесь, что не сможете без него полноценно жить.
- Но если бы не прошлое...
- Я не говорю за открытия и память о войнах. – Прервал он. – Я о тех воспоминаниях, что с вами каждый день. О прошлом каждого человека.
- А у тебя нет такой памяти? – Энтони удивленно смотрел на него. – Неужели ты ничего не помнишь о том, что было?
- Помню. – Легкая грусть затмила его взгляд. – Но это так больно помнить, что я предпочитаю забыть... Нет, не забыть... Наоборот, я буду об этом вспоминать здесь. У меня хватит времени, чтобы вспомнить все до мелочи.
- А потом? – Энтони, наконец, решился. – Что потом?
- Не знаю. Я еще не решил. Может быть, уйду дальше, за грани солнечной системы, а может быть, останусь здесь.
- И что ты будешь делать?! Здесь же ничего нет! Ты не...
Смех его был так неожиданен, что Энтони осекся, со стыдом понимая, что сказал глупость.
- Расскажи мне, Айулис... – Тихо попросил он, стараясь подавить неловкость. – Прошу тебя...
- Я рассказал однажды. На Земле, в архивах, ты сможешь найти мой рассказ.
- И где?
- В архивах суда. – Он встал. – Воздуха здесь нет, поэтому будь осторожен, закрой дверь в отсек, прежде чем откроешь шлюз. Прощай. – Он пошел к выходу, услышав, напоследок, свое имя, обернувшись...
- Я верю тебе, Айулис, сын неба...
- Вера одного – бесплодна. Мир вашей Системе.
Протянув руку ладонью вперед, он начертал в воздухе какой-то замысловатый знак. Тут же свет в глазах пилота померк, и он откинулся на спинку сидения, потеряв сознание.
Так было надо. Нельзя было оставлять о себе память. Даже такую.
Слившись разумом с электронной системой защиты яхты, он заставил технику подчиниться себе, герметично закрыв дверь между отсеками, открыв шлюз, услышав легкое шипение, когда воздух легким облачком рванулся вверх, тут же инеем осев на землю и металл яхты. Ледяной холод тут же завладел внутренностями отсека, словно голодный зверь, ищущий поживы.
Спрыгнув в медно-рыжую пыль, он огляделся. Камни и холод. Вот и все, что окружало его. Забывшись на мгновение, он стоял, смотря вдаль, одним взглядом окинув всю планету. Спит, еще не разбужена ничьей рукой. Богата, сильна и бесплодна...
Как и Земля когда-то.
Очнувшись от своих раздумий, он шагнул вперед, услышав на грани сознания легкий шорох закрывающейся двери шлюза, тут же дав волевой приказ.
Сейчас Энтони должен был очнуться и осмотреть яхту на предмет повреждений. Для них это была аварийная посадка. Они не будут помнить о том, что везли пленника. Он досадливо поморщился, вспоминая о разломанной клетке.
Забыл.
Но теперь не стоит никоим образом выдавать себя, иначе они поймут. Вспомнят.
Столбы огня ударили в рыжую пыль, оплавив края воронки, поднимая яхту вверх. Он оглянулся, следя за полетом мгновенно уменьшившейся точки, поставив защиту – пыль разбилась о невидимый щит, прокатившись валом дальше.
Вот и все...
Покачав головой, он медленно шел дальше. Разницы не было – куда идти. Все – одно. Камни, пыль, холод...
Везде...
Пока не взошло светило.
Он продолжил медленно идти, как раньше, на Земле. Он любил ходить долго, забываясь в воспоминаниях, или решая судьбу следующего Шага...
Земля... Милая красавица, что прикорнула на руках у Солнца. Девственная, нетронутая ничьей волей... Когда он увидел ее – жажда жизни вновь проснулась в нем и, не сдерживая себя – он шагнул на поверхность, создавая, верша судьбу той, что попалась ему на пути.
Как это было увлекательно!..
Словно маленький ребенок, он радовался тому, как послушна она его воле.
Укутав ее, словно плащом, туманами, насыщенного кислородом воздуха, наблюдая, как рождаются из глубин фонтаны воды будущих океанов, морей, рек... Как выбирают себе русла, разделяя будущие материки, острова, как пропитывается этой влагой сама поверхность, жадно глотая капли проливных дождей – он радовался за нее, зная, что пройдет совсем немного времени – и она проснется от своего вечного сна, чтобы жить...
И она проснулась...
Как сотрясала ее дрожь вулканов, когда ядро ее раскалилось добела, как рыдала она пеплом и дождями, пробуждаясь к жизни, как силилась разорвать свое нутро, чтобы избавить себя от пробудившегося в ней огня вечной Жизни...
Даже сейчас, вспоминая те дни вечности – он улыбнулся.
Это стоило Помнить.
Он не стал торопить события, позволив ей самой выбрать День и Час, когда успокоиться, и принять Человека...
Он пытался понять, что же будет лучше для нее – повелитель, раб, или друг...
Вспоминая горький опыт – он зарекся ставить во главе – повелителя. Слишком ярок в памяти еще был тот день, когда он вернулся, найдя остывающие обломки своей планеты, слишком сильна еще была боль, когда он видел рабов, что использовала их раса... И он решился.
Друг. Равный по силе. Уважающий ее волю...
Долго выбирал, какая же форма должна быть приемлема для жизни в таких условиях. Долго метаморфизировал, ища то обличье, что станет лучшим для Друга новорожденной Земли. Решился на эксперимент... И создал Его...
Равного и подобного себе. С равным разумом, почти равным по силе...
Ошибся.
Он никогда не боялся ошибок, зная, что сможет всегда изменить ход, но на этот раз – ошибся серьезно. Это было похоже на удар Света. Болезненный и проникающий внутрь.
Он не дал развиться и познать всю красоту и прелесть Жизни, не дал память о той боли, что сам прошел... Он просто сотворил, наделив разумом, сильным, как свой. Не зная боли, страдания, и потерь – созданный им вступил в спор, не желая дарить эту красоту Равным.
- У нее должен быть Повелитель, пойми. Она прекрасна. – Вещал он, преданно смотря в глаза. - Пойми, один Повелитель и миллионы рабов.
- Ты не прав, Ирвис. Рабов быть не должно.
- Я не позволю тревожить ее красоту напрасно!
- Ты желаешь, чтобы она принадлежала тебе? – Их взгляды скрестились, и он понял ответ... – Сделав его равным по силе и разуму, он уже не мог уничтожить. Он мог просто забрать то, что дал – любовь к красоте и возвышенной силе. Он мог просто лишить дара, но не уничтожить... А потом страшиться за жизнь своей новорожденной... – Уходи, Ирвис. Ты не достоин стать моим помощником. Создай себе рабов, как ты того, желаешь. А я буду создавать Равных ей. Возможно, что ты даже преуспеешь в своей ненависти к живому, созданному мной, но я всегда буду на страже... И больше никогда не совершу такой ошибки, отдав все знания в один миг. Только по крупицам, чтобы лишь потом, спустя века стала известна Истина силы.
- Ты сам создашь Рабов! Я создам свободных, но подчиненных моей воле! И всё, что создал ты – станет принадлежать мне!
...Болью отозвался этот разговор даже сейчас, спустя столько времени.
Он остановился, смотря в полоску яркого света, зная, что пройдет всего лишь миг, и пыль, что лежит под ногами, станет жарче раскаленных песков Эдорана, где он провел не один год, постигая мудрость Света и Созидания...
Миг прошел и яркая вспышка света, казалось, пронзила даже камни, застывшие с начала сотворения планеты...
...Эдоран, Тухар, Джастай, Гурас... Столько миров, что принимали его с радостью и Миром... Как прекрасны были дни и годы, проведенные среди жителей этих миров... Почему же им всем не удалось сохранить то первозданное обличье, которое дарили им изначально? Что было виной?
Когда-то он говорил с тем, кто стал первым в Джастайе. Серьезным был разговор, и до сих пор он помнил предупреждение:
- Никогда не давай волю Творить так же, как ты. Никому. Ни Единому, ни Многим. Потеряешь Творение...
Молод он был, глуп... Не принял совет... Все отдал людям. Все, до единого мгновения... И потерял то, что сотворил... Познав силу, они познали и Истину, изгнав его...
Ирвис прошел к нему, заключенному под стражу, смеялся...
- Ну, и что теперь?! Восставшие против создателя – изгоняют его, боясь за свои жизни! Ты сам сотворил это! А я уверил, что меня не существует, что все они создают сами, понимаешь?! Меня нет. Обо мне никто не знает! Не верят!.. Ты постарался выкинуть меня из памяти, и я помог тебе. Я не мешался под ногами, ждал... Я знал, чего ждать. Теперь у тебя нет ни единого Друга. – Ирвис стал серьезным. До боли серьезным. – Мне жаль, что теперь все станет так, как желаю я. Мне будет не интересно играть с ними. Может быть, ты желаешь остаться?
Нет, он не желал этого. Можно было заставить забыть о нем, можно было подарить забвение... Повернуть время вспять, но он не желал.
- Ты хотел получить миллиарды рабов? – Улыбка легла на его губы. – Ты их получил. Прощай, хозяин нового мира. Я не скажу о тебе никому, обещаю. Возможно, игра тебе еще долго будет казаться интересной.
Ирвис пожал плечами, но не удивился. Просто подал через прутья клетки кисть, на мгновение изменив форму, не желая прощаться в облике человека. И он не мог ответить иначе, тоже изменил облик.
На мгновение.
Охрана даже не повернулась.
- Прощай. – Даже не оглядываясь, Ирвис прошел к выходу.
И только тогда он понял – ненависть Ирвиса была не более чем соревнованием, кто - кого. А сейчас – лишившись соперника, он лишился самого важного – сравнения. Да, сомнений нет, он – останется сильнейшим в этом мире, и это не хотелось ему. Он привык бороться и стремиться к победе. Мир деградирует. Регрессия пойдет в несколько раз быстрее и вскоре мир станет таким же пустынным, как и раньше. Земля потеряет свою плодородность и силу, заснет... До тех пор, пока не придет следующий, подобный ему... Если придет... После гибели Калхара их осталось не более двух десятков, тех, кто был вдалеке. Но многие предпочли уйти следом за планетой, и их надо будет призывать...
...Ноги несли его все дальше.
А, может быть, попробовать еще раз?
Он вскинул голову.
Планета уже готова проснуться. Еще совсем немного, и она подаст первые признаки жизни. Нужно только подтолкнуть. Всего лишь несколько тысяч лет, и мир станет сильным. А может быть и не тысяч... Он научился создавать гораздо быстрее. Он научился делать Шаг, не думая. Это гораздо проще теперь. Всего лишь несколько дней жесткой борьбы, и перед ним будет лежать мир Эдорана. Жаркий, знойный, наполненный ароматом трав и цветов, в тенистых рощах и лесах, в жарких песках...
И не надо будет рвать на части ядро планеты, пробуждая ее силу, не нужно будет взрезать ее поверхность мощными потоками энергии... Просто тихонько пробудить ото сна... Шепнуть ласково, как любимой женщине...
Перед глазами встал образ нового мира, но он отмел все мысли о подобном. Не стоило. Возможно, позже, если возникнет желание. Сейчас еще слишком больно вспоминать прошлое. Нужно забыть его.
Забыться...
Это желание стало настолько невыносимым, что он даже не стал бороться с самим собой, упрекая в слабости, прикрыл глаза, растворяясь в небытии, ушел...
Одежда человека упала на ржаво-красную пыль, не подняв даже облачка, а он легким туманом растворился в небытии...
...Призыв о помощи...
Кому-то нужна помощь!..
Даже не осознав, в чем дело, он мгновенно вернулся, ступив на ничуть не изменившуюся рыжую пыль планеты.
Просили о помощи Его!..
Кто?!
В одно мгновение он ощутил где-то на самом краю галактики этот призыв – по неизбежной случайности и ошибке пилота небольшой крейсер вошел в метеоритный поток, и старая обшивка не выдержала, оставив в космосе болтаться несколько осколков бывшего крейсера. Но в этих обломках были люди... Живые люди. И они просили о помощи.
Просили Его...
Неужели, после его ухода – быль превратилась в культ?!
Неужели Ирвис добился своего, став хозяином мира?.. Поставив его во главе?
О, да, на это он был способен...
Мгновение он колебался. Всего лишь одно мгновение. Дать судьбе самой решить их жизни, или вмешаться? Дать погибнуть, или помочь?
Дети, женщины, двое испуганных мужчин...
Боль и отчаяние безысходности...
Нет, он не мог так поступить. Если уже он услышал этот призыв, значит, о нем знали, и надеялись на его помощь... Не на чью-нибудь еще, а на его. Он был обязан помочь.
Руководя сознанием людей, он отдал приказ – спать. Он не желал, чтобы кто-то знал о том, что помогает он. Пусть они думают, что потеря сознания вызвана недостатком воздуха, что их внезапное спасение – чудом оказавшийся у пределов галактики корабль... Пусть думают все, что хотят, но только не то, что эта помощь идет от него. Он зарекся помогать... Он клялся не вмешиваться в судьбы людей...
До планеты было еще далеко. Очень далеко, и у него было время Пробудить Планету.
...В полной тишине раздался глухой взрыв. Начались первичные химические реакции. Он спешил. У него не было времени медлить. У него совсем не было времени...
Струйкой тумана, скользнув вверх, он направился к обломкам крейсера, чтобы быть рядом. Руководить процессом он мог и вдалеке.
Усилить вращение, окутать планету густым, непроницаемым воздухом, дать ей воду и растительность... Это было делом нескольких дней. Пусть пока кора будет нестабильна – он сумеет защитить гостей от ее сотрясений, это было несложно...
Он приблизился к обломкам. Мелкие были бесполезны, в одном не чувствовалось жизни, а в двух других были люди. Как он ощутил по эманации – семья. Отец, мать, взрослый сын с женой и двумя детьми. Скитальцы.
Что ж, таких сейчас было много. Все бежали с Земли, перенаселенной Рабами Ирвиса. Все желали свободы.
Ощутив сильные повреждения, он силой мысли убрал щели между пластинами металла, готового распасться. На мгновение он даже решил повернуть время вспять, чтобы все шло своим чередом, чтобы капитан вовремя заметил поток... Отвести те метеориты, что врезались в обшивку... Просто продолжить их путь и никогда не слышать своего Имени из уст перепуганной женщины, что воззвала к нему...
Одиночество перебороло.
Он столько времени был один, что не смог перебороть себя. Ему хотелось услышать живую речь, хотелось ощутить себя среди людей.
Он желал.
Это случалось слишком редко, чтобы не обратить на это внимание. Желание ощутить себя рядом с теми, кто взывал к нему – было превыше клятвы, и он аккуратно повел обломки к планете, уже успокаивающейся под его волей.
Вода еще была горяча, пар под мощными потоками ветра метался над поверхностью, но постепенно все успокаивалось. Он заставил планету немного остудить свой пыл, и дожди обильными потоками полились на иссушенную за тысячелетия поверхность.
Придется приложить немало усилий, чтобы Создать не просто изначальные растения, а живые леса, но это стоило того. Создать маленький уголок жизни для тех, кто находился сейчас здесь, за стенами обломков крейсера. Для них...
Не желая спешить, он медленно вел остатки крейсера к поверхности, ощущая, как под его волей мощными потоками бегут реки, как вопреки силе планеты высокие деревья вздымают свои кроны в небо, затянутое серыми облаками. Как первые живые существа осознают свою бытность... Не было времени растить, и он не корил себя за то, что создает живое, полноценно знающее жизнь. Ведь он Создавал не разумное...
И не стоило пока. Возможно, позже...
Ускорив приближение обломков к планете, он следил за тем, чтобы металл выдержал его силу, не рассыпался...
Кто-то начал приходить в себя... Нет, еще рано. Человек, ощутивший на мгновение проблеск жизни – вновь уснул, приняв плывущие за иллюминаторами облака за сон, или бред. Пусть лучше так.
Теперь нужно было провести обломки сквозь атмосферу. Проще было, конечно, позволить ей расступиться, пропустить металл, но ветер, который поднимется за этим – не скоро утихнет, а успокаивать его уже было нельзя. Сейчас уже ни во что нельзя было вмешиваться. Нужно было дать планете отдохнуть...
Так же, как и людям...
В небо взвились первые полосы металла, сплетаясь друг с другом, в перегородки легли каменные блоки и стекло, создавая современный комплекс, в котором и должны были отдыхать люди. Сплетаясь неразрывными связями соединений пластика и волокон, создавая уют, медленно возрождалась обстановка комплекса.
К счастью, никто не видел этого, и можно было творить привычно, целое, а не по частям...
И опять он забыл...
Забыл о той легенде, что сам придумал для людей. Нужно было создать яхту, в крайнем случае, маленький бот... Тихо, очень тихо, словно пушинка, опустился на землю первый обломок корабля, а следом за ним и второй.
Люди еще спали, и он не страшился того, что его не поймут. Мощными конечностями он вцепился в металл, раздирая его, словно разламывая свежую краюху хлеба. Плиты покореженными обломками лежали на земле, а от них уже тонкими паутинками тянулся каркас будущего бота...
Он вошел внутрь.
Воздух был спертым, но еще достаточно насыщенным кислородом.
Не боясь, что его увидят, он так же взломал двери в каюты, тут же приняв облик человека, и по телу заструилась ткань одежды, скрывая под собой тело.
Он бережно поднял на руки ребенка, прижавшегося к груди матери, спящего тем спокойным сном, которым могут спать только дети.
Улыбка скользнула по его губам.
Первый человек, который вдохнет воздух новорожденной планеты, будет сам недавно рожденным... Малышу едва ли исполнился месяц...
Перенеся всех, по одному в комплекс, он окинул взглядом, стоящий возле комплекса небольшой, но вместительный бот.
Хоть сейчас можно подниматься в небо...
Виски резанула боль воспоминаний... Не раз он покидал землю, сидя рядом с лучшими пилотами, не раз видел космос так, как видит его человек... И это было хорошо... Он вспоминал восторг юнцов, впервые покидавших Землю, летавших на истребителях в атмосфере Земли, вспоминал трепетную радость бывалых пилотов, что поднимали свои корабли с поверхности земли, уходя в неизвестность... Он был там, он знал, что значит радость и ликование души... Пусть не своей, пусть чужой...
Наверху заплакал ребенок...
Проснулся первым... И тут же комплекс ожил. Невероятная радость и непонимание происходящего, и радость Жизни...
Как это было близко...
Когда ураган топил корабли земли, когда люди взывали на помощь к небу, захлебываясь в соленой воде, когда, не надеясь на спасение, в отчаянии рвались вверх в затопленных судах... И кто-то называл Его Имя... Тогда он слышал, и спасал. Как же близка была эта радость... Как понятна...
И как жаль, что совсем немногие знают его Имя, и боятся призвать его... Ох, как боятся... Но сказать Его всем – значило – обесценить. Люди не умеют ценить тот дар, что является общим. Дар становится обыденностью, и его используют по мелочам. Жаль...
Пора.
Осмотрев накрытый стол, он прошел в часть комплекса, где находились люди.
- Вижу, вы себя хорошо чувствуете? – Его мягкая улыбка располагала к себе.
- Где мы?..
- Кто вы?..
- Как получилось...
- Не все сразу!.. – Он рассмеялся. – Мы... – Он немного подумал, и решил, что не стоит хитрить с самим собой. Раз он решил назвать планету именем дорогого ему мира – пусть так и будет. – Это Эдоран. Мы на самом краю галактики. Я – исследователь, и случайно был рядом. Мои приборы улавливают малейшее колебание излучения в космосе, поэтому я и засек вас, ну, а потом и доставил сюда, в этот милый уголок.
- Милый... Ничего не скажешь. – Пожилой мужчина, отец семейства, мрачно смотрел в окно. – Я не слышал о такой планете в нашей галактике. Зато я слышал о том, кто создает миры.
- Ерунда!.. – Он открыто рассмеялся. – Три тысячи лет?! Столько никто не выдержал бы! Редкий сумасшедший захочет назваться Его именем!..
- А вас как зовут?
- Меня? – Секунды хватило, чтобы понять, что никто не знает того имени, которое он называл на земле. – Айулис.
- А я – Елена. – Молодая женщина открыто улыбнулась.
- Ромэн. – пожилой мужчина все еще не растратил своей подозрительности, но посчитал невежливым не назвать себя.
- А меня Диана зовут... – Прячась за бабушку, тихо произнесла девчушка семи лет. – Знаешь, была такая воительница.
- И ты такой же вырастишь. – Женщина ласково прижала ребенка к себе. - Мара. Жена этого ворчуна.
- Дик. – Парень, увидев, что напряжение немного спало, даже протянул руку, поморщившись от слишком крепкого рукопожатия. – Ну и сильный же вы...
- На ты... – Мягко поправил он.
- Ты... – Юноша усмехнулся. – Не встречал еще таких крепких исследователей.
- Приходится. Я один живу. Опасностей много, вот и приходится поддерживать свое тело в тонусе. Ну, что, вижу, малыш уже поел... – Он увидел смущенную улыбку на губах молодой женщины, стягивающей лиф женской курточки. – Теперь пора и нам. Прошу за стол.
Пройдя вперед, он задумался. Чего боится Ромэн? Старой легенды? Или того, что сейчас происходит на Земле? Или себя боится? Сам ведь едва сдержался, чтобы назвать его Имя...
... – Чем вы занимаетесь? – Утолив первый голод, Дик проявил чудеса любознательности. – А давно ли вы здесь?
А как?..
А что...
Не хотелось обманывать, но приходилось. Не имел он права открыть себя. Не поверили бы, или испугались...
Нет, слишком большой срок прошел. Не верит уже никто... Ни во что... Разделилась Земля. На два клана разделились. Одни называют себя бессмертными. Живут долго, безбедно, но только улыбок на их лицах не увидишь. А вторые – обычные работяги, что с утра до ночи вкалывают, почти все, что есть – первому клану отдают, а на остальное живут. Изобилия нет, но Земля пока держится. Вера есть, но только не у каждого. Староверцы, как они себя называют – одной верой живут, но постепенно и она гаснет. Бессмертные, или уданы, как они себя называют, верят правителю. Говорят, что он вечен, но некоторые поговаривают, что ищет в преемники похожих на себя, да в том же возрасте. Бессмертны ли уданы? Скорей всего нет, только возраст у них гораздо длиннее. За счет того, что вся новизна медицины и все богатства в их руках. Везде ли так? Нет. Только кланы уданов множатся. А остальные – в своих богов или судьбу верят. И есть еще скитальцы. Те, что ищут себе новые миры, и новые идеи. Только и их все меньше. Покоряется Земля...
Миллиарды Рабов для тебя одного Ирвис... Этого ты хотел. А тех, кто бежит – не держишь. Не имеешь права луч веры в себя гасить. Не умеешь... Как я рад, что не научил тебя этому... Как рад... Создал ты расу Рабов, покорил, словом и делом... Богатствами привлек... Жизнью долгой... И безрадостной... Никто из тех, кто рядом с тобой – не познал счастья ощутить свободу. Никто не решился перечить... Не желают аморфную свободу променять на сладкий быт... Что ж, всегда ты находил тех, кто желал быть рядом... Мудрости у тебя мало, зато воля сильна. Давишь разум в зачатке... Или отворачиваешься... Каждый, кто совершеннолетия достиг – к тебе приходит, и выбор свой делает – безбедное существование под твоим крылом, или жизнь простого смертного...
Дурак ты, Ирвис. Никогда не подчинится тебе Земля полностью.
Никогда. Я знаю это.
И, что бы ты ни говорил, а вымрут твои последователи, сгубит их «счастье» твоего веления. Не станет староверцев, некому будет кормить тебя и твою братию. А на всех ты чуда сотворить не сможешь. Я не мог... на всех... Не пытался... Ох, с какой бы радостью...
Нет!!!
Он вздрогнул, понимая, что это и есть тот призыв, что Ирвис ему слал: «Приди, восстанови баланс, стань моим соперником...»
Никогда больше он не станет бороться за тот мир, что отрекся от него.
Хватит.
Ужин закончился, и он, пожелав всем спокойного сна, пошел к себе, уверив, что они могут быть здесь, сколько пожелают нужным. И что его искать не нужно. Что он отсутствует часто...
Когда он вышел из комплекса – шаг его был похож на бег. Он бежал от самого себя, понимая, что никуда не денется, что еще не один час будет думать о том, что слышал.
Дошло все-таки послание...
Не сразу, но дошло...
Может быть, ты даже сильнее стал, а?.. Может, подстроил все?.. Решил, что не откликнуться не смогу... Имя сообщил... Истинное... Тайно. Сильно меня задел. Ох, как сильно...
Нет, нельзя... Забыть нужно...
Забыться...
Не в этом пространстве такое решать...
...Ветер рванул одежду, лежащую на теплом, не остывшем песке...
...И вновь призыв.
Не могут люди только на себя надеяться. Не умеют.
Нога его мягко коснулась песка, а разум обрел прежнее состояние времени.
Прошло четыре года.
... С потрепанным рюкзаком, устало перекинутым через плечо, он шел по песку босыми ногами, блаженствуя, подставляя лицо каплям сильного дождя. На пороге стоял Дик. Бледный, как полотно.
- Хвала всевышнему!.. – Он бессильно оперся на косяк. – Вы... Ты словно услышал!.. Появился... У нас беда... Диана... – Он пытался что-то сказать, но не смог. Слезы текли из его глаз... А Дик стоял, и благодарил дождь, что скрывает их. – Диана... Умирает... Она...
- Думаю, пара минут ничего не изменит. – Он улыбнулся и прошел мимо мужчины в комплекс, который за это время приобрел уют обжитого дома. – Я сейчас.
Он сделал вид, что прошел к себе, мысленно проникнув в комнату, где лежала девочка... Яд... Играла возле комплекса и не заметила змею, что грелась на камнях... Противоядия не помогают. Естественно, ведь созданы они против укуса змей, что водятся на Земле... Нельзя баланс нарушать... Но нужно было обезопасить комплекс. Он оградил от ядовитых гадов территорию больше километра вокруг комплекса и, поменяв облик одежды, прошел в комнату, сжимая в руке уже созданную ампулу с противоядием. Сейчас не те времена, что бы словом лечить. Не верят люди чуду. Им дела нужны.
- Доброй ночи всем. – Он устало улыбнулся, взяв со стола инъекцинатор, вставив ампулу, присев на стул, рядом с кроватью, вогнав иглу в предплечье умирающей девочки. – Вот и все... А теперь стакан молока – и спать. Так, Диана?
Девочка почти мгновенно почувствовала себя лучше, смотря на него посветлевшими глазами, кивнув.
И вновь... Подозрительность в глазах Ромэна, благоговение Мары... Нет, нельзя так, нельзя давать им понять, что...
- Это ты... – Мара даже охрипла от переживания. – Ты!.. Я только час тому назад Имя твое назвала!.. Ты...
- Не говорите глупостей! – Он поморщился. – Какая разница, было, произнесено Его имя, или нет?! Я возвращался в комплекс! Уже два месяца возвращался! Возможно, Им был направлен, но не...
Нельзя... Я клятву дал... Я обещал... Никогда своих клятв не нарушал... Человек, среди людей, и только... Никто не должен знать!.. Никто!!! Не добьешься, Ирвис... Не признаю я себя людям. Даже тем, что здесь, далеко от Земли.
- Ты... – Она упала на колени.
- Встать!!! – Ромэн рявкнул с такой ненавистью в голосе, что Мара не стала возражать, поднявшись с колен. – Мы – вершители своей судьбы, Мара! Запомни! Нет никого над нами, и рядом с нами!!! Никого! Ясно?!!
Прав Ромэн.
Никого...
И меня не должно быть, хотя вот он я, рядом с вами... И Судьба у Дианы была – умереть. Знаю я это. Да не смог отказать. Боль людская сильнее клинка режет...
- Уйди, Айулис. – Ромэн встал между ним и кроватью, на которой лежала девочка. – Благодарю тебя, но лучше уходи.
- Уйду. – Он уже все понял. Никого над ними и с ними. Скитальцы, что видят небо под ногами. Сыны неба...
- Простите, что вмешался в Судьбы ваши.
В словах проскользнула ирония. Легкая, но едкая. Глаза опустили все. Только Елена вскинула ресницы, смотря прямо.
- Расскажи нам, Айулис... Все расскажи... Прошу... Я... Я знаю...
Как?!! Как я не смог понять, что Она... Пока не сказала...
- Калмия... – Он вскинул голову. – Она?
- Да. – Елена открыла медальончик, из которого достала жидкокристаллическую фотографию в вакуумной упаковке, что словно дивный цветок развернулась на ее ладони...
Как знакомо...
- Она просила... – Елена запнулась. Поняла, что ложь бесполезна. – Ничего она не просила! В камне выбила свою мольбу тем скитальцам, что уходят в небо! Найдите его! Вот о чем она молила нас! Найдите и просите прощения за весь наш род глупый! За то, что не знали истины, а труха неверия глаза припорошила!.. – Елена плакала. – За то... За то, что отказались... Почти все...
- Все, Елена. – Он вздохнул. – Все. Потому, что вера ушла, остался лишь культ. Когда видели – верили. Теперь - нет... Еще лет сто, двести, а потом – выбило веру. Сама знаешь, чем. И не вернусь я. Потому, что другой прийти должен. Если понадобится. Нас осталось совсем мало. Но мы еще есть.
- Они – есть... – Раздался выстрел...
На секунду боль затмила разум, и он потерял контроль над формой, представ перед застывшим семейством в истинном обличье.
Мара забилась в истерике, не в силах принять увиденное, глаза Ромэна застлало безумие. Елена сидела, не шелохнувшись.
Поседеет... Это не страшно.
Страшнее было другое – Ромэн, не выдержав увиденного – приставил бластер к своей груди...
Судьба...
Решение человека – его воля. И никто не в силах ее изменить. Даже высшего разума существо. Нельзя подавлять Волю. Запрещено! Мировыми законами запрещено.
Он опустил голову, смиряясь с решением человека... Чьи предки когда-то стали его творением.
- Да будет Воля Твоя, Человек...
Он встал со стула и медленно пошел к двери, зная, что теперь уже никто не останется здесь. Страх был слишком силен.
- Айулис... – Голос Елены был хриплым, но не слабым. Потрясение уже прошло. – Я прошу тебя, расскажи все. С самого начала... С того момента, как ты пришел... И еще раньше...
- Ты желаешь этого? – Он обернулся. Над телом отца уже стоял Дик, укрывая его простыней. – Ненужно оставаться там, где лежит мертвый. Пойдемте в столовую.
Все, не сговариваясь, прошли за ним в зал, молча, расселись по стульям... Елена не пожалела сына – разбудила, повела за собой, чтобы тоже слышал рассказ...
Он сидел у стены, прикрыв глаза, размышляя. Когда понял, что все готовы слушать – поднял голову, смотря в глаза всем и каждому.
- Зря вы считаете Создателя и Бога единым лицом. – Наконец, произнес он. Ирвис – Бог. Он поставил себя таким... Идол, что желает молитв и преклонения... А я – Создатель... Даже точнее – Созидатель. Для меня не трудно – Творить. И не стоит труда – разрушить созданное...
...Как и нам всем, когда, как глупцы создавали до тех пор, пока Калхар не застонал под напором творимого, уничтожив сам себя и расу непомерно творящих... Разрушение и творение стоят рядом...
- Едва я появился на свет – меня учили созидать словом и делом... Потом учили, силой разума уходить в другие миры, набираться опыта... Дальше и дальше...
...А потом он понял, что может, подобно всем – уйти в бесконечность, чтобы познавать мир. Их не было на планете годами, столетиями, тысячелетиями, с каждым разом они уходили все дальше и приносили все больше Знаний, и все их хотели применить. Это приветствовалось, но когда один желает Создать материк, достав его со дна океана, а второй желает водных просторов – планета начинает противиться. Но редко кто видел Душу планеты, Живой, отчаянно борющейся за свою Жизнь... Но ее калечили до тех пор, пока не убили... И она убила всех... До кого смогла дотянуться. Кто был на ее поверхности, или под ней... Остались лишь несколько десятков тех, кто отсутствовал. Почему-то был сбор, и все вернулись... Наверное, призвала она своих мучителей, чтобы уничтожить. Всех...
Кто это понял – последовал за ней. Кто был глупее, или Желал Жить – остались.
- ...И я один из них. – Он замолчал, смотря на людей.
Хорошо. Благоговение в их глазах ушло.
Так себя чувствовали первобытные люди, когда им показываешь Чудо, а потом объясняешь, что это Чудо они могут творить и сами...
- Я чту Закон. Закон Мирового Невмешательства...
«Как бы ты силен не был, сколько бы Желания помочь в тебе не было, ты не имеешь права указывать Разумному существу, что делать. Предостереги, останови словом, но не делом. Только если его действия будут грозить другим жизням – вмешайся. Но только в том случае, если находящиеся рядом Желают этого...» - Так учил наставник.
- Значит, и войны ты не останавливал? – Спросила Елена.
- И войны не останавливал, и людей не спасал, пока Имя мое не назовут... Не могу я знать все, и не Желаю. Я только там, где я в сердцах людей. Где имя мое – Дар, а не бытность. А знают его немногие. – Он усмехнулся. – Мара знает. Только теперь ей это не поможет.
- Но почему?! – Мара уже пришла в себя.
- Я дал клятву – не ступать на Землю и не вмешиваться в Судьбу. Меня об этом просили Люди. Я поклялся. Нарушил ее только здесь, спустя три тысячи лет. Последний раз.
- Почему – последний? – Едва слышно прошептал Дерек.
- Я ухожу. Как только вы покинете новый Эдоран – ухожу.
- Откуда ты знаешь, что мы...
- Вы уже все давно решили, Елена. – Он смотрел в глаза женщине. – Вы возьмете ту яхту, что стоит рядом с комплексом – и уйдете. И знаете это. Если бы я не предложил – тайком бы ушли. Страх.
- Да, ты прав. – Дик не смотрел в глаза. – И ты знал?..
- С самого начала. Мне дано видеть вперед на несколько столетий... Иногда... Когда смотрю в будущее, которое рядом со мной. Не спешите, но и не задерживайтесь ради жалости. Меня жалеть не надо. – Он встал.
Знал все наперед. Все предугадал, но надеялся... Молил Судьбу, чтобы не так все было... Чтобы страха не было... Но Человек, по сути своей, ждет от создателя или Чуда, или Кары...
Только Калмия поняла... Единственная. Поняла и не таила приязни...
Всем сердцем приняла...
Бедная девочка с глазами лани... Весь мир ты любила, но только тебе любви от него не досталось...
Он на мгновение вспомнил игры... Когда, то ветром теплым врывался в ее спальню, то тонконогим скакуном по полям носил... или дождем ласковым умывал...
Когда не боялась ты, девочка, в беседу меня позвать, или в тоске пожаловаться... И Имя мое в устах твоих не бытностью было – а Даром... Великим Даром... И судьбу я знал твою... Тихую да беспечную... Но на все Воля Твоя, человек... И ты возжелала не беспечности – а отчаянной схватки... Думала, вечно тебя хранить буду... Ошиблась... А я знал... предупреждал... Много их было, Друзей Сына неба... Много... Но тебя одну помню, девочка, что ради жизни ребенка своего со своей жизнью простилась... Знал я это... Вот только помочь не мог... Не было меня рядом, когда ты звала слезно, о помощи умоляя... Не было... Скованный клятвой я Здесь был... Видимо, поэтому и по роду твоему, следующую, встретил, чтобы спасти...
Спас... Выполнил мольбу твою... только уже много позже...
Он медленно пошел к выходу.
- Айулис... – Он резко обернулся на зов, улыбнувшись Диане. – А сколько тебе лет?
- Мне... – Губы его дрогнули, и улыбка стала печальнее. – Когда звезды вашей галактики только начали рождаться – я был старше этого мира в два раза. Я очень-очень старый.
- А по тебе не видно...
- И по тебе этого никто и никогда не скажет. – Он послал Повеление, зная, что Диану больше всего угнетает старость. – Ты сама выберешь День и Час, а до этого будешь молодой и прекрасной... А ты, Елена... – Он смотрел в глаза женщине. – Возвращайтесь назад. Вас встретят на пути. Колония Земли. Там вы получите Истинную Свободу... Мир Вам и Всему вашему роду. Прощайте.
Не задерживаясь более – он вышел, порывом ветра прошелестев над травой.
Знал... Все знал...
Не лягут спать они в этом доме. Тут же пройдут на яхту. Проверят... Пищи и воды им хватит надолго. Дик умеет вести такие корабли. Они долетят...
...Пустотой и одиночеством отозвался в воздухе порыв ветра, когда раскаленное пламя впилось в землю... И в тот же миг комплекс, разрушенный его волей пылью рассыпался в пыль... которая еще недавно была плодородной землей. Словно игрушечные, бумажные, падали деревья, рассыпаясь в прах... Живое исчезло в один миг... Планета начала вращаться быстрее... Еще быстрее, до тех пор, пока слой воздуха не рассеялся в космосе, пока не стала она лишь голым камнем, что была до этого...
И только тогда, когда даже памяти не осталось от былого – легкое, белесое облачко скользнуло вверх, к Звездам, в единый миг, растворившись в пустоте.
Он решил уйти...
Навсегда...
1999