Глубоко материальная девушка по ночам ездит на своем кабриолете. Учит себя английскому и не считает за подруг женщин рядом. Глубоко материальная девушка не плачет и не курит меланхоличные сигареты. И не матерится. Матерится – это плохо. Кошельки такое не любят. Их девочка должна быть красивой и воспитанной. Поэтому глубоко материальная девушка ходит на занятие по скрипке и берет уроки пения. Пока за свой счет. А потом это окупится сторицей.
Глубоко материальная девушка не пьет до святого визга, и не звонит бывшим. Она стирает телефоны. Оставляя один – «пупсик». Вот только номера под этим именем разные. Зависит от времени года.
Глубоко материальная девушка не отпускает и не заморачивается. Она не снимает здоровенные каблуки и накрашена даже ночью. Она одевает кружевное белье и пускается в пляс на столе абсолютно трезвая, почти как та осень за окном. Глубоко материальная девушка красится подводкой и красной помадой. Завивает волосы и стирает румяна вдоль скул. Она обязательно накрасит ресницы и два раза пшикнет духами возле шеи.
Вас не интересует ее прошлое. Вас вообще ничье прошлое не интересует. Потому что вы слишком заняты, чтобы спросить у своей дочери, где она пропадает по вечерам. Вам плевать, откуда у вашего сына новый телефон. Вы не знаете, кто такие трэш. И только после этого текста вы подойдете к своей доченьке и навязчиво будете смотреть в ее прелестные глаза, где маленькая девушка давно умерла. А глубоко материальная девушка отныне танцует свой моральный стриптиз и снимает душевное порно.
Давай. Тебе же это так весело – заходить к своему ребенку, когда тот получил двойку. Или когда что-то напакостил. Ты читаешь газеты, когда твоя дочь, твой сын кусает одеяло. Нам давно не нужна ваша опека. Мы не нуждаемся в опеке. Нам нужна ваша поддержка. Не контролируй, но будь рядом. Ты больше не родитель – друг.
Глубоко материальная девушка встречает глубоко материального юношу. И, пробежав мимо, ищут дальше дураков, которые клюнут на их порнодушие.
А вы читайте газету дальше. На последней странице анекдоты. Рядом с некрологом нашей детской наивности.