Скрипнет сойкой калитка c порога далекого детства,
Старый сад – мир манящего, сказочно-тёплого лета,
Первозданная тишь, никуда от неё здесь не деться.
Через две сотни Лун мчусь в покинутый рай за советом.
Здесь опять махаоны и пчёлы кружатся под сливой,
И Барвинок ковром – неуступчивый, дерзкий мальчишка...
Синеок он, вихраст и упрям, под крапивой сварливой –
Спят Нарцисс и Фиалка в обнимку, а он - третий лишний...
Древний ясень-горбун, толщиною в четыре обхвата,
Где на ветках - скворечником солнечно-лиственный дом,
Щебетали птенцами с рассвета мы и до заката,
И ловили кометы, дотемна заигравшись на нём.
Остров перечной мяты атолом плывёт в чистотеле,
И глазёнки смородин с немым любопытством глядят,
И узорные ставни – трамплин для весенней капели,
И пра-пра-пра-пра-правнуки птиц беспокойных галдят...
А от яблони–няни лишь шаг к заходящему солнцу,
Гребешком золотым откопаю наш детский «секрет» -
Там монетка твоя под стеклом, как за тусклым оконцем,
Мне шепнёт долгожданный и единственно-верный ответ.
Навсегда улетят паутинки сомнения - космами,
Не паук, - шелкопряд золотистые сети сплетёт.
Час Нарцисса прошел, он осыпался прежними вёснами,
А Барвинок всё стелется и синью небесной цветет...