Ласковый убийца

Виктория Колобова
Конец августа в Ростове был очень жарким в 2006 году, впрочем, как и всегда. Но мальчишкам жара была не помехой. Они весело носились, играя в футбол. Олег вчера приехал от бабушки с дедушкой, все лето он провел у них в Сыктывкаре. Сейчас, играя в футбол, он упал, резкая боль в большом пальце левой руки.  Мать была дома. Они сразу пошли в поликлинику. Врача в кабинете не оказалось, медсестра осматривала палец мальчика, когда раздался телефонный звонок. Она извинилась и ушла. Ее не было долго. Наконец пришла, улыбается. Принесла с собой какую-то мазь. Обработала палец спиртом, потом намазала мазь. Палец опух, покраснел, сильно болел. Потом весь палец спрятали под гипсом. Олег не показывал вида, что ему больно. Он шел домой рядом с матерью и улыбался. В футбол больше не играл, сел перед телевизором, но там ничего интересного не было. Олег присел к своим любимым тритонам. У него в аквариуме жили два тритона. Мама называла их маленькими дракончиками и обходила аквариум, она боялась их. А он очень любил их, сам кормил. Не доверял кормление даже младшей сестре Тане. Таня вернулась из детского сада и присоединилась к нему, наблюдая за тритонами.
— Олег, что с тобой, — сказала она, — почему ты весь горячий?
Подошла мама:
— Олежка, у тебя ничего не болит?
— Да, я чувствую себя плохо. Болит живот.
К вечеру пришел папа. Олегу было плохо. Но папа всегда воспитывал сына в спартанских условиях, главным девизом было — не пищать! Сам он был полковником. В Ростов попал по распределению, по национальности коми. Знал английский и немецкий языки. Мама не знала иностранных языков, она была домохозяйкой. Но Олег довольно сносно читал и писал на двух языках.
В тот же вечер мать снова отправилась в поликлинику, но уже одна. Она хотела, чтобы детский врач пришла к ним домой. Но та выслушала ее и сказала:
— Если завтра не станет лучше, то поезжайте в Центральную городскую больницу.
Домой к мальчику врач не пошла, хотя хорошо знала эту семью. Направление в больницу не дала.
Утром они пришли в больницу. Олег остался. Лежал на больничной койке, корчился от боли, но не плакал, не стонал. Часто звонил матери. Отцу не звонил, знал, что он занят. Мать приезжала к нему каждый день, меняла футболки, чтобы ее мальчик был чистым и аккуратным. Приносила ему свою домашнюю еду, только ту, что разрешали врачи. У Олега обнаружили гепатит. Он провел в палате четыре дня. На пятый день мать сама везла его в реанимацию.
—У нас санитарок и медсестер не хватает, — объяснила ей пожилая санитарка со стаканом кефира в руке. Она прихлебывала кефир и шепнула ей вслед:
— Гроб заказывай, мамаша!
Мать Олега вздрогнула и обернулась. Но увидеть лицо санитарки не смогла, оно было прикрыто стаканом с кефиром. В это время застонал Олег и она обернулась к нему. Он был без сознания. Левая рука свисала. Она поправила руку, положила поверх простыни. На руке большой палец по-прежнему был под гипсом.
Олег уже второй день был в реанимации. Из Сыктывкара приехали бабушка с дедушкой. Они часами сидели в приемном покое и плакали. Оставил службу отец. Пришел к главврачу.
— Гепатит есть гепатит, — ответил врач, — мы делаем все, чтобы спасти вашего мальчика.

Спасти Олега не смогли. На похороны пришли его школьные друзья. Пришли друзья отца. Все плакали. Олег лежал в гробу в отцовском пиджаке. Почему-то он за неделю болезни вырос сантиметров на 15. Его одежки были малы ему.  Пришли на похороны и друзья Олега по двору. Те самые друзья, с которыми он играл в футбол. Пришел и Игорь, с которым Олег дружил с детского сада. Игорь был с мамой и папой.  Потом были поминки в кафе, что рядом с домом. За столом сидели мужчины в военной форме и все плакали. Было так необычно видеть столько сильных мужчин плачущими.
 А на следующий день отец Олега собирался на службу. Туфли стояли у порога. Стал обуваться, сунул ногу в туфель, а там тритон. Он вылез из аквариума и путешествовал по квартире, залез в туфель. С похоронами все забыли о тритонах. Мать кормила их, но они привыкли к большему вниманию. Олег разговаривал с ними и был уверен, что они понимают его.  Отец Олега — Александр  бережно вынул тритона, отнес его в аквариум, а сам заплакал. Впервые в жизни у него была истерика.
— Я должен что-то сделать, — твердил он. — Почему они его не лечили? Ведь он был совершенно здоров еще неделю назад!
Жена отпаивала его корвалолом и прочими успокоительными и плакала сама.
В этот день он не пошел на службу. Он пошел к адвокату, хотел подать в суд на врачей за то, что плохо лечили его сына. Когда он пришел в больницу, истерика началась у врачей:
— Я за свои деньги лекарства покупал, хотел спасти Вашего мальчика! — кричал ему молодой врач.
Главный врач не кричал, но смотрел на него с осуждением и строго молчал. Костриковы вернулись домой. На следующее утро Таня повела Таню младшую в детский сад, а ее не пустили:
— Почему умер ее брат? — строго спросила воспитательница. — Сдайте все анализы, тогда приводите ребенка.
Пришлось обходить с дочерью всех врачей, чтобы дочь пустили в детский сад. В кабинете невропатолога она заплакала сама.
— Да Вам самой нужен невропатолог, — сказала ей врач.
Она шла из поликлиники, вела Танечку за руку, а сама плакала и не могла остановиться. Навстречу шла ее знакомая:
— Таня! Что случилось?
Она рассказала ей о смерти сына. Подруга внимательно слушала ее. Потом сказала:
— Меня удивили только одно: почему санитарка со стаканом кефира со злобой сказала тебе про гроб? Она знала, что мальчик умрет, когда ты его сама везла на каталке в реанимацию? Может, тебе это послышалось?
— Нет, такое послышаться не может. Она  не просто говорила эти слова, но говорила с явным злорадством.
— Почему? — задумчиво сказала подруга. — Я знаю, что от гепатита можно умереть не только за неделю, но и за более короткий срок, вирусы коварны. Но я не понимаю, откуда такое злорадство у санитарки? Знаешь, что, Танюша, обратись-ка ты к Трубникову. Так, на всякий случай. Я с его дочерью Юлькой в одной школе училась, хорошо его знаю. Поверь мне, он уж точно разберется, кто виноват в смерти Олега: вирусы или кто-то другой?


 Трубников был весьма удивлен такой просьбой, сразу отказался:
— Ребенок умер в больнице от гепатита, причем здесь частный детектив?
Но Александр Костриков просил его заняться этим, очень сильно просил:
— Конечно, я заплачу Вам за расследование, каким бы ни был его результат. Но прошу Вас не ради денег, ради моего Олега, ведь Вы сами отец. Не дай Вам Бог узнать, что такое потерять ребенка, помогите нам, рассейте наши сомнения, выясните все детали его смерти, почему он умер так быстро?
Трубников согласился и начал расследование с расспросов самих родителей. Они с готовностью отвечали на все его вопросы. Рассказали всю биографию Олега во всех подробностях. После этого еще несколько дней Трубников провел во дворе, наблюдая за детьми и беседуя с ними. Был сентябрь. Ростовский сентябрь теплый. Мальчишки гоняли в футбол в том же дворе, где еще совсем недавно бегал за мячом Олег. Он беседовал с друзьями Олега. Говоря о друзьях Олега, родители в первую очередь указали на Игоря, который жил в их подъезде этажом ниже. Десять лет назад они все заселяли новый девятиэтажный дом, тогда и познакомились. Их Олегу было три года, а Игорьку — шесть лет. С тех пор они и дружили. Беседовал Трубников и с Игорьком Самсоновым, и с его мамой. После разговора с Леной Самсоновой — мамой Игорька он поехал сразу домой. Проработав более 20 лет в милиции, постоянно общаясь с ворами, убийцами, он научился слушать их не только ушами, но сердцем,  за эти годы появилась интуиция
Какой-то странный осадок остался в душе после разговора с матерью Игорька. Он не мог понять, что именно засело занозой в сердце? В который раз заново вспоминал весь разговор с ней, все нормально. Она искренне сочувствовала Костриковым, жалела Олега. Он так и уснул с тяжелой думой, а ночью проснулся, как от удара — глаза! Вот что оставило тяжесть в душе — глаза Самсоновой. Верней, не сами глаза, а страх в расширенных зрачках. Она прекрасно владела собой, вроде бы искренне выражала сострадание, но почему у нее были расширены зрачки, почему во время разговора с ним на верхней губе появились капельки пота? Ведь у них работала сплит-система, и в квартире было даже прохладно. Не должна она была вспотеть от жары. Не было жары. Ее страх был непонятен Трубникову. Тем более, что страх был старательно спрятан, только расширенные зрачки и капельки пота на верхней губе выдали ее. Трубников вышел на лоджию, закурил. Небо было сплошь усыпано звездами. Тихо.
В эту же ночь в другом конце города смотрела на эти звезды Самсонова. Сидела в кухне, смотрела на  звезды, а видела лицо Олега и слышала его голос:
— Теть Лен, а теть Лен, а когда ваш Игорь приедет?
Он раньше часто звонил ей и спрашивал, когда приедет Игорь, хотел с ним играть. Она пила валерьянку, другие капли, но лицо Олега по-прежнему смотрело на нее сквозь окно. Очнулась от этого видения, только когда в кухне появился ее муж — Леонид:
— Ты говорила сегодня со следователем?
— Да.
— Успокойся. Мертвые все знают, но ничего сделать не могут, а живые не знают. И не узнают, если ты им не расскажешь. Ты же любишь меня и сына?
— Люблю.
— Успокойся, а не сможешь успокоиться, я попрошу позаботиться о тебе врачей психиатров. Иди спать.

В воскресенье Трубников с утра пораньше отправился в аквапарк, прихватив с собой соседского Вадика. Вадик был в восторге, когда они приехали, хотел сразу выскочить из машины  и бежать в аквапарк, но Трубников не торопился. Бедному мальчишке пришлось почти час сидеть в машине, впрочем, он больше бегал вокруг нее и ел мороженое. Трубников кого-то ждал. Его терпение было вознаграждено. Когда появился Игорек, он вышел из машины, взял Вадика за руку и направился покупать билеты. К Игорю подошел парнишка лет 17, аккуратно подстриженный, хорошо одетый. Вместе они пошли развлекаться. Вадик катался на водяных горках и был счастлив. А Трубников весь день наблюдал за Игорем и его другом.
Друга звали Гоша. Он жил с матерью и отчимом в красивом трехэтажном особняке. Отчим купил ему автомобиль и оплачивал курсы вождения. Гоша был на год старше Игоря, но из него еще не вышло детство. Он с наслаждением катался на водяных горках рядом с семилетним Вадиком. Игорь познакомился с Гошей весной, вернее, их познакомили родители. Отец Игоря и отчим Гоши давно были знакомы, а детей познакомили этой весной.
— Странно, — думал Трубников, — почему не раньше? Может быть, потому что раньше Игорь дружил с Олегом? Дружил с Олегом лет 10 кряду, а весной познакомился с Гошей и про Олега забыл?
Родители Олега по-прежнему поддерживали добрососедские отношения с Самсоновыми, они не помнили, чтобы между детьми была ссора. Но дети из их двора рассказали Трубникову, что они подрались и поссорились в подвале.
— Вот только в подвал мне еще не хватало, — подумал Трубников. — Странно, что два воспитанных мальчика 13 и 16 лет могли делать в подвале? Играли в войну? Придется еще и подвал осматривать, хотя с весны прошло полгода.

Весь следующий день Трубников вместе с сантехником Степанычем провел в подвале. Степаныч любил водочку и соленые огурчики, которыми сполна запасся Трубников. Подвал Степаныч знал как свои пять пальцев, но специально для Трубникова включил свет, после того, как Трубников сам починил электропроводку.
— Наверное, последний раз здесь зажигали свет еще до потопа, — сказал Трубников.
— Нет, — ответил Степаныч, — до потопа никак нет. Дому 10 лет всего лишь.
Трубников вынес из подвала грязный плащ, детский плащ, такие носят девочки лет 12. Несколько пуговиц, бумажек… Отдал вонючие «трофеи» в свое бывшее отделение милиции с просьбой провести экспертизу. На плаще были пятна, похожие на кровь. Начал искать хозяйку плаща. Прошла неделя, пока он нашел ее. Ему помогла в этом сотрудница районного отдела образования. Пришел к райотдел, объяснил в чем дело, попросил помочь найти девочку лет 12-13, хозяйку плаща, проживающую вблизи этого дома. Сотрудница этого отдела, занимавшаяся опекой и попечительством, согласилась пройти вместе с ним по своим подопечным. Пришли в очередную квартиру, где царствовала отчаянная нищета. Родители, имеющие своих двоих детей, взяли под опеку еще и племянницу. Лицо у племянницы было, мягко говоря, странным, несчастная была явно больна. Трубников попытался поговорить с ней и сразу пожалел об этом. Он спросил, как ее зовут? Девочка в ответ на его вопрос, запустила ручонку ему под брюки. Он с отвращением отпрянул.
Экспертиза подтвердила, что на плаще пятна крови, кроме того, там были следы выделений, свидетельствующие о половом акте. Трубников показал плащ опекунам девочки, они обрадовались:
— Наконец-то, ее плащик нашелся!
Он показал фотографию Игоря девочке и она узнала его. Назвала его имя. Сказала, что он платил ей по стольнику. Дети из двора с этой девочкой знакомы не были, но видели, как она заходила в подвал их дома, как выходила оттуда. Игорь тоже туда с ней ходил. Однажды они все вместе пошли за ними, посмотреть, чем они там занимаются? Взяли фонари. Увидели, все убежали, а Олег подрался с Игорем. Олег вышел из подвала и сказал всем, что с Игорем больше дружить не будет. С тех пор даже не здоровался с ним.

— Это было весной, думал Трубников. — На все лето Олег уехал к бабушке и дедушке в Сыктывкар. Вернулся в конце августа, чтобы умереть. Играл в футбол, упал, вывихнул палец. Какая-то мазь, гипс. В этот же вечер ему стало плохо, температура, боль в животе. На палец уже никто не обращал внимания. Что же за мазь нанесла на палец ребенка медсестра? Это узнать трудно, вчера медсестра попала под машину — несчастный случай.
— Требуйте проведения медэкспертизы, — сказал Трубников родителям Олега. — Прошло всего лишь две недели со дня смерти, гипс так и остался на пальце. Надо провести экспертизу, чтобы выяснить, каков состав мази?

Его опасения подтвердились. Вирусом гепатита Олег заразился благодаря мази, нанесенной на палец. Родители были шокированы этим известием.
— Кому понадобилось убивать нашего мальчика? За что? Почему? — спрашивали они у Трубникова.
Он ответил вопросом на их вопросы:
— Вы дружите с Самсоновыми, кто они?
— Да, дружим, — ответил Костриков, — и Олег дружил с их Игорем. Это хорошие люди. Он работает в охране банка, она — секретарем главврача в горздравотделе. Это очень хорошие и порядочные люди. А почему вы о них спрашиваете?
— Вы можете пригласить их к себе домой? — спросил их Трубников.
— Хоть сейчас.
— В воскресенье вечером пригласите их, пожалуйста. И обязательно пригласите еще ту санитарку, которая пила кефир и грубила вашей жене. Ее зовут Зоя, если не захочет прийти, то пообещайте ей от моего имени, что здесь она узнает, кто убил ее дочь. Ее дочь — Марина — это и есть та самая медсестра, которая нанесла мазь на палец Олега. Она попала под машину, убийца скрылся с места происшествия. И заодно пригласите, пожалуйста, еще двоих или троих ваших друзей по службе.
— Все, что вы сказали, мы обязательно выполним, — ответил Костриков, — но узнаем ли мы, кто приказал погибшей медсестре намазать на палец Олегу мазь, зараженную вирусом гепатита?
— Я все объясню вам в воскресенье, — ответил Трубников.



Костриковы ждали воскресенья с нетерпением. Пригласили всех, кого назвал Трубников. Настало воскресенье. В квартире Костриковых собрались все приглашенные. Пришли и Самсоновы вместе с Игорем. Трубников пришел вместе с девочкой и ее опекуншей.  Стол был накрыт, но никто не прикасался к еде, все ждали, что скажет Трубников.
Он обратился к девочке:
— Ты знаешь этого мальчика, — спросил он, указав ей на Игоря.
— Да, — ответила она.
— Расскажи, когда и где вы познакомились, чем занимались?
— Мы познакомились весной, я стояла на Красноармейской улице. Я там гуляла одна. Он позвал меня к себе в гости, мы сели в такси и приехали в подвал. Там было темно, но тепло. Мы занимались сексом. Он заплатил мне стольник.
Опекунша вскочила из-за стола:
— Да я на него в суд подам! Ей 13 лет!
Родители Игоря тоже вскочили:
— Это ложь!
Трубников рассадил всех по местам. Снова обратился к девочке:
— Рассказывай дальше, ты была в подвале только один раз?
— Нет, еще несколько раз. Игорек хороший. Он мне каждый раз по стольнику давал. А потом в последний раз сильно фонари  светили. Я испугалась, потому что много мальчиков пришло. Все убежали, а один остался и с Игорем дрался. Я испугалась, убежала, денег не взяла, плащ бросила. Вот и все.
— Вы ответите за все, — закричала опекунша. — Девочке только 13 лет, она не виновата в своей болезни, от олигофрении не лечат. Вашего Игоря убить мало!
Трубников снова рассадил всех по местам и обратился к Игорю:
— Это правда?
— Мало ли что скажет олигофренка, — презрительно ответил он.
— Да, — согласился Трубников, — гораздо больше расскажет ее плащ, на котором остались следы крови и других выделений. Экспертизу уже провели. Осталось только сравнить их с вашими. Вы хотите этого?
— Зачем вам нужна вся эта грязь? — закричал отец Игоря. — Ну ладно, согрешил мальчишка, с кем не бывает! Ему 16 лет! Что вы ковыряетесь в этом дерьме?
— То, — ответил Трубников, — что в это дерьмо нечаянно попал Олег и заплатил за это жизнью. Ведь это вы, — продолжал он, обращаясь к матери Игоря, — уговорили медсестру намазать Олегу на палец мазь? Я взял распечатку телефонных переговоров. Медсестра около 30 минут говорили с приемной горздравотдела, то есть с вами.  Вы знали, что Олег с брезгливостью отвернулся от вашего сына, понимали, что его подвальные развлечения могут получить огласку и не хотели этого. Когда я был в вашей квартире, то попросил пить. Мы зашли в кухню. Пока вы готовили кружку и наливали минералку, я успел осмотреть вашу кухню. Простите, кое-что забрал.
—Да вы вор! — воскликнула Самсонова.
— Как вам угодно, — ответил Трубников. — Только объясните мне, пожалуйста, что было в этой баночке? Я достал ее из мусорного мешка, что был у вас под раковиной. Маленькая баночка из-под икры мойвы. Я взял ее уже после того, как вы выбросили мусор. Вынул из мусорного бака. Экспертиза уже подтвердила идентичность остатков мази на банке и мази на пальце трупа. Вы готовили ее дома? Это же очень опасно. Вы могли заразиться гепатитом сами или заразить сына, мужа. Некоторые врачи называют гепатит ласковым убийцей. Куда уж ласковей! Медсестра Марина очень старалась, нанося эту мазь на опухший и покрасневший палец мальчика. Она всего лишь выполняла ваши указания, не ведая, что творит. Вы убедили ее, что надо взять мазь, которую по вашей просьбе в медпункт сразу же доставил курьер. Полчаса Марина говорила с вами по телефон, еще какое-то время ждала курьера. Вы отправили курьера в поликлинику с мазью, используя свое служебное положение. Ни он, ни медсестра не подозревали, что мазь содержит вирус гепатита. Вам надо, чтобы я пригласил сюда курьера из городского отдела здравоохранения?
— Не надо курьера, — тихо ответила Самсонова. — Это моя мазь. Я защищала своего сына!
В это время раздался грохот от падающего стула. Костриков рванулся к Самсоновой. Наверное, он бы убил ее, но трое его друзей, удержали его.
— Подождите, — сказал Трубников, — я еще не закончил. Позавчера попала под машину Марина. Она очень скоро догадалась, что мазь, которую она нанесла на палец ребенка, стала причиной заболевания гепатитом. И поделилась своими догадками с матерью, — Трубников обратился к санитарке. — Поскольку вы работаете санитаркой в инфекционном отделении той самой больницы, где лечили ребенка, попросила вас снять с пальца гипс и убрать мазь. Но вы не выполнили просьбу дочери. Почему?
Пожилая женщина заплакала:
— Простите меня, мы живем бедно. Когда мальчика похоронили, я позвонила Самсонихе и попросила денег, назвалась Мариной. Я совсем немножко просила, чтобы Мариночке шубку купить. У этой Самсонихи норковая шубка, а Мариночка всю зиму в осенней куртке ходила!
— На машине, которая сбила Марину, — продолжал Трубников, — свидетели заметили знак «У», что означает «ученик». Один прохожий успел снять на мобильный телефон эту машину. С помощью видеозаписи установили номер и даже опознали водителя. Это машина нового друга Игоря Гоши. За рулем сидел Гоша, хоть он еще не закончил курсы и не имеет прав. Рядом с ним сидел Игорь. Я сказал все.

Все сидели молча, только всхлипывала санитарка. Все это время во дворе стояла милицейская машина. Если бы Трубников заранее не договорился с Виктором, приславшем наряд в квартиру Костриковых, то, наверное, Самсоновых предали бы суду линча. Милиция спасла Самсонова-отца и Самсонова-сына от расправы. Их повезли в отделение.

Самсонова вернулась домой одна. Опустилась на диван, тупо уставилась на компьютер. Вспомнила тот день, когда все узнали о смерти мальчика. Зачем они смеялись два часа кряду? Муж и сын смеялись, когда узнали о его смерти. Она предупреждала их, что так нельзя! Он же умер! У соседей траур! Они оба сидели перед компьютером, смотрели что-то смешное, дружно смеялись, праздновали пиррову победу. И никто бы ничего никогда не узнал, если бы не этот проклятый детектив!