Наш старший мичман дядя Коля Медведев вообще любил пошутить. Перевёлся из Балаклавы на Камчатку – и давай шутить. Он, наверно, и там шутил. У них в Балаклаве прямо в здоровенной горе убежище для подводных лодок было, целая база внутри огромной скалы, которая по расчётам должна была выдержать тридцать хиросимных бомб. Там и заправка топливом, и медсанчасть, и поесть-попить, и ремонтная база, и склад торпед. «Винета», которая у Платова в «Секретном фарватере», отдыхает. Ну, и ядрёный арсенал там тоже был. Вот оттуда Коля к нам и перевёлся. И тут же принялся шутить.
Дядя Коля был старшим мастером по подготовке специзделий к выдаче на подводные лодки. Мы, собственно, там все этим занимались – готовили, выдавали и принимали обратно, когда лодки возвращались из автономок. А ходили они тогда не на неделю, и не на месяц. Помню, Б-101 уплыла в океан и только через год вернулась. Ну да, экипаж меняли. Прямо в океане меняли, и ещё раз вроде бы в Камрани (если не путаю). Но всё равно, полгода внутри железной трубы проекта 641 – это ж кем надо быть, чтоб выдержать… Ребята выдерживали.
А мы что – мы-то береговые, нам веселее служилось. И дядя Коля Медведев у нас самый главный шутник был. Он параллельно ещё исполнял секретчика – сидел в секретной части на грифованных бумажках. Но головных частей торпед тоже покрутил предостаточно. И всё время шутил.
– Юрка, тебя главный инженер вызывает.
– Зачем?
– А я знаю?
Для сопливого лейтенанта главный инженер (капитан 2 ранга, заместитель командира части) – ого-го. Подтянул галстук и потопал на второй этаж полуподземелья.
– (тук-тук-тук в стальную дверь) Прошу добро?
Через минуту выясняется, что никто никого никуда не вызывал, а ответ на вопрос «Кто это вам сказал?» вызвал на физиономии главного ехидную ухмылочку.
– Медведев, ага. Ну как же.
Спускаюсь вниз.
– Дядь Коль, ну вот на фига так делать?
– А классно я тебя, да? – смеётся.
Дядя Коля обожал переворачивать вверх ногами «крабов» на шапках. Дядя Коля перевешивал шинели на вешалках, и мичмана, машинально зачехляясь при выходе на перекур, вдруг оказывались в погонах третьего ранга. И наоборот. Он менял местами фуражки на полочках, и это было весело.
Потом я маленько повзрослел, и меня подкалывать стало уже неинтересно. Потому что пришёл товарищ ещё моложе, лейтенант по прозвищу Хома. С севастопольского спецфакультета. Дядя Коля кровожадно потёр руки – и понеслась.
Дело в том, что военная служба – это ужасно скучное дело, недолго отупеть, и посему нужна постоянная разминка мозгов. У большинства из наших мозги ещё какие-то оставались, и мы их периодически разминали по-всякому. Кто как. Дядя Коля – шуточками.
Вот, например, висят шинели, а над ними на полочке шапки в ряд. «Крабами» наружу. И если взять чью-то шапку, перецепить «краба» на заднюю часть и воткнуть шапку обратно «крабом» наружу, то получится – что? А-а-а, любой сразу почувствует, что надетая шапка на башке сидит как-то не так. Снимет, повертит в руках, заметит подмену и погрозит пальчиком дяде Коле: «Ай-яй-яй, дядя Коля! У-у, хулиган севастопольский!»
Да. Любой.
Кроме Хомы. Хома так и будет ходить в шапке задом наперёд, пока не заметит, что все вокруг валяются по сугробам, корчась в коликах.
А хлястик? Что можно сделать с хлястиком?
Хлястик – это такая хрень, которая у шинели сзади, держится на двух пуговицах.
Ну? Придумали? Нет? Э-э…
Хлястик отстёгивается и перевешивается на передние пуговицы шинели. Вертикально. Аккуратно. Слева. Там ну почти как раз получается. Шинель вешается на место. На перекуре все терпят, чтоб не сорвалось. Ибо все видят, все в курсе. Кроме Хомы и главного. Главный не курит вообще, сидит у себя в конуре, а Хома хлястик на груди не замечает традиционно.
– Володя, тебя главный чего-то вызывает, – это дядя Коля появляется на перекур последним.
– А где он?
– В «сарае», в кабинете.
Специальные фортификационные сооружения обвалованного типа мы любовно называли сараями. Сарай № 1, сарай № 2, сарай № 2А… Через некоторое время я также узнал, что «сарай» – это ещё и ракетный подводный крейсер стратегического назначения проекта 667бдр, но это было уже потом.
Хома срывается с места и на полусогнутых чешет к «первому сараю». Остальные не спеша идут туда же и посмеиваются. Обойдя «тройку» (это не «сарай», это наземное сооружение, такой специальный двухэтажный дом), наблюдаем, как тяжёлая железобетонная дверь «первого сарая» отъезжает в сторону, и из неё выходит главный инженер с Хомой под мышкой.
– Георгий Кириллыч! Нате вам вашего лейтенанта, научите его за формой одежды следить, – а сам едва не падает от смеха, но сдерживается.
Георгий Кириллыч тоже из Севастополя, тоже из подскального царства, но – полная противоположность дяде Коле. Шутки до него доходят, как радиоимпульс до космической галактики Конская Голова. Георгий Кириллыч рычит тигровой акулой и дерёт Хому, который, оказывается, до сих пор не вонзился, в чём, собственно говоря, дело.
– Хлястик, Хоменко! Хлястик!!!
Полгода Хому называли Хлястиком.
А площадку между «первым» и «тройкой» от снега чистил шнекоротор. Такая жуткая мясорубка на шести колёсах. Дыр-дыр-дыр... Дядя Коля в тот день как раз поменял перед перекуром шапки – свою и Хомы. Разница в размере примерно двойная (ну, у дяди Коли голова ж была с избыточным количеством мозгов). Хома нахлобучил шапку дяди Коли, как всегда, не заметив подвоха, и вышел из «сарая». Синее небо, белый снег, солнышко, шнекоротор дрынчит. «Мясорубка» крутится, снег в сторону пушистой струёй вылетает, на солнце искрится. Мы стоим и балдеем, вдыхая свежий воздух, и помаленьку движемся в сторону КПП «зоны», потому что курить можно только там. Хома с нами, а позади дядя Коля из «сарая» вылез и возмущённо орёт:
– Ну шо за фигня?! (все оборачиваются) Какой гад мне шапку подменил?
Он деланно пытается натянуть шапку Хомы на свой седой кумпол, но она, понятно, никак не лезет.
– Да чтоб вас всех, шутников засраных!..
И, видя, что Хома, обеспокоившись, снял с себя шапку и внимательно её рассматривает, как бы кидает шапку Хомы в пасть шнекоротору. Но… но почему-то пальцы её не удерживают, и чёрный офицерский меховой головной убор с кожаным верхом улетает по направлению обозначенного «броска». Все замерли. Шапка исчезает в лязгающей пасти «мясорубки» и тут же вылетает вместе со снегом под сорок пять градусов вверх. Точнее, два куска шапки плюс «краб».
Верите ли, нет ли, но Хома строго сказал дяде Коле, что «товарищ старший мичман поступил неправильно».
Через полчаса дядя Коля незнамо где нашёл новенькую шапку, как раз размером на Хому, прицепил к ней новенький же «краб», публично извинился и надолго перестал шутить. Пока новый лейтенант не пришёл.
А жили-служили мы там очень дружно. Хоть и непросто там было, на Бечевинке. Ох, непросто! Но это были прекрасные лейтенантские годы.
2010
из ненапечатанного сборника «Макароны по-флотски»
фото: 23 февраля 1983 года, группа офицеров и мичманов в/ч 40094, Бечевинка. Дядя Коля Медведев - как раз под буквами «с» в слове «КПСС». Второй слева - главный инженер, капитан 2 ранга Баранцев Александр Матвеевич, затем начальник группы № 1 майор-инженер Карцаев Георгий Кириллович, командир части капитан 1 ранга Козлов Виктор Георгиевич и начальник штаба подполковник Попов Алексей Арефьевич. Автор - между Карцаевым и командиром, чуть позади, а Хома придёт к нам в часть только через полгода...