В полдень мы остановились на каком-то пологом склоне, перекусили и после часовой передышки двинулись далее. Пейзажи постепенно менялись, день клонился к ночи, а гном всё веселил Эмили. Удивительно, думал я, как у него получается болтать весь день без передышки.
К ночи мы вышли к вершине той горы, я уже два раза устраивал ночлег. Решив здесь переночевать, поели и улеглись.
Встав в семь утра, двинулись дальше. В этот день мы были более сговорчивые. Я вспомнил про Вила, и всем было весело.
Спустя час спокойной дороги случилась первая встреча с пумой (для кого уже, если вспомнить про шрамы Мэрина, давно уже не первая). Ничего не предвещало её появления, как вдруг она выскочила на тропу откуда-то из леса. Эмили взвизгнула и уперлась лицом в плечо гнома, чтобы не страшиться её приближения. Он развернулся спиной к кошке – что было огромной ошибкой, которой кошка, к счастью, не воспользовалась, – а я вытащил меч.
– Чтоб её… Мэрин, это и есть та самая тварь?
– Проклятие!.. она ведь в два метра длиной. Весит на сто килограммов, наверно!
– Дрейк, она нападает на человека очень редко.
– Что ж преградила нам путь?
– Видимо, где-то поблизости её потомство.
– Это обнадёживает!.. И что теперь делать?
После этих слов раздался ружейный выстрел, и пума убежала.
– Это ещё что?! – удивился я.
Мы стояли неподвижно. Через минуту появился какой-то старик с ружьём наперевес.
– Доброе утро, – улыбнулся он.
– Доброе, – поприветствовал я его. – Вы стреляли?
– Да. Снова промазал. В последнее время их развелось много. Сам шестерых видел. Они, пумы, твари своенравные.
– Дрейк. А вы?
– Сэм.
Мы пожали друг другу руки. Эмили успокоилась, и вместе с Мэрином подошла. Я убрал меч.
– Я слышал, вы уже убили одну, – поинтересовался я.
– Верно, – произнёс он, облокачиваясь на дерево и закуривая. – Было дело. Правда, мне не верят многие, в основном те, кто убеждён, что их не существует. Но в доказательство могу представить шкуру.
– По правде, до этого момента я тоже не верил.
– То-то…
– Вам не встречался Вил?
– Тот, что постоянно в пивной пропадает? Как же, видел вчера вечером. Он странный стал. Расспрашивал о шахтах, гномах… Я, конечно, догадываюсь, где они, но не стал ему говорить – ещё сам не уверен. Право же, чудно видеть его теперь. Совсем изменился.
– Не знаете ли кого-нибудь, кто хорошо знает горы?
– Любой охотник знает. Я-то, к сожалению, не могу вам помочь – дела, уж простите… Мне надо идти; надеюсь, вы отыщите то, что вам нужно.
Он попрощался и пошёл.
– Странный старик, – проговорила Эмили.
– Так мы и не спросили о шахтах…
– И не нужно было, – сказал гном. – Я прочёл его мысли. Ладно, идём.
Мы двинулись дальше.
Весь день мы проговорили о пуме. Когда показалась деревня, разговор перешёл о еде и ночлежке.
Мы вошли в пивную. Как и в прошлый раз, за столами сидело несколько мужиков, чего-то бурно обсуждавших. Мэрин и Эмили сели за свободный столик. Я подошёл к столу у шкафов, где стоял всё тот же человек.
– Привет! – обрадовался он, увидев меня. – Как поживаешь?
– Без проблем. Есть новости?
– Разве что Вил пропадает. Говорят, гномами заинтересовался.
– Старик Сэм, видимо, был прав. Я встретил его по дороге. Он мне и сказал о Виле.
– Да, это правда. Что-то он говорил мне… Нет, не помню. Коньяку?
– Пожалуй. Для тех двоих, – я указал на моих влюблённых спутников, – налей вина.
У него отвисла челюсть.
– Да ведь это Эмили! – воскликнул он. – Провались я на этом месте, если глаза мои врут!
Я засмеялся. Наливая им вина, он поинтересовался, что её сюда привело.
– Долгая история. А вообще это моя заслуга, что она оказалась здесь. Кстати, думаю, тебе будет интересно узнать о том, что она недавно сделала.
– И что же? – с неподдельным интересом спросил он.
– Узнай-ка сам – всё равно делать тебе сейчас нечего. Я пока до Вила дойду.
Попросив Мэрина не уходить, я вышел из заведения и направился к дому нового приятеля.
Хижина Вила находилась в двух минутах ходьбы от пивной. Мне пришлось недолго ждать после того, как постучал в дверь, – хозяин оказался дома. Открыв дверь, он обрадовался мне и пригласил войти.
– Я не один, мои спутники ждут в пивной.
– В чём же проблема? – спросил он и запер снаружи дверь.
Направившись в пивную, Вил стал интересоваться новостями с Большого Перевала. Я рассказал по пути лишь о вечеринке предводителя деревни, ибо он, как только вошёл внутрь, тут же бросился к столу «разливщика».
– Как давно я не пил! – твердил он.
Но «разливщик» сидел рядом с Эмили. Мы сели рядом.
Представив между собой Вила и гнома, я отошёл с Эмили в сторону. Почему-то мне приспичило поинтересоваться о Линде. Я хотел узнать, что заставило дочь Солиана проводить время с человеком, о котором ещё не известно, что из себя представляет. Когда я спросил Эмили, что она об этом думает, то не уловил в её поведении ни малейшего сомнения.
– Думаю, ты должен смириться с этим.
Её двусмысленный ответ означал: или симпатия и интерес Линды были подлинными, или же это – дело рук Йон.
– Йон посчитала, что так будет лучше, когда Линда, наслушавшись рассказов о тебе, пожелала познакомиться с тобой.
– Но как же Кейт?! – вскрикнул я, и Мэрин, прочитав мои мысли, отрицательно покачал головой.
– Кейт? – удивлённо переспросила она.
Я понял, что Эмили не знает ничего – старушка Йон, так же как и Мэрин, ни слова не говорили про мою возлюбленную. Они умели держать обещание.
– Значит, не знаешь… Я понимаю, Эмили, что вы хотели сделать мне приятное, но так можно было сделать много… недоброго.
– Кто такая Кейт? – вновь спросила она.
Я понял, что придётся ответить.
– Моя возлюбленная…
– Где же она? Почему мы не видели её рядом с тобой?
– Она пропала; исчезла год назад. Йон знала об этом и потому, видимо, хотела помочь забыть о ней. Но я не могу…
У меня потекли слёзы. Я прикрыл лицо ладонями. Она стала успокаивать меня и обняла.
– Тебе нужно успокоиться. Присядь…
Мы сели. Она попросила принести мне стопку коньяка. «Разливщик» мгновенно исполнил просьбу и куда-то ушёл.
– Я и понятия не имела, – начала Эмили.
– Нет, не продолжай! – прервал я её. – Нужно было сразу о ней рассказать. Мэрин знал, но я просил молчать. Может, не стоило.
– Ты не виноват: Кейт сама ушла, – сказал гном.
– Не знаю… Да, Вил. Узнал что-нибудь?
Он уселся поудобнее.
– Немного. В новых Гнёздах уже нет гномов. Но, покидая дом, они оставили под дверью клочок бумаги с какими-то странными надписями.
– Что это может означать? – обратился я к Мэрину.
– Очевидно, что-то заставило их уйти. Не думаю, что они были подвергнуты физическому насилию… то есть гонению. Скорее, на то были свои причины. Сдаётся мне, они ушли в шахты, – добавил Мэрин после короткой паузы.
– Что это значит? – спросила Эмили. – Я считала всё это сказкой.
– Шахты действительно существуют, – сказал я. – Вот только я бы воспользовался Лабиринтом, чтобы найти их, а то по горам бродить мы можем несколько лет.
– В принципе, ты прав. Но раз было решено отыскать их своими силами, то придётся продолжать поиски, – произнёс гном.
– Почему ты не знаешь, где вход?
– Я же говорил, что моя семья ушла из шахт, когда мне было два месяца.
– Если тебе было когда-нибудь два месяца, – усмехнулся я.
Вдруг мой карман отяжелел. Я сунул в него руку и почувствовал, как Арон (я про него успел уже забыть) нагрелся. Через мгновение в моих мыслях возник Курт. Мэрин, поняв это, извинился перед остальными и пересел ко мне, установив с нами контакт.
– Здравствуй, Дрейк! Здравствуй, Мэрин!
Мы поздоровались.
– Как вы изменились! Ребята, вы можете сейчас говорить?
– Да, – ответил гном. – Что-то случилось?
– Ничего особенного. Единственное, что могу сказать, это про родителей Кейт. Я их ещё не нашёл, но вышел на их след. Я сообщу, когда обнаружу.
– Спасибо.
– У вас есть что-то новое?
– Мы вскоре будем в Новых Гнёздах. Там исчезла парочка гномов.
– Всё думаете пробраться в шахты?
– Да.
– Мне думается, она застряла в Лабиринте. Дрейк, ты проверил его?
– Два раза прошёл – ничего. Омут сказал, она в шахтах, но места, куда она отправилась, не существует. Парадокс какой-то…
– Может, она отправила своё отражение? Мне кажется. Что она в Лабиринте. Никаких признаков присутствия человека ты не нашёл в нём?
Я немного помолчал, затем с сомнением ответил:
– Вроде нет…
– Хорошо, что ты не пошёл через него. Всё-таки я предполагаю, что она – или хотя бы её образ – осталась там.
– С чего же ей там оставаться? – удивился Мэрин. – Даже если это так, почему тогда нет никаких известий от неё?
– Скажу лишь, что мне так кажется. Дрейк…
Он умолк. Спустя какое-то время я отозвался.
– Да, Курт. Я слушаю.
– Извини, что тогда обвинил тебя в случившимся. Быть может, ты действительно ничего не мог сделать.
– Курт, прошу… Я ничего не мог сделать, когда она исчезла. Но я предвидел последствия, ведя её по Лабиринту. Я мог не показывать ей всю «прелесть» этой убийственной штуковины.
– Никто не знает, что будет после. Даже мудрецы, которых не осталось в наше время, не всегда знают о простых порою вещах. Мэрин. Разве я не прав?
– Я согласен с тобою. Дрейк, не унывай. Всё будет тик-ток. Кстати, ты оповестил Арвен, что вскоре отыщешь родителей Кейт?
– Нет ещё. А что, не стоит?
– Ей-богу.
– Почему? Я думал, ей тоже нужно знать. По-крайней мере, в прошлый раз вы с Арвен действовали сообща.
– Она увлеклась Омутом. Не надо её отвлекать от поединков с ним.
– Разве? Мне казалось, что Омут не будет заниматься с нею.
– Я тоже думал так. Так что имей ввиду – ей сейчас не до нас.
– Ладно. Мне пора, ребята. Будут новости, сообщу.
– Давай, до связи.
Шар остыл.
– Знаешь, я не ожидал, что Курт свяжется со мною.
– Когда-нибудь он должен был это сделать.
– Кто это был? – спросила Эмили.
– Двоюродный брат Кейт. Впрочем, тебе не нужно это знать. Дрейк, знаешь ли ты, что Курт остался единственным, кто никуда не исчез?
– И что с того?
– Меня это настораживает. Почему его родители решили уехать на другой конец королевства именно тогда, когда пропали родители Кейт?
– Причём здесь они?
Я непонимающе посмотрел на него.
– Вполне возможно, его родители имели какое-то отношение к пропаже Кейт и, повздорив с ними, переехали. Может даже, предварительно убрав их.
Я с Вилом переглянулся.
– Иными словами, они оставили Курта расплачиваться за убийство?
– Я этого не говорил, ибо не берусь утверждать, что её родители погибли, к тому же от рук брата отца Кейт. По-крайней мере, исключать это тоже нельзя, даже если нелепо звучит.
Наступило молчание. Подошёл «разливщик» и, налив мне ещё коньяку, уселся рядом.
– Извини, Дрейк. Я и вправду не желала причинить тебе боль…
– Не переживай, – махнул я рукой. – Бывает. Скоро пройдёт.
– На своём веку мне не приходилось видеть человека, который столько времени боролся за возлюбленную и с каждым днём всё сильнее питал к ней чувства, – произнёс Мэрин.
– Спасибо… – тихо сказал я.
Всю ночь я не спал. Постоянно приходила мысль, что Кейт просто ушла с другим куда-нибудь далеко-далеко, и её родители затем двинулись в те же райские места. Лишь изредка на меня находило какое-то забытие, и я погружался в полусон, почти тут же просыпаясь.
Порою мне казалось, что у меня вовсе не было возлюбленной, что эта история – всего лишь неприятный сон, который вот-вот кончится. Не знаю даже, с чего я вдруг повёлся на глаза Линды… А может, не стоило её покидать? Если бы я не ушёл в тот день с Большого Перевала, задержался бы пусть даже на несколько часов, Кейт я бы уже никогда не увидел, а Мэрин, в свою очередь, остался бы в живых. Но, увы, откуда мне было знать, что там, в шахтах, мне предстояло сделать выбор, ради которого я мучился больше года? Но это было там – нам ещё предстояло добраться. Так что судьба оставляла мне всё меньше времени до той трагедии, что неизбежно ожидала меня.
На утро у меня разболелась голова. Весь день проходил, будто в тумане, ища в окрестностях лечебные травы, которые я и на вид плохо помнил – не то, что по названиям.
Где были гном и Эмили, я понятия не имел, а вот Вил, как я и думал, убежал в пивную. Однако, на моё удивление, домой он пришёл трезвее трезвого.
Вечером я приготовил что-то вроде супа из найденных мною трав. Пока Эмили, Мэрин и Вил чего-то стряпали на кухне, я залпом проглотил своё творение и, свалившись от усталости на диван, уснул. Проснулся я от нежных прикосновений рук Эмили к моей голове. В первые мгновения, как я открыл глаза, мне показалось, что надо мной склонилась Кейт. Увы, это была не она.
– Идём, я тебя накормлю, – прошептала Эмили.
Я встал. Было очень темно, часов одиннадцать или двенадцать. Пройдя на кухню, мы сели. Почему-то мне ужасно хотелось есть. Я ощутил проникающий в окно аромат сена, теряющегося в запахе жареного мяса.
– Ешь…
Я принялся за пищу, иногда поглядывая на неё. Удивительно, думал я. При свете трёх свечей она была очень таинственна и более красива. В её карих глазах отражалось пламя свечей, и создавалось впечатление, что передо мной сидел ангел. Я ел и думал, что между мной и ею могли бы быть более близкие отношения, если бы не Мэрин. Случись так, я бы точно не покинул перевал, и со временем моя любовь к Эмили угасла бы в пламени глубокой привязанности к ней. Но этого не произошло. Да и не стремился я к такому развитию событий. Моя зависть к Мэрину периодически сменялась радостью за него, и я наслаждался тем, как они нежились.
Я ел. Она безмолвно смотрела на меня. В какой-то момент мне даже стало неудобно перед ней, и предложил ей вина. Она отрицательно покачала головой.
– Это тебе.
Продолжив есть, я почувствовал, что не могу насытиться. Возможно, мне так казалось. После бокала вина мне жутко захотелось спать, о чём я не смог долго молчать.
– Ты сегодня словно сам не свой, – выговорила она. – Что-то случилось?
– Просто хочу спать…
Мы встали. Задув свечи, мы прошли в гостиную, где я мне было уютнее, чем в других комнатах.
– Но здесь не удобно, – возразила она.
Настояв на своём, я лёг на диван и моментально уснул.
Следующий день выдался дождливым. Ливень бесконца поливал, и мы просидели у Вила, болтая обо всём, что приходило нам в голову. Только к вечеру дождь прекратился, да и то на полчаса. Этим моментом Вил не пренебрёг воспользоваться и сбегал пару раз в пивную, чтобы запастись спиртным на ближайшие два дня – на случай, если дождь будет затяжной, как, в общем-то, и происходило в девяносто процентов всех случаев. Я полагаю, что он не только любил бутылки и их содержимое, но даже думал ими. Однако если дело стоило того, чтобы не пить, он всегда держал себя в руках.
Что же касается моего отношения к подобного рода напиткам, то для меня они были лишь лекарством от стресса, и то не всегда. По-крайней мере, я не стремился по возможности взять в руки стакан.
К вечеру мы завели разговор о том новом для Эмили и Вила, а может – и для всего человечества, что носит название Лабиринта. Я рассказывал о нём всё, что знал. Даже Мэрин, зная о его прелестях и недостатках куда больше моего, удивлялся тому, что мне известно. Признаюсь, я и сам был удивлён этому. Вероятно, это были знания Омута, переданные мне в замке. Когда я умолк, Мэрин добавил лишь несколько слов. По-крайней мере, моё повествование надолго заставило впасть в размышления Эмили и Вила.
На утро выглянуло солнце. Едва я встал и натянул штаны, как вбежала до ужаса счастливая Эмили и с радостными криками повисла на мне.
– У меня получилось! Наконец-то!
Успокоив её, я поинтересовался, что именно у неё получилось.
– Мэрин показал мне, как можно передвигать вещи! И я попробовала!
В её глазах была истинная радость.
«Только не это», – подумал я. Мне сразу припомнились те фокусники с флягами, что так интересовали молодых девушек. Право, Эмили была уже женщиной, но на простейшие передвижения могла попасться так же, как и дети. Одевшись до конца, я предложил обсудить эту тему за завтраком. Она согласилась.
– Заодно и решим, куда держать путь, – добавила она.
Но оказалось, Мэрин с Вилом перекусили ещё в шесть утра, и нам осталось лишь гадать, что повлияло на их ранний подъём.
– Как думаешь, отыщем мы Кейт? – вдруг спросила она.
– Надеюсь… хотя, может, и нет, – спокойно ответил я.
Она очень удивилась этому спокойствию.
– С недавних пор мне кажется это забавным, – пояснил я.
– Что именно?
– Всё, что происходит со мной. Я путешествую, общаюсь с разными людьми, попадаю в ситуации, которые, возможно, не произошли, останься Кейт в тот день дома. Я смотрю на вещи по-иному, не так, когда она была со мной. Я вижу во всём что-то хорошее, что-то – нет, я оцениваю и сравниваю, чего не было год назад. Тогда я всё видел в тёплых, нежных оттенках, всё делал не ради себя, но для Кейт. Теперь же мне открыты истинные цветы жизни. С её исчезновением я смог оценить, что для меня лучше, ведь я познал не одно счастье, но и горе. Я набрался мудрости.
– Ты начинаешь пугать меня, Дрейк.
– Поясни, – не понял я.
– Ты стал говорить по-иному. Ты словно не ты. Ещё вчера верил, что найдёшь её, а уже сегодня вверяешь судьбу случайности.
– Я всегда сомневался…
– Но всё же искал! Так что получается? Год потратил зазря? Пусть ты не найдёшь, но хотя бы узнай, почему и куда она пропала, что с ней случилось.
– О-о… прямо копия Мэрина. Сдаётся мне, вы с ним – половинки одного разума. Он тоже говорил это недавно. Но понимаешь, это сложно. Будто всю жизнь суждено провести мне в поисках.
– Если ты ещё любишь её и будешь любить, то это твоя участь.
Наступило молчание. Я допил свой чай и стал разглядывать Эмили. Странно, в который уже раз думал я. Почему я остановился тогда с Мэрином на Большом Перевале? Мне вновь пришла в голову мысль, что я мог сойтись с ней, если бы Мэрин не повстречал её. Впрочем, эта мысль – всего лишь посредник между моим разумом и усталостью от тщетных поисков.
– Как думаешь, у вас всё получится?
– Ты о чём?
– Я о вас говорю, о ваших планах.
– Надеюсь, – вздохнув, ответила она. – По-крайней мере, будем стараться.
– Я с Кейт тоже так думал… до того дня. Мне будет очень горько, если окажется, что она ушла с другим.
– Я обещаю, что у нас с Мэрином всё будет хорошо, пока смерть не разлучит нас.
– Может, не стоит вам идти со мною? – произнёс я неожиданно для себя.
– Дрейк, одному тебе точно её не найти.
– У меня возникло плохое предчувствие. Предчувствие чего-то смертельного, неизбежного. Я не желаю, чтобы кто-нибудь из вас пострадал.
– Дрейк!.. Мы не оставим тебя одного! Чтобы не случилось, мы будем вместе. Не пытайся отговорить нас. В том или ином случае, одного тебя мы не отпустим.
Я опустил глаза.
– Спасибо… просто вы с Мэрином остались единственными, кому я могу доверять. Я не хочу потерять вас.
– Перестань. Ты словно ребёнок. Если будешь постоянно этого бояться, ничего никогда не добьёшься. Просто поверь в нас, и станет легче. Лучше давай решим, что делать, если в Новых Гнёздах ничего толкового не узнаем.
Я задумался. Интересная задача. Неужели придётся снова сидеть несколько месяцев в тёмном замке возле Арвен? Только не это!
– Думаю, мы найдём там ответ, куда двигаться. Мне что-то не хочется возвращаться обратно, потратив столько сил впустую. Хотя, – усмехнулся я, – уже год я этим и занимаюсь.
– А если всё-таки?..
– Тогда придётся лазить по горам, обшаривая каждый метр – по-другому, кажется, всё равно не найдём шахты. Я, конечно, не спрашивал тех, кто живёт в горах, но они навряд ли что скажут.
– Тот человек, что общался через шар, – он не знает?
– Нет. Иначе бы мы с тобой, возможно, не познакомились. Впрочем, неважно. Сейчас главное дойти, а там разберёмся, если что. Как уже говорил Мэрину, будем решать проблемы по мере их возникновения.
Эмили промолчала. Встав, она убрала со стола посуду и предложила найти остальных.
Эти же двое, на моё удивление, сидели в пивной и успели уже выпить по нескольку стопок коньяка. На наш вопрос, почему так рано поднялись, они только и ответили, что нужно было обсудить что-то важное. Я-то сразу понял – Мэрину хотелось отдохнуть от любви. Тем не менее, свободной от Эмили жизнью он наслаждался всего пару часов. Она, в свою очередь, заставила его рассказать об этом важном – мол, «уйду я от тебя, если ты мне не доверяешь». Он купился, хотя наверняка знал, что никуда ей уже не уйти от него – уж больно глубока оказалась их любовь. Что гном ей наговорил, понятия не имею. Скажу лишь, что она постоянно вспоминала это после возвращения из шахт.
Еле выгнав их из пивной, Эмили тут же начала высказывать Мэрину всё, что думает об этом. Я же пошёл с Вилом набрать в дорогу провизии – он с гномом решил отправиться в путь сегодня. Я сперва возмутился – ради кого, собственно, мы пришли сюда? – но быстро успокоился.
Пока мы собирались, наши молодожёны успели поссориться и до конца дня не разговаривали друг с другом. Лишь после того, как мы покинули деревню, они помирились, и виной тому оказалась змея, которая вовсе не была опасной для человека. Как правило, в горах темнеет быстро, и этот вечер за всю историю природы не был исключением – в половине восьмого ничего почти не было видно (и какая муха укусила Мэрина тронуться в путь вечером?). Эмили и днём-то не замечала, куда наступает, – что ей до этого: главное, рядом любимый! – а в кромешной тьме тем более не прилагала усилий смотреть под ноги. Вот она в один прекрасный момент и наступила на хвост ползучей твари, что длиною была в тридцать сантиметров. Как она умудрилась, не знаю, но когда та обвила собой стопу правой ноги, Эмили завизжала, наверное, на весь мир.
Я вообще поражаюсь на женщин (вы уж простите – не в обиду сказано): в большинстве случаев решают что-то сделать, а когда видят, что ничего не выходит, разыгрывают просто целые драмы о конце света. Порою на это невозможно смотреть без смеха.
Но в этот раз опера Эмили длилась всего несколько секунд – Мэрин различил в темноте причину её визга и молниеносно устранил её, швырнув в сторону. Следующие полчаса я еле сдерживал себя, чтобы не засмеяться – почему-то их слова вызывали у меня неуёмный смех. «Прости меня, я был не прав», – говорил Мэрин. «Нет, это я ошибалась», – отвечала Эмили. Они шли так забавно, обнимая друг друга и отдавливая по очереди ноги другому, а Вил выглядел так серьёзно, что не захохотать было невозможно.
К часу ночи мы остановились на ночлег и почти уснули.
В следующие два дня ничего особенного в пути не приключилось, поэтому я обойду их стороной.
Утром же третьего дня, где-то на полпути в обе стороны, Эмили почувствовала слабость. Сперва мы не придали этому значения, но к полудню у неё поднялась температура, и нам пришлось немного задержаться. Пока я искал в лесу кое-какие травы, которые, как уже говорил, распознаю интуитивно, словно чую своим нутром, Мэрин и Вил нашли удобное местечко, где бы она могла спокойно уснуть. Укрыв её своим плащом, я напоил Эмили отваром из найденных трав: благо Мэрин ещё не утратил способность нагревать предметы без огня. Она быстро заснула.
Мы уселись возле неё, вслушиваясь в пение птиц. Не знаю, о чём думали эти двое, а мне вспоминался родной край. Я сидел, прислонившись к стволу тополя, и представлял, как бегу посреди поля домой, а в дверях встречает меня мать с узелком горячих пирожков…
Пробудился я часа через два, и то потому, что меня тряс Мэрин.
– Просыпайся, пора идти.
– Как Эмили? – сонно спросил я.
Он улыбнулся.
– Твои травы не хуже заклинания. Она в полном порядке.
Я поднялся.
– А мой плащ?
– Он на ней, не беспокойся.
Пройдя метров сто, я увидел остальных.
– Мы уж подумали, ты умер, – шутливо произнёс Вил.
– Меня в последнее время постоянно клонит в сон. Вот я и уснул. По-крайней мере, лишний час сна никому не помешает. Эмили, как самочувствие?
– Отлично, спасибо. Твоё лекарство помогло. Ты учился врачеванию?
– Нет, я не лекарь, – засмеялся. – Родители вырастили меня на травах, и я просто органически чувствую, когда что нужно принять. Мой плащ не велик тебе?
– Самую малость. Единственное, что меня в нём смущает, так это шарик в кармане. Зачем он тебе нужен, такой лохматый и маленький?
– С помощью него я могу многое. Помнишь, я общался с двоюродным братом Кейт?
– Но ведь…
– Это один и тот же шар. Вся моя сил заключена в нём… ну, почти вся. Впрочем, сейчас это не важно. Если тебе действительно лучше, то необходимо продолжать путь – насколько могу судить, здесь нет людей на расстоянии двух дней. Случись что, помощи ждать не будет времени.
– А магия?
– Магия – такая вещь, к ней лучше не прибегать без нужды, иначе она высосет из тебя все соки. А вообще, я рассказывал тебе об этом. Спроси ещё что-нибудь…
Уже пряталось солнце четвёртого дня. На его исходе мы приютились на ночлег среди густо растущих высоких кустарников, что стали попадаться всё чаще. Разложив вещи, Вил и Мэрин направились за дровами, Эмили осталась распаковывать провизию. Я же в это время решил связаться с Куртом – ибо своё обещание выйти на связь Курт так и не сдержал. После двух безуспешных попыток я оставил свой шар в покое и задумался над тем, что я сделал, лишь бы найти свою возлюбленную. В моей голове мелькали все подробности той жизни, что провёл после исчезновения Кейт. По-видимому, я так устал, что не заметил, как мои размышления плавно перевоплотились в сон.
Вновь меня будил Мэрин. И вновь мне показалось, что я не спал. Было где-то девять утра, когда все стояли на ногах. Перекусив тем, что осталось от наших съестных припасов, мы продолжили свой путь. Тропа к полудню стало более широкой, и кое-где можно было идти подвое. К восьми часам перед нашим взором распластались Новые Гнёзда.
Деревня представляла собой двойной бутерброд: тропа расширялась до размеров поляны, посреди которой находился колодец и кустарники кизила, а на её окраинах стояли каменные дома. Перед крайним домом висела вывеска: «Добро пожаловать в Новые Гнёзда».
Мы вошли в деревню.
Народу было немного. Перед колодцем стояли торгаши, у которых вечно был один и тот же товар, а возле них крутилась ребятня. Перекинувшись несколькими фразами, мы решили отыскать себе приют. Сделать это было не трудно.
Уже стемнело, когда мы перекусили. После ужина Эмили и гном легли и тут же уснули, а я с Вилом решил прогуляться. На моё удивление, аромат в воздухе стоял здесь совершенно иной, чем где-либо ещё. Он был сладок как мёд и дурманил до головокружения. Здесь даже цикады играли на своих скрипках по-иному – что-то во всей этой деревне было более таинственное, неизвестное, манящее, чем в других местах, где только доводилась мне бывать. Тем не менее, во всём этом было что-то более знакомое мне, чем что-либо, словно кода-то, может, в прошлой жизни, я жил здесь. Не знаю, как передать те ощущения, что я испытывал тогда, но с уверенностью могу сказать, что мне было хорошо так, будто я сидел дома возле камина, пил горячий чай, а рядом лежал верный пёс.
Медленно прогуливаясь по деревне, мы постоянно смотрели на звёзды. Даже они были куда ближе к нам, чем в любом другом краю планеты. Мы долго молчали, словно разговаривать нам было уже не о чем. После моего знакомства с ним прошло около двух недель, но мы научились понимать друг друга с полуслова. Мэрин, как мне стало казаться в последнее время, отдалился от меня. Разумеется, на нём сказывалось присутствие его возлюбленной, хотя это оправдание меня мало утешало. Впрочем, и я в своё время отдалился от него, когда стал встречаться с Кейт.
– Дрейк, я никак не возьму в толк: раз уж шахты почти невозможно отыскать, почему ты не пошёл по Лабиринту?
– Я же говорил. Оттуда будет сложно выбраться.
– Тебя удерживало лишь это?
– Нет. Меня отговорили Арвен и Омут.
– Омут? Ты знаком с Омутом?! – удивился он.
– Да, а что?
– Про него много легенд ходит. Я слышал, он может свернуть бесконечное в точку.
– Вил, – ухмыльнулся я. – Может, оно и так, но мне об этом ничего не известно.
– Как думаешь отыскать тех гномов?
– С чего ты решил, что я буду их искать?
– Они выведут нас к шахтам.
– Идея заманчивая, но я не думаю, что нам это на руку. Уж больно шума много вокруг них. Мне это не нравится. Нужно посоветоваться с Мэрином.
– Я не понял, – после недолгого молчания сказал он. – Почему ты постоянно советуешься с ним? Разве он может показать нам за одно мгновение то, что люди ищут месяцами?
Я усмехнулся.
– Нет, разве это так? – продолжил он. – Ведь на твоём месте любой первым делом осведомился бы о гномах, не говоря уже, что тут же прошёл бы Лабиринт.
Признаюсь, в случае с Лабиринтом Вил был прав. Пропавшая, какой и являлась Кейт, всё же смогла переправиться или осталась там: одно из двух. Если Арвен солгала насчёт того, что места, куда отправилась Кейт, не существует, то зачем? Что она этим добивалась? В этом случае Омут выполнял условия поединка. Но почему она соврала? Шутка? Или месть за недоверие? От неё можно было ожидать чего угодно, вплоть до конца света.
– Пожалуй, ты прав. Но меня постоянно тревожат сомнения. К тому же, с недавних пор у меня появилось желание забыть обо всём и начать новую жизнь, тихую и спокойную, без споров и ревности, без всякого рода хлопот, связанных с женщинами.
Вил промолчал.
Пройдя ещё немного, мы повернули обратно.
Не знаю, каким образом, но проснулся я совершенно в ином месте. Это была обычная деревянная халупа с сеном вместо пола, где из мебели стоял старый и громоздкий стол.
Отряхнувшись от сена, я вышел на улицу. Первым делом я дошёл до дома, где мы остановились на ночлег. Дверь мне открыла озабоченная чем-то Эмили и с недоумением посмотрела на меня. Пожелав ей доброго утра, я вошёл. В гостиной был накрыт стол. Гном и Вил о чём-то беседовали с хозяйкой и не заметили моё появление. Эмили помогла снять с меня плащ.
– Ты где был?
– Каким-то образом с утра очутился в сарае. Впрочем, не важно. Я немного замёрз, угостишь горячим чаем?
– Да, конечно.
Эти двое заметили меня, только когда она подала мне кружку. Выражение их лиц стало серьёзным. Хозяйка что-то им прошептала и ушла.
– Дрейк, – начал Вил. – Ты ничего не помнишь?
– Что именно я должен помнить, Вил?
– Ты говорил во сне.
– С каждым бывает.
– А затем встал и с вопросом: «Куда ты меня ведёшь?» пошёл на улицу. Ты говорил с Кейт. Ты постоянно звал её по имени.
Я нахмурился.
– Когда ты пришёл в сарай, то встал на колени и просил у неё прощение. После долго умолял не покидать тебя. Выглядело это очень… впечатляюще! Правда, у тебя был жар – ты бредил. Мы укрыли тебя твоей накидкой, растерев одной мазью. Но мы и не думали, что так быстро оправишься.
Я молчал. Мне нечего было ответить на это. В детстве у меня был жар, как и у любого ребёнка, но никогда не доводилось бредить. Скорее всего, это было из-за стресса. Такое бывает – организм таким путём освобождается от напряжения.
– Мы ужасно напугались, когда ты пошёл, – добавил Мэрин.
– Что за мазь?
– Это лучше у хозяйки спроси, она готовила.
На моей памяти было много способов снятия жара, но при всём желании мне так и не довелось узнать рецепт таинственной мази, которой растёрли меня Вил и Мэрин. Но я не очень расстроился по этому поводу.
Выпив чаю, я попросил Эмили принести ещё, а сам спросил у Вила, о чём конкретно я бредил. Он сказал, что слышал в основном мои извинения. Гном тоже ничего толкового не смог рассказать.
Постепенно мы стали обсуждать дальнейший план действий. Но, как оказалось, ни у кого из нас не было толковой идеи. Пришлось остановиться на предложении Мэрина отыскать ту самую табличку, на которой гномы якобы оставили какую-то надпись. На мой вопрос, чем она может нам помочь, он ответил:
– С чего-то надо начать.
Было ясно, что Мэрин сомневается. Но в чём? Ему хорошо были известны манеры гномов, тем более что ещё у Вила дома он говорил о вынужденном их исчезновении. Странным также оказалось то, что почти всё население деревушки понятие не имело о том, что рядом с ними, бок о бок, жили гномы, хотя хижина этой пары явно указывало на их принадлежность пусть не к другому роду человечества, так хотя бы к иному складу жизни, нежели у остального населения. Однако про табличку знали все. Искать её пришлось недолго, так как она бережно хранилась в семье коллекционера старинной утвари. Его дом располагался напротив, и потому попадаться на глаза местным, бегая туда-сюда, особо не приходилось.
Коллекционером оказался пожилой мужчина, сорока пяти лет, прекрасного телосложения, с изысканными манерами, с восточным акцентом и образом жизни. Его домашний очаг заметно отличался от других. Вся мебель, все убранства, даже пища – всё веяло чем-то восточным. Гостиная была переполнена вазами, небольшими коврами, причудливыми амулетами и статуэтками, монетами и книгами разных времён и народов. Удивительно, что всё это попадало ему в руки случайным, порою нелепым образом. Монеты с книгами часто оставляли в деревне рассеянные проходимцы, вазы и амулеты попадали в его руки во время охоты, когда он укрывался от дождя в какой-нибудь пещере, и так далее.
Его жена спокойно относилась к такому занятию мужа. По её словам, изучение культурных ценностей куда увлекательней и полезней, чем пьяные разборки в пивной. Хотя Вил так не считал; находя в этом некую долю обязанности всех мужчин, он видел что-то познавательное в спорах за кружкой пива и по возможности старался не упускать момента принять в них участие.
Жена коллекционера и сама питала интерес к вещам, представляющим хоть какую-то ценность для культуры. Особенно она восхищалась письмом. Даже пыталась внести свой вклад в эту сферу, изобразив написание букв по-своему. Но ничего толкового из этого, видимо, не вышло.
Первые несколько дней чета, прожившая совместно, по меньшей мере, пятнадцать лет, знакомила нас со многим из того, чем она располагала. Лишь на четвёртые сутки она перешла непосредственно к этой табличке, что давала нам маленькую надежду на хороший исход дальнейших поисков. Наши ожидания нас не обманули: надпись, вычерченная на глине, указывала путь. Мэрин сразу понял значение символов, непонятных коллекционеру.
К вечеру мы, каждый для себя, обдумали, стоит ли спускаться в шахты, и все единодушно согласились. Решено было хорошенько отдохнуть и с самого утра двинуться к шахтам.
Как объяснил Мэрин, вход в шахты располагался северо-восточнее Новых Гнёзд на расстоянии в одни сутки. Однако проблема заключалась в том, что тропа вела строго на север и потом уводила к западному склону гор. Соответственно, добраться до нужного места мы могли через гораздо большее время, чем предполагалось. Дабы избежать подобного казуса, нам пришлось направиться прямо в указанном направлении, всё сильнее отдаляясь от тропы. Идти, как ни странно, было легко. Пробираясь сквозь заросли, мы постепенно приближались к тому роковому месту, где в последний раз в жизни я устроил с Мэрином ночлег – как уже говорил, в шахтах неизбежно ожидала нас трагедия. Чуяло моё сердце в последние дни – к хорошему этот поход по шахтам не приведёт. Зря я не послушал гнома, когда был в замке. Но изменить прошлое не возможно. А жаль!
Продвигаясь вперёд, я всё сильнее понимал, что не хочу идти туда. В мою голову приходили мысли о неизбежной утрате чего-то важного для меня. Разумеется, я боялся, что и в шахтах меня ожидает печальная новость о Кейт.
Долгое время мы молчали. Меня переполняли различные мысли о дальнейшей судьбе; я погрузился в размышления. Мэрин прокладывал путь, а Эмили и Вил шли позади, о чём-то иногда тихо беседуя.
День тянулся долго, и от того мне казалось, что мы только и делали, что постоянно двигались. К обеду мы добрались до мелкой речушки.