Люди, побывавшие в застенках, обычно, описывают свою жизнь за колючей проволокой, лагерные нравы и обычаи, с болью пишут о царящей там нечеловеческой атмосфере, тем более, такие авторы,как Солженицын и Шаламов,да и Георгий Владимов...
Я же, хочу рассказать лишь о своей долагерной жизни, не предвещавщей такой крутой поворот в моей судьбе. Под старость, обычно, много думаешь о добре и зле, о дорогах, ведущих в рай или преисподнюю, и, в конце концов, приходишь к выводу, что не от тебя зависит ни загробная, ни догробная жизнь.
.
* * *
Мы с Георгием, моим старшим другом, решили провести отпуск вместе, на море. Достали путёвки в д/о «Батуми» и сели в поезд. Приезжаем, идёт сильный дождь и море слегка штормит. Устроились, переоделись, и бегом («чтоб не промокнуть»)-на пляж. Мы молоды – мне 23, Георгию слегка за 30. Пришли, никто не купается – висит красный флаг, для кого предупреждение, а для нас, что красная тряпка для быка; сбрасываем одежду и с разбега - в воду, тем более , среди отдыхающих, удобно устроившихся под большим навесом , заприметили множество ещё не загоревших (а следовательно, не занятых, весьма и весьма симпатичных мордашек). Пока я вытирался и тщетно пытался прикурить на ветру, Георгий успел познакомиться и договориться о встрече с двумя чуть ли не самыми очаровательными представительницами пансионата.- В общем, так : та, что повыше, с ребёнком, моя. А её подруге больше понравился ты, - говорит мне друг с многозначительной улыбкой, и добавляет :- оказывается, они живут в соседнем номере. После ужина уложат ребёнка и мы идём на танцы.Ты привёз обещанные напитки?- Целую сумку, можешь взять, но на танцульки я не пойду.- Почему?- Во-первых, я не хожу на танцы - не люблю, во-вторых, хочу сегодня отдохнуть , а завтра-послезавтра посмотрю....
В конце концов договорились, что Георгий посидит у них и, возможно, та, «моя» , зайдёт на часок. После ужина я поднялся в комнату,на всякий случай, ещё раз принял душ, переоделся, и вытащив бутылку коньяка из сумки, вышёл на балкон с видом на море; поставив напиток и стакан с левой стороны, а пепельницу и «Боржоми» с правой, удобно устроился в шезлонге. Счастливее меня не было человека на всём побережье. Снизу слышался женский смех, с моря - приятный шум успокоившихся волн и дребезжащее «Домино», над головой - звёздное небо, за спиной – целая батарея 5-звёздочного коньяка, а в номере по соседству – симпатичная блондинка в позе бегуньи на старте спринтерской дистанции, рвущаяся ко мне и боявшаяся только лишь фальстарта, чтоб раньше времени не нарушить мой покой...В таких приятных мыслях я прикончил одну бутылку, вошёл в комнату и, забрав вторую , вернулся в своё гнёздышко. Продолжаю наблюдение за бульваром, и вижу знакомое лицо:так это же «моя» бегунья, от которой я сперва отказался, а затем , выдув бутылку коньяка, снова возжелал. Идёт, обнявшись с шофером пансионатовского «Союзтранса»(в 60-70-ых были такие открытые автобусы для туристов), маленьким, кривоногим и необычайно волосатым треплом, из тех. которые при виде рослых парней любят мечтательно закатывать глаза : «ух, как люблю я бить высоких!». Буквально через минуту обнаруживаю её подругу, избранницу моего старшего друга, которая под раскидистой магнолией целуется с пляжным фотографом . За всем этим я наблюдаю со своего шезлонга совершенно отрешённо, как за кадрами неоднократно виденного фильма, и ищу других знакомых героев. А где Георгий, мой друг? Только подумал об этом, слышу, как детский плач «мама,мамуля, где ты?» перемежается с грузинской колыбельной «иавнана», причём поёт тихим, дрожащим голосом мужчина. Как похож на голос моего друга.подумал я расчувствовавшись, наполняя гранёный стакан остававшимся в бутылке коньяком. А детский плач всё усиливается. Да это же из соседнего номера! Вскакиваю с шезлонга , и,перегнувшись через перила, заглядываю в чужую комнату. И что я вижу : мой друг убаюкивает ребёнка, «аа-аа-аа-а, аа-аа-аа-а!» - Георгий,ты? – Тише, еле усыпил девочку,- останавливает меня строгим шёпотом. – Мама вышла за молоком и вот-вот вернётся... А твоя где?
- Помогает подруге доить корову,- отвечаю я со смехом.
Это было первое лето, когда Георгий после отпуска не бегал по врачам с жалобами на сердце и на давление...