Глава восьмая
Сюрприз для помощника коменданта
После затяжного поцелуя, Артём, не обращая внимания на ехидные смешки Нестеренко, уточнил:
- О каких бумагах ты толкуешь, радость моя?
- О тех самых, которые позволяют по ночам кровати пододвигать вплотную друг к другу, - девушка лукаво улыбнулась, после чего отстранилась, став непривычно серьёзной и строгой. – Ладно, Тёма, потом всё разъясню! Сейчас мне надо бежать. Уколы, перевязки, операции…. А вам велено, как только появитесь, сразу же следовать в бункер, на доклад к подполковнику. Так что, до вечера, женишок! – Развернулась, тряхнув своими косичками-бантиками, и быстрым шагом направилась к ближайшей пятнистой палатке.
- Смотри-ка, ты! – одобрительно хмыкнул Лёха. – Ребята тут тоже дурака не валяли. Установили шестьдесят-семьдесят стандартных армейских палаток. Горячую пищу раздают «пассажирам»…
На середине платформы они повстречались с Ханом и Хантером, облачёнными в белые халаты и волокущими куда-то тяжёлый бидон-термос, на котором красной краской было написано: - «Каша».
- Здравствуйте! – хором поздоровались Танины приятели.
- Привет, ребята! – добродушно откликнулся Артём. - Какой кашей угощаете народонаселение?
- Каш в сегодняшнем меню не предусмотрено, – радостно сообщил легкомысленный Хантер. - А в бидоне – макароны с тушёнкой. Видимо, и в армии лёгкий бардак имеет место быть…
- Куда же без него? Имеется, конечно! – не стал возражать Никоненко. – Привыкайте, любезные! Куда, кстати, транспортируете харч?
- В госпиталь, - невозмутимо откликнулся рассудительный Хан. – Нас комендант определил в помощь к профессору Фёдорову. Извините, господа, но мы спешим. Приказ!
Глядя вслед удаляющимся «официантам», Артём уточнил:
- А где размещён госпиталь? И, вообще, каково расположение подземных помещений? Я имею в виду – «наших» помещений. Понимаешь, о чём спрашиваю?
- Дык, понимаю! Расположение…. Госпиталь находится в левом туннеле, что ведёт к «Площади Мужества». Ну, мы с тобой ходили по правому, а это – левый…. Госпиталь расположен отдельно, подальше от бункера. Потому, что он предназначен не только для тяжелораненых, но и для заболевших всяческими инфекционными гадостями. Основные хозяйственные и бытовые помещения, кухня и склады размещены рядом с командным пунктом. Там, естественно, имеется и второй вход-выход, по которому можно пройти на кухню и в столовую, не проходя мимо кабинета Мельникова. Откуда, то есть, из запасного входа-выхода, «пассажирам» и выдают горячую пищу…
- А где – тюрьма? Она же, гауптвахта? Имеется ли морг, предназначенный для хранения трупов?
- Ну, в общем, да…, - замялся Никоненко. – В другом туннеле, ведущим к «Выборгской». Не в том, где бункер, а в соседнем, метрах в восьмидесяти за туалетным помещением.…Только, майор, ты об этом лучше Мельникова спрашивай. Это его исключительная епархия, так сказать…
Дверь бункера им открыл высокий худенький брюнет, неизвестный Артёму.
- Лейтенант Егоров, с шестого поста, - представился брюнет. – Проходите, товарищи офицеры! Подполковник уже ждёт. Горыныч по рации сообщил о вашем возвращении…
Мельников выглядел страшно замотанным и усталым. При появлении подчинённых, он, коротко кивнув головой, сгрёб со стола различные бумаги, запихал их в потрёпанный портфель и, пройдя в угол помещения, запер портфель в сейфе. Вернувшись на место, подполковник предложил:
- Присаживайтесь, соратники! Докладывайте!
Выслушав сжатое сообщение Артёма (без упоминания о неизвестном подземелье, в котором усердно трудились осуждённые на пожизненное заключение), Мельников, помолчав минуты две-три, велел:
- Никому и никогда больше не рассказывайте про это – так называемое – «Метро-2»! Понятно? Не знаю, как сейчас, а в старые времена за такое неадекватное знание можно было пострадать очень и очень серьёзно. Вплоть до расстрела!
- Как-то оно строго избыточно, - недоверчиво хмыкнул Лёха. - Типа – до расстрела…
- А ты, голубь сизый, поверь, - мягко посоветовал подполковник. – Мне недавно Виталий Палыч, - непонятно покосился на Артёма, - рассказывал о временах своей бурной молодости…. Так вот, в восьмидесятых годах ушедшего века охрана «Метро-2» имела жёсткие инструкции: стрелять на поражение по любому подозрительному и незнакомому объекту. И по двигающемуся, и по абсолютно неподвижному. Причём, безо всяких предварительных: - «Стой, кто идёт!». Усекаете, чудаки недоверчивые? Говорите, что данные подземные выработки нынче не эксплуатируются?
- Лет двадцать, как не используются, - подтвердил Никоненко. – Однозначно, командир!
- Странно. Очень странно…. Мне Палыч ничего не сообщал про это. Наоборот, из его слов можно было сделать вывод, что тайное «Метро» успешно функционирует до сих пор. Чёрт, только таких гадких загадок мне не хватает! И так голова распухла – от всего происходящего…
«Вот, оно, даже, как!», - назойливо зашелестел в голове внутренний голос. – «Если он так нервничает из-за «Метро-2», мол: - «Страшная секретность!», то, что будет после сообщения о существовании «Метро-3»? Даже думать не хочется…. Нет, братец, ты – лучше – молчи! Как тот молодогвардеец из старинного фильма…. А то, не дай Бог, пристрелят – как носителя наиважнейшей Государственной тайны…».
Нервно закурив, Мельников продолжил:
- В общем и целом, молодцы! Вход заделали, уже хорошо…. Надеюсь, заварили надёжно? Без дураков?
- Обижаешь, начальник! – надулся Лёха. – Когда это старший лейтенант Никоненко подводил боевых товарищей? Не, когда? Ты, пожалуйста, ответь…
- Не кипятись! - прикрикнул подполковник, хлопнув ладонью по столешнице. - Не время сейчас, честное слово…. Верю я тебе, верю! Успокойся…. Итак, перехожу к текущим моментам и наиболее острым проблемам. Во-первых, вы рассказали Горынычу и его новому напарнику о голых старухах?
- Предупредили.
- Хрен редьки, как известно, не слаще…. Ладно, я свяжусь с Горынычем, предупрежу. Пусть всем рассказывает, что бабульки регулярно появляются (и тут же убегают обратно!) со стороны «Площади Мужества», а никакого бокового хода не было и в помине…. Во-вторых, надо готовить мобильную группу для посещения станции «Маяковская». Естественно, через «Площадь Восстания». Необходимо – в срочном порядке – доставить дополнительные запасы вакцины от бешенства. Василий Васильевич внимательно осмотрел трупы ливийских шакалов. По его авторитетному мнению возможны…, э-э-э, неприятные эксцессы. Понятно излагаю? Ну, и вообще, неплохо было бы прояснить и общую обстановку. Вдруг, на других станциях есть свежие новости с поверхности? Хотя, иногда бывают такие новости, о которых лучше не знать вовсе…. Как бы там ни было, но тебе, Тёмный, придётся возглавить данную мобильную группу. Подумай, кого возьмешь с собой для подстраховки. Много народа не дам, сам понимаешь. Человека два-три, не больше.
- Я пойду с майором! – заявил Лёха. – Всегда любил лихие разведывательные рейды! Так что, пригожусь…
- Отставить! На тебя, Никоненко, у меня имеются другие виды. Причём, связанные с должностным повышением, - Мельников сделал многозначительную и загадочную паузу.
- Какие, Борис Иванович?
- Ты назначаешься ночным комендантом станции «Лесная»! Вернее, только её платформы…. То есть, по ночам будешь разгуливать между палаток, выслушивать пожелания «пассажиров» и разбираться в различных бытовых ситуациях. А также пресекать всякие непотребства, если, конечно, такие будут иметь место.
- Ну, а я-то подумал…, - расстроено заканючил Лёха. - Это вы меня, просто напросто, определили в ночные няньки-сторожа, не более того. Буду, понимаешь – все ночи напролёт – шествовать по перрону с автоматом наперевес…
- В капитанском звании! – веско уточнил Мельников. – Произвожу, заслужил! – вытащил из ящика стола новенькие погоны в запаянной пластиковой упаковке. – Лови! А приказ о присвоении очередного воинского звания я подпишу чуть позже, вместе с другими накопившимися бумагами. В военное время должность коменданта много чего позволяет. Так что, будем потихоньку пользоваться, отбросив ложную скромность.
- Спасибо, конечно, Борис Иванович! Я уже и не чаял…
- Пожалуйста, братец! Помни о моей доброте и щедрости. Но, придётся отслужить! Оправдать, как принято выражаться, высокое доверие руководства…
- Отслужу! Не сомневайтесь!
- Поздравляю, Лёха! – тепло улыбнулся Артём.
- Спасибо, Тёмный!
- А теперь, капитан, свободен! – скомандовал Мельников. – Приказываю, немедленно лечь спать! Твоя смена начинается в двадцать два ноль-ноль, непосредственно после вечернего приёма пищи. Выполнять!
- Всего один вопрос, товарищ подполковник! Можно? – взмолился Никоненко. – Спасибо! А как бы…, обмыть новые звёздочки, а? Ведь, полагается…
- Вот, во время ужина и обмоем. По пятьдесят капель, понятное дело. Благо, и другой повод – усугубить – имеется…. Всё, иди!
Когда за Лёхой захлопнулась дверь, Мельников вопросительно уставился на Артёма:
- Больше ничего не хочешь мне сказать?
- В смысле?
- Не заметил ли в этом подземелье других странностей, про которые не стал говорить при Никоненко?
- Только звук слышал странный, - почти по-честному признался Артём. – Словно бы кто-то гвозди молотком заколачивал. Но, если в подземелье вороны водятся, то почему бы там, собственно, и дятлам не летать? Долбает себе клювом, к примеру, подгнившие шпалы, покрытые плесенью. Типа – ищет пропитание…
- Ну-ну! - криво усмехнулся комендант. – Дятел, так дятел. Тебе, Тёмный, виднее…
- Борис Иванович! А можно, я Горыныча прихвачу с собой к «Маяковской»?
- Извини, но, нет! Я без него – как без рук. Ещё вопросы?
- Мне Татьяна сказала мимоходом, что, мол, подготовила какие-то бумаги…
- Ну, этот вопрос мы, пожалуй, отложим на вечер, - досадливо отмахнулся Мельников. – Впрочем, кое-что и сейчас можешь подписать. Да, и почитать будет не вредно.
Он снова подошёл к сейфу, отомкнул и, покопавшись в его недрах, достал две папки: одну тонкую, пластиковую, вторую – картонную, солидную по толщине.
- Заявление о временном приёме в Ряды и инструкции «По продвижению в туннелях метрополитена во время Особого режима»? – предположил Артём наугад.
- Догадливый! Читай, Белов, подписывай, изучай. Не выходя из моего кабинета, понятное дело. Сорок пять минут у тебя – на всё и про всё…. Я тоже займусь бумажной волокитой. Никоненко – по всем правилам – оформлю в новом звании. Подготовлю пару-тройку других текущих приказов…. А потом мы с тобой пойдём на платформу, поможем народу. Дельный командир всегда, а особенно в пиковых ситуациях, должен быть рядом с подчинёнными. Личным примером, так сказать, вселять бодрость, оптимизм и веру в светлое будущее…
Заявление, отпечатанное на лазерном принтере, оказалось самым стандартным, хорошо знакомым Артёму по прошлым временам. Впрочем, ему самому ещё не приходилось подписывать таких документов, мол: - «Я, такой-то, паспортные данные, военный билет…. Прошу зачислить – вплоть до полного завершения боевых действий – в состав подразделения ГРУ Министерства обороны России за номером…. Подпись. Обязуюсь соблюдать…. Подпись. Обязуюсь не разглашать в течение…лет…. Подпись. Обязуюсь, обязуюсь, обязуюсь…. Подпись, подпись, подпись….
Поверх заявления уже была (заранее!) наложена резолюция: - «Звание «майор запаса» считать действующим! Назначить заместителем военного коменданта станции «Лесная»! Военный комендант – подполковник Мельников Б.И. Дата. Подпись…».
«Однако! Нас здесь, безусловно, ценят! Помощник коменданта – это вам ни хухры-мухры!», - принялся дурачиться восторженный внутренний голос, но уже секунд через десять-двенадцать насторожился: - «Э-э! Это что же получается? Если подполковник, не дай Бог, погибнет, то тебе, братец, придётся отвечать за всю эту разношерстную банду. И за фашиствующих гопников, и за упрямых сектантов, а так же за женщин и детей, покусанных ливийскими шакалами…. Оно тебе надо?».
Мельников, который, оказывается, невзначай наблюдал за Артёмом, спросил – насмешливо и чуть насторожённо:
- А ты думал, небось, что всё будет по лёгкому? Типа – бегай по подземельям и пали из автомата в своё удовольствие? Жарко целуясь – в перерывах – с любимой девушкой? Нет, майор Белов! Не получится так! Пора уже взрослеть. А, следовательно, брать на себя всю полноту ответственности…. Подписывай, бродяга! – гаркнул гневным голосом. – Хватит строить из себя романтического мечтателя! Писатель хренов…. Подписал? Молодец! Давай заявление сюда и приступай к изучению инструкций. Потом я тебе выдам соответствующую «корочку», оформленную по всем правилам.
Через оговорённое время подполковник, убрав – в очередной раз – в сейф папки и стопку только что подписанных приказов, поинтересовался:
- Почерпнул что-нибудь полезного?
- Инструкции, как инструкции, - пожал плечами Артём. – Всё, как всегда. Мол: - «Это – рекомендуется, а это, наоборот, строго воспрещается. Но, в крайнем случае, допускается практически всё…». Правда, как определять «крайность» этого самого случая, почему-то не уточняется…. Впрочем, все основные детали изложены доходчиво и внятно. Какое оружие и оборудование взять с собой. Когда производить различные измерения, как и где фиксировать показатели всяких приборов. Правила общения со спецкомандами других станций. Всякая психологическая хрень…
- Главное, что основное ты уловил. Это уже хорошо! – подытожил Мельников. - Тогда, пошли на платформу. Отложим на время ознакомление с сухой теорией и займёмся живой практической деятельностью.
На перроне их уже ждали – восемь-десять просителей, сгрудившихся в компактную группу.
- Народ жаждет пообщаться с высоким начальством, - тихонько шепнул Мельников. – Чисто российский подход, имеющий многовековую историю. Мол: - «Вот, приедет барин, он нас и рассудит…», – объявил «стальным» голосом: – Попрошу, граждане и гражданки, обращаться в порядке очереди! Без суеты и толкучки…
Вперёд выступила пожилая парочка, видимо, муж и жена: уже порядком за семьдесят, черноволосые с сильной проседью, с характерным восточным разрезом глаз и коричневатым цветом кожи. На широком лацкане пиджака мужчины наличествовал крупный значок, свидетельствующий о его принадлежности к КПСС.
- Мы – очень заслуженные люди! – с лёгким южным акцентом заявил мужчина. – Ветераны труда, орденоносцы. Я двадцать пять отработал председателем колхоза. Обеспечивал страну бараниной, яблоками, вином хорошим. Жена моя агрономом трудилась…. Мы требуем почтительного отношения к себе! Уважительного, хотя бы….
- Кашмамат, остановись, пожалуйста! – тихим мелодичным голосом попросила пожилая женщина, и старик покорно замолчал, сгорбив плечи и тоскливо глядя в сторону. – Мы ничего не требуем от вас, дорогие товарищи офицеры! Ничего! – кротко сообщила женщина. – А, наоборот, просим. О помощи просим. Вернее, о крохотном одолжении…
- Майор, займись! Помоги уважаемым людям! – громко велел Мельников и добавил шёпотом. – Писатели же любят решать всяческие морально-психологические головоломки? Вот, и решай…. Кто следующий?
Артём отвёл пожилых людей в сторону и попросил рассказать о сути возникшей проблемы.
- Мы, молодой человек, люди старой закалки, воспитанные на определённых идеалах, - принялся объяснять старичок. – Мой отец, два дяди и старший брат погибли на войне. А тут – такое…. Невозможно это терпеть! Ну, то есть, совсем…
- Остановись, Кашмамат! – попросила его супруга. – Сейчас я всё вам расскажу, товарищ майор…. Нам с мужем два любезных юноши – Хан и Хантер – помогли установить палатку. Маленькую, но очень удобную. Помогли разобраться со спальными мешками и постельными принадлежностями…. Потом они ушли, а у нас неожиданно образовались соседи. С одной стороны поселились сектанты. Но эти-то мирные, хотя и шумные – всё спорят да ругаются…. А, вот, с другой стороны…. Вы не поверите, но там обосновались…фашисты! Самые настоящие! Они поют песни на немецком языке. Громко обещают убить всех нацменов, которых найдут на платформе…. А мы с мужем по национальности – киргизы…. Теперь понимаете, почему мы беспокоимся?
- Они специально так громко угрожают! – заверил старик. – Видят, что мы нервничаем, вот, и изгаляются…
- Следовательно, вы хотите поменять соседей? – уточнил Артём. – Хорошо, я сейчас побеседую с этими, м-м-м, разговорчивыми гражданами.
«Проще стариков переместить в другой конец перрона!», - не удержался от совета внутренний голос. – «Попробуй, убеди – в чём-либо – этих наглых головорезов! Себе дороже…. Или ты, братец, хочешь таким образом самоутвердиться? Повысить авторитет – в глазах народных масс? Ну-ну! Тебе, как говориться, жить…
Из восьмиместной палатки, действительно, доносилась тоскливая мелодия, сопровождаемая немецкими словами-фразами.
«Губная гармошка!», - уверенно определил Артём. – «А языковой грамотности нашим доморощенным фашистам, явно, не хватает. Формы глаголов – насквозь неправельные, окончания прилагательных безбожно коверкают. Босота несерьёзная, одним словом…».
- Эй, Фюрер, вылезай! – громко позвал он. – Дело есть!
Осторожно разошлись в стороны «створки» палаточного полога, и из образовавшейся щели высунулся длинный нос, украшенный стильными очками в позолоченной оправе.
- О, господин майор! – слегка удивился предводитель молодчиков, вылезая наружу. - Наслышан о вас, наслышан! Ещё не удостоился личного знакомства, но, безусловно, рад встрече! Извините, я отвлекусь на секунду, - развернулся и, засунув голову внутрь палатки, велел своим: - Я сам разберусь! Отдыхайте, истинные арийцы! – появился вновь, выпрямился и, широко улыбаясь, известил: - И вам здравствовать, бабушка и дедушка! Мы вам, часом, не мешаем? Ежели что, то прощения просим покорно! – пытливо посмотрел на Артёма. – Проследуем в сторонку, господин майор? Посекретничаем немного?
Отойдя от палаток метров на десять-двенадцать, Фюрер остановился, мягко, по-кошачьи развернулся и сразу же перешёл к делу:
- Небось, мы смущаем и пугаем этих узкоглазые старпёров? Нажаловались уже? Не вопрос, съедем! Я уже и место присмотрел – на противоположном конце платформы. Там, как раз, три молоденьких девицы обосновались в отдельной палатке. Симпатичные из себя, в меру наглые, в меру отвязанные. Думаю, что споёмся со временем…. Ещё что-то? Говорите, майор, не стесняйтесь!
- С чего это ты такой покладистый? – засомневался Артём. – Сонный газ действует до сих пор?
- Я учусь на пятом курсе Университета, на физико-математическом факультете, - сообщил, непонятно к чему, Фюрер, протягивая студенческий билет. - Специализация – ядерная физика. Тема будущего диплома: - «Последствия атомного взрыва – с точки зрения основных фундаментальных показателей».
- Зачем ты мне это рассказываешь?
- Возьмите меня с собой на «Маяковскую»! – неожиданно выпалил юнец. – Я вам реально пригожусь! Могу работать со всеми приборами, снимать показатели, делать первичные расчёты…. Возьмите, пожалуйста!
- Откуда ты знаешь про «Маяковскую»? – нахмурился Артём. – Впрочем, можешь не отвечать. Кое-кто из наших поделился информацией с Борманом, который Пётр, а он – перед выходом на патрулирование туннеля – с тобой. Бывает, дело житейское…. Теперь объясни, зачем оно тебе надо? Не люблю я всяких нелогичностей и непоняток. Ответишь понятно и честно, возьму с собой. Но только в приватном, вернее, в частном порядке. То бишь, без выдачи боевого оружия…. Итак?
- Во-первых, это мне пригодится – в дальнейшем – при написании диплома. А, может, и при защите диссертации. Сразу же докторской, к примеру! Почему бы и нет? Тут надо пользоваться случаем. Я имею в виду, когда «эвакуаторы» нас выведут на поверхность…. А, во-вторых, очень уж интересно – что там, на других станциях? У нас, например, волчья стая выбежала из туннеля. А, там? Вдруг, какой-нибудь динозавр выполз? Любопытно, ведь! Честное фашистское слово!
«С одной стороны, глаза у парнишки, действительно, блестят», - неуверенно пробубнил внутренний голос. – «А, с другой, не стоит безоговорочно верить этой скользкой братии. Помнишь, у Глуховского? Мол, фашисты захватили лучшую станцию и организовали там четвёртый Рейх? Или, всё же, пятый? Извини, запамятовал…. Может, этот Фюрер просто хочет совершить обзорную экскурсию? Типа – ознакомиться с текущей обстановкой, прицениться к конкретным объектам? Даже лошади понятно, что узловые станции – с точки зрения оккупационной тактики и стратегии – гораздо более перспективны, чем рядовые. Там и склады побогаче…. Ты, братец, будь поосторожней! А может, наоборот, стоит прихватить этого типа с собой? Разговорить, присмотреться?
- Ладно, уговорил, речистый! – принял решение Артём. – Готовься!
- Спасибо, Артём Петрович! А когда выходим?
- Завтра. Где-нибудь через два-три часа после завтрака…
Все остальные дела, которыми ему пришлось заниматься в этот день, были аналогичными. Пришлось выслушивать многочисленные жалобы бытового характера, мирить поссорившихся соседей, решать вопросы о выдаче дополнительного фруктового сока и запасных тёплых носков. Потом началась раздача «пассажирам» горячей вечерней пищи…
Только в двадцать ноль-ноль Мельников объявил:
- Всё, на сегодня – баста! Спокойной ночи, господа штатские! И дамы – иже с ними! Мы с бойцами на ночь следуем в места постоянной дислокации, как предусмотрено Уставом и строгими инструкциями…. Лейтенант Шмидт!
- Я!
- Ты же сегодня спал-отдыхал после патрулирования?
- Так точно! Пять с половиной часов!
- Молодец! Останешься на платформе до возвращения капитана Никоненко! А если, он задержится немного, то не обижайся и не ворчи.
- Есть, не ворчать!
- Остальных попрошу за мной! – тихим голосом пояснил: – Свадьба у нас сегодня. Моего помощника будем окольцовывать. Ведь, будем?
- Будем! – громко и уверенно подтвердила Татьяна. – Куда же он, родимый, денется с этой подземной лодки?
Глава девятая
Молодая жена, неисправимая фантазёрка
Артём, слегка передёрнув плечами, лишь глупо улыбнулся, мол: - «Действительно, деваться-то некуда! Будем сдаваться, отходных путей не наблюдается. Да, честно говоря, и не хочется – отпрыгивать в сторону. Скорее, даже, наоборот…».
Шмидт, окинув платформу въедливым начальственным взглядом, сообщил:
- Кстати, по перрону следуют двое наших. Судя по габаритам, это Горыныч с новеньким вернулись из патрулирования.
- Подождём соратников, - решил подполковник. – Незачем двери лишний раз отпирать-запирать. Вредно для начинки замков…
Пользуясь образовавшейся паузой, Артём нежно приобнял невесту за плечи и, отведя её к запорному металлическому щиту, спросил:
- А как оно…, всё образовалось? В смысле, так быстро?
- Я и сама удивилась, - зашептала Таня, смущённо отводя в сторону тёмно-зелёные глазища. - Я только – между делом – рассказала Борису Ивановичу, что мы с тобой хотим пожениться. То есть, не дожидаясь окончания этого ядерного кошмара и выхода на земную поверхность…. А он повёл себя очень странно. Посмотрел на меня внимательно и ответил, мол: - «Не вопрос! Всё сделаем в лучшем в виде. Причём, не откладывая в долгий ящик. То бишь, сегодня вечером…». У меня, даже, создалось впечатление, что он отнёсся к моим словам – как к строгому приказу…. Потом я попросила – в порядке исключения – разрешить Хану и Хантеру присутствовать на церемонии. И тут подполковник не стал возражать, ссылаясь на жуткую секретность, мол: - «Посторонним гражданским лицам вход в секретный бункер строго запрещён!». Наоборот, сказал, что, мол, даст соответствующее указание Василию Васильевичу…. Ничего не понимаю.… А ты, Тёма?
- А я – ещё меньше. Утром – ни с того, ни с сего – назначили на должность помощника коменданта. Практически – на ровном месте…
- Привет рабам Божьим! – известил голос Горыныча. – Нас ждёте, труженики ратного дела? Так, вот, они – мы! Пошли трапезничать! А то, уже кишки в животе переплелись от голода. Не докармливать служивых – грех смертный, сродни гордыне…
Мельников, включив фонарь, проследовал по шпалам мимо тёмно-рыжей двери и остановился только метров через восемьдесят – возле неприметной чёрной плиты, с правого края которой наблюдались, образуя равнобедренный треугольник, крохотные отверстия. Подполковник приблизил губы к дырчатому треугольнику и негромко пробормотал длинную абракадабру, состоящую из беспорядочного набора букв и цифр. Плита слегка дрогнула и плавно отошла в сторону, «утонув» в правой стене.
- Хитрый звуковой замок, - с гордостью пояснил Мельников. – Настроен пока только на мой голос, да на тембры Горыныча и Василия Васильевича. Ничего, Тёмный, будет время, и тебя включим в список избранных. Это касается и всех других помещений, в том числе, особо секретных…. Прошу, господа и дамы! – уверенно зашагал по широкому коридору, скупо освещённому маленькими красноватыми лампочками
- Изнутри данные ворота тоже голосом открываются? – шёпотом поинтересовался Артём.
- Нет, на стене имеется самая обыкновенная кнопка. Естественно, красного цвета, - тихо ответила Таня. – А сейчас справа будет ответвление. Видишь? Этот коридор ведёт к «оружейной комнате». Там тоже установлен звуковой замок.
- Откуда такие сведения?
- Я в «обеденный перерыв» познакомилась-подружилась с Глашей, ну, той, которая сожительствует с вашим любвеобильным Горынычем. Глафира мне и организовала короткую ознакомительную экскурсию по бункеру. Тут, оказывается, такие склады! Офигеть можно! И продовольственные и одёжные. Есть, даже, зал, где стеллажи доверху забиты картонными коробками с разной бытовой техникой. Пылесосы всякие, микроволновки, посудомоечные машины.…Знаешь, я никогда не думала, что в России – после Перестройки – остались, то есть, успешно функционируют такие серьёзные спецслужбы. Внушает и впечатляет, если честно! А сейчас будет очередной пост…
- Всем сдать – под роспись – оружие дежурному! – строго приказал Мельников.
Помещение подземной столовой почти ничем не отличалось от аналогичных наземных помещений: площадью метров шестьдесят-семьдесят квадратных, стены и пол, покрытые светло-кремовой керамической плиткой (пол – крупной, стены – меленькой), а у дальней стены размещалась никелированная «эстакада» раздачи, которая, впрочем, на данный момент пустовала, только стопка тёмно-синих подносов сиротливо возвышалась в правом торце.
А основное отличие заключалось в освещении: помимо редких розовых лампочек везде и всюду (на полу, на «эстакаде» и на различных тумбочках) были беспорядочно расставлены – в разномастных подсвечниках – горящие восковые свечи. Столы же, покрытые цветастыми льняными скатертями, были сдвинуты в один длинный ряд и сервированы по всем банкетным правилам.
- Как оно вам, благородные идальго и сеньориты? – поинтересовался улыбающийся Никоненко, облачённый в парадную офицерскую форму – с орденскими планками на груди и капитанскими погонами на широких плечах. – Я старался!
- Натуральный импрессионизм! – искренне восхитился Горыныч. – Подземно-армейский, ясен пень…
- Опять по складам лазили? – рассердился Мельников. – Глафира, так тебя растак! Ты где? Честное слово, отберу ключи!
- С чего вы взяли, Борис Иванович? – притворно изумился Лёха. – Ни сном, ни духом, видит Бог…. Чтоб, мне к вечеру вылететь в отставку! Чтоб – до самой смерти – охранять гражданские автостоянки!
- За дурака меня держишь? А, парадная форма? А, орденские планки? Ты, Никоненко, если я не ошибаюсь, на данный объект прибыл в штатской одежде, а? Молчишь? То-то же! Ну, а где младший лейтенант Иванова? Не слышу ответа!
- Дык, товарищ подполковник, завершает кулинарные экзерсисы…. Кстати, отважные бойцы, надо бы помочь – доставить из кухни всякую и разную снедь. С официантами здесь наблюдается хронический дефицит…
- Нам с тобой надо – вон в ту дверь, - дёрнув Артёма за рукав, сообщила Татьяна. - Которая расположена напротив кухонной.
- Зачем?
- Чтобы переодеться в праздничные шмотки. Ты, что же, собрался вступать в брак в армейской униформе, насквозь пропахшей потом? Нет, милый, так мы не договаривались…. Пошли!
Очередной короткий коридор привёл их к неприметной двери, за которой находилось прямоугольное помещение, оборудованное двумя металлическими мойками, громоздкой белой тумбой непонятного назначения и широкими столами. Чуть в стороне от столов обнаружилась длинная изломанная ширма, по разным сторонам которой размещались стулья с какими-то свёртками, пакетами и картонными коробками.
- Здесь дневальные моют грязную кухонную посуду, - заговорщицки подмигнула Таня. - Можно и вручную, можно и в посудомоечной машине. Мы же с тобой используем эту комнату в качестве кабинок для переодевания, - достала из кармана чёрную продолговатую коробочку, подняла её вверх, нажала на крохотную кнопку, довольно улыбнувшись, посмотрела на загоревшуюся зелёную лампочку и пояснила: - Эту штуковину мне Глаша выдала. Если горит зелёный огонёк – значит, поблизости нет никаких включённых записывающих устройств: ни аудио, ни видео. Ведь, нам сегодня, если ты не забыл, предстоит первая брачная ночь…. А здорово я придумала с ширмой, помня о мужском коварстве? Теперь тебе никакие зеркала не помогут! Расходимся по разным сторонам. Тебе направо, мне, соответственно, налево…. Рядом со стулом лежат большие полиэтиленовые пакеты. В них сложи форму и ботинки, бронежилет просто повесь на спинку стула. Потом заберем, по завершению официоза…. Эх, жаль, что подвенечных платьев мы так и не нашли! Глафира говорила, мол, должны – по складской описи – быть, только время уже поджимало…
«Предусмотрительная какая!», - то ли восхищённо, то ли испуганно высказался внутренний голос. – «Каблук, что называется, приближался…. Тот самый, под которым нам с тобой, братец, предстоит провести долгие-долгие годы. В смысле, долгие и счастливые годы…».
В свёртках, пакетах и коробках Артём обнаружил: модные итальянские трусы, серые носки, чёрный костюм-тройку, белоснежную рубашку, брючный ремень, чёрные остроносые туфли и – в завершении – ярко-синюю бабочку в крупный белый горох.
- Никогда не носил бабочек! – недовольно сообщил Артём, приступая к процессу переодевания. – Даже и не знаю…. Тань! Может, ну его?
- Она же в цвет моих бантиков! – напомнила невеста, чем-то громко шурша за ширмой. – Я сперва хотела соорудить пышную причёску с лёгкой завивкой, благо на складе нашлись и термо-бигуди, в корпуса которых заливается кипяток. Да, и Глаша мне советовала…. А потом увидела эту бабочку и решила, что останусь так, как есть. Мол, пусть в наших с тобой свадебных туалетах будут присутствовать одинаковые детали. Только голову, естественно, помыла наспех…. Так что, не упрямься, милый, и бабочку надень. А по размерам – как оно? В смысле, одежда-обувь? Я же выбирала на глаз, сугубо по визуальным ощущениям.… Кстати, тебе не кажется странным – появление в нашей спецкоманде этого мордатого Бормана?
«Ого! Уже «в нашей» спецкоманде!», - удивился внутренний голос. – «Однако! Какая быстрая адаптация! Впрочем, общеизвестно, что женщины гораздо лучше мужчин умеют приспосабливаться к переменчивой действительности…».
- Конечно, кажется! - выдохнул Артём, втягивая живот, чтобы застегнуть брючные пуговицы. - Откуда он, вообще взялся? С каких таких румяных пирожков?
- Капитан Горнов привёл с платформы и поручился за него перед подполковником. Попросил оформить по всем правилам.
- Ерунда какая-то! Совершенно не похоже на Горыныча. Он у нас изначально недоверчивый. То бишь, профессионально осторожный…
Примерно через полминуты относительно тишины, Таня, неуверенно кашлянув раз-другой, высказала предположение:
- Знаешь, я думаю, что они – отец и сын.
- Кто? – машинально уточнил Артём, неприязненно рассматривая пятнистую бабочку.
- Горыныч и Борман.
- К-ха! К-ха! Также и подавиться можно от неожиданности, блин спецназовский…. С чего ты взяла, фантазёрка отвязанная? Очень, уж, смешная и неожиданная версия! Не, Таня, это тебя понесло куда-то не туда…. Горыныч, правда, говорил – тогда, на алжиро-ливийской границе – что разведён и сынишка-школьник остался жить с матерью. Но – Борман? Он же на две головы выше Горыныча! И, вообще…
- Что – вообще? – не сдавалась невеста. – И Глаша говорит, что они лицами слегка похожими. Вернее, мордами лиц, выражаясь напрямую, без девичьих обиняков. Если, конечно, представить физиономию Горыныча без этого страхолюдного шрама…. Опять же, отдельные словечки-выражения. Вот, к примеру, ты помнишь, что Борман мне сказал прошлой ночью – на платформе «Технологического Института»?
- Мол, пошли с нами, бикса симпатичная…
- Нет, не так! Дословно он сказал: - «Пошли с нами, девонька!». Понимаешь, «девонька»?
- Ну, и что?
- А то, что уже здесь, на «Лесной», меня и Горыныч пару раз называл этим редким словечком. То есть, «девонькой»…. Скажешь, мол, случайное совпадение?
- Конечно! – подтвердил уверенным голосом Артём, понимая, впрочем, в глубине души, что уверенность эта – отнюдь – не железобетонная. - Иначе, получается совсем уже странно и неправдоподобно. Прямо, как в плохом телевизионном сериале про коварных шпионов. Вот, сама подумай…. Отец служит в тайной армейской спецкоманде, скрытно дежурящей на станции метрополитена. Сын, который не виделся с папашей много-много лет, едет в электричке. Неожиданно начинается атомная война, на поверхности гремит ядерный взрыв, электричка останавливается, срабатывают заградительные щиты, станция отрезана от всего наземного мира…. Отец и сын случайно встречаются, узнают друг друга, обнимаются, мирятся и далее – уже совместно, плечом к плечу – борются с мировым злом. Согласись, что это уже попахивает откровенным фарсом…. Кстати, я готов! А ты?
- Я тоже!
- Тогда выходим?
- Выходим!
Артём, сделав три шага вперёд, развернулся на девяносто градусов и застыл на месте, чувствуя, как его рот непроизвольно приоткрывается…
«Кто это такая? – зачарованно прошептал неожиданно поглупевший внутренний голос. – «Таня? Не может быть! Куда подевалась смешная девчушка с веснушчатым носиком? Невысокая такая, скромно одетая – или в пятнистый камуфляж, или в докторский светло-зелёный комбинезон? Сейчас перед нами – настоящая красавица, облачённая в шикарный, белоснежный брючный костюм. Высокая (наверное, из-за длинных каблуков-шпилек?), стройная, фигуристая, с ярким макияжем…. А какая шикарная русая коса, перехваченная пышным бантом! Тёмно-синим, естественно, в крупный белый горох…. Обалдеть и не встать! Я брежу? Похоже, некоторым отставным майорам крупно повезло!».
- Я тебе нравлюсь? – пунцово покраснев, спросила Таня.
- Очень!
- Тогда – поцелуй! Только осторожно, чуть-чуть, чтобы мне заново не помадиться.
- Всё равно сейчас ребята будут безостановочно вопить: - «Горько! Горько!». Помада и сотрётся…
- Это будет потом, уже после заключения брака. А в самом начале церемонии невеста обязана – по всем писанным и неписаным правилам – предстать перед почтеннейшей публикой во всей красе…. Ну, давай, увалень неторопливый! Осторожно, как и договаривались…
Минуты через полторы-две Татьяна упрямо вернулась к прежнему разговору:
- Вот, ты говоришь, мол, отец и сын не виделись долгие годы, встретились на перроне станции случайно, ну, и так далее, вплоть до совместной борьбы с мировым злом…. А если, всё повернуть задом наперёд?
- Это как?
- То есть, предлагаю начать именно с «совместной борьбы». Ты сколько лет не виделся с Горынычем?
- Примерно пять с половиной.
- Вот, видишь! – обрадовалась Таня. - Мог он за это время наладить с сыном нормальные отношения?
- Предположим.
- А, значит, мог и устроить на работу в это ваше ГРУ! Или, к примеру, в ФСБ…
- Как прикажешь понимать? – непонимающе поморщился Артём. - Ведь, Борман – фашист.
- Предположим, что этот молодой человек является агентом спецслужб, внедрённым в фашистские ряды. С какой целью? С оперативной, естественно! Допустим, на «Лесной» Борман должен был распрощаться с «подопечными» и проследовать…, э-э-э…
- Куда? – вкрадчиво промурлыкал Артём. – Не придумала ещё, фантазёрка неисправимая? Ай-яй-яй!
- Придумала! Например, на встречу с собственным папашей и прочими «грушниками», чтобы принять участие в секретной и тайной операции…
- Какой ещё – тайной операции?
- Есть у меня определённые мысли-доводы, позволяющие надеяться, вернее, верить, что моя мать и младший братишка – живы…
- Эй, молодые! – долетел из коридора Лёхин голос. – Где вы? Вылезайте! Стол уже накрыт, врачебная банда прибыла, ждём только вас…
- Про секретную операцию я потом дорасскажу, - пообещала Татьяна. – Ну, пошли жениться! Если ты, конечно, не боишься…
За праздничным столом – кроме Артёма и Тани – собрались: подполковник Мельников, Лёха Никоненко, Горыныч, Борман - Гюльчатай, Глафира, профессор Фёдоров, Хан с Хантером и три незнакомых бойца в серой униформе (без чёрных бронежилетов).
«Ещё восемь ребят дежурят в туннелях», - занялся подсчётами дотошный внутренний голос. – «Двое сидят на постах, оснащённых наблюдательными мониторами, у входных дверей. Шмидт бдит на платформе, ещё кто-то (один, двое?) находится рядом с дизелями. Не видно двух молодых врачей, видимо, остались дежурить в госпитале. Всё? Кто знает…. Возможно, что ещё кто-то находится в помещении гауптвахты – совмещённой с моргом…».
- Это, что же, наш Сталкер? – громко удивился Хан, облачённый в стандартный светло-зелёный медицинский комбинезон. – Быть такого не может! Ну, Танюха, ты даёшь! Полный отпад…
- Красавица с глянцевой обложки! – поддержал приятеля Хантер. – Натуральная фотомодель!
- Проспали вы, студиозы, девчонку, - мудро подытожил Горыныч, небрежно приобнимая – чуть ниже талии – высокорослую Глашу Иванову. – А русские офицеры не привыкли ходить кругами – вокруг да около. Решительный штурм и сразу же в загс! Военные люди этим и отличаются от штатских граждан. Решительностью и настойчивостью, то есть…
«Ну, кто – в конкретном случае – проявил больше настойчивости и решительности – ещё большой вопрос!», - непочтительно хмыкнул вредный внутренний голос. – «Слишком быстротечно всё произошло. От знакомства до свадьбы прошло менее суток. Точнее, двадцать один час…. Мировой рекорд, чёрт побери! Надо будет потом, в обязательном порядке, поставить в известность – о данном удивительном факте – приснопамятную «Книгу рекордов Гиннеса»…. Ха-ха-ха!».
Предложенные холодные закуски отличались разнообразием и кулинарной фантазией, но с первого же взгляда было понятно, что для их приготовления были использованы сугубо консервы. Причём, многие из закусок имели рисовую «основу».
- Риса на «крупяном» складе – просто завались, - шёпотом сообщила Таня. - Есть, конечно же, и греча, и горох, и, даже, перловка. Но риса – процентов восемьдесят: краснодарский, тайский, японский…
- А горячее будет? – поинтересовался Артём. – Мясо жаренное, рыба?
- Будет! – заверила невеста. – Но по скромному. В бункере имеются и холодильные установки, заполненные соответствующими продуктами. Но, как легко догадаться, существуют и строгие инструкции с суточными нормами потребления. Впрочем, судя по всему, наш комендант – мужчина самостоятельный и думающий, склонный к разумному нарушению несовершенных инструкций. Вот, и алкоголь, которого – по всем предписаниям – быть не должно, присутствует на столе. Правда, совсем немного: три бутылки шампанского, литровая ёмкость с водкой и четыре бутылки сухого вина…. Я, кстати, - тихо-тихо зашептала в ухо Артёма, - заныкала – для нас – бутылочку с Мартини…
Первая часть посиделок была посвящена новому званию Никоненко. Лёха настоял, чтобы всё было по-взрослому: в пол-литровый кувшин с водкой бросили звёздочки, снятые с погон, и пустили кувшин по кругу.
- Закусывайте, соратники! Закусывайте! – суетилась Глаша. – Всё очень вкусно и питательно…
Через некоторое время Мельников велел:
- Всё, капитан, труба зовёт! Накати ещё водочки рюмашку и иди переодеваться. Через двадцать минут начинается твоя первая ночная вахта. Давай, поторопись! Шмидт, ведь, тоже человек и, наверное, хочет кушать.… Хотя, задержись, на минутку! Выступишь в роли свидетеля со стороны жениха…. Лейтенант Иванова!
- Я!
- Освободи-ка мне место от тарелок-бокалов…
Дождавшись, когда Глаша выполнит приказ, подполковник извлёк из-под стола потрёпанный портфель и, щёлкнув замком, выложил на стол «Книгу учёта регистраций гражданских актов» (как было обозначено на обложке толстой тетради) и прозрачную полиэтиленовую папку, внутри которой находились два паспорта – на фоне одинокого листа бумаги.
- Вы, брачующиеся, пока заявление прочтите внимательно. Ну, и подпишите, если, конечно, не передумали, - предложил Мельников, передавая Татьяне полиэтиленовую папку. – Глафира, выдай им шариковую ручку! А я пока заполню страничку в «Книге»…
- Заявление о регистрации брака, - принялась читать вслух (взволнованным шёпотом) Таня. – Я, Громова Т.С.…года рождения, паспортные данные… И, я, Белов А.П.…года рождения, паспортные данные…. Просим зарегистрировать…. Подписываем, Тёма?
- Подписываем! – согласно кивнул головой Артём, листая страницы паспортов. – Тем более что штампики в нужных разделах паспортов уже проставлены, а тебе, душа моя, уже и новый паспорт выписан – на фамилию «Белова»…
- Не может быть! Дай посмотреть! И, правда…
Заполнив страничку в «Книге учёта», Мельников велел:
- Так, младший лейтенант Иванова и капитан Никоненко – ко мне! Подписывайте – здесь и здесь…. Молодцы! Теперь молодые – ко мне! Подписывайте – здесь и здесь…
«Страница номер два», - отметил про себя Артём. – «А что на первой? Запись о регистрации смерти – двести пятьдесят пятого «пассажира» – скорее всего…».
- Властью данной мне – на период военного времени – Министром обороны России, объявляю вас – мужем и женой!», - пафосно объявил комендант. – Поздравляю вас, дорогие соратники! Горько!
- Горько! Горько! Горько! – дружным хором подхватили остальные…
Глава десятая
Неисправимая фантазёрка, генеральская племяшка
Сперва компанию покинул Никоненко, ещё через десять минут тоненько запиликала рация у профессора Фёдорова.
- Слушаю! – откликнулся Василий Васильевич, и после короткой паузы сообщил. – Извините, друзья, но вынужден откланяться! Срочно вызывают в госпиталь. Очевидно, продежурю до утра…. Татьяна Сергеевна, возьмите, пожалуйста! – протянул стержнеобразный ключ. – У меня в кабинете вам с мужем будет гораздо удобней и спокойней, не то, что в этом проходном помещении, где на дверях даже не предусмотрено элементарных защёлок…. Берите, берите! Дело-то житейское. Чистое постельное бельё найдёте в прикроватной тумбочке…. Товарищи Хан и Хантер! Попрошу проследовать вместе со мной! Да, соберите, пожалуйста, в полиэтиленовый пакет праздничный «сухой паёк» для наших коллег. Вино? Нет, я категорически против употребления алкоголя на рабочем месте! Поторапливайтесь, молодые люди! Нас уже ждут. Да, и ребят надо сменить, пусть немного поспят. В госпитале, слава Богу, пока ещё имеются свободные койки и раскладушки…
- Случилось что-то серьёзное? – забеспокоился Мельников. – Кому-то из покусанных…э-э-э, стало хуже?
- Пока толком не могу ничего сказать. Будем разбираться, изучать…. Но спешу успокоить, возникшие проблемы никак не связаны с волчьим бешенством….
Вскоре Мельников объявил общий отбой:
- Закругляемся, бойцы! Даю ровно пятнадцать минут на приведение столового помещения в идеальный порядок! Естественно, включая мытьё посуды. Лично приму участие в данном мероприятии, дабы…. Ну, сами понимаете, для чего…. Потом – всем спать! – обернулся к молодожёнам. – А вы, голубь и голубка, можете беспрепятственно следовать по своим важным и неотложным делам…. Стоп! Майор Белов!
- Я!
- Завтрак у нас начинается в семь ноль-ноль. Попрошу зайти ко мне в кабинет примерно в шесть тридцать. Надо будет обсудить планы на завтрашний день.
- Есть, прибыть в шесть тридцать! – браво откликнулся Артём, а про себя подумал: - «А, ведь, Таня ничего не знает о завтрашнем марш-броске к «Маяковской»! Будет волноваться и беспокоиться. Даже, более того, наверняка, попросит, чтобы я взял её с собой…. Брать? Не брать? Надо будет хорошенько подумать, взвесить все за и против…».
Забрав из «мойки» повседневную одёжду и бронежилет, Артём и Татьяна отправились по своим – по выражению коменданта – «важным и неотложным» делам. Когда они проходили через свой «проходной» кабинет-спальню, Таня остановилась:
- Подожди! Надо же прихватить с собой предметы личной гигиены. Мне Глафира выдала после обеда зубные щётки, пасту, полотенца и махровые халаты. Забирай вон из той тумбочки. А под халатами лежит бутылка Мартини и…, - замялась на пару-тройку секунд, - две упаковки презервативов. Считаю, что забеременеть – в нашей сегодняшней ситуации – не самый грамотный и мудрый вариант. В смысле, мне забеременеть…. Хватит же – две упаковки?
- Ну, на первое время, будем надеяться, что хватит, - глупо и чуть смущённо улыбнулся Артём. – Может быть…
Кабинет Василия Васильевича смотрелся на удивление уютно, бесконечно мило и – как-то – по-домашнему.
- Даже настольная лампа – под голубым абажуром – имеется, - завистливо вздохнула Таня. - На дядиной даче есть точно такая же. Жаль, что сейчас её не включить…. Ой, и кровать широкая, двуспальная! Что у нас с ванной комнатой? Ну, это уже серьёзно! Очень просторная душевая кабинка…. Тёма, ты иди, принимай душ, а я пока сменю постельное бельё. Ещё включу свой волшебный приборчик. Мол, загорится зелёная лампочка, или нет? Иди, иди! Только полотенце и халат не забудь…
Артём разделся и залез в душевую кабинку. Водичка была чуть тёплой и текла тоненькой струйкой. Но и это было просто превосходно. Он, смывая дневной пот, с огромным удовольствием поработал намыленной мочалкой, чувствуя, как отступает накопившаяся за день усталость.
«Волнуешься, небось, молодожён хренов?», - напомнил о своём существовании приставучий внутренний голос. - «Как это – с чего? С того самого…. Женщин-то у тебя – за долгую и многотрудную жизнь – было много. А, вот, девушек? Если мне память не изменяет, то ни одной…. Так что, волнуйся дружок! Волнуйся…
Негромко послав – далеко и надолго – глумливый внутренний голос, он вылез из кабинки, тщательно вытерся, облачился в полосатый махровый халат, завязал пояс на одинарный узел и нерешительно замер возле чуть-чуть приоткрытой двери.
- Тёма! – жалобно позвал тоненький голосок. – Помоги, пожалуйста! У меня лифчик почему-то не расстегивается. Замочек, видимо, заклинило…
Он, ощущая, что от волнения не осталось и следа, широко улыбнулся и, толкнув дверь ладонью, сделал широкий шаг – навстречу своему счастью с косичками. Вернее, в данном конкретном случае, с густой гривой распущенных светло-русых волос…
Минут через сорок-пятьдесят Таня попросила – усталым и бесконечно-счастливым голосом:
- Тёма, я пить хочу! Очень-очень! Прямо – умираю! Дай, пожалуйста, глотнуть чего-нибудь…
- Попить? Сейчас, дорогая! - Артём, спустив ноги, сел на край кровати и бестолково огляделся – в свете тусклой красноватой лампы, разместившейся посередине потолка – по сторонам. - Графина нигде не вижу…. Знаешь, а у нас, похоже, наличествует только Мартини. Но и кружки со стаканами отсутствуют…
- Ничего, я и из бутылки глотну! Открывай скорей…. Ох, спасибо! Спас молодую женушку от лютой смерти…. Ты курить собрался? Дыми, дыми! Только сядь, пожалуйста, на тот стул. Видишь, над ним – под потолком – расположена решётка? Это, скорее всего, вентиляция…. И не подумай, что я такая вредная и капризная. Просто утром будет неудобно – возвращать благородному профессору Фёдорову насквозь прокуренную комнату. Он же с ночного дежурства вернётся смертельно усталым…
Артём, набросив на плечи халат, расположился на стуле под вентиляционной решёткой и закурил мятую сигарету, стряхивая пепел в кадку с искусственной пальмой. Таня, завернувшись в одеяло и прислонившись спиной к стене, села на кровати, посматривая на него – из-под густых ресниц – смущённо-влюблёнными глазами.
- Кстати, ты так и не дорассказала эту интригующую историю, - вспомнил Артём.
- Какую историю, любимый? У меня их много…
- Про супер-секретную операцию, которую спецкоманда ГРУ – совместно с юным Борманом – собиралась провести на станции «Лесная». Ну, помнишь, нам тогда договорить помешал капитан Никоненко?
Девушка (вернее, уже молодая женщина), тут же став серьёзно-пасмурной, устало прикрыла глаза.
- Я спросил что-то не то? – забеспокоился Артём. – Если хочешь, то позабудем навсегда об этом разговоре…
- Всё нормально, Тёма! – слабо улыбнулась Татьяна. – Просто…. Для меня это очень-очень серьёзно и важно. Даже и не знаю, как правильно тебе объяснить…
- А ты попробуй. Я очень терпеливый и внимательный. Хочешь ещё Мартини? Оно, насколько я знаю, эффективно способствует собиранию мыслей «в кучку»…
- Давай! Глотну, пожалуй…. Спасибо! Итак, на чём я тогда остановилась? Напомни.
- На том, что существуют реальные шансы, позволяющие надеяться на то, что твоя мама и младший братишка остались в живых.
- Ты меня не так понял, - Таня подушечками пальцев болезненно помассировала виски и, полюбовавшись на зелёную лампочку хитрого прибора-индикатора, сообщила: - Я думаю (предполагаю, верю, надеюсь?), что, вообще, никто не погиб. То есть, в массовом порядке. Не считая, конечно же, двести пятьдесят пятого пассажира нашего поезда и тех троих несчастных, которых загрызли ливийские шакалы…
- А как же ядерный взрыв?
- Не было никакого взрыва! Всё это – подлая мистификация гадких российских спецслужб!
- Ну, не знаю…
- Не нукай так часто, милый! Ты же не деревенский кучер, а я не тягловая лошадка, - рассердилась Татьяна. – Сперва внимательно выслушай мои аргументы, а уже потом делай свои далекоидущие выводы.
- Хорошо, слушаю. Излагай, радость моя!
- Во-первых, эта отрезанная нога «суточной» давности. Как можно объяснить её наличие? Мельников же чётко тогда сказал, мол: - «Усыпляющий газ действует всего лишь час…». Соврал? Не думаю. Одного часа им, в действительности, и хватило…
- Хватило, собственно, на что?
- Чтобы оперативно перегнать наш состав на секретную территорию, где – предварительно и тщательно – была оборудована точная копия станции метро «Лесная».
- На секретную территорию?
- Помнишь, в известном и знаменитом романе Дмитрия Глуховского говорилось о «Метро-2»? Мол, тайные ветки метрополитена, предназначенные для властной элиты…
- Помню, - подтвердил Артём. – А теперь, алмазная донна, послушай мой подробный отчёт о сегодняшнем патрулировании правого туннеля, ведущего к станции «Площадь Мужества».
Он рассказал жене о голых вшивых старухах, о тайном заброшенном боковом коридоре, поросшем цветной плесенью и густой паутиной, о говорящем вороне Иване, о станции «Леноблисполком – Смольный» и о заключённых, закованных в ножные кандалы, усердно ремонтировавших деревянные ящики на обитаемом подземном этаже.
- Всё сходится! – возбуждённо и восторженно объявила Татьяна. – Я полностью права! Мы сейчас находимся вовсе и не на «Лесной». Обычный муляж, старательно встроенный в структуру «Метро-2»! То-то я удивлялась (про себя, естественно), что краски на рекламных щитах какие-то слегка поблёкшие. Списывала это на тусклое аварийное освещение. Ан, нет! Это просто они использовали – при оснащении «обманки» – старые щиты…. Всё подготовили, подбросили отрезанную ногу от «старого» трупа.… Ну, деятели! Ну, умники!
- Остановись, моя неисправимая фантазёрка! Есть несколько важных и каверзных вопросов.
- Задавай, несносный зануда! – тёмно-зелёные глаза Тани азартно блестели. - Вываливай всё сразу, скопом! Постараюсь развеять твои сомнения…
- Сколько «муляжных» станций, по твоему мнению, задействовано в этом спектакле? Какова конечная цель секретной операции? То бишь, каков её глубинный смысл? Как официально – в том числе, родственникам – власти объясняют исчезновение целой кучи народа? Откуда взялись голые старухи и ливийские шакалы? Почему в туннелях – при патрулировании – был зафиксирован повышенный (пусть, и не на много от нормы) фон радиации? Достаточно – для начала?
- Вполне! Отвечаю на вопросы, исходя из их глобальности и сложности. Итак, про конечную цель и глубинный смысл…. Допустим, что важные российские генералы были глубоко потрясены и шокированы романом Глуховского «Метро 2033»….
- Российские генералы – шокированы? – пессимистически хмыкнул Артём. – Извини, любимая, но это полностью невозможно! Эти наглые и недалёкие типы даже и слова такого не знают…. Хамы трамвайные!
- Не сбивай меня, пожалуйста, – мягко попросила Татьяна. – Я собьюсь и без твоей помощи…
- Извини, больше не буду.
- Ничего…. Спрашиваешь, чем были шокированы (раздражены, озадачены, сбиты с толку) толстопузые и сытые генералы? Это же очень просто. Ведь, разработаны тщательные и подробные планы, написаны многие тысячи инструкций и предписаний – на случай начала ядерной (атомной?) войны. Наверное, это многие и многие бумажные тонны. Мол, наш российский метрополитен – самое лучшее и надёжное укрытие. У нас всё предусмотрено и схвачено. И, вдруг, выходит «Метро 2033»…. Президент, прочитав данный роман, вызвал к себе министра обороны и строго так спросил, грозно шевеля густыми бровями, мол: - «Что ещё за хрень такая, а? Вы меня клятвенно уверяли, что всё учтено и просчитано…. А, тут? Некто Глуховский прогнозирует гнилой бардак и полную анархию! Фашистские станции, Красное кольцо, Ганза, секстанты-уроды, генералы-брамины, трёхголовые мутанты…. Ничего не понимаю! Погоны плечи жмут? Ах, ведь, вы у нас – нынче штатский. Хорошо, спрошу по-другому. Министерский портфель непомерно тяжёл? Немедленно – всё проверить, перепроверить и доложить! В теоретической форме, понятное дело, ясен пень!»…. А министру обороны, вполне возможно, показалось, что при прощании Президент ему подмигнул многозначительно. «Ага!», - смекнул сообразительный министр. - «Видимо, нам дали зелёный свет! Ну, одновременно, и намекнули – о серьёзности момента…»…. Военные аналитики, давно уже застоявшиеся без серьёзной работы, радостно и похотливо взвизгнув, засели за проработку планов. Чуть позже к ним, нервно потирая потные ладошки, подключились оперативники…. Как оно?
- Внушает! – уважительно откликнулся Артём. – Беру тебя в деловые напарницы! В смысле, по многотрудной писательской доле. Да, и по всем прочим – долям…
- Так уже взял, дурачок наивный! Следующий вопрос…. Как власти объяснили мировой и отечественной общественности – исчезновение нескольких сотен людей? Дельных вариантов – море бескрайнее! Например, некие отморозки (уроды, фанатики, наймиты?) распылили в метро гадкий газ. Ну, как в Японии…. Помнишь? Только, на этот раз, газ был ещё более навороченным, седьмого поколения, так сказать. То есть, люди, подвергшиеся его воздействию, тут же превращались в чёрные дымящиеся головешки…. Отморозки при задержании, естественно, сопротивлялись – как дикие ливийские шакалы – и были застрелены отважными бойцами славной «Альфы». Головешки? Вот же они, фотографируйте – сколько хотите…. Экспертиза ДНК однозначно подтвердила, что данные чёрные угольки и серая зола – являются останками несчастных пассажиров метро, подвергшихся безжалостной атаке террористов-изуверов…. Можете, господа журналисты, ознакомиться с соответствующими актами. Родственникам погибших, по решению Президента и Правительства, будет выплачена достойная – на наш взгляд – компенсация. Тысяч по пятнадцать долларов. Но сугубо автомобилями российского производства. В смысле, заодно поддержим и отечественного производителя…. Есть парочка других – не менее симпатичных и достоверных – вариантов. Излагать?
- Спасибо, не надо. Лично мне и первого достаточно.
- Что там ещё осталось? Пустынные волки и голые бабушки? Ерунда, обычные театральные декорации! Их коварные «грушники» специально подбросили – для пущих понтов. То бишь, для дополнительного психологического эффекта и окончательной запутки…. Слегка повышенный фон радиации – из той же оперы. Набросали между шпал кристалликов соответствующей соли, вот тебе и повышенный фон. Ерунда ерундовая…. Количество станций? По моему мнению, было бы достаточно и одной. Но, ведь, генералы! Они же привыкли мыслить масштабно…. Думаю, что в этой важной операции задействовано – как минимум – три станции-двойника: «Площадь Мужества», «Лесная» и «Выборгская». Зачем, собственно, больше? Для эффективного компьютерного моделирования – вполне достаточно. Хотя, как я уже говорила, российские генералы нешуточно обожают – буквально во всём – масштабность…
- Вот, завтра и проверим – количество задействованных станций, - нарочито важно сообщил Артём. - А, заодно, и всю твою элегантную теорию. Путь-то предстоит неблизкий…
Он рассказал жене о предстоящем походе на станцию «Маяковскую» – через «Площадь Восстания».
- Возьмёшь меня с собой? – прогнозируемо спросила Таня, но уже через пару секунд нахмурилась: - Нет, ничего не получится! Извини…. Как же я брошу Василия Васильевича? Ведь, остальные два «доктора» – лишь, так – одно название. Обычные «грушные» костоломы, прошедшие полугодовые медицинские курсы…. Хан и Хантер? Да, они тоже учатся в Первом Меде. Только являются записными и хроническими троечниками. Толку от них, маменькиных сынков….
- Конечно, оставайся! – с облегчением вздохнул Артём. – Я, скорее всего, к вечеру уже вернусь…
«Очень удачно получилось!», - резюмировал внутренний голос. – «Кто его знает, что происходит на той же «Выборгской»? Ведь, писал же бессмертный классик про «пир – во время чумы…». На «Лесной» же пока (Тьфу, тьфу, тьфу!) царит образцовый порядок. Да, и Фюрер будет перед глазами. А кто же – из серьёзных людей – учиняет бунт в отсутствии вождя? Оно всё, однозначно, и к лучшему…».
- А…, мы сейчас…, спать будем? – с завораживающими интонациями в голосе спросила юная жена. – Ну, ведь, завтра предстоит очень трудный день…
- Отнюдь, дорогая графиня! - понимающе и многообещающе усмехнулся Артём. - Ближайшие два-три часа здоровый и спокойный сон – нам с вами – не светит. Он может – только – сниться…
Утром он, как и полагается, проснулся первым, наскоро принял душ, облачился в серую униформу, поверх нацепил чёрный бронежилет, после чего, ласково тронув ладонью нежное плечо жены («Жены!» - восхищённо выдохнул усталый внутренний голос), прошептал – в бесконечно-симпатичное нежно-розовое ухо:
- Тань, Танюша. Просыпайся, родная…. Уже шесть двадцать пять. Я пошёл на ковёр к подполковнику …
- Иди, милый! – сонно проворковал нежный голосок. – Встретимся на завтраке. Или же – полагается говорить – во время завтрака?
Мельников был откровенно мрачным и несимпатичным, словно бы та грозовая тучка – из мультика про бессмертного медвежонка Вини Пуха. Вроде бы – визуально – не страшно, но чувствовалась, однозначно, некая неприятная каверза.
Перед подполковником – на письменном столе – стояла тёмная пластиковая бутылочка с шоколадным ирландским ликёром и открытая пол-литровая банка немецкого пива.
- Можно войти, господин комендант? – нейтральным голосом спросил Артём, заглядывая в дверную щёлку, - Ежели чего, то могу и подождать. Не гордый. Минут пять-десять, к примеру…
- Заходи, майор, заходи! – изобразив на лице добродушную улыбку, откликнулся Мельников. – Не до слюнявых сантиментов нынче…. Бери, братец, стул, присаживайся! Алкоголя, извини, не предлагаю. У тебя же сегодня – задание. Причём, важное – до чёртиков.… Как оно, ночное мероприятие, прошло? Ежели – в общих чертах? В смысле, без неожиданных сюрпризов и прочих – неприятных и грустных открытий? Не разочарован ли, случаем?
- Всё было хорошо, - дисциплинированно ответил Артём, чувствуя, как по скулам – непроизвольно – заходили туда-сюда каменные желваки. – И, более того, просто отлично…. К чему такие неоднозначные вопросы, господин комендант? В морду захотел? Так я, как ты знаешь, легко. Не придётся долго просить и ждать…. Только учитывай, подполковник, свою жизнеспособность. Чтобы потом – не сожалеть горько…
Мельников, словно бы чего-то испугавшись, неожиданно протрезвел и заговорил более уважительным тоном:
- Ты, родной, не пори горячку! Заходи, присаживайся…. Уселся? Молодец! Ну, как оно – теперь?
- Что – теперь?
- Ну, ощущать себя – в качестве генеральского родственника? Молчишь? Понятное дело! Теперь можно всех – без исключений – посылать на фиг…. Извини, ещё раз. Видимо, усталость навалилась, мать её растак. Нервы – проклятые – шалят…
После минутного молчания Артём попросил:
- Дай закурить, комендант…. Спасибо! «Гол Туз»? Тот самый? Откуда? Ах, да, бескрайние склады…. Ну, и что это за намёки – по поводу высокого генеральского покровительства?
- А то – не знаешь? Когда ты последний раз контактировал с Виталием Павловичем?
- Года четыре назад, когда Медведев стал Президентом….
- И? – подозрительно прищурился Мельников. – Ты хочешь сказать, что после этого…
- Ни разу! Ни лично, ни по телефону.
- Ага, понятное дело…. И, при этом, ты со своей Татьяной Сергеевной Громовой знаком уже давно…. Нестыковочка, однако!
- Уже больше суток. Мы с ней познакомились на платформе «Технологического института», перед отходом электрички – той самой, последней, где нас взрыв и застал, - честно признался Артём. - Подожди, подожди! Ты хочешь сказать…. Громова…. То есть, Таня не однофамилица Виталия Павловича, а…родственница?
- Племянница, - недоверчиво качая головой, уточнил подполковник. – По крайней мере, так утверждает компьютерная база данных. Ведомственная понятное дело…. А ты, получается, не знал про это? Судя по идиотической гримасе на твоей мужественной физиономии, действительно, не знал. Актёр из тебя, Тёмный, всегда был неважный…. Да, дела…. Ещё одну папироску? Закуривай, братишка, закуривай! И пивка, так и быть, глотни, - выставил на стол ещё одну банку. - По такому случаю – можно…
- Значит, по этому самому поводу-случаю ты и назначил меня своим заместителем? И свадебку оперативно организовал?
- Догадливый ты, Тёмный! Я, прям, тащусь…
Покончив – в один приём – с пивом, Артём закурил и, глядя в сторону, промямлил:
- Таня считает, что не было никакого взрыва. Говорит, мол, всё это – гнусная провокация спецслужб…
- Неужели? – притворно удивился Мельников. – Знаешь, дружок, я почему-то тоже так думаю. Более того, - заледенел взглядом, - железобетонно уверен, что именно ваша сладкая парочка и курирует – по поручению высокого руководства – данный стрёмный и архиважный проект. То есть, был уверен – до этого момента…