***
Позднее Возрождение этот термин можно распространить не только на Западную Европу, но и на её постоянного соперника именно в это время - на Блистательную Порту. Что же общего между ними на излёте такого действия как Возрождение? Наверное, общее надо начинать искать в корнях, а оно, в какой-то мере, должно быть принято за таковое, а именно - греческое наследство. Конечно, оно достигло тех и иных разными путями, и начала имела и предпосылки неодинаковые; но всё же имела. И тем и другим достались развалины, но развалины одного и того же. И, если в Европу путь античности был весьма извилист: через Передний Восток, Северную Африку и Испанию; то Османская Империя наследовала непосредственные руины человеческого материала, с его привычным конформизмом к новым правителям, а собственно античность, в силу религиозной ортодоксии, она получила с Востока, как уже подработанный и арабизированный материал.
.....................
Османы, легко расправившись с потускневшей Византией, с её внутренними провинциями остановились перед - казалось непреодолимой преградой - морем.
Обжитое с испокон веков греками побережье Малой Азии изобиловало искусными моряками, чья профессия была наследственной во множестве поколений. На глазах этих поколений поднимались и разрушались царства и империи, менялись боги, но неизменным оставалось море и необходимость его постоянного преодоления: поэтому они легко меняли веру, и, если не в одночасье, то за очень короткий промежуток времени стали правоверными подданными новой империи - Османской.
Семья, из которой происходил Пири Ре’ис не была исключением, более того, она принадлежала к одной из самых знатнейших династий древних мореходов.
С незапамятных времён они занимались мореплаванием, и познания в области навигации накапливались, передаваясь из поколения в поколение. К тому времени, о котором мы ведём речь, полным адмиралом флота Оттоманской Порты был дядя Пири Ре`иса. Именно под его началом проходили первые шаги карьеры нашего героя. Надо сказать, что школа была отменная, да и ученик оказался на редкость способным. И если основными заслугами дяди были дальние походы и описания берегов Восточной Африки, то его племянник основные свои труды посвятил описаниям Эгейского моря и сопредельных территорий. Это не говорит о том, что его стремления в картографии были столь ограничены, нет, отнюдь не так. Он посещал множество портов Средиземного моря и даже одно время был морским агентом Блистательной Порты ни где-нибудь, а в самой Венеции - Царице Морей. Это была должность официального шпиона и целью его деятельности были самые большие навигационные сокровища Венеции. А таковые действительно были.
Есть основание полагать, что он обладал той же картой, что и привела Христофора Колумба к берегам Америки. И если до настоящего момента сохранилась только часть этой карты, то у него, несомненно, она была вся.
И если напомнить, что Колумб пользовался не только своими знаниями, приобретёнными во время каботажных плаваний по Средиземному морю, но и картами Исидора Севильского, чьи картографические изыски, несомненно, имели истоки связанные не столько со схоластикой Птолемея, но и с обширнейшей практикой арабских мореплавателей. Для нас их имена скрыты тьмою веков, но и те имели предшественников, чьи практические знания были ещё более древними. Этим может быть объяснена и некоторая ошибка или, проще сказать, самонадеянность Колумба в определении расстояния до берегов желанной Индии: хотя эта ошибка привела к открытию Америки!
Стоит несколько пояснить эту системную ошибку. У арабов долготы считались от некой точки, которую они называли «Куполом земли». Эта точка находилась как бы в центре обитаемой земли, на экваторе. И от неё вёлся отсчёт как западной, так и восточной долготы. В разном написании у греков, индусов и арабов эта точка называлась по-разному Уджайн, Озен, Арим. Но её местоположение неизменно связывалось с современным островом Ланки. Арабы, не имея вполне достоверного географического материала, несколько сместили его местоположение к западу, так, что он оказался значительно ближе к Африке. В тоже время им была известна легенда, по которой существовал некий замок, построенный на крайнем востоке экватора, в 180 градусах от островов «Блаженных» и к 90 градусам от Купола Арина. Идея Купола Арина проникла в Европу и нашла там своих компиляторов, таких как Аделяр из Бата, Герард Кремонский, Роджер Бэкон, Альбер Великий, Пётр из Айни. И каждый из них, конечно же, добавлял что-то своё. Легенда обрастала новыми и новыми подробностями зачастую фантастическими. Скорее всего, с одним из вариантов этой легенды и познакомился Христофор Колумб. По его расчётам выходило, что острова «Блаженных» должны лежать вполне в досягаемости для мореплавания. Конечно же, целью не только Колумба, но и многих и многих его современников была сказочная Индия. Но путь туда напрямую через восток был непредсказуемо опасен. А путь вокруг Африки запретен по причине португальской монополии. Оставался один путь - путь на запад. Этот путь был неимоверно длителен и труден, но на пути лежали вожделенные острова «Блаженных», наполненные не менее сказочным и чудесным, чем богатства далёкой Индии.
Древние мореплаватели, а за ними и арабы, и османы, считали начальной долготу от меридиана Арним. Этот меридиан располагался примерно там, где сейчас находится остров Цейлон, а тогда он имел и другие названия. Так вот, древние считали, что на 180 градусов к востоку от этого меридиана существуют некие острова Блаженных или Счастливых и если так, то рассчитывая на опыт каботажного плавания Колумб, двигаясь на Запад, намеревался достичь вовсе не Индии, а именно этих островов. Поскольку долгота отправного пункта из Испании значительно приближала эти желанные острова, впрочем, за которыми, так вероятнее всего считал Колумб, лежала и сама Индия.
Расчёты, которые Колумб представил королеве Испании, доказывали достижимость некой земли, которая находилась на отдалении доступном навигационным и судоходным возможностям флота Её Католического Величества, неоднократно совершавшего плавания на подобные расстояния по Средиземному морю. Конечно, путь на Запад таил в себе множество неизвестностей, но пути на Восток были полны не меньших опасностей: алжирские пираты, венецианцы, турки – в Средиземном море, а в Атлантическом океане, не менее жестокие, португальцы.
Но вернёмся непосредственно к судьбе нашего героя. А она чрезвычайно увлекательна, как и всякая биография неординарного человека этой эпохи, где в равной мере сплеталась яростная необузданность с изысканностью, коварство с расточительной щедростью, жажда подвига с пренебрежением к морали: опасности только щекотали мозг и заставляли тело действовать.
Когда в начале шестнадцатого века Пири приступил к своему труду по составлению карты мира, он был обладателем бесценного сокровища из 14 карт, в числе которых было 8 карт птолемеевских. Это был результат его трудов, зачастую тайных, во время пребывания в Венеции. Более того, он в отличие от своего дяди Али, который в своих трудах опирался на устойчивую арабскую традицию, привлекал уже достаточно переработанный материал.
В своей судьбе Пири был не одинок подобно своему дяде Кемалю или знаменитому морскому разбойнику Хайр ад-дину, - более известному по прозвищу Барбаросса - он сочетал службу государственного агента, вольного торговца или безжалостного пирата.
В 1487 году Пири был послан турецким султаном с чрезвычайно важной миссией в Гранаду, которая находилась уже при последнем издыхании. Конечно же, реально помочь далёкой Гранаде Турция не могла, но и из этой миссии Пири вынес много полезного. Прямое общение с культурой мавританской Испании, последнего осколка арабизированного Запада, дала ему многое и в частности знакомство с картографическими изысками крупнейших авторитетов в этой области.
В 1499 году он был в битве при Лепанто и был непосредственным свидетелем сдачи венецианского флота.
Затем его труды были оценены, и он в 1502 году оказывается в Венеции,
Его миссия была частично дипломатичной, но в основном занимался шпионажем. Его деятельность позволила Турции установить надёжную связь с Северной Африкой и, в значительной мере, унять ненасытный аппетит Венеции в Восточном Средиземноморье. Деятельность Пири была достойно оценена в Турции, в его честь поэты писали стихи и поэмы.
В эти годы он совершил множество плаваний по Средиземному морю, пользуясь покровительством дяди Кемаля и используя его опыт.
Кемаль Ре’ис командовал флотом османов в Египте. Для Пири открылась новая весьма обширная территория для его деятельного организма.
Несколько позже он становится адмиралом Египта, должность отнюдь не наследственная и полученная более за заслуги перед Оттоманской Империей, нежели благодаря родственным связям.
В это время португальцы, прорвавшиеся в Индийский океан, практически полностью контролировали торговлю между Индией и Ближним Востоком. В их руках оказались не только торговые пути, но и самые известные арабские кормчие и ещё более бесценное – лоции- портуланы.
Турция вынуждена была начать борьбу с новоявленным врагом Пири поручают перевести флот из Суэца в Красное море.
Двигаясь вдоль побережья Аравии с 1538 года, он не чурался грабежей, что вполне было в духе того времени, когда вполне естественно могли существовать вместе изысканная образованность, жажда открытий и подвига и необузданная жестокость и стремление к обогащению.
В том же 1538 году он подчинил Аден. А Аден был ключевым пунктом, к которому стекались торговые пути, как всего восточного побережья Африки, так и всей южной Азии.
Выйдя, со своими кораблями в Индийский океан он двинулся в сторону Персидского залива и разграбил богатейший город Маскат.
Следующим объектом его притязаний стал Хормуз. Но тут он встретился с сильным соперником – португальский флот был значительно более современным по своему оснащению, и флот Пири был разбит и тот едва спасся с несколькими кораблями.
Его возвращение в Суэц было трагично: не было больше удачливого адмирала, не было и того огромного флота, который был доверен ему.
Более того, в Каире его уже ожидал суд. Богатые купцы Басры были недовольны его действиями в Персидском заливе: его действия нарушили многолетние торговые связи, и вместо того, чтобы быть защитником номинальных подданных турецкого султана, он стал ещё одним жестоким грабителем. Конечно, он считал, что Аравия – это периферия огромной империи и до Стамбула очень далеко. Всё это могло быть и так: ведь победителей не судят, но он – проиграл. А участь проигравшего, во все времена, печальна.
Правитель Басры значил для султана неизмеримо больше чем знаменитый в прошлом адмирал, его доводы были весомей: ведь Пири посягнул на финансовый источник, который был одной из жемчужин Блистательной Порты. Суд был скорым и безжалостным: о былых заслугах на нём никто не вспомнил и в 1554 году Пири Ре’ис был казнён.
Но его имя не могло быть предано забвению: слишком много он оставил по себе памятных дел. Те роскошные фолианты портуланов, что он подносил ко двору Блистательной Порты были одним из необходимых даров того времени. А вот карты Эгейского моря поражающие своей обстоятельностью, подробностью и искусностью даже наше время – его неоценимая заслуга перед картографией.
В последнее время имя Пири Ре’иса довольно часто упоминается в печати. Его связывают с какими-то мифическими картами побережья Южной Америки и даже более того Антарктиды!!! Причём с утверждениями о том, что запечатлено на них время, когда Антарктида была лишена своего ледового покрова!!!
Всё это из области мистики и мистики зловредной, поскольку она лишает нас понимания истории истинной, и уводит в сторону нелепиц предположений.