Голубиное перо
Холодным весенним утром Ольга, княгиня русская, сидела перед зеркалом. Она смотрела на отражение и не узнавала себя – новая причёска изменила лицо. Волосы были подняты наверх, в них вплетены жемчужные нити. Так ходили знатные византийки. Ольга, довольная, оглядела себя ещё раз. Хороша! Да, теперь всякий, кто увидит её, скажет: “ Ольга, басилиса русская! “ Она обернулась к причёсывающей её Зорьке:
- Да, можешь, когда постараешься! Не зря я тебя в Царьград с собой брала. Что бы впредь так и делала! А на затылке что ты накрутила?
Ольга провела рукой по своим волосам и нащупала шпильки, украшенные жемчугом.
- Что-то я не пойму ничего. Как же со стороны смотреться будет? Дай мне зеркало!
Зорька передала ей маленькое серебряное зеркало. Ольга встала, обернулась спиной к большому зеркалу, и заглянула в маленькое. На затылке пряди волос были переплетены в сложный узор. Она захотела рассмотреть по - лучше, повернула голову, и не удержала маленькое зеркало. Громко звякнув, оно упало на пол. Княгиня и Зорька вместе бросились его поднимать. Ольга оказалась проворнее своей служанки. Она подняла зеркало, сдула с него пыль, и положила на стол.
- Ну, что же. Я и так вижу, что всё хорошо. Ступай теперь. Как понадобишься снова, я тебя позову.
Княгиня осталась одна, она прошлась по горнице и села на низкую скамью. Да, теперь быть неприятностям! Откуда же их ждать? Наверняка, от кагана хазарского. Точно, от него. Других врагов у княгини, вроде бы, не осталось.
Дверь раскрылась без стука, и в горницу вошёл воевода Свенельд. Он сел на скамью рядом с княгиней, зевнул, и обратился к ней:
- Здравствуй, княгиня. Да, смотрю я на тебя – хороша ты сегодня!
Ольга обернулась к нему, собралась, было, что-то ответить, но промолчала. Воевода продолжал дальше:
- Пришёл я к тебе, княгиня, о деле разговаривать. Да, о деле. Потому, как, время идёт, и что дальше будет, одним богам известно. Так, что решать сейчас надо, пока не поздно.
- Что-то не пойму я тебя, Свенельд. Разве ты старый? О чём ты это?
- О сыне твоём, Святославе. Потому, как стар я уже, и не знаю, что дальше будет.
- А в чём же дело?
- Да, в том, что сын твой ещё с осени уговаривает тебя поход снарядить. А ты отказываешься.
- Отказывалась и дальше отказываться буду. И сыну не уступлю, и ты ему не потакай. Слушай, Свенельд, ну зачем нам этот поход?
Ольга вскочила на ноги и начала ходить перед воеводой.
- Сколько раз я ему это говорила, доказывала, но нет, не слушает! Вот, упрямый! И ты таков же! Ну, какая же польза от этого похода будет? Никакой!
Свенельд поднялся, опершись рукой о скамью.
- Как же пользы не будет? Будет! Князья русские всегда в походы ходили, дань собирали. И сын твой пойдёт!
- Не пойдёт он никуда! Разве враги у нас под Киевом стоят?
- Сейчас не стоят, а что завтра будет? Да, разве врагов у Руси мало? Одни хазары чего стоят! А вятичи, чего они с ними? Может, они против нас, а?
- Не горячись, воевода! Садись, давай поговорим спокойно! Да, врагов у нас много. Но все они Руси боятся, и на границах у нас спокойно. Хазары нас не трогают и с греками теперь прочный мир. В самой державе тихо, тут врагов вовсе не осталось. Ну, зачем нам сейчас воевать?
Ольга вздохнула и замолчала. Она говорила эти слова сыну вот уже третий месяц подряд, и очень устала повторять одно и то же. Княгиня не ожидала, что Святослав сумел перетянуть воеводу на свою сторону. С ними двумя справиться ей было гораздо сложнее. И сейчас воевода уступать ей не собирался.
- Да, княгиня, верно говоришь. Все враги нас боятся. А почему? Потому, что били мы их! Вот, те же греки. Сколько мы их били, а? Теперь, конечно, союз с нами заключили. Куда же им деваться! Пришло время напомнить соседям про силу оружия русского!
Воевода с размаху хлопнул себя по колену. Княгиня подсела к нему поближе.
- Свенельд, ты бы подумал хорошенько. Ведь Святослав у меня один сын. Только он надежда и опора моя и всей державы русской! Как же можно подвергать его опасностям? Разве ты этого не понимаешь? Если ты о державе не заботишься, то хоть бы пожалел меня, вдову несчастную.
- А разве я тебе княгиня враг? Я же всё понимаю, поэтому и говорю тебе – отпусти сына в поход. Я с ним поеду, буду помогать ему, защищать. Со мной надёжнее будет. Не отпустишь сейчас – соберётся сам на следующий год. Не удержишь же его всё равно. А смогу ли я ему помочь тогда – неизвестно.
- Почему я не удержу сына? До сих пор же получалось. Вот, если бы ты помог мне, уговорил Святослава. А то, знаю я, что ты ему все уши прожужжал рассказами о походах Олега на Царьград. Ну, а кто же будет делами внутри державы заниматься? Снова я одна? Вот, думала, сын вырастет, будет помощником мне. А ты его на войну тянешь!
- Да, как же иначе? Ведь он уже мужчина, воин. Что же, ему до седых волос в тереме с бабами сидеть?
- Ой, тебя послушать, так я здесь за вышиванием сижу! Знаешь ли, как легко мне! Смог бы кто-нибудь из вояк твоих на моём месте усидеть?
- Ну, княгиня, не злись. Это же не я Святослава уговариваю, а он меня! Говорит Святослав мне: “ Какой же я мужчина, если до сих пор на войне не был, славы себе не заслужил? Скоро сын у меня родится, что я ему скажу? Что всю жизнь на печи просидел?”
- Что ты сказал?
Переспросила воеводу княгиня.
- Ну, княжич говорил мне, что славы себе…
- Нет, какой сын у него родится?
- Как же, первый внук у тебя скоро будет! Разве Святослав тебе не говорил? И Малуша тоже не сказала?
- Нет, не сказала.
Ольга встала со скамьи и пересела на табурет возле зеркала. С сожалением Свенельд посмотрел на притихшую княгиню.
- Да, ну и детки пошли! Ты, Ольга, не расстраивайся. Всё же хорошо, а потом ещё лучше будет! Ты меня послушала, вот теперь и решай сама. А я пойду, пора мне.
Воевода вышел наружу, дверь за ним закрылась, подуло сквозняком. Ольга вздрогнула от сырого воздуха. Ей вдруг стало так холодно и тоскливо, совсем как в ту далёкую зиму…
Было это пятнадцать лет назад, когда погиб Игорь. Ольга помнила ту ночь, когда впервые услыхала о смерти мужа. Весть эту в Киев принесли двое воинов, только они спаслись из всей дружины князя. Вот тогда и узнали о том, что не захотели больше древляне платить дань Киеву. Решили, что будут жить, как раньше – сами по себе. Убили они князя и воинов его.
Ольга тогда стояла на улице, слушала рассказ о смерти князя. Холодно было тогда в Киеве, так холодно, что кровь в жилах стыла. Ей надо было плакать по убитому мужу, а она не могла. Слёзы комком стояли в горле, душили её, а наружу прорваться не могли. Но сильнее горя были страх за себя и маленького Святослава, и чувство одиночества. Тогда Ольга и поняла, что осталась одна на всём белом свете, и больше некому защитить её. Теперь надеяться она могла только на себя.
- Собираем дружину, я иду мстить за мужа моего. – Так сказала она Свенельду.
Через два дня войско было собрано, и тогда до них дошли новые вести – древлянский князь Мал, убивший Игоря, выступил на Киев. Говорили, что похвалялся он захватить город и жену убитого князя. Дружина Ольги пошла навстречу древлянам.
Чего до тех пор не приходилось делать Ольге, так это командовать войском. Но, когда дошло до дела, так и с этим справилась. Слушал её и Свенельд, и те воины, что ходили с Игорем в походы на греков.
Разбила дружина Ольги древлян, потому, что, никак не ожидал князь Мал сопротивления. Думал он, видно, что после смерти Игоря некому защищать Киев. Князь Мал был убит, и дружина Ольги подошла к Искоростеню.
Древляне заперлись в городе. Пять дней дружина стояла под стенами Искоростеня, и не могла взять город штурмом. Вот тогда и придумала Ольга, как захватить город. Все теперь в Киеве знают эту историю про голубей, и каждый пересказывает её на свой лад.
В Искоростене начались пожары, а под стенами стояла вражеская дружина. И у осаждённых не осталось выбора
Древляне открыли ворота Искоростеня и сдались княгине. Они просили её о милости, обвиняли во всём князя Мала, и в знак покорности выдали Ольге его детей – сына Добрыню и дочь Малушу. Так закончился первый и последний поход в княжении Ольги.
Малуша выросла в тереме Ольги, и, казалось, совсем забыла о своём княжеском происхождении. Было ей уже двадцать три года. Услужливая, хорошая хозяйка, Малуша пользовалась полным доверием Ольги. Княгиня сделала её ключницей, и теперь в ведении Малуши находилось всё большое хозяйство княжеского терема. Ольга ценила Малушу главным образом за то, что при ней припасы из княжеских кладовых сохранялись надёжно. А прежняя ключница перетянула к себе немало мехов и тканей. За что княгиня и продала её купцам из Херсонеса.
Да, пришлось княгине признаться себе, что в Малуше она ошиблась. Ох, как ошиблась! Видимо, Малуша так и не смирилась со своим положением и нашла прекрасную возможность вернуть себе утраченное.
Святославу шёл восемнадцатый год, и ни жён, ни детей у него ещё не было. Князь русский мог завести стольких жён, скольких пожелал, и все дети его считались бы законными. Даже рабыня могла бы стать матерью нового великого князя.
Будь на месте Малуши кто угодно, хотя бы та же Зорька, княгиня и не думала бы беспокоиться. А теперь положение дел могло полностью измениться. Ведь Святослав был уже взрослым, и княгиня могла управлять страной до его совершеннолетия. Ну, а при такой умной и решительной жене, как Малуша, Ольгу быстро бы отодвинули в сторону. И сидеть нынешней великой княгине за вышиваньем, как говорила она сейчас Свенельду. Так было бы ещё в лучшем случае.
А если Малуша хочет отомстить за смерть отца? Может, это её настоящая цель. Или она рассчитывает на поддержку старейшин древлян? Они, ведь тоже не забыли сожжённого Искоростеня. Власть Ольги, только что казавшаяся ей, такой устоявшейся и прочной, стала уплывать из рук.
Но пятнадцать лет на киевском престоле не прошли даром для Ольги. Ни разу за это время она не опустила руки и не расслабилась, что и позволило ей удержаться у власти. И сейчас надо было действовать, и действовать быстро.
Первым делом следовало поговорить с сыном. Святослав сидел у себя в горнице и явно бездельничал, по мнению матери. На стене висело оружие князя Олега, которое Святослав перевесил к себе ещё зимой. Ольга села с ним рядом.
- Ну, что же, надо нам, сынок, с тобой поговорить. Приходил ко мне Свенельд, и хочу тебе сказать, что вы меня убедили. Так, что можешь уже собираться в путь. Только я тебе вот что хочу посоветовать. Я знаю, что вы хотите воевать с хазарами. Но напасть сразу на их столицу не разумно, действовать надо совсем по-другому.
- А как же надо действовать?
- Сейчас славянские племена к востоку от Руси платят дань хазарскому кагану. Я знаю, что многим это не нравится, и они хотели бы перейти под власть Киева.
- Тебе, мама, это точно известно?
- Да, я часто говорила с купцами и старейшинами вятичей. Они не довольны властью хазар, которые разоряют их поборами. Войну с хазарами надо начинать с похода на славянские племена.
- Очень хорошо, я бы не смог так придумать. Ещё надо будет послать гонцов к ним и известить о походе.
- Ты правильно рассуждаешь! Вятичи будут знать заранее, что к ним идёт князь русичей.
- А если кто-нибудь из их князей будет сопротивляться или заставлять своих, то с ними мы и будем воевать.
- Потом тебе следует назначить для них дань и запросить вдвое меньше, чем хазары брали. Тогда на твоей стороне будут все племена, какие платят дань хазарам. Когда же дань платить станет некому, их держава ослабеет.
- Вот так я и буду делать!
- Я очень за тебя рада и горжусь тобой! Ты умеешь слушать, когда дают правильные советы. У тебя великое будущее. Ты добудешь себе славу, а Руси – новые земли. Да, Свенельд говорил мне, что ты пока хочешь в Киеве остаться?
- Ну, что ты, мама. Я сейчас же начну собираться, потому, что эта война может занять не один год. Делать мне в Киеве нечего, и раньше зимы я домой не вернусь.
Ольга поднялась и направилась к выходу. Обернувшись в дверях, она увидела, как Святослав снимает со стены оружие князя Олега.
Потом она по дороге зашла к одной старой подруге, и осталась, очень довольна состоявшимся разговором. Что же, половина всего была сделана. Теперь надо было разобраться с главным.
Ольга позвала к себе Зорьку и велела ей привести сюда Малушу. Зорька вышла из княжеской горницы и направилась к кладовым. Малуша стояла там с пожилым дружинником-варягом. Зорька подошла поближе и услыхала их разговор.
- Ты, Малуша, не хитри. Эту рыбу ты нам утром выдавала, а не какую-то другую.
- А я тебе говорю, что рыба вся свежая была. Не знаю, откуда ты эту дрянь взял.
- Да, что же я, слепой вовсе? Ты нам на сегодня выдавала солёную рыбу, а она протухла вся! Отравить хочешь княжеских гридней? Вот, погляди сама! – Варяг ткнул ей в лицо рыбину. – Я на тебя быстро управу найду, пожалуюсь сейчас княгине!
- Иди, жалуйся! Я тебя не боюсь, княгиня скажет, что я права!
- Я смотрю, ты о княжеском имуществе заботишься, как о своём собственном. С чего бы это вдруг?
Не успела Малуша ответить, как к ней подошла Зорька и потянула за рукав.
- Пойдём, княгиня звала тебя.
Женщины ушли, а варяг плюнул с досады, бросил на землю протухшего осетра, и пошёл прочь от не в меру бережливой ключницы. Малуша шла быстро, а потом отстала от Зорьки.
- Стой, Зорька, не могу я так быстро идти.
- Что с тобой?
- Да, рыба эта, вонючая…
- Тебя тошнит уже, да?
Зорька помахала ей перед лицом рукавом.
- Есть немножко. Как она сегодня?
- Ты про княгиню говоришь? Ну, с утра ничего была. Потом к ней Свенельд приходил, как обычно. После она по терему бегала. Сейчас, вроде, спокойная.
- Ой, боюсь я что-то.
- Да, не бойся ты её! Всё хорошо будет! Я только что княжича видела – он такой радостный шёл! Счастливая ты, Малуша! Вот, если бы меня княжич полюбил.… Как же вы с ним сговорились? Ведь Святослав ничего, кроме оружия, не замечает!
- Пришлось постараться, объяснить ему, что замечать нужно! Кое-как растолковала! Между нами – долго ничего понимать не хотел.
- Не врёшь ли? Никогда бы не сказала!
- А теперь уже пятый месяц сроку пошёл! Идём, а то Ольга ждёт уже нас.
Они вошли в княжескую горницу, где ждала их уже Ольга. Зорька тихонько вышла, а Малуша осталась. Она увидела, что княгиня сегодня как-то странно причёсана и казалась от этого чужой и не понятной. Малуша молчала, ждала пока княгиня к ней обратиться. Ждала она довольно долго, Ольга смотрела на свою ключницу, будто впервые увидала. Наконец, Малуша не выдержала:
- Я всех осетров раздала сегодня, как ты велела.
- Хорошо.
Княгиня снова замолчала. Малуше сейчас очень захотелось узнать, что думает о ней княгиня. Знает ли она о беременности? Но, кто же о таком напрямую спрашивает? Пришлось ей идти к цели окольными путями.
- Вчера из Новгорода привезли янтарь и моржовую кость. Я всё сложила и пересчитала.
- Хорошо, Малуша.
- А те ковры персидские летом просушить надо будет. Как только потеплеет, я их на улицу вынесу.
- Хорошо. Соберёшь всё это на завтра и отдашь на руки послам – поедут они сватать невесту для Святослава, угорскую княжну.
Да, это был удар! Такого хода не постыдились бы и византийские интриганы. Княгиня наблюдала, какое впечатление произвели её слова на Малушу. Малуша молчала, видно было, что она хочет что-то сказать, но сил у неё нет даже на слова. Наконец она заговорила:
- А как же я?
- А ты хотела с посольством поехать? Куда тебе, ты же беременная! Сейчас тебе ехать нельзя никак. А вот осенью, ну, когда родишь, поедешь в Новгород. Можешь уже начинать собираться.
Княгиня встала со своей скамьи и подошла к Малуше. Ольга смотрела на ключницу, уже не скрывая чувства своего превосходства. Теперь преимущество было полностью на стороне Ольги, и ей только хотелось узнать, что же Малуша ответит.
- А почему я не могу?
- Ну, а разве ключница может послом ехать? У меня на это старейшины есть, все люди пожилые, почтенные. Их в угорской земле послушают. А как тебя там примут – не знаю!
- Нет, почему я не могу женой Святослава стать?
- Ну, Малуша, великой княгиней быть дело сложное, столько всего уметь надо. Тебе это не под силу.
- Как это, не под силу? Да, что же я, хуже других, скажешь? Почему я не могу женой Святослава стать, если я сама княжеского рода? Ты же, Ольга, стала великой княгиней! А отец твой простым рыбаком из Псковской земли был. Про его предков и не слыхал никто. А мои предки все князьями в древлянском племени были. И я княгиней буду, не хуже тебя!
- Ой, ли! Да кто же о своих замыслах заранее рассказывает!
Ольга посмотрела в глаза Малуше, улыбнулась, и вернулась вновь на свою скамью.
- Я уже тебе ясно сказала, что женой моего сына ты не будешь. Осенью поедешь в Новгород. Там у меня есть село, я тебе его дарю, будешь жить в Новгородской земле. А от внука своего я не отказываюсь, он здесь вырастет, и я его воспитывать буду.
Ольга смотрела на Малушу и видела, что она ещё не понимает своего поражения. Наверное, слишком давно она замыслила это и долго шла к своей цели. Княгиня подумала, что Святослав умён, весь в неё, да слишком молод ещё. Вон, как чужие советы слушает! А у Малуши много нашлось способов уговорить Святослава слушать только её.
Ольга поглядела на Малушу совсем по-другому. Хороша была древлянская княжна, что говорить! Одета она была просто, а её единственным украшением была молодость. А этот наряд, ни за какие деньги не купить!
Прошлым летом Ольга была в Царьграде, где приняла крещение и получила имя Елены. И с тех пор иначе, чем Еленой Прекрасной, не называл её византийский император. Правда, тогда княгиня так и не спросила императора, кто же такая эта Елена. Но сейчас княгине хотелось быть похожей не на неизвестную ей Елену, а на саму себя в годах Малуши. Даже престол киевский не избавлял от мыслей, хорошо ли она выглядит. А седой волос доставлял огорчения не меньше, чем война с хазарами.
Да, Малуша была красивой на взгляд любого мужчины. А недаром говорят, что ночная кукушка всегда дневную перекукует.
Но Ольга давно поняла, что одной красоты маловато. Ещё бы и ум не помешал. Так Ольга и решила, что жён может быть у сына сколь душе угодно, а других великих княгинь нам не надобно.
- Ну, всё, милая, собирайся в путь!
- Да как же ты можешь! Я Святославу скажу, он меня в обиду не даст!
- Ты так думаешь? Я своего сына знаю хорошо, лучше тебя. Он на войну идёт. Спроси его и узнаешь, что он выберет – поход на хазар или с тобою в тереме сидеть.
Только сейчас Малуша и поняла, что спорить с княгиней она не может.
- Если ты меня выгоняешь, то я лучше домой в древлянскую землю уйду. Наше племя меня в беде не бросит!
- Так бросили уже, пятнадцать лет назад! Выдали мне и тебя и брата твоего древляне, что бы шкуру свою сохранить. А я тебе жизнь спасла! Ну, а если бы твой отец тогда победил, он моего сына бы в живых не оставил! Так что иди к древлянам, если хочешь, там тебя никто не примет. Все они теперь перед Киевом на брюхе ползают. Всё будет так, как я сказала!
Малуша побледнела и на щеках у неё проступили пятна, какие часто бывают у беременных. Она всхлипнула, и голос её сорвался на визг:
- Ненавижу тебя! Ты всё у меня отняла – и отца и дом! А теперь и ребёнка хочешь отнять. Я всегда тебя ненавидела, всегда! Только о своей власти и думаешь, больше ни о чём! Души у тебя нет, даже от богов наших отказалась, веру предала!
- Вот ты как заговорила! Ну, если хочешь, спросим волю богов. Как они решат, так и будет! Согласна?
- Да, согласна.
Они вышли, Малуша первой, Ольга за ней. Малуша направилась к храму Лады. Только у этой богини и надо было просить помощи в делах любви и брака. Войдя в храм, Малуша подошла к жрице и сказала ей:
- Я пришла просить помощи у богини. Я беременна от княжича Святослава, а княгиня говорит, что женой его я быть не могу. Это не по обычаям нашим. Спроси воли у богини, рассуди нас!
Жрица подозвала храмовую прислугу и девушки принесли ей серебряную миску с водой и клетку с жертвенными голубями. Они поставили миску на алтарь. Жрица взяла в руки голубя и, держа его над миской, жертвенным ножом перерезала птице горло. Кровь брызнула в миску, окрасив её в розовый цвет. Жрица наклонилась над водой, шепча заклинания. Ольга и Малуша подошли к ней и заглянули в миску. Все три женщины стали всматриваться в воду.
Сначала Ольга ничего не увидела, только маленькое голубиное перо, которое плавало в воде. Жрица водила руками над водой, и пёрышко плавало по кругу. Ольга всматривалась дальше в воду, и ей стало казаться, что на воде проступают неясные тени, перед глазами колеблется кровавый туман, а в ушах звенят голоса. Ей показалось, что она услыхала голос своего мужа Игоря и протянула руку к воде. Голос мужа исчез, а потом в воде она увидала тень города. Это был Искоростень. Пёрышко плавало в воде, и перед глазами Ольги летели голуби, которые несли пожар древлянскому городу.
Ольга оторвала взгляд от воды и посмотрела на Малушу. Да, видно и перед ней стояла тень сожжённого Искоростеня.
Тут заговорила жрица:
- Слушайте волю богини. Она говорит с нами! – Жрица продолжала, обращаясь к Ольге:
- Прогони Малушу, из-за неё погибнут прежняя жизнь. Она принесёт сюда разрушение и гибель!
Так у Малуши пропала последняя надежда, с волей богов она поспорить не могла. Малуша повернулась и пошла прочь из храма.
А княгиня осталась. Она обернулась к жрице и сказала:
- Да, подруга, гадала ты, как в воду глядела. Спасибо тебе. Заходи ко мне вечером, посидим, молодость нашу вспомним. Мне такую халву хорошую привезли, как раз, как ты любишь.
- Зайду, конечно. Нам с тобой, Ольга, всегда есть о чём поговорить.
С того дня прошло на свете сорок лет. Великий князь Владимир Святославович, которого за глаза враги его называли сыном рабыни, потому, как родила его ключница Малуша, выбирал место в Киеве для строительства церкви. Самым лучшим показалось ему то место, где стол храм Лады. Храм он приказал снести. На постройку церкви князь выделил десятую часть своих доходов, отчего церковь и прозвали Десятинной. А почему именно там приказал князь построить церковь, так никто никогда и не узнал.