Как всегда, возвращаюсь домой после занятий. Как обычно, на метро. Как нередко бывает, доезжаю до станции «Владыкино» и механический голос объявляет, что поезд дальше не идет. Как ни забавно, до дома остается проехать только одну остановку.
Далее знакомый сюжет. Все недружно вываливаются на платформу, забывая о мудром правиле «среди бегущих остановись, среди кричащих замолчи», словно боясь, что состав отправится в депо вместе с ними.
Можно, конечно, в составе пестрой толкучки дождаться следующего поезда, уже и без того изрядно переполненного, и всем скопом ввалиться в открывшиеся двери, сбивая с ног находящихся внутри пассажиров. Но подобного рода поведение не по мне, да и ждать у моря погоды я не привык.
Посему последний отрезок пути я решаю пройти на своих двоих. И, едва уловив шум удаляющейся без меня в тоннель консервной банки, я испытываю чувство сдержанной радости.
Еще не успев дойти до эскалаторов, я замечаю отдельные перемены. В частности, недавно обновленный указатель с надписью «Выход в город». Он бросается в глаза еще издалека своими противоестественно крупными буквами, чего не скажешь о его старших собратьях, заглавные буквы на которых употреблялись только в начале предложения. Мысленно заключаю, что зрение москвичей упало ниже допустимых отметок, раз уж для них приходится писать слова аршинными буквами.
Поднявшись на поверхность земли, я вижу перемены другого рода – что на улице уже стемнело, хотя электронные часы с крыши павильона метро указывают семь вечера; что моросит почти закончившийся дождь, отзываясь в раскинувшихся лужах; что последние искрятся разноцветными от бензина красками в лучах недавно зажегшихся фонарей.
Вот и автомобильная дорога, разделяющая Станционную улицу на две половины. Никогда прежде я не видел на этой сравнительно тихой улочке такого количества машин. Их настолько много, что и светофор в полной мере не приносит спокойствия. Даже переходя дорогу на зеленый пассажирский сигнал, я вынужден протискиваться между стоящих впритык железных коробок, никак не успевая перейти эту транспортную артерию до того, как светофор загорится не в мою пользу. Уже несколько секунд, как для меня загорелся красный цвет, да и сам я благополучно очутился на заветной стороне, а машины все еще не могут тронуться с места – настолько крепок автомобильный затор здесь, на Станционной улице, на границе районов Марфино и Отрадное.
Людей в этот час тоже куда больше обычного. Даже окончательно переставшая струиться морось все еще заставляет их бессознательно гнать Бог знает с какой целью.
По правую руку от меня выше упомянутая гостиница «Восход». Любопытное название, при учете того, что и закат на сегодня практически отгорел. Хотя если серьезно, это подворье было возведено специально к 1980 году, равно как и соседние – «Алтай», «Аланта».
Если принять во внимание, что Олимпиада, к сожалению, позади, несложно понять, отчего вокруг этих гостиниц не кипит оживление, а отдельные корпусы даже простаивают в бездействии. Как, например, одна из многоэтажных пристроек к «Восходу», отведенная под общежитие для студентов расположившейся по соседству Московской Банковской школы, которую в этом году окончил мой лучший друг.
Кто куда разлетелись выпускники. Их место заняли другие, те, для кого БШ на целых три года станет отчим домом. Представители нового поколения экономистов неторопливо бредут домой.
Я же перехожу Сигнальный проезд, по привычке поворачивая голову направо, в сторону спортивного клуба, в просторечии «качалке», где я занимался около двух полугодий. У подъезда припаркованы иномарки. Каждый раз новые. Отворачиваюсь.
Слева от меня ставшее в последние годы непроходимым Алтуфьевское шоссе. В его сторону стараюсь не смотреть. Погружаюсь в себя. Возвращаюсь в действительность, когда через пару шагов улавливаю запах свежей древесины. Впереди лестничный спуск к речке Лихоборке, подвергаемой тщательной ассенизации за последний год. Аромат дерева источают новые перила по обе стороны лестницы (прежние были испорчены юными вандалами) и выложенная деревянными рейками надпись «Парк «Отрада»» на недавно установленном указателе.
Справа на горизонте виднеется непривычный, но здоровый синтез мировых религий – православный храм, синагога, мечеть с двумя минаретами.А впереди назойливые атрибуты оживленного шоссе: свет неоновых реклам, афиши с изображениями постылых физиономий.
Хотя и нескоро, но эта свистопляска приходит к концу. Поворот на улицу Хачатуряна. Молочно-раздаточный пункт. Некогда посещавшая его мать говорила мне, что в былое время туда было не протиснуться. Теперь же я не вижу здесь никого, хотя иду этим маршрутом едва ли не сотню раз.
Нужно переправиться на другую сторону. Забавно, что светофора здесь нет и никогда не было. Потому перейти дорогу на пути у водителей, живущих при убеждении «разрешено все то, что не запрещено» мягко говоря проблематично. Ближайшие три алтуфьевских светофора расположены метров за сто от моей скромной персоны. Пытаюсь ориентироваться на них. Зеленый цвет на них не загорается очень долго – наверное, около двух минут. Когда же, наконец, это происходит, я замечаю, что количество гонщиков на моем участке дороги резко убавляется. Срываюсь с места.
Вот и моя детская поликлиника. Сколько себя помню, все 14 лет посещений этого заведения мне было страшно. Теперь я числюсь в общей поликлинике, в которую пока ходил как на праздник (дай Бог, чтобы в ней я не разочаровался). Забавно то, что со всеми моими товарищами дела обстоят с точностью наоборот.
Поворот на *** улицу. Не за горами и дом. Эмоции, пожалуй, опущу.