нож оги-плотника

не лучшее название, потому как рабочее
как говорят музыканты - демо-версия, черновик, часть 1


Почтовый  парусник  сел  на  мель  недалеко  от  скал.  Метров  двести - и  его  разбило  бы  вдребезги,  но  лоцман,  видимо  напрямую  общаясь  с  высшими  силами,  сделал  все,  что  мог  сделать  очень  пьяный  фаталист – крутанул  штурвал  наугад  и  посадил  судно  килем  на  песчаную  косу.  Утром  почтовик  выглядел  китом-самоубийцей.  Он  печально  торчал  из  воды,  указывая  обломком  бушприта  на  северо-восток,  и  всем  своим  видом  олицетворял  усталость  от  жизни. 
Мальчишки  высыпали  на  берег,  как  только  закончился  завтрак,  и  никакие  угрозы  инспектора  по  прилежанию  не  могли  заставить  их  вернуться  обратно  в  стены  интерната.  Ву,  как  обычно  особнячком,  жадно  вглядывался  в  фигурки  полупьяных  моряков,  которые  ходили  на  шлюпках  от  борта  к  берегу,  спасая  подмокающую  в  трюме  переписку.    К  действительности  его  вернул  тоненький  стальной  хлыст  инспектора.  Ву  коротко  взвизгнул.
- Почтенные  моряки,  потерпевшие  бедствие,  будут  отдыхать  в  нашем  заведении.  Поэтому  все  мальчики,  свободные  от  основной  работы  должны  сейчас  заниматься  уборкой  помещений,  а  не  околачиваться  на  берегу,  развлекаясь  праздным  любопытством, - назидательно  провозгласил  инспектор  и  повел  Ву  в  интернат,  цепко  ухватив  за  ухо.
 Ву  пылил  метлой,  таскал  тяжелые  дубовые  скамьи,  после  миски  похлебки  и  миски  каши  точил  днища  для  бочек  в  подвале,  где  находился  основной  цех.  Лишь   к  вечеру,  когда  после  ужина  разрешалось  ничего  не  делать  целый  час,  Ву  смог  подобраться  поближе  к  морякам. Он  осторожно  подошел  к  матросам  почтовика  и  тихо  сел  рядышком.  На  него  не  обратили  внимания.  Моряки  лениво  перебрасывались  фразами,  кто-то  чинил  бушлат,  двое  играли  в  карты,  самый  старый  жаловался  на  работников  управления  скрипучим  голосом,  и  видимо  это  давалось  ему  нелегко,  так  как  после  каждой  фразы  он  неизменно  прикладывался  к  бутылке.  Один  из  моряков,  что  сидел  к  Ву  ближе  всего,  почти  все  время  молчал,  ковыряя  ножом  кусок  деревяшки,  задумчиво  пыхтел  короткой  прокопченной  трубкой  и  иногда  вставлял  реплику – короткую,  емкую  и  едкую.  Деревяшка  в  его  узловатых  пальцах  стонала  и  ворочалась,  роняя  тонкие  стружки.  Извиваясь  в  муках  под  острым  лезвием,  она  превращалась  в  нечто.  Ву  пытался  разглядеть,  но  стремительно  темнело,  деревяшку  освещали  лишь  блики  костра  на  ноже  морского  волка.  Ву  вглядывался  в  появляющиеся  изгибы  изо  всех  сил.  Местами  тоньше,  местами  толще..  кажется  бутылка…  нет,  танцовщица!  Или  пляшущий  демон?  Нет,  танцовщица!  Бесстыдно  обнаженная,  закинувшая  руки  за  голову,  взметнувшая  копну  волос  и  вызывающе  выставившая  гладкое,  округлое  бедро..  Ву  почувствовал,  как  загорелось  лицо.  Он  видел  танцовщиц,  когда  попрошайничал  в  городских  кварталах,  но  только  сейчас  ощутил,  насколько  зовущими  они  могут  выглядеть.  Моряк  дошел  до  колен.  Нож  дрогнул,  сколов  слишком  много..
- Будь  ты  проклята! – в  сердцах  буркнул  он  и  швырнул  танцовщицу  в  огонь.  Завитушки  волос  вспыхнули  огненно  рыжим,  и  маленькая  искусительница  на  глазах  превратилась  в  уголки.
- Опять  баб  лепишь,  старый  развратник, - подколол  моряка  тот,  что  сидел  ближе  к  огню.  – Неймется,  ребята,  нашему  плотнику!  Когда  ты,  Оги,  угомонишься?
- Отправляйтесь  к  чертям,  скудоумные  пропойцы, - беззлобно  отозвался  плотник  Оги  и  тут  же  неожиданно  обратился  к  Ву. – Что,  малыш,  понравилась  девчонка?  Сколько  лет  пытаюсь  сделать,  но…  Будь  они  прокляты, - зло  добавил  он. – Стащи-ка,  приятель,  из  вашего  погреба  бутылочку.   
1
Ву  мелко  дрожал  под  парусиной.  То  и  дело  над  его  головой  звучали  гулкие  шаги  кого-нибудь  из  контрабандистов.  Остов   старого  баркаса  протяжно  скрипел  на  волне,  дополняя   гамму  шумов,  непривычных  и  незнакомых  человеку  сухопутному.  Ву  никак  не  мог  согреться.  Его  легкая  куртка  и  штаны  так  и  не  высохли,  захватить  с  собой  что-то  еще  просто  не  было  времени.    Длинные  следы  от  плети  на  плечах  и  спине  саднило  и  пощипывало  от  морской  воды.  Ву  впал  в  полудрему.  Баркас  поменял  галс,  ветер  ударил  в  другой  борт,  и  стало  чуточку  теплее.  Как  возле  костра  старых  моряков…
2
- …Принес? – спросил  его  Оги-плотник. – Давай-ка  ее  сюда,.. – протянул  он  руку  к  бутылке.  Ву  присел  рядом,  заворожено  следя,  как  грубые,  но  ловкие  пальцы  вынимают  пробку  из  горлышка.  Первым  глотком  плотник  опорожнил  бутыль  чуть  не  наполовину.  Ву  поежился.
- Все  беды  от  страстей,  мальчик, - начал  плотник.  Так  отстраненно  и  в  сторону,  что  Ву  заподозрил  подвох – сейчас  плотник  сделает  еще  два  глотка  и  молча  завалится  спать.  Но  Оги,  казалось,  забыл  про  бутылку. 
  - Все  от  страстей.  И  худшая  из  них – та,  что  снедает  тебя  изнутри,  оставаясь  неизведанной  и  неподвластной.  Страсть  к  женщине  можно  убить  другой  такой  же;  страсть  к деньгам  кончается  вместе  с  ними;  авантюризм  и  тяга  к  насилию  боятся  последствий;  бесстрашие  натыкается  на  бессмысленность;  стяжательство  рушится,  разбиваясь  о  предопределенность…  У  каждого  по-своему.  И  лет  через  пять  ты  вспомнишь  об  этом,  как  о  трепе  полупьяного  старика. Но  это  мой  личный  опыт  и  ты  будешь  прав  лишь  в том,  что  решишь  сам - подходит  ли  он  для  тебя  и  твоей  жизни.
Оги  повернулся  к  Ву, достал  из-за  пояса  свой  нож  и  показал  его, аккуратно  держа  пальцами  за  кончик  рукоятки.
- Когда-то  у  меня  было  все. Настолько  все, что  это  даже  не  преувеличение. Когда  мои  убогие, но  славные  друзья  шутят, что  у  меня  замашки  короля  в  изгнании, они  недалеки  от  истины. Просто  они  и  во  всем  остальном  такие  же  недалекие  парни, многих  из  которых  давно  пора  отправить  на  переплавку. А  у  меня  когда-то  действительно  было  все. И  эта  забавная  штуковина – единственное, что  у  меня  осталось. Иногда  я  даже  удивляюсь – как  в  такую  небольшую  безделицу  смогла  уместиться  целая  жизнь  со  всеми  ее  замками, принцессами, слугами  и  свитами.
Ву, раскрыв  рот, глядел  на  нож, доверчиво впитывая  слова  плотника.  Клинок  и  впрямь  был  необычным – узкий, слегка  изогнутый, с  упором  под  палец  на  обухе  и  странной  линией  режущей  кромки – вогнутой  от  гарды  до  середины  и  выгнутой  от  середины  к  кончику. Серый  металл  чуть  бликовал  в  мерцании  огня, обнажая  волнистый  узор. Тонкая  и  узкая  рукоять  больше  напоминала  миниатюрную  рукоять  двуручного  меча.
Оги  хлебнул  еще  и  продолжил:
- Эта  штука – и  ключ, и  проклятие. Им  хотели  убить  меня, им  я  по  неосторожности  убил  тех, кто  был  дорог  мне…  Я  хотел  утопить  его  в  море,  но  не  смог  расстаться,  ибо  благодаря  ему  узнал,  кто  я  есть  на  самом  деле. Целая  жизнь  со  всеми  ее  удачами  и  несчастьями, трагедиями  и  разочарованиями  против  куска  металла. Признаюсь  сразу – он  оказался  сильнее  меня…
Ву  не  понимал  ничего. Слова  старика  оседали  в  его  голове  затейливыми  формами,  определить  назначение  которых  он  был  пока  не  в  силах.  Языки  пламени  бились  в  глазах  тенями  развратных  танцовщиц,  пробегали  веселыми  бликами  по  кромке  лезвия  и  снова  прыгали  обратно  в  костер…
3
- Эй,  мальчик! – раздался  голос  над  головой  Ву.  Тот  сразу  вынырнул  из  полудремы,   на  всякий  случай  вжавшись  в  борт  спиной.
  - Скоро  городская  пристань.  На  твоем  месте  я  бы  подумал,  как  проскочить  мимо  стражи,  если  нет  денег  на  входную  пошлину, - продолжил  контрабандист. – Мы  выйдем  не  здесь.  И  вообще  непонятно,  выйдем  ли, - хитро  прищурившись  закончил  он.
- Можно  с  вами? – на  всякий  случай  спросил  Ву,  заранее  зная,  что  получит  ответ  «нет».  Однако,  после  небольшой  паузы  контрабандист  согласился:
- Ладно.  У  тебя  есть  вещи?  Ах, да!  Ты  же  беглец!.. – непонятно  почему  усмехнулся  морской  волк.  Он  резко  развернулся  и  пошел  на  нос  баркаса.
- Эй,  бездельники, - зычно  гаркнул  он. – Прямо  к  пристани!  Я  нашел  деньги  на  пошлину  и  стоянку! – добавил  он  и  расхохотался.
Ву  перевалился  за  борт  раньше,  чем  полностью  осознал,  что  на  самом  деле  значат  для  него  слова  контрабандиста.  Ледяная  вода  пропитала  одежду  не  сразу.  Он  успел  проплыть  несколько  метров,  прежде  чем  штаны  и  куртка  мягко  спеленали  конечности,  а  рот  предательски  захотел  хлебнуть  соленой.  Пристань  маячила  справа,  слева  в  небо  поднималась  крепостная  стена.  Ву  понял,  что  вылезти  не  сможет  ни  там,  ни  тут.  В  отчаянии  он  развернулся  к  сваям,  подпирающим  толстый  деревянный  помост,  но  силы  уже  начали  покидать  его.  Когда  до  свай  оставалось  метра  два,  он  от  души  хлебнул  и  сразу  пошел  на  дно…
4
- …Понимаешь,  мальчик, - говорил  Оги. – В  силу  твоего  возраста  и  ограниченных  знаний  о  мире,  ты  единственный,  кому  я  могу  рассказать  все,  что  долго  молчало  во  мне,  являясь  по  сути  той  самой  испепеляющей  страстью.  Наверное,  страстью  к  справедливости.  Самой  бесполезной,  никчемной  и  эфемерной  из  всех  страстей,  что  известны  мне.  Ты  мне  поверишь…  Я – и  есть  король. – Оги  неожиданно  захихикал,  потом  челюсти  его  сжались  так,  что  скрипнули  зубы.  Оги  издал  странный  звук.  Блеснула  бликом  на  щеке  единственная  слеза.  Старый  плотник  как-то  осунулся  и  вдруг  произнес,  глядя  в  сторону:
- Оставь  этот  нож  себе.  И  беги,  покуда  ноги  не  принесут  тебя  или  к  разгадке,  или    к  смерти.   
5
Спину  нещадно  щипало.  «Соленая  вода» - подумал  Ву,  но  вокруг  было  совершенно  сухо.
- Этого  мальчика  били  плетьми, - констатировал  кто-то  сухим  старческим  голосом,  и  в  спине  защипало  еще  сильнее. – К  тому  же  он  сильно  напуган, - продолжил  кто-то. – Он  уже  пришел  в  себя,  но  терпит  действие  лекарства  молча,  видимо  желая  сориентироваться,  где  он  и  кто  вокруг.
- Твое  дело  вылечить  раны, - второй  голос  был  молодым  и  безжизненным,  словно  обладатель  его  смертельно  устал  много лет  назад.
- Вставай,  довольно валяться, - добавил  молодой, и  Ву  понял,  что  обращаются  именно  к  нему. – Откуда  ты  сбежал,  и за  что  тебя  наказали?
Ву открыл  глаза.  Он  находился  в  просторном  каменном  зале;  мебели,  кроме  пары  кресел,  стола  и  нескольких  стеллажей,  практически  не  было.  Лежал  он  на  разделочном  столе,  какими  пользуются  хирурги  и  мясники,  впрочем,  для  мясников  слишком  добротно  и  вычурно  сделанном.  Молча  встав,  Ву  первым  делом  поклонился,  и  только  затем  поднял  взгляд  на  людей.  Старик  выглядел,  как  и  положено  старикам,  обремененным  познаниями  в  какой-нибудь  из  наук.  Молодой  же,  хоть  и  сутулый  и  бледный  не  менее  старого  лекаря,  разительно  отличался  чем-то.  Секундой  позже  Ву  определил  чем - властью,  лениво  сочившейся  из  него  при  каждом  вздохе,  движении  или  полуфразе.
- Итак… - напомнил  о  своих  вопросах  молодой  вельможа.
- Меня  наказали  за  то,  что  я  похитил  из  погреба  интерната  Святого  Семерых  бутыль  вина.  После  наказания  я  сбежал  вместе  с  моряками,  которые  встали  у  нашей  пристани,  чтобы  пополнить  запасы  воды.
- Воды? – удивился  старик. – А  разве  не  известно,  что  воду  морякам  надлежит  набирать  только  в  порту,  где,  кстати,  надлежит  и платить  за  нее?  Похоже,  настоятель  интерната   хочет  выплатить  штраф?
Молодой  брезгливо  поморщился  и  отмахнулся  от  темы  штрафов  небрежным  движением  пальцев.
- Мне  это  не  интересно.  Моряками,  штрафами,  интернатами  я  не  увлекаюсь.  Где ты  взял  это? – спросил  он  Ву,  извлекая  двумя  пальцами  из  складок  одежды  нож  Оги.  Он  держал  его  весьма  осторожно,  за  самый  кончик  рукояти,  и  скуки  в  его  глазах  практически  не  осталось.
- Я  нашел, - тихо  ответил  Ву. – Давно,  в  своих  пожитках.  Наверное,  осталось  от  мамы.
Внезапно  старый  лекарь  сделал  неуловимый  шаг  к  мальчику  и  отпустил  ему  звонкий  подзатыльник:
- В  разговоре  с  Пятым  следует  добавлять  обращение  господин.
Ву  робко  сжался.
-  Оставь,  Пинцет.  Его  ответы  слишком неожиданны.  Может  статься,  это  мой  брат, - с  усмешкой  произнес  молодой  вельможа. – Откуда  ему  знать,  что  я - один  из  Семи?  Тем  более,  пока  неофициально.
Ву  задрожал  и  во  все  глаза  уставился  на  одного  из  тех,  кого  принято  считать  полубогами.  Пятый  тем  временем  продолжил:
- Определи  его  в  классы  для  младших.  Проверим  его  остаточные  знания.  И  если  ты  заметишь  резонанс…
Пинцет  ссутулился  еще  больше  и  быстро  закивал  головой.  Немного  отступив,  он  ощерился  в  сторону  Ву  и  сделал  приглашающий  жест  рукой:
- Не  угодно  ли  проследовать  за  мной?  Я  покажу,  где  ты  будешь  спать,  питаться  и  постигать  знания  об  устройстве  этого  мира.
Голос  старого  лекаря  звучал  так  елейно,  что  Ву  невольно  испугался  еще  больше.  Нетвердым  шагом,  то  пятясь,  то  стараясь  изобразить  прощальный  поклон  Пятому,  он  вышел  из  зала.  Пинцет  мягко  прикрыл  двери  и  тут  же  ухватил  Ву  за  ухо:
- Послушай,  маленький  оборванец.  Я  не  знаю,  где  ты  спер  символ,  но  я  буду очень  внимательно  наблюдать  за  тобой!
Мгновенно  поменяв  осанку  и  голос,  старик  приторно  улыбнулся  и  снова  залебезил:
- Сюда,  мой  юный  друг,  за  мной.
6
Ву  поселили  рядом  с  детьми  других  вельмож.  Ему  выделили  крошечную  каморку  под  лестницей.  Два  шага  в  ширину  и  четыре  в  длину,  деревянная  лавка – она  же  койка, - да  стол.  И  несколько  крюков  для  одежды  перед  дверью,  вот  только  вешать  Ву  пока  было  нечего.  Хмурая  кастелянша  выдала  ему  тюфяк,  два  полотнища  вроде  простыней  и  одеяло.  По  жесту  Пинцета,  все  время  следовавшего  за  Ву,  мальчику  выдали  так  же  короткие,  почти  новые  сапоги,  робу  механика  и  плащ – тоже  не  новый, но  вполне  приличного  вида.
- Отработаешь, - мрачно  сообщила  ему  кастелянша  и  так  улыбнулась,  что  Ву  не  смог  разобрать,  была  ли  это  шутка,  или  наоборот - предупреждение  о  расплате  суровой  и  неприятной.
Ву  показали  столовую,  которая,  впрочем,  уже  не  работала,  учебный  класс,  куда  ему  надлежало  приходить  сразу  после  трапезы,  и  наконец,  отправили  отдыхать.
- А  как  я  узнаю,  когда  пора  подниматься,  чтобы  не  опоздать  ни  в  столовую,  ни  в  класс? – спросил  на  прощание  Ву  Пинцета.
- У  нас  все  встают  вовремя.  И  никто  никуда  не  опаздывает, - туманно  пояснил  Пинцет,  и  удалился.
7
Обещание  зловредного  старика  исполнилось  самым  неприятным  образом.  Ву  проснулся  от  механического  скрежета  где-то  под  собой.  Его  неширокая  лежанка  вдруг  дернулась,  затем  сжалась  вдвое,  бесцеремонно  спихнув  Ву  на  пол.  Теперь  кровать  выглядела  как  узкая  лавка  со  спинкой.  Ву заглянул  под  доски – от  металлических  петель  причудливой  формы  в  стену  уходили  рычаги.  Из  отверстий  едва  ощутимо  сквозило  теплом  и  машинным  маслом.  За дверью  послышались  шаги.  Ву  торопливо  оделся  и  тоже  вышел.  В  коридоре  топталось  с  десяток  его  сверстников,  ближе  к  столовой  уже  стояла  группа  подростков  постарше.  Он  огляделся – многие  были  одеты  не  лучше,  двое  или  трое - явно  богаче.  Ученики  столпились  перед  широкими  дверями.  Наконец  те  растворились,  звякнул  небольшой  колокол,  и  усатый  толстяк  в  переднике  велел  всем  заходить  и  рассаживаться.  Миски  с  кашей,  тарелки  с  какой-то  непонятной  закуской  и  ломти  хлеба  на  широких  разделочных  досках  уже  лежали  на  столах.  Ву  сел  на  первое  попавшееся  место.  Его  не  прогоняли,  он  понял,  что  здесь  садятся  как  попало.  Напротив  устроился  мрачный  крепыш,  сбоку  сели  двое  других,  все  явно  из  одной  компании.
- Новенький? – спросил  крепыш.
- Меня  зовут  Ву.
- Хорошо,  Ву.  Меня  зовут  Отвертка.  Я  отвечаю  за  исправность  классного  оборудования,  проверяю  доску  и  стенд  с  макетами  перед  уроком.  Это  мои  друзья – Топот  и  Сухарик.  А  теперь  слушай:  как  новенький,  ты  обязан  отдать  мне  свою  порцию  хлеба,  иначе… - Отвертка  гадко  улыбнулся  и  многообещающе  сунул  руку  за  пазуху.
«Нож  или  шило», – решил  Ву,  хорошо  знакомый  со  школьными  нравами  еще  с  интерната.
- Конечно, - неожиданно  для  всех  легко  согласился  Ву. – Забирай.  Я  также  решил  отдать  тебе  и  порцию  каши, - добавил  он  и,  ухватив  миску,  влепил  Отвертке  комком  горячей  пшенки  в  лицо.  Отвертка  взвизгнув  опрокинулся  на  пол.  Ву  успел  разглядеть  маленькие  железные  подковки  на  подошвах  его  сапогов,  затем  взмыл  вверх,  и  только  потом  почувствовал  острую  боль  в  ухе.   
- Не успел прийти,  и  уже  хулиганит, - прямо  в  затылок  произнес  ему  усатый  толстяк  в  переднике.  Его  пальцы  по-прежнему  цепко  держали  Ву  за  мочку  уха. -   Я  готовил,  накрывал,  а  он  разбрасывается!
Ву,  тщетно  пытаясь  приподняться  на  цыпочках  так,  чтобы  ослабить  нагрузку  на  ухо,  постарался  ответить  максимально  вежливым  голосом:
- Мой  новый  товарищ  очень  голоден,  он  попросил  меня  поделиться.  Вот  я  и  не  смог  ему  отказать.
Толстяк  в  переднике  неожиданно  рассмеялся  и  отпустил  Ву.
- Иди  к  плите.  И  положи  себе  новую  порцию.  А  ты, - добавил  он  Отвертке,  который  уже  поднялся  с  пола  и  теперь  тихонечко  выл,  стирая  с  красного лица  остатки  пшенки, - останешься  и  уберешь  за  собой.
- Но  кинул  он, - ткнул  пальцем  в  сторону  Ву  Отвертка.
- Надо  учиться  ловить.  Или  не  просить  вовсе, - отрезал  толстяк  и  отвернулся.
8
В  классе  Ву   оказался  за  одной  партой  с  Сухариком.   Тот  все  порывался  что-то  объяснить  или  спросить,  но  перед  ними  на  парту  поставили  странный  макет  какого-то  сооружения.  Тощий  бледный  юноша  с  красными  глазами  задернул  шторы  на  узких  высоких  окнах  и  объявил:   
- Урок  номер  14.  Перед  вами  механическая  башня  второго  уровня  в  разрезе.  В  конструкции  есть  поломки.  Задача – в условиях слабой освещенности найти,  устранить  и  наладить  работу  выдвижного  мостика.  Время.
Сухарик  рванул  макет  к  себе  и  судорожно  завертел  перед  близко  посаженными  глазами.  Ву  огляделся – за  всеми  партами  происходило  примерно  то  же  самое.   Некоторые  уже  деловито  ковыряли  шестеренки  внутри  башен  пальцами,  Отвертка  извлек  из-за  пазухи  металлический  крюк  и  пытался  что-то  там  подцепить,  один  лишь  паренек  с  неестественно  прямой  спиной  разглядывал  срез  макета  неторопясь,  спокойно,  словно  и  не  сыпался  песок  в  колбе  на  столе  преподавателя.  «Он  первый  и  сработает.» - почему-то  решил  Ву.
- Тебе  не  интересно? – вернул  его  к  заданию  голос  тощего  юноши. – Почему  ты  не  пытаешься  ничего  сделать?
По  интонации  Ву  понял,  что  его  не  будут  ругать  зря,  и  тощий  на  самом  деле    хочет  сначала  выяснить  причину. 
- Я  не  могу  так. 
- Как  именно?
- Мне  нужен  свой  макет, - ответил  Ву.
- Отчего  же? – не  отставал  тощий.
- Я  не  могу  работать  с  кем-то, - сказал  слегка  подумав  Ву.
- И  по  какой  же  причине? - снова  уцепился  преподаватель.
Ву  окончательно  замолчал,  не  в  силах  признаться  вслух,  да  и  самому  себе,  в  чувстве  непонятной  брезгливости,  которое  частенько  возникало  у  него  в  такие  моменты. 
- Мне  нужен  свой  макет, – упрямо  повторил  он,  видя,  что  тощий  терпеливо  ждет  ответа.
- Хорошо, - согласился  красноглазый  юноша. – Ты  останешься  после  урока  и  получишь  в  свое  распоряжение  все  макеты.  Но  тогда  не  обессудь – тебе  придется  доказать,  что  ты  этого  заслуживаешь.
Тощий  отошел  проверять  других.  Как  и  предполагал  Ву,  первым  справился  очень  прямой  мальчик  с  задней  парты.
- Как  его  зовут? – спросил  он Сухарика.
- Преподавателя  Шток,  а  этого зануду  с  поломанной  спиной – Линза.
Сухарик  все  мельтешил  и  никак  не  мог  понять  сущность  поломки.  Ву  давно  разглядел,  в  чем  там  дело,  но  помогать  Сухарику  ему  не  хотелось.
Наконец  урок  закончился.  Шторы  лязгнули  рычагами  и  разошлись  в  стороны,  впуская  в  полумрак  класса  тусклый  осенний  свет.  Ученики  стали  расходиться.  Ву  честно  остался  сидеть  на  своем  месте.
- Подойди, - сказал  ему  тощий. – Все  макеты  тебе  не  достанутся,  это  бессмысленно.  Я  просто  дам  тебе  задание  следующего  уровня  сложности.
Шток  достал  со  стеллажа  более  изящную  конструкцию.
- Знаешь,  что  это?  Это  макет  сторожевой  рубки  Замка  Третьего.  В  нашем  Архипелаге  Семерых  это  крайний  южный  остров.  Сейчас  настоящая  рубка  утроена  совсем  иначе,  поэтому  нам  позволено  использовать  этот  макет  для  учебных  занятий.  Найди  неисправность.
Ву  развернул  башенку  срезом  к  себе.  Все  внутреннее  пространство  детально  скопированной  рубки  было  заполнено  шестеренками,  блоками,  рычагами  и  цепными  передачами.  Ву  покачал    пальцем  ствол  одного  из  орудий,  торчащего  из  бойницы.  Механизм  внутри  отозвался  слабым  движением.  Он  потрогал  другие  пушки,  затем  слегка  сдвинул  вбок  фрагмент  полупрозрачной  крыши.  Механизм  отозвался,  но  орудия  даже  не  вздрогнули.
- Я  не  знаю,  как  это  называется, – признался  он  Штоку.
- Что  именно?
- Здесь  устройство  для  измерения  расстояния  до  цели  и  другое - для  того,  чтобы  пушки  били  по  цели  с  промежутком.  Они  не  работают.
- Это  называется  дальномер,  синхронизатор  и  режим  беглого  огня  по  движущимся  судам  или  караванам.  Ты  почти  угадал, - похвалил  его  тощий  юноша.
- Я  не  угадывал.  Я  просто  догадался.  Больше  эти  механизмы  ни для  чего  не  могут  быть  пригодны.
- Тут  ты  не  совсем  прав.  Попробуй  отремонтировать, - предложил  Шток  и  отошел  в  сторону.
Ву  погрузился  в  хитросплетение  деталей  с  головой.  Поломка  оказалась  пустяковой,  но  в  таком  неожиданном  месте,  что  для  ее  обнаружения  пришлось  проверить  работу  всех  узлов.
- Готово, - довольно  сообщил  он  преподавателю.
- Продемонстрируй, - предложил  хитро  улыбнувшийся  Шток. – Наведи  орудия  на  вон  тот  кусок  мела.  В  этом  масштабе  он  как  раз  габаритами  с  небольшую  штурмовую  шлюпку.
Ву  развернул  крышу  прозрачной  стороной  к  цели,  выставил  планку  горизонта,  установил  вертикаль  и  сдвинул  рычаг  залпа  орудий.  Пушки  клюнули  носом,  затем  внутри  что-то  щелкнуло,  и  макет  разложился  на  отдельные  узлы,  а  затем  и  на  отдельные  детали.
- Ну  вот, - почему-то  обрадовался  Шток. – Ты  запустил  механизм  саморазрушения.  Его  сделали  от  шпионов  и  диверсантов,  а  ты  не  понял,  где  он  и  как  запускается.
Ву  стоял  потерянный,  машинально  придерживая  руками  расползающиеся  по  столу  шестеренки.
- Теперь  собери,  как  было,  макет  нужен  мне  к  завтрашнему  уроку,  времени  у  тебя  хоть  отбавляй.
Шток  уложил  свои  нехитрые  принадлежности  в  сумку  и  вышел,  прикрыв  за  собой  двери.
9
К  утру  Ву  выдохся  полностью – исколотые  тоненькими  осями  пальцы  никак  не  слушались,  миниатюрные  цепи  не  хотели  натягиваться  равномерно,  а  злосчастный  самоликвидатор,  казалось,  так  и норовил  попасться  под  руку,  чтобы  сработать  вновь.
- Ну  как?  Получается, - спросил  его  Шток  так,  словно  они  и  не  расставались  почти  сутки  назад.
Ву  молча  кивнул,  в  сотый  раз  пытаясь  соединить  орудия  между  собой.
Шток  молча  сдвинул  Ву  в  сторону,  ухватил  пальцами  левой  руки  сразу  несколько  узлов,  ловко  направил  их  в  гнезда,  одновременно  придерживая  пушки  правой.  В  макете  щелкнуло,  крыша  сама  развернулась  в  сторону  окна,  клацнули  замки  орудий.
- Вот  и  все.  Сначала  собирают  каждый  узел.  Затем  монтируют  общую  схему  и  готово.  Ступай  на  место.
Ву  без  сил  плюхнулся  за  парту.  В  класс  начали  входить  остальные  ученики.  От  них  невыносимо  пахло  едой.  Ву  подпер  голову  кулаком  и  отключился.    Однако  подремать  ему  не  дали.
- Всем  встать! – подал  команду  Шток,  и  в  класс  вошел  Пинцет.  Близоруко  щурясь,  он  оглядел  учеников,  покивал  головой,  задержал  взгляд  на  Ву,  снова  покивал  и  протопал  в  конец  класса.
- Здесь  посижу,  вспомню,  каково  это, - сказал  он  Штоку,  жестом  сгоняя  с  места  Линзу.
- Ву  и  Линза.  Оба  за  первую  парту, - указал  на  новое  место  ученикам  Шток  и  ткнул  пальцем  в  сидящего  за  ней  паренька. – А  ты  иди  к  Сухарику.  Так,  к  уроку.  Сегодня  у нас  работа  с  макетами другого уровня.  Задание:  закончить  начатую  механическую  цепочку.
Перед  Ву  и  Линзой  поставили  неказистое  сооружение  и  коробку  с  деталями.  Линза  скрестил  руки  на  тощей  груди  и  отстраненно  уставился  на  гнезда  для  будущего  механизма.  Ву  взял  наугад  из  коробки  какой-то  вал  с  шипами  и  вопросительно  глянул  на  Линзу.
- Я  работаю  один, - невозмутимо  отреагировал  Линза.
- Я  тоже, - буркнул  Ву. – Но  у  нас  сейчас  нет  выбора.  Предлагаю  из  этого  делать  механизированный  шлюз-приемник  для  грузовых  судов.
Линза  хмыкнул,  но  согласился  и  сунул  руку  в  коробку.  Ву  удивили  пальцы  Линзы – тонкие  и  короткие,  словно  недоразвитые. 
- Я  соберу  узел  регулирования  высоты  причала.  Ты? – взял  на  себя  организацию  процесса  Линза.
- Такую  штуку  для  перемещения  грузов  на  склады, - попытался  объяснить  Ву. – Как  раз  у  меня  вал  для  нее.
- Валяй, - согласился  Линза,  ковыряясь  в  коробке  с  шестеренками.
Ву  вдохнул,  шумно  выдохнул  и  словно  провалился  в  нагромождение  опор,  перекрытий,  и  несущих  балок  будущего  миниатюрного  порта.  Детали  выросли  в  размерах,  пальцы  будто  превратились  в  проворных  мастеров,  Ву  как  прораб  только  стоял  внутри  сооружения,  отдавая  беззвучные  команды  направо  и  налево.  Вся  схема  логистического  блока  отчетливо  висела  у  него  перед  глазами  прозрачным  чертежом.  Ву  так  увлекся,  что  смонтировал  заодно  и  грузовой  лифт.  Справа  от  него  сновала  другая  бригада – ловкие  пальцы  Линзы  заканчивали  монтаж  хитроумной  качалки,  которая  позволяла  во  время  разгрузки  держать  причал  и  палубу  судна  на  одном  уровне,  невзирая  на  осадку  и  волнение.  Ву  охватил  непонятный  азарт:   перед  его  глазами  мелькали  баржи,  тюки  и  ящики,  с  моря  подходили  другие  суда.  Стражники  досматривали  каюты  и  трюмы,  старший  погрузчик  отдавал  команды,  блоки  визжали,  растягивая  паучьими  лапками   тросов  грузы  по  нужным  складам;  вот  наблюдатель  подал  сигнал  тревоги,  и  ворота  шлюза  тут  же  пришли  в  движение,  отрезая  контрабандистов  от  открытого  моря…
- Третий!  Понизить  уровень  воды  на  одно  деление!  Блокировать  трапы! – боясь  упустить  время  заорал  Ву,  и  получил  ощутимый  тычок  локтем  от  Линзы. 
Корабли,  нарушители  и  грузы  тут  же  исчезли.  Ву  тяжело  дыша  отстранился  от  макета.  Звуки  порта  сменились  смехом  товарищей  по  классу.  Линза  сидел  отвернувшись  и  нервно  крутил  в  руках  шестеренку.
Ву  поднял  голову.  Рядом  с  ним  стояли  Шток  и  Пинцет.
- Хорошая  работа,  малыши, - одобрительно  сказал  Пинцет. – Я  хоть  и  доктор,  но  в  механике  тоже  немножко  разбираюсь.  Да  и  кто  в  ней  не  разбирается  в  нашем-то  мире?
Шток  согласно  кивнул  и  ковырнул  пальцем  одну  распорку:
- Тут  нужна  стяжка.  Но  другие  не  сделали  и  такого.  Так  что  результат  отличный.
- А  что  ты  кричал  на  счет  Третьего? – вдруг  спросил  Пинцет,  внимательно  заглядывая  в  глаза  Ву.
- Не  знаю.  Взбрело  в  голову.
- А  что  за  тревога?  Зачем  блокировать  трапы?
- Там  были  контрабандисты, - смущенно  ответил  Ву  под  хихиканье  класса.
- Молчать, - вдруг  рявкнул  таким  басом  Шток,  что  Ву  в  растерянности  уставился  на  тощего  преподавателя,  не  понимая,  где  в  нем  мог  поместиться  столь  мощный  голос.
- Ты  пойдешь  со  мной, - сказал  Пинцет,  беря  Ву  за  руку. – У  нас  для  тебя  будет  индивидуальная  программа.
- Но  мы  работали  вместе, - заартачился  неизвестности  Ву.
- И  Линза  пойдет, - Пинцет  уже  дошел  до  дверей. – Эй,  глазастый,  давай  за  нами.
10
  -  Какого  хрена  тебя  понесло  орать  про  Третьих? – снова  и  снова  бурчал  на  Ву  Линза,  ковыряясь  щупом  в  недрах  масляного  бака. – Сидели  бы  сейчас  в  теплом  классе,  работали  с  макетами…
Ву  молча  заполнял  масленки  вязкой  жидкостью.
- Эй,  оглоеды!  Где  масло? – донеслось  с  нижнего  уровня.
- Тащи  теперь  сам!  Я  этого  Провода  боюсь  до  невозможности, - Линза  отвернулся,  давая  понять,  что  спорить  с  ним  бесполезно.  Ву  вздохнул,  упаковал  масленки  в  лоток  и  двинул  по  лестницам  вниз.
Провод  и  в  самом  деле  выглядел  жутковато:  сухой,  с  чрезмерно  длинными  руками,  в  шрамах,  и  без  малейшего  признака  волос;  вместо  бровей – кожаный  ремень,  чтобы  не  заливало  потом  глаза;  уши – две  маленькие  воронки  в  черепе,  да  вечно  поджатые  губы,  словно  зажал  в  них  когда-то  механик  тонкую  шпильку,  да  так  и  не  нашел  куда  приткнуть  до  сих  пор. 
- Давай  малую, - крикнул  Провод,  протягивая  сквозь  спицы  маховика  жилистую  руку  с  длинными  мощными  пальцами.
Ву  подал.
- Так  это,  стало  быть,  ты - маленький  гений? – спросил  его  Провод,  повиснув  вниз  головой  где-то  в  недрах  механизма.  Ву  невольно  залюбовался,  как  тот,  зацепившись  пальцами  ног,  ловко  орудует  двумя  руками.
- Вам  не  трудно  вниз  головой?  Как  держать  масленку  кверху  дном,  и  видеть,  что  масло оттуда  не  выливается? – не  удержался  Ву.
- Механизм  Замка  не  имеет  низа  или  верха.  Есть  детали,  которые  нужно  регулярно  смазывать,  и  как  влияет  на  масло сила  притяжения,  меня  не  интересует.  Раз  надо  держать  кверху  дном,  значит  так  и  держу.
- А  как  тогда  ориентироваться  в  узлах  механизма? – встрял  Линза,  который  заскучал  наверху  и  тихонько  спустился  следом. – Если  нет  низа,  верха,  права и  лева? 
- Надо  видеть  все  устройство  в  целом.  Тогда  ориентироваться  не  придется.  Ты  просто  видишь,  и  все.  И  нет  никакой  необходимости  пытаться  сообразить,  что  это  и  где  оно  находится  относительно  остального.
- А  что  там  внизу? – спросил  Ву. – Я  имею  в  виду  самые  нижние  уровни?
Провод  подтянулся  на  одной  руке  к понижающей  шестеренке  и  придирчиво  уставился  на  ее  неспешное  вращение.
- Внизу?  Внизу  двигатели.  Ими  я  не  занимаюсь.  Но  знаю – там  люди,  они  следят  за  их  работой,  подают  усилия  сюда, на  валы  и  поршни.  А  я  распределяю  усилия  на  узлы  синхронизации  пробуждений,  освещения,  перемещения,  допуска.  Иди  попробуй  после  полуночи  подняться  этажом  выше!?  Вряд  ли,  приятель,  у  тебя  получится.  И  все  это  у  меня  работает,  как  часы,  коими,  собственно,  оно  и  является.
- А  как  попасть  вниз? – снова  спросил  Ву.
- Надо  спускаться,  и  все.  И  если  уцелеешь  внутри  работающего  механизма,  тогда  попадешь,  куда  захочешь.
- Это  так  опасно?
- Спроси  у  своего  любопытного  друга, - кивнул  в  сторону  Линзы  Провод.  – Далеко  ушел?
- Три  уровня, - мрачно  ответил  Линза,  болезненно  двинув  плечами. – Но  ведь  спускаются  другие.  И  поднимаются.  Крысоиды… - заикнулся  он  и  тут  же  прикусил  язык.
Провод  уставился  на  Линзу,  как  на  неисправную  деталь:
- Мне  послышалось?
Ву  вспомнил  время,  когда  попрошайничал  в  городе.  Там  о  крысоидах  говорили,  и  даже  рассказывали  анекдоты.  Правда,  в  городе  он  обитал  с  отребьем,  которое  не  боялось  даже  Раскола,  здесь  же,  по  всей  видимости,  нравы  царили  иные.
- Ну! – рявкнул  Провод  так,  что  Линза  вздрогнул.
- А  почему  нельзя  о  них  говорить? – пришел  на  помощь  Линзе  Ву.
Провод  махнул  рукой,  буркнул  что-то  о  недоумках  и  пауком  сместился  куда-то  вглубь,  в  потемки  и  отблески  полированного  металла.
- А  почему  нельзя  о  них  говорить? – повторил  свой  вопрос  теперь  уже  Линзе  Ву. – Их  здесь  нет?
Линза  помолчал,  затем  снова  повел  плечами  и  тихо  произнес:
- Если  где  они  и  есть,  так  это  тут.  Но  все  делают  вид,  что  заострять  на  этом  внимание – высшее   бескультурье.  А  они… - и  тут  Линза  замолчал  окончательно.
- Ву! – раздался  сверху  властный  голос. – Быстро  сюда!
11
Пятый   выглядел  таким  же  сонным  и  скучающим,  как  и  в  тот  раз,  когда  Ву  видел  его  впервые.
- Как  успехи,  мой  юный  друг? – спросил  он  Ву,  лениво  вращая  за  кончик  рукоятки  нож  Оги.
- Не  знаю,  господин  Пятый.  Как  у  всех.
- Скромность  до  добра  не  доведет.  Здесь  она  воспринимается,  как    заниженная  самооценка  и  отсутствие инициативности.  Тебе  понятно,  о  чем  я  говорю?
Ву  кивнул,  хотя  понял  только  приблизительно.
- Ты больше  ничего  не  вспомнил  об  этом  ноже?
- Нет.  Я  как-то  забыл  об  этом..
- Странно.  Настоящий  владелец  символа  не  забывает  о  нем  никогда.  А  что  ты  помнишь  о  своей  маме?
Ву  растерялся.  Он едва  не  забыл,  что именно  наплел  насчет  ножа.  О  матери  он  помнил  свосем  ничего – лишь  ее  теплые  руки,  нежные  и  гладкие,  совсем  не  похожие  на  жесткие  ладони  простолюдинок,  которые  могли  иногда  потрепать  его  по  загривку,  когда  он  бродил  по  базару  или  в  порту.
- Я  ничего не  помню.  Господин  Пятый, - поспешно  добавил  Ву,  заметив,  как  напрягся  Пинцет.
- Видишь  ли,  мальчик.  Ты  ставишь  меня  в  очень  неудобное  положение.  Либо  ты  врешь,  либо  ты  утаиваешь  от  меня  очень  важную  информацию.  Этот  маленький  предмет  может  развязать  войну  между  нами  и  Третьим.  А может  сделать  меня,  наследного  принца  Пятого,  монархом  Семерых! – Пятый  ловко  перехватил  нож  Оги-плотника  за  лезвие. – Как быть?  Рискнуть  тобой,  ножом,  или  государством?
Пятый  задумался,  затем  резко  взмахнул  кистью,  словно    пытаясь  поймать  надоедливую  муху.  Ву  почувствовал  удар  в  плечо  и  отлетел  на  несколько  шагов.  Руку  обожгло  горячим.  Он  скосил  глаза  влево – из  него  торчала  рукоять  ножа.  Совсем  как  миниатюрная  рукоять  двуручного  меча.  По  всей  длине  ее  обхватывал  чешуйчатый  дракончик,  тыльник  был  выполнен  в  виде  шестеренки,  которую  дракончик  норовил  раскусить.  «Какой  молодец  художник», - успел  подумать  Ву  и  потерял  сознание.
- Пинцет, - подал  команду  Пятый.
Старый  лекарь  трусцой  подбежал  к  мальчику  и  задрал  ему  веко.  Затем  потрогал  шею,  поднял  и  уронил  правую  руку.
- Он  настоящий! – почти  крикнул  принцу  старик.
- Спокойно,  Пинцет.  Я  так  и  думал,  хотя  и  уверен, что  он  врет.  Вылечи.  Потом  будет  видно.
12
Две  недели  Ву  ходил  настоящим  героем.  И  хотя  никто  из  одноклассников  не  знал,  как  именно  он  получил  травму,  рука  на  перевязи  после  практики  в  недрах  Механизма  внушала  всем  невольное  уважение.  Лишь  один  Отвертка  криво  усмехался,  все  своим  видом  демонстрируя  презрение  к  новичку. 
- Слышишь?  Надо  поговорить, - бросил  он  сквозь  зубы  Ву,  когда  они  случайно  оказались  нос  к  носу  в  коридоре.
- Поговори,  если  надо, - разрешил  Ву,  внимательно  наблюдая  за  руками  Отвертки.  Тот  снова  криво  улыбнулся:
- Не  сейчас,  после  уроков,  когда  все  спустятся  к  Проводу  учиться  наполнять  масленки.  Ты  ведь  уже  умеешь?  Ну  вот,  а  я  потом  научусь.
Толкнув  Ву  в  перевязанное  плечо  своим,  Отвертка  удалился.  Ву  поморщился  от  боли  и  пошел  к  себе.  В  каморке  он  размотал  перевязку – рана  затягивалась  неестественно  быстро,  только  вдоль  бечевки  дренажа  продолжала  сочиться  странного  фиолетового  оттенка  жидкость.  Ву  накрутил  чистые  тряпки  обратно,  проверил,  по-прежнему  ли  в  кармане  комбинезона  здоровенный  новенький  болт,  украденный  в  свое  время  у  Штока,  и  пошел  на  урок.
13
Как  ни  остерегался  засады  Ву,  Отвертка  с  дружками   застал  его  врасплох.  Ву  стоял  перед  выходом  на  внешнюю  стену,  здоровой  рукой  он  уже  накинул  плащ  на  больное  плечо,  правая  теперь  беспомощно  пыталась  нащупать  выход  из  рукава.  Ву  задергался,  соображая - скинуть  плащ,  или  надеть  его  до  конца.  Топот  тем  временем  коротко  двинул  его  башмаком  по  голени,  Сухарик  зашел  с  другого  бока,  поглядывая  на  дверь.  Отвертка  достал  свой  знаменитый  крюк  и  коротко  чиркнул  перед  собой.  Плащ  Ву  раззявил  пасть  свежего  пореза.
- Что,  новичок?  Посмотрим,  как  у  тебя  внутри  шестеренки  работают? -  все  так  же  улыбался Отвертка,  и  только  в  глазах  его  легко  читалось  сумасшествие,  тяжко  скрученное  с  тоской  и  одиночеством.
- Не  надо, - попросил  Ву,  но  его  истолковали  превратно.
- Смотри,  Топот.  Пощады  захотел! – хохотнул  Отвертка,  поворачиваясь  к  товарищу.
- Не  надо, - повторил  Ву,  коротко,  без  замаха  ударив  Топота  болтом  в  зубы.  Тот  взвыл  и  упал  навзничь,  схватившись  за  лицо  обеими  руками.  Отвертка  замешкался,  и  это  стоило  ему  слишком  дорого.
- Не  надо  было  это  все  начинать,  ребята, - снова  повторил  Ву,  вбивая  кулак  с  зажатым  в  нем  болтом  Отвертке  под  подбородок.  На  счастье,  крепыш  Отвертка  длинной  шеей  не  отличался,  и  удар  пришелся  не  в  кадык,  а  в  грудину.  Однако  и  этого  оказалось  достаточно – забыв,  как  дышать,  Отвертка  повалился  на  каменные  плиты  и  засучил  ногами.   Трясущийся  Сухарик  все  еще  нервно  топтался  у  дверей.  Когда  Ву  развернулся  к  нему,  он  не  выдержал  и  просто  бросился  наутек.
- Браво,  малыш, - несколько  раз  хлопнул  в  ладоши  Пинцет. – Отличная  потасовка.  Я прямо  залюбовался.  Вышел  глотнуть  свежего  воздуха,  а  тут  такое  развлечение.
- Я не  хотел, - исподлобья  глянул  на  Пинцета  Ву.
- Я  знаю,  даже  слышал  твое  «не  надо»!  Великолепно!  А  теперь  к  делу:  наследный  принц  Пятый  ждет  тебя.  И  это  плохо – ждать  он  совсем  не любит.  Ну  ты  и  сам,  наверное,  помнишь.
14
Новые  классы  понравились  Ву  гораздо меньше  прежних.  Да  и  тех,  с  кем  он  успел  более  или  менее  сдружиться,  здесь  уже  не  было.  Лекции   оказались  скучны  и  однообразны,  вел  их  унылый  тучный  здоровяк  по  имени  Скепсис,  практически  брат-близнец  местного  повара,  разве  что  без  усов  и  лысый.  В  отличие  от  механики  изучали  мироустройство.  Все  сотни  раз  слышанные  истории  о  Великом  Расколе,  Святом  Семерых,  Зубчатом  Колесе,    лектор  выстраивал  в  единую  теорию,  согласно  которой  только  по  воле  великой  Шестерни  мир  есть,  и  таков,  каким  его  видят.  Большая  часть  одноклассников  была  явно  старше  него,  на  лекциях  они  откровенно  скучали,  ожидая  звонка  на  обед,  как  самого  светлого  момента.  Скепсиса  это,  похоже,  нисколько  не  заботило.  В  конце  лекций,  когда  он  предлагал  любому  оспорить  озвученные  тезисы,  либо  задать  вопрос  на  пройденную  тему,  как  правило,  никто  не  вставал,  молча  ожидая  разрешения  выйти.  На  пятом  или  шестом  занятии  Ву  не  выдержал.
- Ну,  кто  чего-то  не  понял,  или  с  чем-то  не  согласен? – дежурно  огласил  конец  лекции  Скепсис.
- Я, - встал  Ву,  но  все,  в  том  числе  и  учитель,  так  привыкли  к  отсутствию  непонятливых,  что  класс  вышел,  не  обратив  на  его  реплику  никакого  внимания.
- Я  не  понял, - повторил  Ву,  подойдя  поближе  к  кафедре.
- Чего  именно, - удивленно  спросил  преподаватель,  собирая  свои  бумаги  в  охапку.
- Зачем  Вы  нам  все  это  рассказываете?  Ведь  никто  не  хочет  слушать  эту  выдуманную  историю.
- А  вас,  мой  юный  правдолюбец,  никто  и  не  просит  верить  в  эту  чушь.  Но  и  правды  вам  никто  не  скажет,  если,  конечно,  Вы  лично  не  горите  желанием  посетить  блок  Хаоса  раньше  времени.
- Блок  Хаоса  существует? – в  свою  очередь  удивился  Ву.
- Пятый  предупреждал  меня,  что  с  тобой  можно  быть  чуть  более  откровенным.  Что  ж.  Блок  Хаоса  существует.  Как  и  все,  о  чем  мы  тут  говорим.  Только  интерпретация  возникновения  и  взаимосвязей  этих  явлений  выглядит  несколько  иначе.  Ты  ходишь  на  лекции  мироустройства.  Мои  выпускники  пойдут  на  средние  уровни,  обслуживать  аппараты  взаимозачета.  То,  что  говорю  я,  охотно  воспринимается  малограмотной  чернью.  Им  ни  к  чему,  как  работает  Механизм,  откуда  взялся  Святой  Семерых,  и  был  ли  специально  спровоцирован  Раскол.  Им  нужна  похлебка,  копченный  шипастик  по  праздникам,   и  полное  прощение  грехов  каждый  седьмой  день  смены.  Поэтому  им  нужна  стройная  упрощенная  система  взглядов.  И  мы  им  ее  даем.  Ты  знаешь  чуть  больше  правды,  чем  они.  И  не  знаешь  практически  ничего  в  целом,  ибо  мал,  и  знания  твои  обрывочные  и  ни  к  чему  не  пригодные.  Поэтому  просто  слушай,  когда  говорят,  и  ешь,  когда  предлагают.  Сегодняшний  обед  ты,  к  примеру,  проболтал  со  мной.  Так  что  беги  и  жди  ужина.
Скепсис  ушел.  Ву  так  и  стоял,  переваривая  информацию,  когда  дверь  в  аудиторию  скрипнула  и  в  проеме  мелькнула  знакомая  фигурка.
- Линза! – обрадовался  Ву,  хотя  особо  друзьями  они  не  были.
- Привет! – отозвался  Линза.  Затем,  понизив  голос,  он  озабоченно  добавил. – Есть  серьезный  разговор.
- Ну?
- Я  собираюсь  опять  спуститься  вниз.
Ву  растерялся.  Внутри  всколыхнулось  непонятное  волнение.
- Вниз?  Зачем?
- А  здесь  я  зачем?  Разве  тебя  не  тошнит  от  этой  бестолковой  жизни?  Мы  ведь  существуем,  как  заводные,  как  самые  бестолковые  шестеренки,  которые  крутятся,  не  выполняя  функций.  Я  собираюсь  пойти  внутрь  Механизма.
- Какого? – не  понял  Ву.
- Механизм  один, – отрезал  Линза.  – Я  знаю  дорогу  на  три  яруса  вниз.  И  в  механике  я  здорово  нахватался  и  от  Штока  и  от  Провода.  Я  дойду.
- Но  зачем? – отчего-то  волновался  все  больше  Ву.
- Правду?  Надоело  тупо  жрать  похлебку  и  играть  в  механика  на  уроках.  Зачем  это?  Механизм  работает  тысячи  лет,  и  проработает  без  всякого  вмешательства  еще  столько  же.  Для  чего  нужны  мы?  Ведь  не  только,  чтобы  набирать  масленки?
- Зачем  тебе  это,  Линза?
- Не  знаю.  Мне  плохо,  когда  мозг  обгоняет  тело  на  миллионы  шагов.  Я  начинаю  чувствовать  себя  инвалидом.  И  все  эти  россказни  о  Расколе  и  блоке  Хаоса…  Я  узнаю,  как  оно  есть  на  самом  деле.  Хочу  узнать, - поправил  сам  себя  Линза.
- А  причем  тут  я?
- А  тебе  разве  этого  не  хочется? – удивленно  спросил  Линза.
- Эх,  приятель!  Я  бывал  внизу.  Не   в  Механизме,  нет.  Там,  где  никому  нет  до  тебя  никакого  дела,  где,  как  и  ты,  не  верят  в  сказки  среднего  уровня,  и  где  запросто  рожают  и  убивают  прямо  в  толпе.  И  мне  туда  снова  совсем  не  хочется.
Лицо  Линзы  стало  отстраненным,  слегка  брезгливым:
- Ладно.  Тогда  просто  не  выдавай  меня.  Похлебки  тебе  за  это  все  равно  не  добавят…
Ву  растерялся.  Он  почувствовал,  что  сказал  что-то  не  так.  Было  гадко,  особенно  от  слов    Линзы  о  добавке  в  столовой.  Он  не  мог  объяснить  ему,  что  просто  боится  вновь  оказаться  под  днищем  старой  телеги,  в  луже  с  радужной  пленкой,  протягивая  руку  под  ноги  обитателям  Низа,  возвращающимся  со  смены. 
- Линза,  я  не  выдам.  Но  я  не  про  это.  Наверное,  есть  другой  путь  узнать  ответы  на  твои  вопросы.
- Я  слышал,  в  блоке  Хаоса  отвечают  на  все,  что  ни  спросишь.  Но  мне  туда  неохота,  приятель.
Линза  постоял  и  ушел.  Ву  вышел  за  ним  в  коридор,  хотел  догнать.  Затем  просто  повернул  в  другую  сторону  и  пошел  на  внешнюю  стену.
На  каменном  гребне,  после  полумрака  и  теплого,  пропитанного  запахом  горячего  металла  воздуха  Башни  Пятого,  Ву  едва  не  свалился   под  дуновением  бриза.  Он  и  не  подозревал,  что  так  отвык  от  соленного  холодного  ветра,  яркого  света  солнца  и  клекота  чаек.   Воздух  над  морем  был  прозрачен  как  никогда.  Ву  без  труда  различил  силуэты  Первого,  Второго,  Четвертого.  При  желании  можно  было  угадать  в  тенях  на  горизонте  очертания  и   других  из  Семи  островов,  лишь  Третий  скрывался  за  низкими  облаками  где-то  на  Юге.  Второй  и  Четвертый  едва  коптили – насколько  знал  Ву,  эти  башни  не  отличались  ни  мощью,  ни  многочисленным  населением.  Вся  их  функция  сводилась  к  контролю  над  узлами  Механизма,  тогда  как  Пятый  по  праву  считался  одним  из  ключевых  фигур. 
Ву  подошел  к  самому  краю  и,  стараясь  не  обращать  внимания  на  головокружение,  посмотрел  под  стену.  В  порту  кипела  жизнь:  возня  у  ворот  вглубь  башни,  цепочки  моряков  и  носильщиков  с  тележками,  позвякивание  металла  в  мастерских,  да  гвалт  рынка,  прорывающийся  сквозь  шум  ветра…  Ву  напрягся,  даже  затаил  дыхание,  прислушиваясь  к  вибрациям  Низа.  Звук   нарастал,  становился  все  отчетливее  и,  наконец,  почти  заглушил  собою  ветер…
15
…который  внизу  был  совсем  не  таким,  как  там,  на  стене.  Маленький  Ву  всегда  ждал  морского  бриза  со  смешанным  чувством.  При  каждом  порыве  его  тело  покрывалось  мурашками  озноба,  он  начинал  дрожать  от  холода,  стиснув  зубы.  Но  именно  ветер,  столь  редкий  и  слабый  от  обилия  складских  построек,  мачт  с  парусами  и  закоулков  многометровых  внешних  стен,  был  настоящим  избавлением  от  сонма  запахов.   Пот  и  соль,  рыба  всех  видов – как  свежая,  так  и  гнилая,  плоды  с  Юга,  источающие  аромат,  граничащий  с  приторной  вонью,  испарения  сточных  труб  и  масляная  отработка,  щедро  пропитавшая  спрессованную  до  состояния  бетона  землю.  За  годы  жизни  внизу  Ву  так  и  не  смог  смириться  с  каскадом   запахов,  а  ощущение  легкой  тошноты  еще  долго  оставалось  для  него  самым  обычным  состоянием. 
Низ,  простой  и  откровенный,  приютил  Ву под  телегой.  Эта  рухлядь  без  двух  колес  торчала  в  закоулке  недалеко  от  рынка.  Под  нею  можно  было  спать,  не  опасаясь  попасть  под  ноги  пьяной  компании,  или  под  металлические  колеса  транспорта.  Там  же  Ву  частенько  сидел,  заглядывая  в  глаза  прохожим  и  протягивая  руку  за  подачкой.  Давали  редко  и  неохотно.  Но  Ву  был  слаб,  и  бегать  с  другими  вдоль  рядов  научился  не  сразу. 
Первые  несколько  раз  торговцы,  с  прилавка  которых  попрошайки  хватали,  что  попадется  под  руку,  не  добивали  Ву  исключительно  из  лени  и  брезгливости – маленький  вонючий  мальчишка,  слишком  слабый,  чтобы  убежать  дальше  двух  шагов,  не  вызывал  у  них  интереса.  Куда  веселее  было  кидать  болтами  и  гайками  вслед  более  подвижным  мишеням.  Попрошайкам-счастливчикам,  добежавшим  до  ворот  рынка,  бояться  было  уже  нечего.  Тем,  кто  не  успевал  увернуться,  приходилось  значительно  хуже,  чем  Ву.  Грозой  беспризорников  был  жилистый  торговец  жестью,  с  невероятной  точностью  метавший  обрезки  своего  товара.  Ву  не  раз  помогал  Тихоне  бинтовать  длинные  рванные  раны  на  теле  кого-нибудь  из  портовых  мальчишек  или  девчонок.  Бывало,  куски  жести,  всегда  летевшие  по  непредсказуемой  траектории,  попадали  и  в  лицо,  и  в  шею.  Особо  невезучих  просто  сбрасывали  в  море.
Постепенно  Ву  окреп  и  приноровился.  Он  даже  втянулся  в  эту  жестокую,  но  со  своими  четкими  правилами,  игру – постоянное  соперничество  в  удачливости  между  торговцами  и  попрошайками.  Стянув  деталь,  или  вещь,  он  мог  тут  же  вернуться  и  сбыть  владельцу  за  полцены.  И,  хоть  это  и  считалось  наглостью  высшей  марки,  торговец  деньги  давал,  молча  соглашаясь  с  постулатом:  кто  прозевал,  тот  и  расплачивается.
Через  полгода  Ву  слыл  едва  ли  не  самым  проворным  воришкой,  единственным,  кого  жестянщик  не  успел  клеймить  своей  отметиной.  Даже  Тихоня – юркая  и  подвижная  словно  ящерка,  ходила  с  белым  витиеватым  шрамом  на  предплечье.  Ву  же  каким-то невероятным  образом  удавалось  угадать  дугу  полета  жестянки  не  хуже  самого  метателя.  Жестянщик  лишь  одобрительно  крякал,  наблюдая,  как  уворачивается  на  бегу  мальчишка  в  обрывках  рабочего  комбинезона.
Еду  и  шмотье  делили  на  задворках  харчевни,  у  старьевщика  Юла.  Что  означало  слово  «старьевщик»,  знал,  вероятно,  лишь  сам  Юл.  Поговаривали  о  нем  всякое,  в  том  числе  и  то,  что  раньше  он  был  девушкой  по  имени  Юла,  но  Ву  не  было  до  этого никакого  дела. 
- Что  притащили,  дети  крысоидов? – обычно  спрашивал  он  глубоким   бархатным  голосом. – Кого  сегодня  вернул  морю  старый  добрый  Жестянщик?
На  Юла  не  обижались.  Впрочем,  внизу  чувство  обиды  считалось  чем-то  бессмысленным - отомсти,  или  забудь.  Юл  предпочитал  забывать,  особо  мстительных  возвращали  морю  ежедневно,  и  только  плодовитость  женщин  Низа  поддерживала  численность  населения  башни  Пятого  примерно  на  одном  уровне  уже  много-много  лет.
Платил  Юл  мало,  мог  не  заплатить  вовсе,  а  мог  дать  хлеба  просто  так;  мог  помочь  продаться  ярмарочным  шутам  или  сутенерам,  а  мог  вдруг  загрустить  с  бутылкой  в  руках  на  целый  день,  бормоча  обрывки  мыслей,  огромные  цитаты  из  каких-то  забытых  самим  святым  Семерых  манускриптов,  или   нескончаемые  анекдоты  о  крысоидах.
- Кто  они  такие? – частенько  спрашивал  его  Ву  в  такие  моменты.
- Крысоиды?  Это  власть.  И  наши  добрые  предки, - печально  отвечал  ему  Юл. – Наши  добрые  предки.  Ты  любишь  рыбу?
- Рыбу?  Ну  да.  Вкусно.
- Вот.  И  крысоиды  любят. 
- Причем  тут  рыба? – недоумевал  Ву.
- Братья  любят  одинаковое.  Хотя,  бывает  и  не  так…
- Крысоиды – наши  братья?   
- Ну  конечно.  Ты – вылитый  отпрыск  крысоида!  Видел  свою  мать?
В  такие  моменты  Ву  зло  плевался  и  убегал,  но  просто  так  взять  и  забыть  разговоры  со  старьевщиком  не  получалось.  Ву,  хоть  и  очень  смутно,  маму  помнил.  Она  совсем  не  была  похожа  на  одного  из  гнусных  карликов  с  узким  носатым  лицом  и  густой  шапкой  черных  волос  на  низколобой  черепушке.  Она  наоборот  была  красивой  статной  белокурой  женщиной  высокого  роста,  но  рассказать  об  этом  Юлу  было  все  равно,  что  испачкать  ее  облик  грязью.  Впрочем,  Ву  не  говорил  о  ней  ни  с  кем.  Он  и  вспоминал-то  о  матери  лишь  в  сновиденьях,  когда  как  наяву  чувствовал  прикосновение  к  своему  лицу  ее  теплых  нежных  ладоней.
В  то  утро  он  проснулся  именно  с  этим  ощущением.  Сон  исчез,  но  руки  на  щеках  остались.
- Тихоня? – удивился  Ву.
- Я, - тихо  улыбнувшись  ответила  девочка.
- Ты чего? – не  понял  он.
- Я  пришла  поговорить.  Я  больше  не  буду  бегать  по  рядам.  Мне  пора  продаться.
- Продаться?  Как?  Зачем?
- Юл  говорит,  что  я  уже  не  ребенок.  Скоро  я  смогу  рожать  детей,  а  пока  мне  стоит  продаться  сутенерам,  чтобы  подыскать  себе  мужчину.  Ну,  или  чтобы  мужчина  нашелся  сам.  Который  захочет,  чтобы  я  была  рядом.
- Юл  сказал? – не  на  шутку  взбесился  Ву. – А  ему  какое  дело?  Старый  барыга.
- Так  заведено, - пожала  плечами  Тихоня. – У  каждого  свой  путь,  и  судьбы – это  шестеренки  Механизма.  Место  женщины – за  плечами  работника  смены.  А  Юл  не  старый.  Жаль,  что  он  вне  смен,  он  красивый.  Как  ты! – вдруг  хихикнула  Тихоня,  чмокнула  его  в  кончик  носа,  вскочила  и  убежала.
- Постой! – крикнул  вслед  Ву,  но  напрасно.  Он  сел,  поджав  ноги  и  от  души  ткнул  кулаком  в  твердую  землю.  Стало  больно.  Голос  внутри  бормотал  слова,  которые  Ву  не  сказал  Тихоне  вслух,  костяшки  пальцев  чесались  и  ныли.
- Будь  прокляты  все  ваши  шестеренки, - пробормотал  Ву  и  побежал  к  харчевне.

- Юл,  грязная  скотина! – с  порога  начал  он. – Какого  черта  ты  продаешь  Тихоню?
- О,  друг! – пьяно  обрадовался  Юл  и  тут  же  погрустнел. – Ей  пора.  Забегается  с  вами,  потеряет  товарный  вид,  станет  старой  калекой.  Если  Жестянщик  не  прикончит  ее  раньше,  родит  пару  недоносков  и  умрет  в  страшных  судорогах,  рожая  третьего…  Зачем  тебе  это?  Ты  можешь  предложить  ей  что-то  другое?
Ву  перевел  дыхание  и  задумался.  В  потемках  каморки  старьевщика  он  разглядел  еще  двоих.  Сутенера  он  узнал  сразу – Ву  видел  его  не  раз,  когда  вместе  с  мальчишками  бегал  поглазеть на  уличных  танцовщиц.  Как  всегда  сытый,  гладкий  и  самодовольный,  сутенер  сидел  напротив  Юла  и  перебирал  пальцами  в  своем  мешке  с  монетами.  Второй  гость  Юла  был  явно  из  шутов – весь  в  коже,  лысый,  остроносый,  с  блестящими  стальными  колпаками  на  ботинках, - он  саркастично  скалил  большие  ровные  зубы  и  вертел  головой,  поглядывая  то  на  Юла,  то  на  Ву.
- А что  не  так,  дружище-попрошайка? – вдруг  встрял  в  беседу  шут. – Какие  у  тебя  предложения?  Я  тоже  заинтересованная  сторона.
- Тихоня  моя, -  заявил  Ву,  хотя  абсолютно не  был  в  этом  уверен.
- Она  об  этом  знает? – деланно  удивился  шут,  а  сутенер  просто  отмахнулся,  как  от  насекомого. – Иди-ка,  мальчик,  подальше.  Не  видишь,  мы  разговариваем?
- Тихоня  моя.  Я  предлагаю  игру,  и  вы  не  можете  отказаться.
- Да,  правила  Механизма  таковы, - согласился  шут. - Действие  нуждается  в  противодействии  и  все  такое…  Но  что  поставишь  ты?  Ведь  прав  на  Тихоню  у  тебя  формально  нет,  а  ей  залог  уже  дали.
- Я сыграю  в  долг.
Шут  радостно  потер  ладони  и  закивал:
- Отлично.  На  редкость  мужественный  шаг!
- И  крайне  глупый,  тем  более  в  игре  с  шутом, - печально  добавил  Юл,  доставая  игральные  карты.
Шут  небрежно  перетасовал  колоду,  раскидал  на  троих,  едва  бросив  взгляд  на  свои  карты  перевернул  их  кверху  и  заявил:
- Три  башни.  Теперь  ты  должен  мне,  и  девчонку  я  тоже,  пожалуй,  заберу.
- Ага.  Только  залог  мне  верни, - напомнил  шуту  сутенер,  поднимаясь  на  ноги.
Ву,  не  стесняясь  заплакал.  Шут  снова  не  удержался  от  реплики:
- Молодец!  Не  каждый  в  силах  отпустить  на  волю  те  чувства,  что  томят  его  внутри!  С  долгом  мы  повременим – взять  с  тебя  пока  нечего, - он  ловко  вскочил,  звякнув  заклепками  и  застежками. – Бывай!  И  ты,  полунечто,  тоже.
Юл  потянулся  за  бутылкой,  хлебнул,  протянул  Ву,  но  тот  вытирал  рукавом  лицо  и  жеста  не  заметил.  Юл  пожал  плечами  и  снова  хлебнул.
- Ты  только что все  испортил.  С  шутами  ее  ждет  то  же  самое,  плюс  издевательства  на  потеху  толпе…
16
Ву  запахнул    развевающийся  плащ  поплотнее  и  отошел  от  края  стены.  Над Внутренним  морем  снова  собирались  тучи.  Ву  обошел  угол  башни  и  окинул  взглядом  бескрайний  Внешний  океан.  «Почему  никто  из  моряков  не  ходит  в  океан?  Вдруг  там  новые  земли,  другие  народы,  государства,  свои  башни?» - подумалось  ему.  Океан  отличался  от  Внутреннего  моря  не  только  цветом  воды  и  величиной  волн.  От  него  веяло  спокойствием  и  одиночеством,  и  Ву  внезапно  понял,  что  можно  плыть  десятки  лет,  но  никакой  земли  так  и  не  встретить.
- Любуешься  Вечностью,  маленький  гений? – раздался  сзади  голос  Пинцета. – Скепсис  сообщил  нам  радостную  весть  по  поводу  тебя:  ты,  говорят,  начал  задавать  умные  вопросы?  Пятый  просто  в  восторге.  Вот,  направил  меня  за  тобой.
- Почему  он  посылает  тебя,  а  не  каких-нибудь  мальчишек  на  побегушках? – внезапно  спросил  Ву.
- Что  тут  такого?  Я  всего  лишь  лекарь, – нисколько  не  обиделся  Пинцет.
- Тогда  почему  он  всегда  держит  тебя  рядом?  И  даже  советуется?
- Я  же  говорю – я  лекарь.  Личный,  если  хочешь.  Лечить,  к  примеру,    тебя  мне  даже  не  пришло  бы  в  голову.
- Как  аварийный стопор  на  ключевой  шестеренке, - пробормотал  Ву.
- Скепсис  прав,  ты  умнее  сверстников.  Может,  Пятый  близок  к  истине?  Ладно,  пойдем.
- Еще  вопрос,  Пинцет.  Почему  никто  не  ходит  во  Внешний  океан?
- Почему  не  ходят?  Ходят.  Но  не  возвращаются.  Был  лишь  один,  кто  вернулся.  Это  старик  Зубастик,  он  где-то  внизу.  Однако,  большинство  считает,  что  его  команда  просто  продрейфовала  недалеко  от  островов,  потом  передралась  из-за  еды,  выжил  лишь  он,  вернулся,  а  тут  наплел  всем  небылиц  про  бескрайние  просторы.
Пинцет  взял  его  за  воротник  плаща  и  втолкнул  внутрь.  На  этот  раз  он  не  заставил  Ву  подниматься  на  этаж  принца  по  лестницам,  а  великодушно  разрешил  прокатиться  вместе  с  собой  на  лифте.  Сквозь  решетчатый  пол  можно  было  различить  движение  цепной  передачи  и  блики  деталей  блоков  управления  на  каждом  ярусе.  Один  раз  Ву  почудилось,  что  он  углядел  в  недрах  валов  и  передач  Провода,  но  лифт  поднимался  слишком  резво,  чтобы  понять  так  ли  это  наверняка.
Пятый  сидел  за  своим  разделочным  столом.  Перед  ним  стоял  бочонок  с  шипастиком.  В  интернате  Ву  выточил  не один  десяток  днищ  для  этих  очень  низких  и  широких  бочонков,  но  так  и  не  смог  понять,  для  чего  неуклюжим  посудинам  нужно  такое  толстое  дно.
- А!  маленький  умник? – обрадовался  Пятый. – Знаешь  о  шипастиках?
- Да.  Господин  Пятый, - опять  едва  не  забыл  добавить  подобающее  обращение  Ву. – Деликатес,  который  на  средних  уровнях  едят  только  по  праздникам.
- А  знаешь  почему?
- Наверное,  их  мало  вылавливают?  К  тому  же  шипастик  выстреливает  ядовитые  иглы  в  любого, кто  окажется  рядом..
- Может  и  так,  но  больше  из-за  трудностей  в  приготовлении.  Подойди,  открывалка, - подозвал  Пятый  тощего  подростка. – Открой.
Подросток  побледнел  и  сжался  еще  сильнее.  Трясущимися  руками  он  взялся  за  выпуклую  крышку  и  робко  сунул  пальцы  в  специальные  углубления.
- Не  трясись, - посоветовал  Пинцет. – И  твои  шансы  станут  выше.
Предчувствуя  нехорошее,  Ву  напрягся.  В  бочонке  коротко  свистнуло и  затрещало.  Подросток  забился  в  конвульсиях  и  свалился  с  крышкой  в  руках  на  пол.
- Не  смог.  Уберите, - приказал  Пятый,  доставая  из  открытого  бочонка  плоскую  темно-коричневую  рыбешку.  Двое  слуг,  доселе  незамеченных,  уволокли  тело,  третий  слуга  затер  за  ними  следы  большой  тряпкой  и  брызнул  на  пол  ароматической  жидкостью.
- Подойди  поближе.  Видишь? – указал  на  днище  принц.  Ву  подошел  и  глянул:  толстая  круглая  доска,  возможно,  даже  его  работы,  была  сплошь  утыкана  длинными  полосатыми  шипами.
- Ты  прав,  в  этих  иглах – страшный  яд.  Мертвый  шипастик  выстреливает  их  не  хуже,  чем  живой.  После  этого  он  приходит  в  негодность  за  несколько  часов.  Для  средних  его  коптят.  Я  предпочитаю  есть  его  свежим.
Принц  без  труда  отщипнул  от  рыбины  длинный  ломтик  мяса  и  опустил  его  в  рот.   
- А  разве  нельзя  открывать  бочонок  так,  чтобы  никто  не  умирал? – робко  спросил  Ву.
- Наверное,  можно.  На  средних  уровнях  с  этим  ведь  как-то  справляются.  Но  дохлый  шипастик  выстреливает  иглы  только  в  живое  существо.  Пинцет  считает,  что  его  рецепторы  реагируют  на  тепло.  Тем  не  менее,  для  меня  это  еда,  а  не  предмет  исследования,  поэтому  мы  открываем  бочки  так.
Пинцет  деликатно  кашлянул  и  покосился  на  купол  зала.  Пятый  кивнул.  Ву  тоже  посмотрел  наверх – зубчатые  колеса  по  периметру  звонко  клацнули  и  развернули  прозрачную  часть  купола  вслед  за  уходящим  солнцем.
- К  делу.  Кем  ты  хочешь  стать? – спросил  мальчика  принц,  скользнув  на  кресле  от  стола  к  центру  зала.  Стол  ушел  под  пол  и  через  секунду  вернулся  на  место  чистым.
- Я  не  знаю, – честно  признался  Ву.
- Ты  неплохой  механик,  как  сказал  Шток,  но  это  мелко.  Скепсис  считает,  что  ты - никудышный  пастырь,  и  я  с  ним  согласен.  В  порту  тебе  делать  нечего,  на  корабль  ты  не  годишься.  Можно  сделать  из  тебя  многоразовую  открывалку,  раз  ты  обнаружил  устойчивость  к  ядам.
- К  ядам? – не  понял  Ву.
- Да.  Яд  на  клинке,  который  был  при  тебе.  Символ, - и  принц  извлек  из  складок  одежды  нож  Оги-плотника. – Обычно,  люди  умирают  от  малейшего  пореза  этим  ножом.  Ты  разве  не  знал?   Так  вот,  есть  вариант  стать  моей  открывалкой.  А  есть  мысль  сделать  тебя  более  полезным.  Мы  отправим  тебя  к  Третьему.
- Но  они  же  наши враги! – испугался  Ву.
- Конечно.  А  ты  будешь  нашим  шпионом.
- Но  там  говорят  на  другом  языке, и  одеваются  совсем  не  так!
- Глупости  Низа.  На  всех  островах  говорят,  одеваются  и  ведут  себя  одинаково.  И  прекрати  верещать,  пока  мы  не  придумали  просто  вернуть  тебя  морю.
Ву  прикусил  язык.
- Пинцет.  Отправь  его  к  крысоидам.  И  пока  хватит  об  этом  мальчишке.  Он  начал  мне  надоедать. 
Пинцет  ухватил  Ву  за  шиворот,  заставляя  его  поклониться  в  пояс,  и  пятясь  вышел  вместе  с  ним  из  зала.
- Тебе  крупно  повезло,  идиот! – сказал  он  и  с  неожиданным  проворством отвесил  Ву  хорошего  пинка. – Прямо  сейчас  ты  мог  лететь  к  морю,  по  пути  препираясь  с  чайками.  Эти  крикливые  птахи – пожалуй,  единственные  достойные  тебя  собеседники.  С  людьми  тебе  обсуждать  что-либо  рановато.
Ву  виновато  семенил  впереди  старика:
- Я ничего  не  сделал!
- Я  и  говорю - идиот.  Тебе  предложили  выбор.  Ты  мог попроситься  на  учебу,  пообещать  исправиться,  пожелать  стать  священником  или  механиком.  А  теперь  ты  станешь  смертником.
- Смертником?  Пятый  сказал – шпионом! – еще  сильнее  испугался  Ву.
- В  случае  с  Третьим  это  примерно  одно  и  то  же.  Но  всю  прелесть  шпионажа  ты  познаешь  еще  здесь, - зловеще  пробормотал  Пинцет,  заводя  Ву  в  какой-то  закоулок. 
Он  поставил  его  в  центр  прямоугольной  плиты  и  дернул  кованную  опору  для  настенного  светильника.  Прямоугольник  плавно  углубился  в  толстый  пол.  А  затем  просто  опрокинулся,  вывалив  Ву,  словно  мешок  с  мусором  в  темноту.  Он  несколько  раз  свалился  с  площадки  на  площадку,  затем  проехал  куда-то  в  лотке,  снова  свалился  на  ленту  из  стальных  звеньев  и,  наконец,  попал  в  низкий  сводчатый  тоннель,  освещенный  необычной,  мерзко  дребезжащей  лампой. 
Прямо  перед  ним  стоял  карлик.
17
Голова  странно  трещала. Не  болела,  не  ныла,  а  именно  трещала,  будто  в  ней  работал  несбалансированный,  плохо  собранный  механизм.  Ву  ощупал  себя  руками.  Тело  было  целым  и  невредимым,  а  вот  с  головой  и  в  самом  деле  творилось  что-то неладное – ближе  к  затылку,  за  правым  ухом  под  волосами  он  нащупал  угловатую  выпуклость.  Она  вибрировала,  видимо  и  вызывая   тот  самый  гулкий  треск.  Внутри  закипала  паника.
- А-а-а-а!!!  За  что!?! – заорал  Ву,  вцепившись  пальцами  в  голову. – Я  ничего  не  сделал!  Не  хочу  в  отстойники!
- Успокойся, - раздался  рядом  высокий  скрипучий  голос.  Ву  оглянулся – справа  от  него  стоял  крысоид  в  кожаном  фартуке. – Не  надо  кричать.  Это  другой  механизм.  Он  не  для  отстойников.
- Другой  механизм? – непонимающе  повторил  Ву.
- Преступникам  и  прочим  отбросам  вживляют  другую  модель.  Она  убивает  часть  мозга  и  стимулирует  мозжечок.  Ведь  для  работы  в отстойниках  много  думать  не  надо?  Вот.  А  у  тебя  совсем  другое.  Скоро  узнаешь,  что  именно.
Ву  ничего не  понял,  но  немного  полегчало.  Он  огляделся:  комнатка  была  под  стать  карликам – маленькая  мебель,  маленькие  стеллажи,  небольшие  шкафчики  с  глухими  дверцами,  и  только  лежак,  на  котором  он  сидел – точь-в-точь  как  у  принца  Пятого,  разве  что  на  низеньких  ножках.  Сводчатый  потолок  едва  ли  не  давил  на  затылок.  В  голове  продолжало  трещать.
- А  этот  звук  в  голове?  Когда  он  пройдет? – несмело  спросил  Ву.
Карлик  звякнул  блестящим  инструментом,  взял  в  руки  очередной  хитрый  резак  и,  вытирая  с  него  ветошью  кровь,  ответил:
- Да  в  общем-то  никогда.  Просто  ты  к  нему  привыкнешь.  Если  ты  вдруг  оказался  бы  спустя  год  без  механизма,  тебе  наоборот  было  бы  дискомфортно  без  его  трескотни.  Но  я,  к  примеру,  ничего  не  слышу,  поэтому  за  окружающих  будь  спокоен.
- Да  плевал  я  на  окружающих, - в  сердцах  пробормотал  Ву  и  встал.  Пол  словно  зашатался,  стены  съехались  и  разъехались,  Ву  уперся  руками  в  потолок  и  устоял.  Мир  вокруг  еще  раз  всколыхнулся  и  замер.
Крысоид  закончил  возню  с  инструментом  и  придирчиво  окинул  взглядом  аккуратные  ряды  скальпелей,  ухватов,  зажимов,  резаков  и  еще  черт  знает  чего.  Довольно  хмыкнув,  он  повернулся  к  Ву:
- Ну  что,  пора.  Иди  за  мной, - и  карлик  ловко  нырнул  в  неприметную  дверку.  Ву  сначала  нагнулся  до  предела,  затем  понял,  что  на  четвереньках  будет  быстрее  и  проще.
- У  вас  не  очень  удобно  тем,  кто  нормального  роста, - пропыхтел  он  вслед  карлику  через  несколько  поворотов.
- У  нас  все  просто отлично  для  тех,  кто  именно нормального  роста.  Это  для  слишком  крупных  тесновато. 
Ву  прополз  еще  немного  и  оказался  перед  очередными  дверями.  Крысоид  сделал  шаг  в  сторону  и  приглашающее  указал  Ву  на  вход.  Распахнув  обе  створки  мальчик  вполз  в  крошечный  кабинет  и,  наконец,  смог  разогнуть  спину.
- А  нам  еще  не  верят,  что  перед  крысоидами  весь  мир  стоит на  коленях, - едва  взглянув  на  Ву,  пробормотал  карлик  за  столом  и  снова  погрузился  в  бумаги.
Ву  принципиально  поменял  позу  и  сел  на  корточки.  Немного  поерзав  в  тишине  кабинета,  он  уже  открыл  было  рот  для  вопроса,  но  карлик  сделал  предупреждающее  движение  ладошкой  и  начал  сам:
- Нам  известно,  что  ты – смертник.  Впрочем,  не  совсем  обычный.  Поэтому  мы  дадим  тебе  шанс  выжить,  и  принести  Пятому  пользу.
- Принцу? – уточнил  Ву.
- Какому  еще  принцу, - брезгливо  поморщился  крысоид. – Пятому  острову,  башне,  если  хочешь.   Эта  дылда,  которую  ты  зовешь  принцем,  только  думает,  что  чем-то  правит.  Но  это  дела  не  касается.  Объясняю:  тебя  продадут  Третьему.  Не  острову,  а  такому  же  идиоту,  который  мнит  себя  хозяином  Третьего  острова.  Он  там  затевает  какую-то  интрижку,  а  это  скорее  всего  разрушит  систему  контроля  над  рабочими  и,  в  конце  концов,  может  повлиять  на  работу  Механизма.  Сам  он  тебя,  конечно  же  не  купит,  но  в  башню  ты  проникнешь  легко – там  сейчас  идет  ремонт  отстойников,  и  ты  с  прибором  в  голове  отлично  сойдешь  за  животное.
Ву  застонал  и  схватился  за  лицо.  Животные,  вечно  согнутые  в  три  погибели,  жутко  воняющие  и  с  невыразимой  печалью  в  глазах,  считались  отребьем  даже  среди  калек  Низа.  Вечные  изгои,  пожирающие  помои  у  харчевен,  и  стойко  сносящие  пинки  и  унижения  пьяных  работников  смены,  или  издевательства  беспризорных,  безмозглые  создания,  плодящиеся  в  закоулках  отстойников.  Раньше он  и  не  подозревал,  что  крысоиды  имеют  к  ним  отношение.
- Вы  торгуете  животными? – сипло  спросил  он.
- Ну  да.  Более  того – мы  их  и  производим.  Ты  думаешь,  они  от  скудоумия  ставят  себе  в  голову  приборы  управления?
- Как  у  меня? – обреченно  спросил  Ву.
- Да  нет  же.  Тебе разве еще не сказали? Ты – шпион.  Твой  прибор  иного  свойства.  Там  стоит  резонатор.  Все  звуки,  которые  ты  слышишь  и  воспроизводишь,  улавливаются  сетью  таких  резонаторов.  И  доходят  до…  надо  куда.  Твое  дело  быть  всегда  ближе  к  Третьему.  Это  несложно – принц  большой  затейник.  Особенно  это  касается  мальчиков  недалекого  ума.  Но  ты  ведь на  самом  деле  не  такой,  а? – вдруг  улыбнулся  крысоид. – С  Шутом  ты,  по  крайней  мере,  разобрался  весьма  остроумно.  Не  напомнишь,  как  беспризорник  смог  оказаться  в  элитном  интернате  святого  Семерых?
18
…С  Тихоней  Ву  виделся  все  реже  и  реже.
- У  меня  скоро  премьера.  Мне  нужно  бежать  на  растяжку, - торопливо  сообщала  она  ему  при  каждой  встрече  и  убегала  вновь,  взволнованная  и  улыбающаяся.
- Что  за  премьера? -  спрашивал  Ву,  но  ответа  ни  разу  не  получил.  Он постоянно  ошивался  в  переулках  рядом  с  Главной  площадью, чтобы  не  пропустить  очередное  представление  шутов,   но  выступающей  Тихоню  не  видел  ни  разу.  На  потеху  толпе  шуты  выпускали  канатоходцев,  которых  можно  было попытаться  сбить – две  монеты  за  одну  тяжелую  гайку.  Под  вечер  в  свете  факелов  устраивали  бои  между  псами  и  закованными  в  неуклюжую  броню  подростками.  На  пятый  день  смены,  как  правило,  объявляли  «битву  механизмов» - потасовку механических   погрузчиков,  копателей  или  швартовщиков,  которая  обычно  заканчивалась  с  гибелью  экипажа  проигравшей  машины. 
Тихоня  не  появлялась  ни  в  одном  из  этих  обычных  развлечений.  Были  закрытые  аттракционы  для  работников  смены – там  на  входе  плясали  обнаженные  танцовщицы,  а  внутри происходило  еще  много  чего  интересного,  но  вход  был  платным,  и  поглазеть  на  забавы  с  женщинами  задарма можно  было  только  продавшись  шутам  в  артисты  или  обслугу.  Иногда  после  вечера  безудержного  веселья  красоток  возвращали  морю,   так  что  добровольно  туда  работать  мало  кто  шел.
 - Скоро, - снова  улыбаясь  шептала  при  встрече  Тихоня,  и  этот  день  настал.      
Ву  разбудил  стук  молотов  и  визг  лебедок.  Продрав  глаза,  он  рысцой  побежал  на  площадь.  Под  возгласы  толпы  шуты,  весело  скалясь,  таскали  доски  и  брусья,  собирая  просторную  ферму.
- Новый  аттракцион-тотализатор  «Ловцы  смерти»! – кричал  в  рупор  горластый  шут,  и  другие  ему  вторили  хором.  Сооружение  росло  на  глазах – помост  с  опорными  столбами.  Между  столбов – узкие  доски  на  шарнирах,  огромные  шестеренки,  которые  по  идее  должны  были  двигать  доски  в  разных  направлениях,  и  еще  один  помост – поменьше  и  повыше.
- «Ловцы  смерти»! – верещал  шут  на  разные  голоса. – Практически  без  шансов  на  спасенье!  Максимальная  ставка – один  к  десяти!!!
Прохожие  заинтересованно  шептались,  кивая  на  сооружение,  строили  предположения,   просили  друг  у  друга  в  долг,  чтобы  поставить  побольше.
- Ну  что,  должник?  Вот  и  час  расплаты? – радостно  поприветствовал  Ву  знакомый  шут  в  проклепанной  коже. – Сегодня  твоя  девчонка  покажет  класс.  А  не  покажет,  завтра  ее  заменишь  ты.  Выживешь – и  мы  в  расчете.  Не  выживешь – тем  более! – расхохотался  шут  и,  звякнув  на  прощанье  заклепками,  снова  исчез  в  толпе.
Ву  не  уходил  с  площади  до  самых  сумерек.  На  новое  шоу  пришел  практически  весь  свободный  от  смены  Низ.  В  свете  факелов,  усиленном  зеркальными  отражателями,  появился  шут.  За  руку  он  вел  почти  обнаженную  Тихоню.  Ву  стало  не  по  себе.  Шут  тем  временем  галантно  представил  девочку,  как  лучшего  Ловца  Смерти  Семи  Островов.  Толпа  заворожено  ждала  представления.
- Итак,  семьдесят  два  шага  до  верхней  площадки.  Шаги  непростые,  я  бы  сказал – непредсказуемые!  Ибо  маршрут  выбирает  Великий  Механизм! 
Толпа  загудела,  впрочем,  не  особенно  радостно – ждали  большего.  Когда  гул  стал  еще  недовольнее,  шут  глумливо  хохотнул  и  добавил:
- Но это  еще  не  все!  Там,  под  тропой  Ловца,  притаилась  сама  Смерть!  Тридцать  бочек  с  дохлым  шипастиком!  Где  именно они  расположены?  Куда  полетят  шипы?  В  девчонку?  В  толпу?  В  небо?  Ха-ха!!!  Делайте  ставки:  сколько  шагов?  сколько  шипов?  жизнь,  или  смерть?  Похороны  случайно  погибших  зрителей  шутами  не  оплачиваются.
Барабанщики  выдали  дробь  и  шоу  началось.  Ву  сжал  кулаки  и  напряженно  уставился  на  Тихоню.  Только  теперь  он  понял,  что  в  одежде  так  двигаться  она  бы  не  смогла – ее  гибкое  тело  скользило  по  опорным  балкам,  стекало  вдоль  досок,  сжималось  в  комок,  или  наоборот  растягивалось  в  прямую.  Доски  со  скрежетом  поворачивались  в  разные  стороны,  каждый  раз  меняя  возможный  маршрут  к  финишной  площадке.  Дохлые  шипастики  уже  трижды  выстреливали  свои  иглы,  когда  очередная  доска  с  Тихоней  проходила  над  ними.  Даже  скудного  тепла  ее  тоненького  тела  хватало,  чтобы  могучий  инстинкт  убийцы  заставлял  в  последний  раз  сжиматься  мышцы  ядовитого  существа.  Тихоне  везло – шипы  или  уходили  в  небо,  или  щедро  украшали  низ  досок.  Вопреки  словам  шута,  зрителей  надежно  защищали  борта  бочонков. 
Ву  был  в  отчаянии.  Он  знал,  как  непросто  удержаться  на  движущейся  рывками  доске,  что  достаточно  легкой  царапины,  чтобы  умереть  от  иглы шипастика,  что  даже  если  повезет  сегодня – завтра  уже  повезет  вряд  ли,  и  в  лучшем  случае  будет  другое,  не  менее  опасное  представление.  И  главное,  что  Тихоня  с  улыбкой  согласиться  на  это  сама. 
Ей  оставалось  совсем  чуть-чуть.  Шут  надрывался,  заводя  толпу  своими  комментариями.  Тихоня  изящно  обогнула  предпоследний  столб.  Мерцающее  пламя  факелов  делало  ее  мокрое  от  пота  тело  невероятно  рельефным  и  манящим.  Оставалось  несколько  шагов.  Толпа  восхищенно  вздохнув  замерла.  Тихоня  взмахнула  рукой,  отвела  ножку,  примеряясь  к  прыжку.  Чуть  спружинив,  она  метнулась  не  к  следующей  доске,  а  сразу  к  финишной  площадке.  Иглы  шипастика  защелкали  по  доскам,  но  девочка  была  уже  вне  опасности.
Толпа  восторженно  взревела.  Шута,  что-то  орущего  в  рупор,  никто  не  слышал.  Затем  толпа  взревела  еще  громче – какой-то  один  единственный  рабочий  смены,  очевидно  неисправимый  оптимист,   поставил  на  жизнь  и  выиграл.  Счастливчика  качали  на  руках,  не  дав  ему  опуститься  на  землю,  передали  к  сцене.  Шут  вздернул  руку  победителя  вверх  и  закричал:
- Вот  он!  Настоящий  провидец!  Только  сверх-одаренный  человек  был  в  силах предугадать  исход  непредсказуемого!  Только  таким,  как  он,  улыбается  фортуна!  Только  такие  получают  главный  приз – ночь  с  Тихоней!!!
Толпа  внизу  бушевала.  Ву  подумал,  что  ослышался.  Впрочем,  победитель  тоже  ждал  явно  не  этого.  Он  что-то  говорил  шуту,  дергая  его  за  рукав,  но  тот  и  не  думал  ничего  слушать.  Победителя  отвели  за  кулисы,  толпа  начала  нехотя  расходиться.  Ву  пролез  к  сцене  и  взобрался  на  помост.  Тихоня  вытирала  пот  с  тела  и  улыбалась  до  ушей.
- Тебе  понравилось,  Ву?  Ты  видел  мой  последний  прыжок?  Я  думала,  я  умру!  Святой  Семерых!  Как  за  мной  следила  толпа!  Я  такая  счастливая!
- Тебя  сделали  главным  призом, - хмуро  сообщил  ей  Ву.
- Да,  мне  говорили, - по-прежнему  улыбаясь  сказала  Тихоня. – Вытри  мне  спину,  я  вся  взмокла,  пока  дошла.
Ву  взял  влажную  ткань  и  провел  по  спине  девочке.  Ему  вдруг  до  ломоты  в  зубах  захотелось  сжать  ее  так,  чтобы  хрустнули  кости,  раздавить  ее  в  объятиях,  только  чтобы  не  шла  она - такая  счастливая - главным  призом.
- Ну  все,  хорош, - объявил  возникший  из-за  кулис  шут. – Ты  славно  потрудилась,  теперь  погости  у  победителя  до  утра  и  возвращайся.
- Ты  обманул, -  разъяренно  крикнул  шуту  Ву.
- Спокойно,  должник.  Иначе  тебя  хватит  удар,  и  ты  не  успеешь  расплатиться.  Я,  кстати,  никого  не обманывал – работяга  сам  согласился  взять  вместо  денег  девчонку.  Это  ведь  лучше,  чем  получать  выигрыш  по  монетке  в  день?
Ву  сник.  Тихоня  чмокнула  его  в  щеку  и  убежала.  Шут  достал  из  кармана  маленькую  шкатулку,  открыл  и  сунул  туда  палец.
- Это  смазка  из  глубин  Механизма.  Дорогая  вещица!  Но  дает  пищу  для  размышлений  на  целую  ночь.  Хочешь? – сунул  он  кончик  пальца  с  капелькой  смолы  Ву  под  нос.  Тот  рефлекторно  нюхнул.  Последнее,  что  он  расслышал,  был  голос  шута:
- Специально  для  тебя  со  скидкой!  Всего  десять  монет  или  один  выход  на  канате…
Веки  мальчика  захлопнулись  с  металлическим  лязгом.  В  позвоночнике  все  диски  провернулись  по  несколько  раз,  суставы  защелкали  стальными  замками,  и  вот  уже  железным  псом  Ву  заскакал  по  бетонным  коридорам  и  машинным  залам.  Металлические  когти  мерзко  клацали  по  гладкому  твердому  полу.  Стены  замелькали  прозрачными  вставками,  затем  стали  сплошь  из  стекла.  За  стенами  ходили  люди  в  странной  одежде,  Механизм  тоже  изменился – обилие  шестеренок,  шатунов  и  валов  сменили  хитрые  приводы.  По  звуку  Ву  определил,  что  тут  двигателем  является  иная  энергия.  Устройства  с  непонятной  рациональностью  и  точностью  сновали  туда-сюда.  Ву – Стальной  Пес  забежал  внутрь  просторного  помещения  и  подошел  поближе  к  одному  из  устройств. 
- Снимите  с  головы  датчики, - раздался  голос. – Мне  нужна  свежая  картинка  с  Верха.
Жестокие  зацепы  впились  Ву  в  веки  и  развели  их  с  тем  же  механическим  скрежетом.  Изображение  комнаты  скомкалось  в  небо.  Тело  распалось.  Глазное  яблоко  закатилось  вбок  и  передало  мозгу  изображение  задницы…
19
Ву  застонал  и  пошевелился.  Задница,  затянутая  в  застиранный  комбинезон  повернулась  и  оказалась  Юлом.
- Смазка  с  нижних  ярусов? – деловито  осведомился  старьевщик.
- Где  Тихоня? – простонал  Ву.
- Вернули  морю.  К  победителю  пришли  друзья - захотели  отметить  выигрыш,  все  попробовали,  вот  она  и  не  выдержала, - Юл  хлопотал  у  котелка  с  вонючим  отваром.
Ву  рывком  сел  и  тут  же  рухнул  обратно,  не  в  силах  совладать  с  организмом.  Конечности  жили  своей  собственной  жизнью,  вяло  шевелясь  в  тряпье;  нога  чесалась  об  косяк  двери,  палец  руки  скреб  грязь  пола.   Ву  собрался  с  силами  и  заставил  ногу  остановиться.  Затем  сжал  в  кулак  пальцы.  Затем  сел.  Внутри  защелкало  и  стихло.
- Мне  надо  убить  Шута, - мрачно  сообщил  Юлу  мальчик.
- Надо,  так  убей.  Чего  же  проще?  Потом  его  друзья  убьют  тебя,  и  все  потечет  своим  чередом,  как  и  прежде.  Помнишь  Рамку?
Ву  помнил  Рамку  слишком  хорошо:  тот  завершил  свой  земной  путь  на  щите.  Посетители  этого  аттракциона  закидали  его  тупыми  ножами,  стараясь  попасть  в  доски  как  можно  ближе  к  телу.  Таким  образом  он  рассчитался  за  убийство  одного  из  шутов,  хотя  и  в  драке,  хотя  и  при  свидетелях.
Умирать  страшно  не  хотелось.  Ярость  боролась  со  страхом,  ревность  и  жажда  мести  рвали  Ву  на  части.
- На-ка,  выпей! – сунул  ему  в  руки  горячую  кружку  Юл. – И  послушай  меня.  Тебе  надо  валить  отсюда  поскорее.  Думаешь,  шут  угостил  тебя,  чтобы  утешить?  Он  сделал  это,  чтобы  ты  не  смылся.  Теперь  так – я  сдам  тебя  в  интернат,  если  ты  пообещаешь  мне  одну вещь.
-У  меня  ничего  нет, - устало  ответил  Ву.  Он  уже  и  не  знал,  от  кого  чего  ждать  в  этом  мире,  где  девочек  возвращают  морю  так  же  легко,  как  зачинают  новых.
- Это  услуга,  и  ты  просто  пообещаешь  выполнить  ее  хотя  бы  когда-нибудь.
- Услуга?  Согласен, - махнул  рукой  Ву. – Что  тебе  нужно?
- Голова  крысоида! – хохотнул  совершенно  идиотским  голосом  Юл. -  Да-да,  голова  крысоида!   
20
Маленький  потрошитель  не  обманул – как  и  предупреждал  крысоид,  Ву  почти  свыкся  с  трескотней  резонатора  и  замечал  шум  теперь  только  в моменты  полной  тишины.  Тем  не  менее,  он  всеми  силами  старался  приучить  себя  к  новой  необходимости  следить  за  каждым  словом,  причем  не  только  своим.  В  каморке,  где  Ву  ночевал  после  многочасовых  занятий,  кроме  него  обитали  еще  двое.  Один – вылитое  животное  средних  лет,  другой – глубокий  старик  лет  пятидесяти.  Внизу  Ву  видел  только  двух  или  трех  стариков - полностью  изъеденных  самой  жизнью,  помятых  Механизмом, - тщедушных  мумий  с  отметинами  шестеренок  на  лицах  и  душах.  Старика  готовили  для  чего-то  ужасного.  Он  явно  смирился  с  этим  своим  предназначением  много  лет  назад,  и  теперь  лишь  сидел  лицом  в  угол,  задумчиво  позвякивая  обрубками  пальцев,  каждый  из  которых  оканчивался  специальным  ключом  или  хитрой  отверткой. 
Спрашивать  было  непринято,  однако  Ву  как-то  не  выдержал:
- Для  чего  нужна  эта  насадка?  Эта – с  трехлучевым  торцом?
Старик  вздрогнул  и  обернулся.  Ву  стоял,  указывая  пальцем  на  его  левую  руку.  Старик  поднял  ее  к  глазам  и  уставился,  словно  увидел  впервые.  Его  подслеповатые  глаза  расширились,  лицо  застыло  в  маске  ужаса,  и  горло  издало  страшный  хрип:
- Смерть!  Они  надели  мне  на  пальцы  Смерть!  Это  ключ… - успел  произнести  старик,  уже  падая  на пол.  Его  тело  забилось,  голова  задрожала,  словно  в  ней  сошла  с  гнезд  шестерня,  череп  старика  выстукивал  по  полу  чечетку  с  минуту,  потом  просто  лопнул,  забрызгав  комнатку  почти  полностью.  Через  мгновение  часть  стены  в  ближайшем  углу  съехала  вбок,  обнажив  низкий  тоннель,  и  тело,  подхваченное  стальными  баграми,  исчезло  в  нем,  оставив  за  собой  лишь  скользкий  след.
- Убийца, – спокойно  и  внятно  произнес  животное.
- Заткнись, - взвизгнул  Ву.
- Иначе  спросишь  о  моей  цели,  чтобы  и  у  меня  сработал  стопор? – с ехидцей  поинтересовался  урод,  обнаружив  несвойственную  дегенератам  отстойников  сообразительность.
Ву  замолчал  надолго.  Впрочем, с  ним  и  так  никто  не  разговаривал.  На  занятиях,  которые  длились  целыми  днями  он  только  и  делал,  что  тренировался  стоять,  сидеть,  лежать,  ползать  таким  образом,  чтобы  нужный  человек  все  время  находился  в  зоне  работы  его  резонатора.  Искусство  оказалось  непростым,  но  Ву  дошел  до  автоматизма  очень  быстро.  Выполняя  команды  и  сигналы  крошечного  инструктора,  он  думал  о  своем.  Его  не  покидало  видение  дрожащей  головы  старика,  и  воображение  каждый  раз  дописывало  новые,  кровавые  штрихи.  «Не  болтать,  не  болтать,  не  болтать,» - твердил  себе  Ву  и  днем  и ночью.
Занятия  прекратились через  неделю.  Ву  снова  отвели  к  тому  самому  карлику,  который  встретил  его  сразу  после  операции.
- А,  старый  знакомый! – сказал  крысоид  так,  словно  сотнями  готовил  шпионов  и  диверсантов.  Впрочем,  Ву  тут  же  пришла  мысль,  что,  скорее  всего,  так  оно  и  есть.
- Готов  приносить  пользу?  Молодец. Пойдешь  вниз.  Для  Третьего  ты  еще  слабоват – нет  гарантии  успеха.  Пройдешь  практику,  тогда  отправим.  А  пока – вниз.  Твое  дело – найти  недовольных.
- Да  чего  их  искать - там  все  недовольные, - вяло  отреагировал  на  предложение  Ву.
- Это  так.  Но  я  имею  ввиду  кучку  деятельных  лоботрясов,  которые  в  своем  недовольстве  объединились  и  пытаются  сплотить  вокруг  себя  других.  Организация  недовольных.  Ты  понимаешь?
Ву  покивал  головой.
- Тебя  выгрузят  рядом  с  отстойниками.  Чтобы  ты  не  воспринимался  людьми  как  животное,  твой  прибор  замаскируют  маской.
- Маской?
- Не  бойся – это  как  шапка  из  волос  с  войлочными  накладками,  которые  слегка  поменяют  тебе  форму  черепа.  Получишь  гайкой  по  голове,  и  не  почувствуешь,  здорово,  правда? 
- Меня  могут  убить.  Тем  более,  если  меня  узнают  шуты.
- Могут.  Так  что  не  попадайся  им  под  руку.
- Но  мне  надо будет  на  что-то  жить,  я  пойду  попрошайничать  или  воровать  на  площадь  или  рынок,  и  меня  все  равно  кто-нибудь  сдаст.
- Денег  мы  тебе  дадим.  Жить  будешь  над  отстойниками.  Вместе  с  прокаженными  и  списанными.  Там  тебя  никто  не  знает.  Вопросы?
Ву  буквально  выворачивало  от  мысли  о  зловонных  отстойниках,  и  он  мучительно  напрягался,  пытаясь  перебороть  растущее  внутри  отвращение  ко  всему  предстоящему.  Худшей  участи  он  себе  не  представлял.  Прокаженных  обходили  стороной,  гнушаясь  так  же,  как  и  животных,  ну  а  списанные – этим  словом  было  сказано  все.  Пожалуй,  работа  в  очистных  сооружениях  была  бы  менее  отвратительной.
- Дайте  оружие, - тихо  произнес  он.
- Какое?  Гаек  и  так  полно.  Метатель  тебе  не  дам – тебя  просто  убьют  за  него,  чтобы  перепродать  серьезным  ребятам.  Ты  хоть  раз  держал  в  руках  оружие?
- У  меня  был  нож.
- А,  тот  символ,  что  отнял  у  тебя  принц?  Тебе  такой  точно  не  нужен.
- Он  дорог  мне,  как  память, – неожиданно  для  самого  себя  заупрямился  Ву.
- Вниз, - коротко  подытожил  беседу  карлик  и  подал  знак  провожатому.  Коренастый  крысоид  потянул  Ву  за  рукав  в  сторону  выхода.  Ву  встрепенулся,  но  вспомнив  расползающийся  череп  старика,  сник  и  покорно  побрел  следом,  обтирая  загривком  и  плечами  низкие  своды  коридоров.
21
Первая  ночь  внизу  выдалась  лунной.  Ву  тупо  разглядывал  звезды.  Его  ноги  болтались  в  трех  метрах  над  тропой  в  отстойники.  Он  сидел  на  краю  терассы,  облепленной  контейнерами  и  халупами  стариков  и  выродков.  Крысоиды  выделили  ему  крайний  сарай-ящик,  с  порога  которого  можно  было  легко  спрыгнуть  на  дорогу  и  затеряться  среди  прохожих,  уйти  в  сточную  систему,  или  просто  сигануть  в  соленную  воду  бухты,  когда  страх  перед  стопором  в  голове  доведет  до  отчаяния.   
Несмотря  на  усталость  и  долгое  напряжение,  Ву никак  не  мог  заснуть. Нервный  ком  где-то  в  желудке  едва  начал  расползаться.  Резонатор  тихо  урчал  в  голове,  словно  ручной  зверек.  Звезды  в глазах  то  мутнели,  то  вспыхивали  огромными  искрами,  и  Ву  безучастно  глядел  на  этот  мир,  не  осознавая,  что  в  глазах  его  слезы.  Постепенно  он  расслабился  и  впал  в  полудрему,  напоследок  совершенно  не  кстати  вспомнив  старика  с  протезами-отвертками  на  обрубках  пальцев…
22
…Голова  старика  на  полу  комнатки  дрожала,  вибрируя  все  сильнее.
- Стисни  зубы,  ты  ее  удержишь! – кричал  старику  Ву.  – Стисни  зубы!
Старик  напрягался,  но  дрожь  лишь  усиливалась.  Ву  ударил  несколько  раз  по  голове  кулаком,  надеясь  сбить  разрушительное  вращение  эксцентрика,  но  череп  только  подскакивал  все  сильнее,  а  затем  распахнулся,  выпустив  сотню  игл  шипастика.  Где-то  вверху  обнаженная  и  грациозная  Тихоня  мягко  изогнувшись  ушла  от  ядовитых  шипов,  и  площадь,  заполненная  крысоидами,  взорвалась  яростным  криком  и  гомоном:
- Подари  гайку!  Подари  гайку!...
23
- Эй,  подари  гайку! -  выдернул  Ву  из  сна  скрипучий  голос.
Ву  поднялся,  с  трудом  разгибая  затекшее  тело.  Рядом  с  ним  стоял  старый  сморщенный  помятый  моряк.
- Подари  гайку,  малыш! – повторил  он,  все  еще  протягивая  руку.
Ву  окончательно  проснулся  и  уставился  на  моряка.
- Ты  мой  сосед,  или  просто  проходил  мимо? – спросил  он,  совершенно  не  собираясь  кому-либо  что-либо  дарить.
- Я  живу  рядом.  Хочу  есть.  Поэтому  мне  нужны  деньги.  Или  хотя  бы  гайка,  чтобы  выменять  ее  на  что-нибудь  съестное.  Подари  гайку,  и  я  не  стану  гадать,  где  мы  могли  с  тобой  раньше  встречаться.
Ву  вгляделся  в  лицо  моряка.  Перед  ним  стоял  один  из  матросов  почтовика,  что  угораздило  разбиться  рядом  с  интернатом.
- Можешь  гадать,  сколько  влезет.  А  гайку  тебе  придется  заработать.
- И  как  же?
- Где  найти  Зубастика?
- Да  ты  просто  соришь  деньгами! – восхитился  моряк. – Это  тебе  любой  дурак  показал  бы  бесплатно!  Гони  гайку,  и  скажу.
- Я  передумал.  Пойду  спрошу  любого  дурака.
Моряк  в  сердцах  плюнул  и  сунул  руки  в  карманы  брезентовой  куртки.
- Не  зря  тебя  высек  инспектор!  Я  бы  и  от  себя  добавил.  Не  хотелось  продавать  тебя,  но  придется – пару  монет  дадут  точно.
- Кому  это  нужно? – спокойно  отреагировал  Ву.
- Портовой  охране,  например.
- Счастливой  попытки.  Меня  давно  нет  в  списках  нарушителей.
- Тогда  шутам.  Что,  испугался?
Ву  молча  пинал  ногой  камешек,  не  зная,  что  предпринять.  Просить  пощады  было  нельзя.  Подкупить – это  только  на  один  раз,  и  то  навряд  ли.  Можно  было  столкнуть  моряка  на  тропу – точно  сломает  пару  костей.  А  если  повезет,  то  и  шею.
- Не  выйдет,  приятель, - словно  прочитал  его  мысли  морской  волк. – Смотрят  на  тебя.  Да  и  не  по  зубам  я  тебе.  Таких  как  ты,  мне  пятерых  на  каждый  кулак надо.
- Тогда  иди  и  продай! - решился  Ву  и,  развернувшись,  пошел  к  себе  в  хибару.
- Не  кипятись,  парень! – крикнул  ему  вслед  моряк. – Я  просто  голоден.  Зубастик  живет  совсем  рядом,  справа  от  кузни.  Ты  ведь  знаешь  Кузнеца?  Все  знают…  Подари  гайку,  паршивец!
Ву  вошел  в  дом – деревянный  короб  в  двадцать  шагов  по  периметру.  Моряк  ввалился  следом.  Ву  молча  выдвинул  из  под  лежака  ящик,  достал  оттуда  кусок  хлеба  и  разломил  его  пополам.
- Держи,  и  проваливай,  если  тебе  нечего  дать  взамен.
Моряк  полез  в  недра  своего  потертого  бушлата  и  извлек  на  свет  бутыль  с  весьма  подозрительным  напитком.  Глотнув  первым,  он  смачно  занюхал  краюхой,  а  затем  откусил  небольшой  кусок  и  расплылся  в  блаженной  улыбке,  протянув  бутылку  Ву.  Тот  взял,  и  повторил  ритуал  старого  матроса.  Жидкость  оказалась  взрывоопасной – сначала  в  желудке  Ву вспыхнул  огонь,  затем  голова  будто  наполнилась  паром.  Вкус  хлеба  снял  ощущения,  но  все  вокруг  вдруг  поплыло,  и  краски  сделались  много  ярче.
- Знатное  пойло, - согласился  с  немыми  эмоциями  Ву  моряк. – Я  спер  его  ближе  к  Середине.  Он  выдается  в  аппаратах  взаимозачета.  Рабочие  смены  кидают  туда  жетоны,  и  получают  прощение  грехов – набор  продуктов  на  семь  дней.  А  наиболее  ретивые – еще  и  порцию  напитка.
Ву  икнул  и  заулыбался  еще  сильнее:
- А  я  думал,  они  получают  не  только  это.
- А  им  большего  и  не  надо.  Отработал  свое,  хлебнул,  и  гори  оно  все  огнем.
- Откуда ты  знаешь  про  Средний  уровень?
- Ого,  малыш!  Да  ты  обучался  грамоте?  Средний  уровень?  Попрошайки  и прочая  гнусь  с  такой  рожей  как  у  тебя  называют  это  Серединой.  М-да…  Я  бывал  там,  мы  доставляли  почту.
- А  что  это – почта?  Кроме  того,  что  это  коробки  и  ящики.
Старый  матрос  уселся  на  пол,  взболтал  остатки  жидкости  и  снова  хлебнул.
- Почта,  приятель,  это  то,  что  посылают  друг  другу  с  острова  на  остров.  И  это  может  быть  все,  что  хочешь.
- А  кто  посылает?
- Канцелярии,  либо  ведомства.  Мы  берем  у  стражников,  и  отдаем  стражникам,  а  остальное  интересует  немногих.  Тебя  вот,  да  старика  Оги.  Помнишь  седого  балбеса-плотника?  Все  норовил  сунуть  свой  нос…
- Оги?  А  где  он  сейчас?
- Вернулся.  После  того  крушения  старик  совсем  спятил.  Все  метался  во  вне,  умолял  какую-то  бабу  простить  его,  бил  себя  в  грудь  кулаком..  А  днем  сидел  с  тоскливой  рожей,  пускал  слезу  и  молчал.  Такая  вот,  брат-попрошайка,  история.
- И  что  потом? – сдавленно  спросил  Ву,  отчего-то  разволновавшись  не  на  шутку.
- Потом?  Я  ж  говорю – вернулся!  Как-то  раз  встал  на  борт,  проклял  Разлом  и  все  его  Шестеренки,  крикнул  что-то  про  крысиного  короля  и  бросился  в  море.
Ву  судорожно  сглотнул,  но  ком  в  горле  не  проходил.  Он  выхватил  бутыль  у  старого  матроса  из  рук  и  опрокинул  остатки  жидкости  в  глотку.  Мир  вокруг  вздрогнул  и  плавно  опустился  на  место.  Краски  поблекли,  и  все  вокруг  перешло  в  черно-белый  спектр.
- Мир  без  красок, – пробормотал  Ву. – Не  отличить  желтые  шестерни  для  агрессивной  среды  от  серых-износоустойчивых  повышенной  ответственности.
Моряк  икнул  и  уставился  на  Ву,  как  на  говорящего  шипастика.
- Тебе,  браток,  пожалуй  хватит! – побормотал  он. – До  черно-белого  мира  допивались  многие,  но  вот  до  механики!?
Ву  завалился  на  бок  и  закатил  глаза.  Моряк  поерзал.  Выглянул  в  дверной  проем.  Сгустившиеся  облака  засочились  изморосью,  кое-где  вода  уже  собиралась  в  лужицы,  юркими  шариками  скатываясь  по  промасленной,  не  впитывающей  влагу  земле.  Моряк  устроился  поудобнее,  запахнул  полу  брезентового  бушлата  и  тоже  заснул.
Едва  его  храп  огласил  каморку,  из-под  лежака  раздался  механический  лязг  и  на  свет  показался  маленький  человечек  с  ящичком  в  руке.  Крысоид  подошел  к  Ву,  стащил  с  головы  часть  парика  и  обнажил  угол  резонатора.  Затем  извлек  из  ящичка  инструменты,  что-то  подкрутил,  где-то  подтянул,  довольно  пискнул,  и,  поправив  на  голове  мальчика  парик,  отчетливо  произнес  Ву  прямо  в  лицо:
- Подстройка  завершена.  Проверка.
- Слышу  нормально, - пробормотал  Ву. – Когда  вернешься?
- Не  болтай,  носитель  проснется, - хихикнул  крысоид  и  шмыгнул  под  лежак.
Старый  матрос  громогласно  зевнул,  поерзал  и  снова  захрапел,  но  уже  на  другой  лад.
24
Действие  адского  напитка  Ву  ощутил  сполна  только  проснувшись  на  следующее  утро.  Хотелось  что-то  делать,  куда-то  идти,  впрячься  в  колесо  водокачки  и  носиться  по  кругу,  лишь  бы  заработать  жетон  на  новую  порцию.  Моряк,  напротив,  выглядел  вполне  довольным.
- Как  тебя  зовут,  мальчонка? – добродушно  спросил  он,  пытаясь  разглядеть  горизонт  сквозь  дно  пустой  бутылки.
- Ву.  А  тебя?
- Друзья  называли  меня  Кит,  жена  величала  Скотиной,  так  что  можешь  звать  меня  Моржом.
- Странная  логика.
- И  не  говори  таких  слов,  если  не  хочешь  неприятностей.  Ты  все-таки  внизу,  грамотей.
- Пойдем  к  Кузнецу.
- Нет,  приятель  Ву.  Тебе  надо – ты  и  иди.  А  старина  Морж  посидит  здесь,  у  твоего  домика.  Пожалуй,  это  единственное  место  на  терассе,  где  продувает  ветерком  всю  эту  адскую  вонь  отстойников. 
Ву  натянул  пониже  копну  волос,  одернул  промасленную  куртку,  молча  вышел  и    спрыгнул  на  тропу.
- И  берегись  животных,  малыш! – крикнул  ему  вслед  моряк. – Вчера  завезли  новую  партию,  кто  их  знает,  на  что  они  могут  пойти,  наткнувшись  на  беззаботного  сытого  удальца!
Ву  плюнул  в  сторону  матроса,  сунул  руки  в  карманы  и  бодрым  шагом  направился  на  звуки  молота.
25
- Чего  тебе,  оборванец?  Кусок  цепи,  чтобы  не  унесло  в  море,  когда  будешь  купаться? – приветствовал  его  мрачный  крепыш  в  кожаном  фартуке.
- Да  нет,  столько  металла  у  меня  нет.  Мне  нужен  небольшой  клинок,  я  нарисую  какой.
- Клинок?  Пять  монет,  и  это  будет  далеко  не  абордажная  сабля  с  Третьего,  но  веревку  им  ты  перережешь  легко.  У  тебя  есть  веревка?
- Веревка? – удивился  Ву. – Зачем  она  нужна?
- Чтобы  удавиться,  избавив  мир  от  лишней  вони  и  глупых  заказов, – вполне  серьезно  отозвался  крепыш,  окуная  в  ведро  с  водой  раскаленный  прут. – Ладно,  такие  как  ты  все  равно  не  доживают  до  самоубийства.  Что  за  клинок?
Зная,  что  иначе  разговор  не  состоится,  Ву  первым  делом  вывалил  на  наковальню  монеты.
- Я  начертил  его  на  дощечке.  Рукоять  делать  не  надо – только  хвостовик.  Рисунок  в  натуральную  величину.
- Обучался? – пробормотал  с  недоверием  Кузнец. – Любопытная  форма.  Тебе  направо,  сынок.  Как  выйдешь – направо.  И  ты  бы  все-таки  окунулся  разок-другой.  Соленная  многое  смывает.
Кузнец  кинул  дощечку  в  горн,  и  снова  ухватил  прут  щипцами.  Ву  едва  успел  смахнуть  монеты  с  наковальни  наземь,  прежде  чем  Кузнец   принялся  плющить на  ней  заготовку  молотом.  Подобрав  деньги,  он  отряхнул  колено  и  вышел. 
Справа  была  лишь  стена  со  сваленным  под  нею  хламом.  Ву  подошел  вплотную  и  только  тогда  различил  за  вязанкой  хвороста  и  пустыми  корзинами  ветхую  дверь.
- Зубастик? – позвал  наугад  Ву,  как  только  стих  противный  скрип  единственной  ржавой  петли.
- Заходи,  вонючка.  Ты  принес  пойло  из  аппарата? – прошамкал  старческий  голос.  Вспыхнул  огонек,  и  тесная  конура  озарилась  пламенем  масляной  коптилки. – Чего  молчишь,  скотина  Кит?
Ву  рассмеялся,  но  тут  же  зажал  рукой  рот.  Немного  успокоившись,  он  вошел  в  круг  света  и  уселся  на  пол,  прямо  перед  сидящим  на  тюфяке  стариком.
- Скотина  Кит  не  принес  пойла.  Он  зайдет  потом.  А  я  пришел  не  поэтому.
- А  нахрена?
- Кузнец  увидел  мой  рисунок  и  сказал – твоя  дорога  отсюда  и  направо.  Вот  я  и  вошел.
- Рисунок?
- Ну  да.  Я  нарисовал  ему  клинок.  Хотел,  чтобы  он  выковал  мне  такой  же.
Старик  недоверчиво  покряхтел  и  неожиданно  ловко  встал.  Закрепив  лампу  под  потолком,  он  сделал  шаг  к  полке  у  двери,  снял  с  нее  корзинку  и  вернулся  на  место. 
- Вот  соленный  шипастик,  немного  сухарей,  пузырь  вина.  А  вот  нож,  которым  я  очень  красиво  нарезаю  шипастика  на  тоненькие  ломти.  Но  никто  не  посылает  меня  направо  или  налево  при  виде  этого  ножа.  Наоборот,  я,  владея  им,  могут  посылать  других,  куда  заблагорассудится.
Зубастик  разлил  по  двум  посудинам  вино  и  поставил  одну  перед  Ву.
- Что  это  за  нож,  который  так  несправедливо  с  тобой  обошелся?
- Мне  подарил  его  один  очень  хороший  человек.  Затем  я  потерял  его,  вернее,  у  меня  его  отняли.  Нет,  украли,  пока  я  был  без  сознания.  И  я  не  смог  его  вернуть,  поэтому  хотел  заказать  такой  же.
- Надо  же,  как  трогательно, - усмехнулся  старик. – Знавал  я  одного  чудака,  который  нянчился  со  своей  железякой  примерно  так  же…  Какой-то  особенный  нож?
- Да,  редкий.  Вот  такой, - сказал  Ву,  и  начертил  на  полу  изгибы  клинка.
Зубастик  только  глянул,  кивнул,  и  тут  же  затер  рисунок  ступней.
- Выпьем.  А  на  клинок  этот  плюнь.  Тот,  что  украл  его  у  тебя,  долго  не  протянет.  Я  знаю  вещь,  о  которой  ты  тут  голосишь.  Поверь,  болтать  об  этом  не  стоит.
- Но  почему?
- Ты,  судя  по  запашку,  пришел  со  стороны  отстойников?  Задай  этот  вопрос  животным.  Я  думаю,  там  найдутся  те,  кто  потерял  мозг  благодаря  тому,  что  знал  слишком  много  ответов.
- Слишком  много  тайн, - махнул рукой  Ву. – Но  я  рад,  что  попал  к  тебе.
- Еще  бы!  Не  каждый  день  вместо  пинка  получаешь  угощение.
- Да, – согласился Ву. – Но  больше  всего  я  хотел  расспросить  о  внешнем  море.
- Об  океане? – удивился  старик. – Откуда  такие  интересы?
- Любопытство.  Он  правда  бескрайний?
- Океан?  Конечно.  Погоди-ка,  я  покажу  тебе  карту.
Зубастик  снова  вскочил  и  шагнул  куда-то  за  спину  Ву.  Последовал короткий  мощный  удар,  и  мальчик  молча  рухнул  носом  в  тряпицу  с  сухарями.
- Бескрайний,  как  само  небо, - пробормотал  Зубастик,  потирая  костяшки  кулака. – Как  любопытство  и  глупость,  как  жадность  и  самоуверенность.  Все  в  этом  мире  не  имеет  границ.  Только  мое  терпение.  Эй,  сволочи!
26
Ву  очнулся  от  скрипа  снастей  и  свежего  запаха  моря.  «Баркас», - решил  он.  Соленные  брызги  в  лицо  разом  прояснили  сознание,  он  сел,  щурясь  от  солнца,  и  тут  же  уперся  руками  в  палубу,  чтобы  не  свалиться  от  качки.  Посудина  оказалась  небольшим  клипером.  Ву  задрал  голову,  но  флага  не  увидел.  Пара  матросов  деловито  возилась  с  такелажем,  у  штурвала  стоял  толстяк,  смутно  знакомый  по  нередким  поножовщинам  у  рынка.  Ву  окончательно  пришел  в  себя.  Резонатор  трещал  немного  громче  и  как-то  по-другому.   Потрогав  голову,  он  нащупал  рядом  с  углом  прибора  приличных  размеров  шишку.
- С  добрым  утром,  приятель! – раздался  над  ним  голос  Зубастика. – Как  голова?  Не  гудит?
Ву  поднял  взгляд.  Старик  с  довольным  видом  улыбался,  сверкая  полным  набором  металлических  зубов.
- Гудит.  Куда  мы  плывем?
- Плавает  обычно  дерьмо.  А  наш  славный  корабль  идет  к  берегу,  где  мы  поговорим  с тобой  обо  всем,  что  так  сильно  тебя  интересует.
- Стоило  так  возиться? – пожал  плечами  Ву. – Я  и  в  твоей  лачуге  поговорил  бы.
- Нет,  приятель!  Там  воздух  спертый,  темнота…  Мы  поговорим  сидя на песке,  под  шелест  прибоя,  ха-ха-ха!.. – непонятно  чему  обрадовался  Зубастик.
- Песок? – удивился  Ву. – Ты  хочешь  сказать,  что  мы  идем  к  Первому?
- Догадливый, - хмыкнул  старик. – Странно  это,  приятель:  так  много  знаешь  лишнего,  и  совершенно  не  пытаешься  это  скрыть.  Интересно,  это  просто  наглость,  или  тактический  ход?
Ву  неопределенно  покачал  головой,  потом  снова  спросил:
- А  какая  тайна  в  том,  что  песок  есть  только  на  Первом  и  Четвертом  островах?  Или  что  все  продуктовые  караваны  идут  с  грузами  только  от  Седьмого?
Зубастик  не  перебивал,  тихо  улыбаясь  кивал.  Потом  покосился  на  рулевого  и  поставил  точку:
- Обсудим  это  на берегу.  Там  желающих  выслушать  твои  вопросы  будет  чуть  больше.
Ву  поднялся  на  ноги  и  пошел  к  носу.  Первый  уже  отчетливо  маячил  по  курсу.   Подход  к  нему  прикрывала  россыпь  мелких  островков – чем  ближе  к  берегу,  тем  чаще.  Клипер  сбавил  ход.  Изящно  маневрируя  между  отмелями  и  косами,  судно  вошло  в  небольшую  бухту.
- Пора,  приятель, - известил  о  прибытии  Зубастик,  и  подтолкнул  Ву  к  канатам  уже  спущенной  на  воду  шлюпки.
Вблизи  Первый  производил  такое  же  унылое  впечатление,  как  и со  стен  Пятого – невысокие  холмики,  легкий  чад  тяговых  окон  Механизма, да  полное отсутствие  построек,  не  говоря  уже  о  портах,  башнях  и  стенах.
- Да,  приятель, - словно  прочитав  его  мысли  сказал  Зубастик. – На  Четвертом  та  же  картина.  Старые  острова!  Они  доживают  свой  век,  а  ведь  когда-то  здесь  тоже  кипела  жизнь…
- Отчего  так  произошло? – спросил  Ву.
- Кто  его  знает…  Точно  известно,  что  острова  растут  вниз.  Постепенно  возвращаются  в  море,  и  жизнь  из  них  уходит  вместе  с  землей.
- Может,  море  становится  глубже?  То  есть уровень  воды  становится  выше?
- Не  думаю.  Хотя  наверняка  тебе  не  скажет  никто, - ответил  Зубастик,  спрыгивая  в  воду.  В  два  широких  шага  он  добрался  до  суши  и  подтянул  шлюпку  к  берегу. – Приехали.
Ву  спрыгнул  и  по  щиколотку  погрузился  в  песок.  Зубастик  уже  шел  вглубь  острова,  поднимая  сапогами  фонтанчики  пыли.  С  трудом  передвигаясь  по  непривычно  рыхлой  поверхности,  Ву  заспешил  следом.
- Не  отставай,  приятель.  Одному  здесь  лучше  не  оставаться – с  тех  пор  как  ушли  почти  все  люди,  слишком  вольготно  себя  стали  чувствовать  крысы  и  собаки.
Ву  поднажал,  озираясь  по  сторонам,  однако  песчаные  дюны  выглядели  абсолютно  безжизненными. 
- Почти  все? – переспросил  он  Зубастика,  едва  поравнялся  со  стариком. – Значит,  кто-то  все-таки  остался?
- Ну  естественно.  Ведь  механизм  работает,  а  значит,  кто-то  должен  следить  за  его  состоянием.
Ву  помолчал,  потом  не  выдержал  и  снова  спросил:
- Тогда  отчего  для  работы  Механизма  на  том  же  Пятом  нужна  Башня,  порт,  стража,  уровни,  а  тут  достаточно  всего  лишь  кучки  смазчиков  и  механиков?
- Не  знаю,  приятель.  Спросишь  у  него, - ткнул  пальцем  вперед  старый  моряк.  Ву  вгляделся – на  фоне  холма  обозначилась  субтильная  фигура  в  развевающихся  на  ветру  лохмотьях.  Человек  опирался  на  длинную  палку,  скорее  шест,  и  сильно  смахивал  на  одно  из   растений,  что  редкими  островками  покрывали  верхушки  дюн.
- Приволок  нового  гостя? -  поинтересовался  человек  с  шестом,  когда  Зубастик  и  Ву  подошли  совсем  близко. – Кто  такой?
- Любопытный  парень, - пояснил  старик. – Слишком  много  знает,  и  еще  больше  хочет  узнать.  Например,  зачем  на  Пятом  нужны  Башня,  порт,  стража  и  сам  принц,  видимо,  тоже.
Тощий  обладатель  шеста  поглядел  на  Ву,  как  на  редкий  экземпляр  фауны,  затем  обошел  кругом,  протянул  руку  и  внезапно  резким  движением  сдернул  с  его  головы  парик.
- Животное, - нисколько  не  удивился  он,  разглядывая  угол  резонатора  за  ухом  Ву. – Снова  животное,  которое  ведет  себя  слишком  разумно.  Помнишь  Урода?
Зубастик  потер  плечо,  видимо  вспомнив  слишком  тесное  общение  с  тем  самым  Уродом,  и  нахмурился.
- Он  тоже  ходил  в  фальшивой  прическе,  задавал  вопросы,  а  потом  подкрался  и  двинул  в  меня  ножом.  Хорошо,  что  попал  в  пряжку  ремня,  гнида,.. – сплюнул  в  песок  тощий. – А  у  тебя  какое  задание,  паренек?
Ву  лихорадочно  соображал,  как  выйти  из  положения:
- Я  не  просил  меня  сюда  везти.  И  даже  не  просил  о  встрече  с  Зубастиком.  Я  просто  зашел  к  Кузнецу  сделать  заказ.
- Он  заказал  Кузнецу  копию  символа, - пояснил  Зубастик.
- К  тому  же,  я  не  знал,  что  это  какой-то там  символ.  Мне  подарили  такой  нож,  но  я  его  потерял,  поэтому  хотел…
- Кто  мог  подарить  тебе символ? – недоверчиво  хохотнул  тощий.
- Оги-плотник.  Мы  познакомились  с  ним  в  интернате,  когда  его  почтовик  сел  на  мель, - Ву  понял,  что  его  жизнь  висит  на  волоске,  и  решил  говорить  как  можно  больше  правды.
Тощий  взглянул  на  Зубастика.  Старик  мрачно  кивнул  головой.
- И  ты  не  знаешь,  что  это  символ,  и  для  чего  он нужен? – снова  спросил  его  тощий.
- Нет, - ответил  Ву.
- Ладно,  пошли внутрь, - махнул  рукой  тощий  и  направился  к  неприметному  входу  в  пещеру  у  подножия  холма. – Можешь  звать  меня  Штоком, - бросил  он  Ву  через  плечо.
- Я  уже  знаю  одного  Штока, - осторожно  заметил  Ву.
- И  я  его  знаю.  Тощий  придурок.  Это  мой  никудышный  брат, - походя  буркнул  оборванец  с  шестом,  а  Ву  так  удивился,  что  окончательно  замолчал.
27
Пещера  оказалась  гораздо  глубже,  чем  полагал  Ву.  Коридор,  утыканный  опорами,  петлял,  уводя  все  дальше  и  дальше.  Потянуло  горячим  маслом.  «Совсем  как  в  Пятом», - вспомнилось  Ву.  Вскоре  впереди  мелькнули  отблески  огня,  и  его  взору  предстал   Механизм:  часть  огромного  вертикального  вала,  который  вращался  по  часовой  стрелке,  и  несколько  зубчатых  колес,  передающих  усилие  на  гребенку,  методично  выбирающую  грунт  из  глубины  острова.   
Для  Ву  увидено  стало  откровением – судя  по  масштабу  работ  именно  эта  деятельность  и  была  основным  предназначением   данного  узла.
- Куда  она  отводит  грунт? – крикнул  он своим  спутникам.
- Чего  ты  орешь? – озлобился  Шток. – В  море,  разве  по  направлению  непонятно?  А  ты  думал,  что  механизмы  работают  только  для  правильной  соляризации  помещений  Принца  Пятого?
- Ты  имеешь  ввиду  прозрачную  кровлю? – не  понял  термина  Ву.
- Да.  И  автоматические  уборщики,  и  койки  автопробуждения,  и  много  еще  чего,  на  что  создатель  Механизма  совсем  не  рассчитывал.
Шток  подошел  к  боковой  штольне  и  крикнул  в  проем:
- Эй,  конструктор!  К  тебе  гости.  Удивишься,  когда  увидишь.  Вот  только  не  знаю – обрадуешься,  или  нет…
Ву  настороженно  уставился  в  темный  проем.  Тень  колыхнулась  и  в  свете  коптилок  появился  худощавый  паренек  с  неестественно  прямой  спиной.
- Линза! – заорал  Ву. – Дружище!
Линза  неуверенно  подошел  на  расстояние  вытянутой  руки,  потом  неловко  коснулся  головы  Ву,  нашарил  ребро  резонатора,  прислушался.
- Кто  тебе  поставил  этот  аппарат? – спросил  он,  все  еще  ощупывая  пальцами  металл  прибора.
Ву  встряхнуло.  Он  почувствовал,  как  вздрогнул  череп.  Потом  вздрогнул  еще,  потом  снова…
- Быстрее! – тихо  сказал  он  Линзе. – Быстрее!  Надо  срочно  вскрыть  коробку  и  заглушить  стопор!  Иначе… - но  закончить  Ву  уже  не  смог:  речевой  аппарат  заклинило.  В  голове  возникло  ощущение,  что  череп  расходится  по  швам.  Особо  неприятно  стало  ушам,  словно  их  потянули  в  разные  стороны  сразу  несколько  злых  преподавателей.  Мозг  всколыхнулся  студенистым  комком.  Ву  понял,  что  больше  не  чувствует  тела.  Глаза  безучастно  фиксировали  утоптанную  землю,  которая  начиналась  где-то  у  виска  и чье-то  колено,  попирающее  почву  перед  самым  его  носом.  Треск  в  голове  усилился  и  вдруг  сошел  на  нет.  Глаза  залило  темным,  и  Ву,  потеряв  ко  всему  интерес,  просто  отключился.  Надолго  или  нет – он так  и не смог  понять.
- Вставай,  приятель! – донесся  до  него  голос  Зубастика.  В  лицо  плеснули  водой.  Глаз  задергался  и  разлепил  веки.  Секундой  позже  открылся  второй.  Ву  находился  там  же  и  в  той  же  позе.
- Вставай,  все  закончилось, - повторил  старик,  помогая  Ву  подняться  на  ноги. – Только  не  вздумай  трогать  голову,  ее  еще  предстоит  перевязать.
- Крысоиды, - выдохнул  Ву. – Не  знаю  как,  но  они  убедятся,  что  не  стоило  лезть  в  чужую  голову.  Уж  я  постараюсь…
Шток  с  любопытством  склонил  голову  поближе  и  спросил:
- Так  это крысоиды  ставят  резонаторы  направо  и налево?  Тогда  многое  сходится.  Зачем  его  поставили  тебе?
- Меня  собирались  отправить  на  Третий.  Шпионить  за  принцем.
- Шпионить? – удивился  Линза.  Он  тоже  подошел  поближе,  вытирая  окровавленные  пальцы  полой  плаща. – Ведь надо  передавать  информацию  вовремя.  А  как  это  сделать,  если  с  Третьего  на  Пятый  парусник  идет  полный  день,  или  даже  сутки?
- Резонатор.  Ведь  он  для  того  и  нужен,  чтобы  передавать  каждый  звук,  который  раздастся  рядом.
-  Для  передачи  звука? – не  поверил ушам  Шток. – Проклятье!  Теперь  они  знают,  кто  мы,  и  где  нас  искать!  Зубастик!  Зубастик,  старая  коряга!  Валим  отсюда  к  чертовой  матери!
- К  чему  такая  спешка? – пробормотал  Зубастик. – Звук  может  и  доходит  в  две  секунды,  но  добежать  до  Первого  быстро  не  получится…  Уйдем,  дай  собраться.
Старик  шагнул  в  полумрак  и  загремел  какими-то  ящиками  и  железками.
- Передача  звука! – снова  удивился  вслух  Шток. – А  мы  считали,  что  это  всего лишь  элемент  управления.
- И  ликвидации, - мрачно  напомнил ему  Ву. – Перевяжите  голову  кто-нибудь – течет  за  шиворот,  противно.
Линза  и  Зубастик  деловито  таскали  к  выходу  непонятный  груз.  Шток  обошел  закоулки  помещения  в  последний  раз,  швырнул  факелы  в  песок  и  потащил  Ву  за  руку  наружу:
- Не  беспокойся  о  мелочах, само  заживет, - успокоил  он Ву.  Впереди  замаячило  светлое пятно  выхода,  и  Шток  резво  ускорил  шаг. – Хватай  ящик  и  бегом  за  мной.
28
Едва  шаги  стихли,  свод  пещеры  огласил  мерзкий  высокий  треск. Песок  зашевелился,  стекаясь  воронкой.  Из  середины  образовавшегося  углубления  на  свет  показалась  труба.  Скрипнула  заглушка,  и  из  трубы  вылез  крысоид.  Поправив  защитные  очки,  он  спрыгнул  на  пол  пещеры  и  прошелся  взад-вперед.  У  обломков  резонатора  карлик  задержался,  поднял  детали,  вывернул  какой-то  небольшой  блок,  сунул  в  карман  и,  ловко  запрыгнув  обратно  в  трубу,  снова  ушел  под  землю.   
29
На  судне  Зубастик  преобразился – и  Шток,  и  Линза  для  него  теперь  были не указ. Деловито  отдавая  команды  матросам,  старик  увел  клипер  за  небольшой  островок  и  встал  на  якорь.
- Не  резон  в  море  выходить.  Сначала  посмотрим,  пожалуют  ли  гости. Вдруг  зря  панику  разводим.  А  в  случае  чего  отсюда  слинять  мы  всегда  успеем – лучше  меня  местный  фарватер  никто  не  знает.
Ву  наконец  осмелился  потрогать  рану – из  черепа  торчали  края  корпуса  резонатора,  кожа  вокруг  подсохла,  кровь,  судя  по  всему  уже  не  шла.
- Зачем  железо  внутри  оставил? – спросил  он  Штока.
- Долго  возиться.  Да  и  оборудования  нет.  Линза сказал, и так сойдет на первое время.
- Куда  он,  кстати,  подевался?  Я  даже  поговорить  с ним  не  успел.
- Я  тут, - вылез  из  трюма  Линза. – И  времени  поговорить  у  нас  с  тобой  хоть отбавляй.   
- Как  ты  добрался  до  Низа?
- Это  оказалось  нетрудно.  На  самом  деле  механизм  проще,  чем  кажется.  Вернее,  чем  ниже – тем  проще.
- И  на  Пятом  он  также  отгребает  грунт  в  море?
- Ну, практически.  Просто  на  Пятом  этот  процесс  очень  замедлен.  Как  я  понял,  там  слишком  много  дополнительных  функций.  Тебе  было  бы  интересно – кто-то  очень  постарался,  вынуждая  основные  валы  выполнять  параллельно  кучу  мелких функций.  К  тому  же,  большая  часть  грунта  возвращается  обратными  гребенками,  причем  явно  более  новыми,  с  маркировкой  Третьего.
- Любопытно, - вмешался  Шток. – Третий – сейчас  единственный  остров,  который  растет.  Неужели  они  повернули  работу  Механизма  вспять?
- Не  думаю.  Хотя  кто  их  знает.  А  как  ты  попал  к  крысоидам?
- Пятый  приказал.  Там,  в  своих  норах,  они  и поставили  мне  на  голову  этот чертов  резонатор.
- И  много  там  таких?  В  смысле – нормального  роста?
- Не  много.  Но  каждому  находится  дело.  Вернее – применение, - мрачно  уточнил  Ву,  отчетливо  вспомнив  смерть  старика  с  отвертками  вместо  пальцев. – Послушайте,  для  чего  может  понадобиться  отвертка  с  трехлучевым  торцом?
- А  где  ты  ее  видел? – насторожился  Шток.
- Видел.  А  чего  ты  так  вдруг  встрепенулся?  Речь  идет  всего  лишь  об  инструменте.
- Такие  винты  стоят  в  блоках  самоликвидации  артиллерийских  систем.  Они  держат  крышки.  Если  их  снять,  откроются  контрольные  рычаги.  С  их  помощью  блок  можно  отключить.  А  можно  и  активировать.  Тогда  начнется  самопроизвольная  разборка  всех  как-либо  связанных  между  собой  механизмов,  и  в  конце  концов – полный  развал  всего.
- Неплохо.  А  на  каком  острове  ты  это  видел?
- Только  на  Третьем.
- Ты  бывал  на  Третьем?
- Бывал?  Я  там  механиком  отпахал  семь  лет,  пока  не  додумался  смыться  от  греха  подальше.
- Почему? – не  понял  Ву.
- Долго  объяснять, - отмахнулся  Шток. 
Ву  собрался  задать  очередной  вопрос, и  даже  открыл  рот, но  тут  заорал  Зубастик:
- Туши  огни, всем  молчать! На  подходе  две  посудины.  По-моему,  пираты.  Эй,  лентяи!  Уходим!
Но  уходить  было  уже  некуда:  оба  возможных  пути  из  лабиринта  островков  были  перекрыты.  По  более  мелким  протокам  к  клиперу  уже  приближались  три  небольшие  шлюпки  с  головорезами.      
- Значит,  Зубастик,  никто  кроме  тебя  фарватер  не  знает? – пробормотал  под  нос  Линза,  вытягивая  из  недр  комбинезона  тяжелый  гаечный  ключ.
Команда  Зубастика  бестолково  носилась  по  палубе,  по  одному  исчезая  в  трюме.  Сам  старый  моряк  размахивал  багром,  хотя  сражаться  пока  было  не  с  кем.  Ву  огляделся – шлюпки  подошли  почти  вплотную,  на  каждой  по  семь  человек.  Отбиваться  болтом  не  имело  смысла – против  кувалды  или  заточенной  шестерни  на  длинной  рукояти  в  руках  взрослого  головореза  это  было  бы  просто  смешно. Шток,  похоже,  думал  так  же.  Он  спокойно  стоял  у  борта,  наблюдая,  как  пираты  подгребают  поближе.  Линза  поглядел  на  товарищей,  сплюнул,  и  спрятал  свой  ключ  обратно.  Да  и  Зубастик  явно  расхотел  потасовки – то  ли  остыв,  то  ли  устав  без толку  крутить  тяжелый  багор,  он  просто  упер  его  в  палубу  и  повис  на  древке  двумя  руками,  стараясь  унять  одышку.   
- Сарынь на кичку! – крикнул  один  из  пиратов,  когда  первая  шлюпка  подошла  к  клиперу  почти  вплотную. Злодей  выглядел  вполне  жизнерадостно, и  даже  абордажная кирка с небольшими  клиньями в его руках смотрелась обычным инструментом.
- Че сказал? – мрачно сплюнул в сторону гостя Зубастик.
- Вся команда должна сбиться в кучку на корме, так, чтобы я каждого видел. Будем грабить. И я не хочу, чтобы нам мешали.
- На судне нет груза, можете зря не тратить время.
- Вот времени, дражайший, у нас сколько хочешь, - весело отозвался предводитель пиратов ловко запрыгивая на палубу. За ним стали подниматься другие
– Эй, ты! С железкой в голове! – крикнул он Ву. – Давай сюда.
Ву оглянулся на Линзу и Штока, потом сделал шаг к пирату и, остановившись на безопасном расстоянии, спросил:
- А почему это я? Вам железок не хватает? Или это спецзаказ?
Пират, все так же  улыбаясь,  метнул ему в лоб тяжелую гайку. У Ву потемнело в глазах, он начал падать на палубу, но двое разбойников ловко подхватили его под руки и потащили к борту. В последнюю  секунду Ву успел разглядеть, что капитан  шайки на самом деле не улыбается – гримасу вечной усмешки ему придавал большой рваный шрам вдоль линии  рта.
- Этого болтуна на корабль, - коротко скомандовал главарь своим. – Посудину надо осмотреть. Если она в неплохом состоянии, возьмем себе. Кораблик, судя по всему, должен быть быстрым – пригодится для рейдов.
- А ну пошли все за борт! – грозно заорал Зубастику и его команде приземистый волосатый  пират, для убедительности взмахнув огромными длинными руками. Матросы нехотя полезли в воду и поплыли к ближайшей песчаной косе. Линза подумал, и тоже спрыгнул за борт. На палубе остались только пираты и Шток.
- А ты чего? Ждешь, пока тебя проводят пинком под зад? – спросил его улыбающийся капитан.
- Мне нужно на Третий, - спокойно ответил Шток. – Я механик.
- А я почтовый голубь! – рассмеялся пират. – Нужно на Третий, так прыгай в воду и греби! Эй, Бочка, зашвырни-ка господина механика подальше в море. Или просто задуши, чтобы не пачкать кровью палубу моего нового корабля.
Но Шток, не дожидаясь, пока капитан договорит, спрыгнул за борт сам.
- На Третий ему надо! – усмехнулся главарь. – Всем рано или поздно бывает надо на Третий…  Вторая шлюпка остается здесь, остальные за мной.
30
- Борода! Мальчишка очухался! – заорал над ухом Ву один из пиратов, едва тот открыл глаза.
- Тащи его сюда, - раздался голос главаря. Мощные руки поставили Ву на ноги, отряхнули и вытолкнули из трюма наружу.
- Привет, головастик! – весело буркнул ему Борода. – Готов к деловому разговору?
Ву огляделся. Судно дрейфовало в открытом море, кое-где виднелись острова, но  сообразить, где именно они находятся, никак не получалось. Команда бездельничала – кто-то играл в карты, уже знакомый Бочка правил зубцы своей шестерни на длинной рукояти, двое у дальнего борта оживленно спорили, размахивая руками.
- К разговору готов, - нехотя отозвался Ву, не питая никаких иллюзий относительно миролюбивого тона Бороды.
- Отлично, дружище! Из тебя получился бы отличный пират! Гляди-ка, Бочка: парень совсем не показывает страха, а ведь наверняка поджилки если не трясутся, то ощутимо подрагивают! Так, малыш?
Ву промолчал.
- Ладно, - кивнул капитан. – Ближе к делу. Тебя заказали с Третьего. И пообещали немало. Значит, ты стоишь значительно дороже. Черт его знает, почему. Я размышлял над этим и знаешь – ты отлично вписываешься в общую схему событий как небольшая, но очень важная деталь. Либо все на этом свете происходит не так, как мне кажется. Вот мне и стало любопытно, отчего же ты так необходим и тем и этим, чего они все с тобой возятся, вместо того, чтобы просто пустить в расход. Кинуть тебя, к примеру, поближе к дохлому шипастику и дело с концом.
- Меня не берет яд шипастика, - машинально ответил Ву, не рассчитывая ни на какую реакцию. Но Бороде эта фраза явно понравилась.
- Ну вот, дружище! Вот! Я точно знал, что все здесь неспроста!
- Капитан, он просто врет! – возмутился Бочка. – Шипастик берет всех! А много шипастика берет даже крысоида!
- Пошел вон, - ласково ответил Борода, и указал пальцем в сторону кормы. Бочка обиженно засопел и отошел, уселся на бухту каната и снова взялся за оселок.
- Я очень не хочу тебя пытать, пилить, тыкать шипами, проводить прочие опыты. Ты интересный малый, а без этой штуки в башке еще и безопасный. Давай договоримся – я расскажу тебе сейчас кое-что об этом мире, а ты, если вдруг захочется влезть с репликой, обязательно говори. Ладно?
- Попробую, - хмуро кивнул Ву.
- Все острова, согласно теории Разлома, расползлись из одной точки. Так? Получился круг из семи островов. Активно жизнь кипит на Пятом, Третьем, частично на Шестом, но только из-за кораблей, на строительстве которых и живут тамошние обитатели…
- Еще там есть интернат, - напомнил Ву, но пирата это никак не тронуло.
- …Пятый поставляет кое-какие машины и детали для механизмов, - продолжил Борода. - Третий торгует оружием и наемниками, которые нужны все меньше. Две кучи песка – Первый и Четвертый -  я вообще в расчет не беру. Второй – темная история…
- Почему? – не понял Ву.
-А что ты знаешь о Втором? – насторожился пират.
-Да в общем-то ничего. Болота, заросли, вроде бы кто-то живет, а, может, и нет, - замялся Ву.
-Вот-вот, вроде бы живет, а вроде бы и нет. Мы подходили к тому берегу, друзья Рычаги – те два шумных полудурка у борта, похожих как близнецы, - даже высаживались, но дальше сотни метров пройти не смогли: вязкая жижа по пояс, неведомые твари типа огромных червей, растения, похожие на канаты с цветами и листьями… Жуткое место без видимых ценностей, за которыми стоило бы переть, преодолевая все эти неудобства. Ну да черт с ним. И, наконец, остается очень интересный остров под номером семь. Странный остров, правда?
- Наверное. Вам виднее, я там не был, - пожал плечами Ву. – А что странного? Ни болот, ни зарослей, обычные люди, большие склады..
- Да, приятель. Все так. Вопрос в другом: кто наполняет эти склады провиантом, стройматериалами, тканями, другими необходимыми товарами? Там ведь нет ни цехов, ни станков, ни даже кузнецов. Только склады, охранники, кладовщики и погрузчики. Очень странно, да?
Ву перестал тупо поддакивать и задумался всерьез. Капитан пиратов заметил это и, выдержав паузу, продолжил:
-  По сути, Седьмой – это перевалочная база. Оттуда идут полными все караваны. А туда идут только пустыми. Откуда тогда там все берется?
Ву пожал плечами.
- А еще на Седьмом нет крысоидов.
- Откуда ты знаешь? – удивился Ву.
- Мне один крысоид по секрету рассказал, - хохотнул Борода.
- Ты общался с крысоидами? – еще больше удивился Ву. – Они ведь ни с кем не общаются!
- Ну, это ты конечно загнул! Общаются. Особенно с женщинами! Да-да, не морщи носик, именно так! Ну, для этих подробностей ты видимо не дорос… А поговорить они любят, тем более после парочки тычков иглой шипастика в зад!
- И где ты с ними говорил? – снова не удержался от вопроса Ву, не зная верить ли профессиональному злодею.
- Где? Да прямо здесь, у тебя под ногами! – ответил капитан и расхохотался, глядя, как Ву ошарашено уставился на доски палубы.
- У меня в трюме гостит один малый. Его зовут 19087. Эти твари все ходят под номерами. Жутко хлопотно запоминать, зато легко поиметь представление об их численности. Хочешь познакомиться с малышом ноль восемьдесят седьмым?
31
Извлеченный на солнечный свет крысоид морщил глазки, прикрываясь ладонью и затравленно жался в угол клетки.
- Пойдем ко мне в каюту, - предложил Борода. – Иначе эти бестолочи набегут сюда как на шутовское представление. Эй, Бочка! Тащи этого недомерка наверх!
- Вот, погляди, что таскает с собой типичный маленький шпион, - не без удовольствия, а может и непонятной гордости сказал капитан Ву, едва только Бочка поставил клетку с пленником на стол и вышел.
Борода вытащил из сундука сверток и разложил его где посветлее. Первым в глаза мальчика бросился символ. Он икнул от изумления, дернулся к свертку, но спохватился и спрятал руки за спину.
- А! знакомые штучки! – обрадовался капитан. – Ну, давай вместе посмотрим что тут у нас за набор негодяя! Ножик, говоришь, понравился?
По тону пирата Ву понял, что можно быть смелее. Он взял в руки нож и сразу же понял, что это не тот клинок, что подарил ему старик Оги: при всем потрясающем сходстве была маленькая разница – вместо дракончика рукоять причудливо огибал косяк миниатюрных рыбок, да и вместо шестеренки тыльник украшала семилучевая корона.
- А что про это скажешь? – спросил Борода, когда Ву нехотя положил нож обратно.
На куске брезента лежали: латунный коробок, трубка со стеклянным навершием, моток стального троса, крюки, да несколько масленок, плотно завинченных разноцветными крышками.
Ву покрутил в руках прибор, потряс его возле уха, даже приложил к виску, но ни гудения, ни резонанса не уловил. Крысоид внимательно следил за его манипуляциями. Ву подцепил ногтем край боковины и уловил, как вдруг напрягся карлик.
- Это резонатор? – спросил его Ву.
Крысоид молча покачал головой.
- Он говорил? Или только кивал головой? Как вы вообще его поймали?
- Барахтался в сетях. Мои бездельники плохо закрепили груз в трюме. Была качка, один из сундуков  потащило вдоль борта, он зацепил сеть, она резко натянулась и спеленала этого шпиона, который в ней, оказывается, прятался! Тут я его и схватил. Повезло: этот гаденыш уже собирался выбросить свое барахло за борт – даже вытащил из мешка свободной рукой этот вот коробок! Но от меня добро не спрячешь и просто так в море не выкинешь, - снова хохотнул Борода. – А голос он не подавал. Наверное, немой.
Ву, больше по наитию, снова ковырнул боковину металлического прибора, попробовал сдвинуть вправо-влево, подцепил едва заметный усик и открыл короб. Изнутри стенки оказались стянуты струнами, расперты пружинами, утыканы иглами и зафиксированы центральным узлом с тоненькой мембраной непонятного материала.
- Все-таки резонатор, - ухмыльнулся Ву. - И средство убийства. Если убрать струны, коробок раскроется и выстрелит иглы. Довольно простая штука. Непонятно как срабатывает. Давай отпилим карлику ногу и проверим, может ли он издавать звуки? – вдруг предложил пирату Ву, глядя прямо в переносицу карлику. Крысоид побледнел и заметно взмок.
-Ух ты! – обрадовался Борода. – Давай!
Ву схватил стоявшее у двери каюты тяжелое металлическое ведро, кинул в него вскрытый коробок и многообещающе усмехнувшись ухватился за испещренную рыбками рукоять ножа.
- Не-е-е-ет! – взвизгнул крысоид, и ведро гулко отозвалось дробным перестуком. Стенки утвари покрылись вмятинами, несколько игл ушли в потолок.
Ву шумно выдохнул и вытер рукавом лоб:
- Шток, чтоб тебя! Все-таки ты был отличным учителем! – пробормотал он. – Эта штука управляется голосом. Заложил бы он вам ее в кают-компанию, пискнул из-за угла и поминай команду!
Борода задумчиво пожевал изуродованными губами, протянул руку к потолку и выковырял одну из игл.
- Яд, конечно. Вот он и молчал, пока эта штука была рядом. Боялся повредить шкурку…
- А это что за хрень? – спросил пират, указав на цилиндр.
- Источник света, - вдруг заговорил крысоид.
- Ого! – обрадовался пират. – Дело пошло на лад. Признаться, мне насточертело задавать вопросы таким образом, чтобы этот уродец отвечал кивками либо «да», либо «нет»!
- Как работает?
- Внутри механизм вращает маховик с насечкой. Насечка трет кремень, высекает сноп ярких искр, отражатель собирает свет в пучок. Просто. Только шумит. И кремни заканчиваются.
Крысоид явно воспрял духом и охотно тараторил тоненьким голоском:
- Я не шпион, мне поручили добраться до Седьмого. Я ученый, картограф. Потерял блокнот для записей.
- Где ты взял символ? – спросил Ву, приблизив нож вплотную к прутьям клетки.
- Это не символ, это обычный меч пилигрима-ученого – защищаться от врагов, животных, дров наколоть, еду порезать…
- Отравленным клинком – еду? – снова хохотнул Борода. – Мой кок – перемели его Великая Шестеренка! – вернулся морю едва поцарапав этой штукой руку! Кому ты тут заливаешь, маленькое отродье?
Ву повернулся к капитану, чтобы задать вопрос, но именно в этот момент крысоид тенью метнулся к ножу и, вцепившись обеими ручонками в рукоятку, подтянул руку мальчика к прутьям и куснул Ву за палец. Тот отдернул руку, уставившись на две маленькие кровоточащие дырочки вокруг ногтя. Крысоид же отскочив в дальний угол клетки ухватил нож двумя руками, упер локоть в выемку на обухе клинка и, крутанувшись всем тельцем,  рассек по касательной несколько прутьев.
- Святой Семерых! – успел лишь сказать Борода, глядя как крысоид делает шаг назад и снова заводит клинок за спину для второго удара. Затем громыхнуло ведро, и клетку с пленником смяло, лишив крысоида возможности двинуть хоть пальцем.
- Ты его часом не прибил? – спросил Ву Борода, осторожно заглядывая в клетку.
Ву убрал тяжелое ведро обратно на пол. Помятые прутья надежно придавили карлика, который тем не менее остался цел и кажется даже невредим. Ву просунул в нагромождение прутьев палец, вытянул из-под карлика нож и спрятал себе за пояс, наскоро обернув попавшейся под руку тряпицей.
- Все, хватит нежностей, - решительно брякнул на стол разделочную доску Борода. Затем он отогнул прутья, вытащил крысоида за голову и припечатал его ладонью к деревянной поверхности. – Пора поговорить серьезно.
Ву понял, что сейчас начнется, и его слегка замутило. Угрожать он мог, но пытки были выше его сил. Однако до расчленения дело не дошло – карлик истерично задышал, забился о доску, посинел лицом, сжал губы в тоненькую белесую нить и, судорожно дернувшись несколько раз, издох, изгадив напоследок штанишки. Борода брезгливо отряхнул ладонь и выругался.
- Ого, - только и смог сказать Ву. Как во сне он подошел к трупику шпиона-картографа и вытянув из тряпок символ полосонул крысоиду по шее. Почти сразу же его вывернуло прямиком в многострадальное ведро.
- Чего это ты, приятель? – удивился пират. – Съел не то?
- Пустяки, - пробормотал Ву, борясь с новым позывом. – Обещал другу сувенир на память, - добавил он, через силу заставив себя оторвать почти отрезанную голову карлика от туловища и завернуть в брезент вместе со всем хитрым скарбом крысоида.
- Можно это взять себе?
- Мне без надобности, - махнул рукой Борода. – Забирай. Откуда теперь возьмем информацию?
- И что ты собираешься делать со мной?
Борода пожал плечами и уже открыл было рот, как в дверь вломился Бочка и с порога заорал:
- Баркас!
32
Ву заперли в трюме. В наступающих сумерках он успел заметить, как слева по борту маячит одинокая посудина с двумя небольшими прямоугольными парусами. Затем над головой его скрипнул люк,  затопали ноги. Переговариваясь вполголоса пираты готовились броситься в погоню за баркасом. В почти полной темноте Ву спустился вниз, уселся на какой-то ящик. Судно вздрогнуло и накренилось, ложась на курс и набирая скорость. Ву чуть не свалился с ящика, взмахнул руками, пытаясь нащупать опору и ухватился за мешанину спутанных веревок.
«Сеть!» - догадался он, садясь поудобнее. От нечего делать мальчик развернул сверток с головой карлика, и, стараясь не касаться влажных пятен на брезенте, на ощупь вытянул из груды мелочей светильник. С торца выпирала небольшая рукоятка. Ву завел пружину и запустил маховичок. Лампа задрожала и стеклянный пузырь с другого торца заискрился мерцающим светом. Полупустой трюм заполнился тенями. Ву встал, прошелся взад-вперед, вдруг нагнулся и подобрал небольшую в желтоватой обложке тетрадку. Зажав светильник подбородком Ву наскоро пролистал несколько страниц. Тонкая бумага была покрыта схемами, лабиринтами, нашлись и карты.
- Не врал картограф, - сказал сам себе Ву, уронил фонарь, споткнулся обо что-то в навалившейся тьме и полетел кубарем оттого, что судно пиратов столкнулось бортом с настигнутым баркасом.
Разом завопили и затопали злодеи, грозно проорал какую-то команду Борода, и шум абордажа как-то быстро сошел на нет. Ву попробовал вылезти из трюма, но люк оказался закрыт, или придавлен тяжелым. По палубе снова затопали. Натыкаясь на бочки и ящики Ву двинулся по трюму вслед удаляющимся шагам. Судя по всему, на баркасе взяли пленника, и сейчас этот несчастный очутился в каюте капитана. Ву вскарабкался по грузу повыше, под самую палубу, однако обнаружить щель, чтобы попытаться подсмотреть или хотя бы подслушать ему не удалось. Невнятное бормотание сменялось грозным рыком, голос пленника становился все выше, потом внезапно раздался такой жуткий вопль, что Ву потеряв равновесие с грохотом свалился на самое дно.
В глазах его замелькали цветные круги, а в голове загудело так, что он не сразу и сообразил, что люк в трюм уже открыт и чья-то лысая голова в проеме зовет его по имени. Вспышки в глазах сжались до одной единственной лампы и шум в ушах обрел осмысленное звучание «наверх». Он кое-как встал, нашарил в потемках тетрадку крысоида и прихрамывая двинулся на свет.   

Пленников с баркаса оказалось двое. Скотину Кита Ву узнал сразу. Не помешал даже разбитый нос и нелепо поджатая губа, которой старикан по всей видимости прикрывал место на десне, где еще совсем недавно торчал зуб. Второй валялся на полу и более походил на груду тряпья, впопыхах оставленного хозяевами при спешном переезде.
- Заходи, приятель! Иначе пропустишь много интересного, - подтолкнул в спину мальчика Рычаг.
Скотина Кит прищурил глаз, икнул и завопил так радостно, как если бы выиграл самое нелепое пари:
- Ву, дружище! Ты даже не представляешь, как помог старому другу! Ну-ка, приятель, отвяжи меня от стула, – деловито бормотнул Кит ближайшему пирату, силясь встать.
- Что за спектакль, старикашка? – не понял происходящего Борода. – Пытаешься заработать представлением на обед? Не тянет даже на гайку. Объясни все без бутафорий, иначе здорово огорчишь нашего маленького гостя своим нездоровым видом.
Скотина Кит скис, шмыгнул носом и печально свесив голову набок изрек:
- Я знаю, как продать этого гаденыша задорого, а если изловчиться, то и нескольким покупателям сразу. Если дадите мне десять процентов, запросто выступлю посредником в сделке, - совсем уже грустно добавил старик и шмыгнул еще раз.
- И для этого ты со своим ныне покойным другом перся среди ночи неизвестно куда? – вкрадчиво поинтересовался Борода.
Кит замялся, пытаясь гримасами изобразить наивность, невинность и праведный гнев. Борода же не тратя времени на лишние речи молча ткнул старика ножом в ребра, погрузив кончик лезвия под кожу на пару пальцев. Тот тоненько взвизгнул и завертел головой, словно ища помощи. Ву, больше по наитию, сунул руку в карман комбинезона и вытащил сверток с головой крысоида. Ухватив ее двумя пальцами за крохотное ухо он поднес голову поближе к лицу старого моряка.
- Ты плыл за ним!
- Нет, - неестественно ласково для человека, которого режут ножом, ответил Кит. – Конечно нет, я даже не знаю, что это. Кукла такая?
Борода повернул лезвие туда-сюда и надавил на рукоять чуть посильнее. Кит судорожно всхлипнул, пустил два щедрых ручья слез и улыбнулся до ушей.
- Давайте уже пилить, - раздраженно брякнул Бочка, который нетерпеливо мялся слева от старика с пилой в руках. – Все равно он будет молчать, пока не увидит, как его ступня отправляется на наживку.
- Они хотят как лучше, - вдруг тихо произнес Скотина, и Борода тут же вскинул вверх свободную руку, скомандовав полнейшую тишину. – Они хотят, чтобы всем было хорошо, - повторил Кит так убежденно, что заставил поднять брови домиком даже Бочку. – Им надо на Седьмой, чтобы изобилие было для всех…
- Он сейчас издохнет, - предупредил Бороду один из пиратов и протянул капитану открытый пузырек. Борода вынул из Скотины нож и сунул ему под нос склянку. Скотина Кит нюхнул, несколько раз дернулся, повел молодецки плечами и на секунду вроде как даже посвежел.
- Но вы ничего об этом от меня не узнаете, - решительно подытожил свои откровения Кит и плотно сжал губы с самым упертым видом.
- Ты что ему дал, Медик? – испугался Бочка.
- Это от смазки, - успокоил его пират. – Минуты через две вернется в запуганное состояние. 
- Ерунда, - отмахнулся Борода. – Этот старый придурок и так рассказал все, что было интересно. Детали выявит потасовка. Значит так оно и есть… Эй, мальчуган! – окрикнул он Ву. – Ты отправляешься на Третий. Барахло недомерка можешь оставить себе. Возьмем за тебя награду, а там будет видно. Боцман, гони бездельников на мачты – времени у нас немного.
- А этот? – пнул ногой табуретку под Скотиной Рычаг.
- В море. И если перед этим вздумаете пилить – палубу после заставлю драить до блеска.
33
Утро Ву встретил у борта рядом с бушпритом. Легкий бриз бодрил, отгоняя солеными брызгами сон и усталость. Бочка весело напевал, в который раз вытягивая снасть из моря, однако ступня старика по-прежнему оставалась нетронутой.
- Не клюет, - сообщил он Ву и отправил крюк с наживкой за борт. – Не грусти, малыш. Вырастешь, станешь пиратом, примем тебя в команду, а там глядишь, и жизнь наладится!
- Слева по борту чужой! – раздался крик откуда-то сверху, а секунду спустя вниз по канату соскользнул один из Рычагов. – Флага нет, ходко идет, хорошая посудина.
- К бою, - рыкнул Борода, разворошив этой фразой сонный рой в недрах трюма. Пираты неторопливо выбирались на палубу, разминая непослушные со сна руки-ноги, Бочка озирался, не зная куда привязать рыболовную снасть, затем просто плюнул на нее, выпустив в море и потянул из бухты каната свою отполированную до блеска шестерню на длинной рукояти.
Чужой корабль стал ближе, выровнял скорость и оголил пушечные порты.
- Пятый! – опознал противника Бочка, прячась за борт. Ву тоже присел. Первый залп пришелся слишком высоко – острые диски с тихим шелестом прошли в метре над бортом, срезав часть оснастки и оставив метки на гроте.
- Мазилы! – высунулся над бортом Рычаг и тут же свалился почти перерубленный пушечным диском надвое – бомбардиры Пятого били через один и умели вносить поправки. Вместе с Рычагом вернулись морю еще двое наиболее любопытных.
Пираты ответили из обеих пушек, но для корабля противника, оснащенного двумя десятками стволов, это было несерьезно.
- А еще можно было бы кидаться камнями, - мрачно пробормотал Борода, прикидывая сценарий возможного боя. – Право руля! Тяни их в болота!
«Второй неподалеку», - догадался Ву, не зная остаться, или при первой же возможности дать деру.
Земля оказалась гораздо ближе, чем думал Ву – враг успел дать еще несколько залпов, прежде чем по носу замаячил торчащие из воды то тут, то там растения. Рулевой вильнул пару раз между видимыми мелями, затем не то зазевался, не то схлопотал прилетевший от Пятого диск, и судно пиратов смачно влипло в густую жижу песка, стянутого корнями неведомых болотных трав. Обшивка бортов натужно проскрипела в предсмертном припадке и тут же звонко взорвалась щепой в момент, когда боевой корабль Пятого с разгону воткнулся носом в подставленный борт. Ву вместе с обломками, канатами и телами полетел за борт. Секунды тишины сменились ревом, и остатки команды ринулись бить матросов Пятого, оглушенных столкновением не меньше, а может и больше привыкших ко всему головорезов.
Ву попытался встать на дно, но ноги мгновенно вязли, плыть по грязи казалось невозможным. Подтянув поближе обломок доски он лег на нее грудью и оттолкнулся как мог в сторону берега. Грязь комьями сползала с ног, доска скользила все легче, Ву сделал несколько гребков, приспособился и не теряя времени направился прочь, подальше от тех и от других, от всех, кто так или иначе мог иметь на него свои виды.
«Полно огромных червей и канатов с цветами», - отчего-то вспомнились ему слова Бороды, но стало от них не страшно, а как-то смешно. Ву оглянулся – один из кораблей начал дымить, звон стали и вопли едва доносились. Он размеренно греб, стараясь держать голову повыше, чтобы не хлебнуть грязи. Полоса зелени впереди становилась все гуще, руки уже несколько раз задевали вязкое дно. Между зарослей наметился просвет и Ву направил свою доску туда. «Буду плыть, сколько смогу, - решил он. - Лишь бы не брести по этой жиже!»
   
Однако, чтобы добраться до суши, пройтись по грязи все-таки пришлось, когда доска окончательно увязла в зарослях высокой травы. Мелкая живность бодро жужжала вокруг, норовя хлебнуть свежей крови, существа покрупнее либо спали, либо прятались. Ву выломал из первого же кустарника палку потолще, огляделся, не заметил ничего подозрительного и уселся на кочку чистить ботинки. Жижа быстро сохла, оставляя серые жирные разводы, Ву выскреб грязь изнутри обувки травой, как мог отряхнул штанины, снова обулся и побрел к небольшому холму, что виднелся справа по курсу. «Надо осмотреться, - решил он. – Оторваться от «друзей» конечно хорошо, но вот как теперь выбраться отсюда? И что делать дальше?» 
Заросли становились гуще. Ву петлял, выбирая путь попроще и не сразу сообразил, что идет по вполне утоптанной свежей тропе. Желудок сжался в прохладный комок. Он проверил, на месте ли символ, ухватил палку покрепче и взяв левее тихонько пошел вдоль тропы.
- Не пройди мимо, сынок! – раздалось вдруг у него за спиной. – Тут и так поболтать не с кем, а ты гляжу еще и прячешься.
Ву плюхнулся на живот, перевернулся и выставил палку перед собой. Метрах в трех от него стоял старик в светлой рубахе. В одной руке островитянин держал тонкий кривой посох, другой прикрывал прищуренные глаза от солнца. Старик улыбаясь покачал головой:
- Ай-яй-яй! Какие великолепные рефлексы! Неужели Великая Шестерня решила подцепить меня своим зубом? Вставай, юный пилигрим, выспишься позже. А пока предлагаю перекусить и поговорить – расскажешь старику Уги, что твориться в этом гнусном мире.
34
Уги оказался не таким уж и болтливым. До поляны, где обосновался старик они дошли практически молча. Вытащив из шалаша мешок с провиантом Уги бросил его на обрубок бревна, видимо служивший столом, раздул угли в очаге, сложенном тут же под открытым небом, буркнул Ву «нарезай» и снова исчез в травах. Ву потоптался по поляне, наткнулся на заготовленный хворост, подкинул в очаг сухих веток. Затем развязал мешок, вытащил кус вяленного мяса неизвестного зверя, потянул из-за пояса символ, но вспомнив о свойствах клинка остановился, не зная что делать с едой.
- Нож есть, а не режешь, - удивился Уги, вновь появляясь на поляне. Старик швырнул в огонь несколько длинных растений, подошел поближе и неожиданно вынул символ у Ву из руки. Не выхватил и не выбил, а именно вынул, словно Ву был всего лишь чехлом или подставкой.
- А! Отрава? Тогда понятно… Впрочем, меня она совсем не берет. На-ка нож попроще, - протянул ему старик короткий темный клинок с куском деревяшки вместо ручки. – А этот ты у кого спер?
- Трофей, - коротко ответил Ву, нарезая мясо. – Что это за животное?
- Болотный червь. Такой большой, с мою ногу толщиной. Поймал его как-то, насушил на солнце. Так кого ты убил, чтобы завладеть символом?
- Ты знаешь, что это символ? – опешил Ву.
- Ну как тебе сказать? В общем-то, он мой. Вот этот, с рыбками. Был еще один – с дракончиком. Он у моего братца. И третий есть – там семь шестеренок, и четвертый –  кажется, с летучими мышами. Их семь штук, все с одинаковыми клинками. Этим символам приписывают сакральный смысл, хотя все это полная чушь.
По поляне пополз слабый, чуть терпкий запах. Краски в глазах у Ву вдруг потекли, причудливо перемешиваясь, а угол зрения расширился почти до панорамного. Старик стал как-то дальше и ближе одновременно. Ву поднял руки и попытался нащупать границы мира.
- Это трава. Дыма наглотался с непривычки… Хе-хе.. Сейчас пройдет. Зато насекомые кусаться не будут!
Мир в самом деле вздрогнул прозрачным пузырем и вернулся в прежние рамки.
- Садись, поедим! Делить трапезу – великая традиция древности!
- Выходит, Оги твой брат? – переварив услышанное спросил Ву.
- А! Встречал старика? Говорят, старый бабник подвязался работать плотником! Все обещал мне, обещал…
Ву не понял, что обещал Оги брату, но лезть с вопросами не стал. Мясо оказалось жестковатым, однако вполне удобоваримым. То ли от него, то ли от дыма, мышцы тела провисли теплыми тряпками, Ву сполз на землю, уютно привалившись спиной к колоде. Глаза слипались. Уги, добродушно щерясь, покивал головой и сходил в шалаш за ковшиком и бутылью воды.
- Заварю тебе трав! Попьем, поболтаем…
Но чаю Ву так и не дождался – сон сморил его раньше, чем Уги поставил посудину на огонь.
35
Уги не обманул – парус бодро тащил треугольный плот в сторону Третьего. Сизое марево над темной черточкой земли служило отличным ориентиром. Ву часто приседал и мял босые ступни руками – ботинки старый пройдоха выклянчил в качестве «компенсации за потерянное время». В целом обмен был явно в пользу Ву: несколько месяцев на Втором стоили гораздо больше никчемной обувки, но ноги считали иначе и бессовестно мерзли. Бриз снова обдал Ву с головы до ног, мальчик судорожно вдохнул, задержал дыхание, попытался расслабиться и начал медленно выдыхать сквозь зубы. Старик не обманул и в этот раз – стало действительно как-то теплее.
Из темной черточки Третий превращался в угловатую закорючку, чем-то смахивающую на шутовской колпак с бубенцами. Когда стали различимы бойницы в многочисленных башнях острова Ву чиркнул кресалом и запалил пропитанный вонючей смолой парус. Даже под душем соленых брызг ткань вспыхнула с первого раза. Он едва успел отскочить от пламени, которое взметнулось и быстро спало, превратившись в струю едкого розоватого дыма. Минуту спустя похожий дымок потянулся с западной башенки Третьего, и вскоре между берегом и плотом показался парус патрульных.
Ву подобрали без лишних вопросов, дали хлебнуть из деревянной кружки и даже выделили не новый, но чистый брезентовый дождевик. Ву уселся под мачтой, запахнулся поплотнее и попытался собраться с мыслями. «Тебя обязательно отведут в канцелярию – звучали в голове слова Уги. – Просто так никто дымный сигнал не пускает. Твой цвет означает, что ты везешь важную новость. Остальное зависит от тебя. Говори только правду. А вот какую именно правду – надо очень тщательно взвесить».
Патруль подошел вплотную к башням и попал в густую тень – Третий нависал над морем подобно гигантскому грибу. Под сводами сооружений парусник вильнул в каменный мешок и очутился у пристани.
- Шпион? – осведомился у капитана патруля безликий человек с берега.
- Розовый цвет, - поманив Ву к трапу ответил тот.
Ву спрыгнул на берег и молча направился вслед безликому, который уже шел не оглядываясь  в нескольких шагах впереди. Стараясь не упустить из виду коричневый плащ служителя канцелярии, Ву косил по сторонам: Третий представлял собой нагромождение стен, переходов, мостиков и башенок, совсем не похожее на более или менее прозрачный хаос Пятого. Люди же выглядели вполне привычно, и по обрывкам фраз стало понятно, что мир Семерых говорит на одном языке, без всяких там диалектов.
Перед коричневым плащом расступались. Не в благоговейном ужасе, но без раздумий. «Канцелярия тут в почете, - нервно подумалось Ву. – Значит шутки с ними плохи». Стражникам у входа безликий лишь шевельнул пальцами приподнятой руки. Коридор с дюжиной дверей довел до скамьи в тупике.
- Тебя позовут, - указав на лавку известил безликий и исчез за последней дверью. Ву полез под рубаху, поправил ножны с символом, обмахнул полой плаща пыльные ноги, пригладил волосы, стараясь закрыть кусок железки, торчащей из-за уха. В голове царила полная пустота. «Словесные формы угнетают подвижность разума, - всплыл со своими мудростями ухмыляющийся Уги. – Все твои расчеты и планы – самообман. Все равно будет так, как ты скорее всего и не догадывался. Ты даже не винтик – всего лишь шайба между винтом и гайкой, что бы ты там о себе не возомнил. Поэтому будь в согласии с волей Конструктора и, может, минуешь ранней коррозии».
«Старый осел!» - успел подумать он о нотациях Уги перед тем, как его пригласили войти.
- Говори, - без лишних прелюдий предложил человек, сидящий за столом прямо напротив двери. Стальная цепочка плотной вязки змейкой сновала в его темных жилистых пальцах. «Какой интересный перстень», - не без восхищения подумал Ву, разглядев на левом безымянном офицера ажурную шестеренку в обрамлении мелких символов.
- Информация о Седьмом: Пятый в сговоре с пиратами готовит рейд на продуктовые склады. Для разработки планов в сторону Седьмого направлены шпионы-крысоиды.
- Доказательства? – ничуть не удивившись спросил сидящий за столом.
Ву подошел поближе и выложил на стол сверток со снаряжением крысоида с пиратского корабля. Офицер щелчком пальцев заставил цепочку обвиться вокруг своего запястья, осторожно взял блокнот «картографа», пролистал, почти не останавливаясь и положил обратно.
- Все верно, хотя информация и не нова. Ты свободен.
Ву облегченно вздохнул, сразу прикидывая в уме где бы ему теперь пристроиться и чем заняться.
- До завтра, - продолжил офицер. - Через восемнадцать часов будешь на «Шипастике-2». Пойдешь вторым эшелоном. Задача – поиски недовольных на Пятом. Твой цвет – желтый. Теперь запоминай…
Ву вышел опустошенным – такого удара под дых он не ожидал. Мысли путались,  мешаясь и перетекая словно масляные разводы в лужах. Хотелось что-то делать, например лечь и умереть, но сил не было даже на это.
- Что, брат? Война? – весело подмигнул ему на прощание стражник. – Давно пора расшевелить поганый Пятый!
«А что я собственно хотел? – подумалось Ву. – Приплыть сюда и стать королем?» Волна злости на самого себя подействовала на него как бодрящий щипок. «Хотел вернуться на Пятый? Так тебе, дураку, это и приказали!» Ву пнул подвернувшийся под ноги камушек, отбил босые пальцы и выругавшись направился на склады.
С худеньким мешком трехдневного пайка, зато в крепких коротких сапогах и при новом  ноже Ву дошел до пристани и, заплатив две из сорока заработанных за «шпионаж» гаек, устроился на ночлег. Угол в общей комнатке на втором этаже достался отличный – рядом с окном, за гайку наемникам Третьего давали ужин, еще одну предлагала сменять на любовь неуютного вида девица, но Ву лишь затравленно зыркнул в угрюмое декольте и молча сосредоточился на еде.
Жетон шпиона позвякивал о край тарелки – с непривычки Ву не догадался заправить его под кожаный напульсник и звонкая жестянка болталась на запястье как бирка. Лысый бородач через два стола косился на каждый такой звяк, затем встал и направился к выходу. «Будут грабить, или убьют», - машинально отметил Ву, доедая жесткое, неизвестно какого животного мясо. Невзначай стянув со стола жестяную вилку он согнул ее об угол скамьи пополам, а затем выгнул на четверть обратно, так, чтобы зажав в кулак можно было выпустить зубцы вперед, между пальцев. Конструкция вышла хлипкая, но для тычка в нос вполне подходящая. Сунув руку с вилкой в карман, Ву поднялся наверх и завалился спать.
36
Вяленное мясо в рюкзаке уютно легло под голову справа и слева от уха, он упер в спинку кровати ноги – чтобы не сняли с сонного сапоги – и почти сразу провалился в дремоту, изо всех сил стараясь не заснуть слишком глубоко. Перед глазами все вертелся образ Уги. Старик не умолкая нес всякую чушь, размахивал палкой, заставляя Ву уклоняться от ударов, чертил на земле какие-то схемы… неимоверными усилиями Ву старался приоткрывать временами хотя бы один глаз, чтобы не прозевать нападения, но сон оказался сильнее.
Впрочем, разбудил его отнюдь не грабитель:
- Пора вставать, шпион, - проскрипел хозяин ночлежки, толкая коленом кровать. – Завтрак тоже стоит гайку.
Однако Ву было не до завтрака. Вскинув рюкзак и притопнув пару раз сапогами он спустился вниз и сразу направился к пристани искать «Шипастик-2».
- Спрячь жетон, приятель, - сказал ему капитан «Шипастика» вместо приветствия. – Моей команде необязательно знать, кто плывет с нами в качестве балласта. К тому же многие вас не любят еще сильнее, чем вам кажется.
Ву поспешно заткнул жестянку под широкую полоску кожи на запястье, задумавшись на секунду, швырнул гнутую вилку в полоску воды между пристанью и судном и поднялся на борт.
- Сиди на корме, по палубе не шныряй, команду не расспрашивай, и доберешься до места живым. И здоровым.
Ву молча кивнул, нашел себе местечко между бочек и, кинув в ногах мешок, уселся прямо на палубу.  Матросы взялись за рычаги швартовочных винтов, и судно плавно набирая скорость двинулось в сторону открытого моря. Мерно раскачивая взад-вперед приводы маховика гребцы все сильнее раскручивали гребную пару, которая вспенивая воду за кормой вывела «Шипастик-2» из тени башен Третьего.
- Ветер! – дал команду капитан, и с рей обеих мачт небольшого брига сорвались вниз распускаясь паруса. Почти не меняя скорости судно легло на курс.
От нечего делать Ву уложил по новой свой мешок, поправил примотанный к ремню на пояснице символ, затем достал казенный нож шпиона, полученный на складе.
Простое прямое лезвие в полторы ладони длиной, чуть спущенный кончик, солидный обух, деревянная ручка – ничего особенного, почти кухонник, если не считать толщины клинка. Заточка оказалась так себе. Ву огляделся и увидел группу людей, совсем не похожих на матросов. Скорее, это были штурмовики – в броне, судя по тому, как топорщились мешковатые куртки, с тесаками и топорами, у нескольких – метатели. «Ну и шпион, - горько усмехнулся над собой Ву. – Не заметил самого главного!»
Один из штурмовиков как раз наводил оселком свой короткий абордажный меч. Ву уже почти поднялся, чтобы подойти  и попросить точило, но вспомнил предупреждение капитана и сел обратно.
- Чего тебе? - крикнул ему боец, сидевший ближе остальных.
Ву лишь махнул рукой, дескать ничего, но штурмовик уже поднялся на ноги и подходил сам. Под брезентовым капюшоном угадывалось смутно знакомое лицо, обрамленное бородкой. Человек подошел и присел рядом на корточки, откидывая капюшон за спину.
«Лысый из ночлежки!» - вспомнил сразу незнакомца Ву и почему-то испугался.
- Чего ты хотел? – спросил его лысый, и было непонятно - хочет ли он просто поговорить, или настроен как минимум покуражится над маленьким шпионом.
- Нож тупой, хотел попросить точило, - угрюмо ответил Ву, все еще сжимая правой извлеченный из ножен клинок.
- И почему не попросил? – снова спросил штурмовик.
- Передумал, - коротко ответил Ву.
- Странно. Обычно, такие как ты подходят и просят. Заводят беседу, рассказывают что-нибудь занятное, потом задают вопросы… - задумчиво поскреб бороду лысый.
- Наверное, это не такие как я, - попробовал отделаться Ву, но бородач явно хотел общения.
- То есть, шпионы бывают разные? И какой же ты шпион, если, говоришь, не похож на других?
Ву молча смотрел на штурмовика, решив, что отвечать на его вопросы бесполезно.
- Может, ты не шпион, а диверсант? Ждешь случая пустить нашу посудину на дно? Был с нами в команде такой – поджег шхуну, когда враг был уже рядом и все только для того, чтобы прыгнуть за борт и попасть к Пятому под видом чудом сбежавшего пленника. Нас не добили только из лени, всё хохотали над тем, как мы носимся по палубе с мокрыми куртками и сбиваем огонь. Да, такая вот история… Почти неделю дрейфовали без парусов и такелажа, гребных винтов на той посудине не было… Так вот. Может, ты тоже хочешь за борт?
Ву молча ждал продолжения. «Не спеши убеждать или оправдываться, - назидательно дырявил небо старым пальцем Уги. – Пусть противник сам раскроет себя. Может оказаться, что он и не противник». «Старый осел!» - в который раз подумал об островитянине Ву, но снова поступил согласно советам мудреца-самородка.
Штурмовик внезапно встал и развернувшись пошел к своим. Ву расслабился и откинул голову назад, подставляя лицо ветру.
- Эй! – донеслось до него вдруг, и рядом с мешком звякнул о палубу оселок. – Оставь себе, пригодится.
Ву поднял точильный камень, хотел благодарно кивнуть, но на него уже не смотрели. Точило оказалось так себе, как впрочем и сталь на ноже. Неторопясь, Ву вывел клинок в бритву, зная наперед, что острота эта будет недолгой.
Облака впереди уплотнились, все больше напоминая тучи. Капитан «Шипастика» сам стоял у штурвала.  Пожевывая темную сухую травинку, он поглядывал по сторонам, морщился, словно от пересоленного, гоняя былинку из угла в угол губ.
- Рум! Гнездо! – скомандовал он, когда тучи стали еще плотнее и ниже. Матрос ловко взметнулся вверх по вантам.
Впереди показалась стена тумана.
- Рум! – снова крикнул капитан. Но вместо ответа послышался глухой шлепок. Части матроса, свалившиеся сверху, плотно впечатало в гребной механизм, щедро оросив кровью сидящих вокруг. Штурмовики деловито перегруппировались вдоль бортов, матросы засновали по местам, двое принялись выковыривать остатки Рума из приводов. Ву закинул мешок за спину, потуже затянул лямки и запахнул куртку.
- Шпиона в трюм, - крикнул капитан, но выполнить его команду никто не успел: шхуна Пятого вынырнула из тумана совсем рядом. Замолотили по дереву пушечные диски, сразу проредив экипаж вдвое. Ву вжался в щель между бочками как можно сильнее. Щепа полетела в лицо, два диска один за другим впились в доски у его ног и замерли под углом, ощетинясь длинными острыми зубьями. Ву вспомнилась мастерская интерната, где похожими дисками распускали тяжелые толстые бревна.
Штурмовики дружно ухнули. Что-то раздалось гулким хлопком, и палубу заволокло густым серым дымом. На Пятом истошно заверещали. Послышались крики команд, топоры и мечи застучали по телам и доспехам. Неизвестно как возникшая рука сграбастала Ву за грудки и выдернула из укрытия. «Чужой!» - понял Ву, выставив перед собой нож на уровне пупка. Воин с Пятого по сути сам напоролся на небольшой клинок. Рукоять уперлась Ву в живот и он почувствовал, как недавно отточенный кончик скользнув по пластинам вражеской брони нашел щель и мягко погрузился в разгоряченную битвой плоть. Отскочив от оседающего тела он чудом удержал нож в руке. Лезвие вышло почти чистым, оставив следы убийства на одежде противника. Свалка на палубе завершалась – штурмовики с Третьего добивали последних. Чужая шхуна активно горела неподалеку, волны мерно сносили ее все дальше, судя по всему, тушить пожар было уже некому.
- Трупы за борт! – буднично приказал капитан, все так же пожевывая травинку. Он прислонился спиной к штурвалу и, зажав коленями распоротую вдоль пальцев кисть, пытался стянуть ее обрывком ткани.
«Шипастик» остался почти без моряков, штурмовики потеряли троих.
- Откуда взялись эти придурки? – крикнул лысый неизвестно кому.
- Не знаю, по идее, все они сейчас должны быть где-то в районе Седьмого, - ответил капитан. – Видимо дезертиры, или захотели подзаработать, когда появилось свободное время.
- Подзаработали! – весело рассмеялся бородач. – Шпион, смотрю, тоже отличился?
Ву в сотый раз вытер нож, сунул его наконец в ножны и взялся за труп.
- Помогу, - сказал лысый и в два пинка спихнул тело к борту.
Тучи стали еще темнее, редкие большие капли упали на палубу, затем зачастили, растекаясь розовыми ручейками.
- Диски не выбрасывать, пригодятся.
37
Пятый практически не изменился. Даже форма новых стражников с Третьего была почти такой же, как и на прежних.
- Нам глубоко плевать, кто именно обдирает торговцев с целью наполнить казну и кто именно заполняет пойлом автоматы взаимозачета, - философски разглагольствовал Юл, размахивая бутылкой в руке. – Пятый, Десятый, Триста девятый… Всем им нужны работяги Среднего, животные в Отстойниках и барыги на рядах. Так устроен мир, и как конкретно зовут мерзавца на троне, мне лично наплевать. Именно так, - добавил Юл, действительно плюнув.
- Однако, людей на улицах заметно поубавилось, - заметил Ву, усаживаясь поудобнее.
- Конечно поубавилось! Одних заполовинили вояки с Третьего, другие придурки повалили в добровольцы, грабить Седьмой! Думали, приплывут, все захапают и заживут счастливо и долго! Как бы не так! – Юл распалялся все сильнее, пойло брызгами разлеталось из горла бутыли, красиво мерцая в лучиках света из дыр лачуги.
- Вот Третий и напал, когда на Пятом защитников практически не осталось, - встало все на свои места в голове у Ву.
- Одних уродов сменили другие! Если бы не вопли глашатаев, жители Пятого смены власти и не заметили бы – ничего не изменилось! Вообще!!! Наместник, правда, пообещал рай: повыведем крысоидов и все наладится, надо только увеличить налоги, отменить седьмой день смены и срочно казнить двух-трех тварей из окружения Пятого! Идиоты!
Юл явно потерял контроль и пошел городить все то же самое по второму кругу.
- Юл, - полез во внутренний карман Ву. – Я ведь пришел с тобой рассчитаться.
Юл неожиданно замолк на полуслове, сжавшись как от удара и вдруг метнулся трясущимся визжащим комком в дальний угол.
- Паршивый скот! Я знал, что дойдет и до этого! Резьбу сорвало? Не зря к твоей мамаше хаживали карлики!!! – Извернувшись червем Юл выставил перед собой руку с серым узким клинком в пальцах. – Попробуем, кто кого?
Ву оторопело уставился на старого друга. Неожиданно ясно он разглядел кисть Юла, длинные тонкие пальцы, лезвие ножа волнистой формы…
Он вынул из-за пазухи сверток и бросил его Юлу под ноги.
- Летучие мыши? Или семь шипастиков? – спросил Ву первое, что пришло ему в голову.
Свободной рукой Юл растормошил тряпицу и выкатил из нее голову крысоида. Грудь его заходила ходуном, рот скривился в гримасе и он не то зарыдал, не то захохотал, не издавая при этом ни единого звука. Символ выпал из его пальцев. Схватив маленькую курчавую головенку обеими руками Юл вскинул ее над собой и с утробным воем наслаждения принялся рвать в клочья.
Пока Юл бился в припадке, Ву поднял его нож. Рукоятку украшала вереница человеческих черепов разного размера, которая упиралась в тыльник – зубастый диск циркулярной пилы.   
- Ты хорошо знал мою мать? – осторожно спросил он постепенно  притихшего на полу старьевщика.
Юл подобрался, сел, поджав под себя ноги и отвернулся от Ву.
- Знал. Мы – родные сестры. Как в дешевом уличном представлении о потерянных родственниках. Мы зарабатывали в шутовском борделе. Я – через силу, ей – в удовольствие. Работала сестренка не покладая рук! – горько усмехнулся своей двусмысленности Юл. - Когда нас захотели купить крысоиды, я выжег в себе женщину. Раскаленным железом. Только не хватило сил испоганить лицо. Даже выжил. Меня после показывали за гайки в параде уродов недели две-три, потом выгнали вон.  Теперь я – это я.
Ву стоял над Юлом, не чувствую ровным счетом ничего. Он нагнулся, положил символ на пол, взял бутыль в руку и снова выпрямился, не зная, залиться ли пойлом,  что вообще делать, о чем теперь думать. Мир стал серым, некстати вспомнились нежные руки, фантомные ощущения которых грели его не раз, Ву живо представил, как эти теплые легкие пальцы ласково касаются тельца крысоида и из его нутра полился протяжный сиплый, выворачивающий нутро визг.
С размаху разбив бутыль о голову Юла Ву от души пнул его в бок и, бросив на прощание «тётя!», выбежал вон.
Все, что с первых лет жизни он знал как гнусную шутку или отвратительную болезнь, достойную разве что животных в Отстойниках или прокаженных, обволокло его самого второй кожей – осклизлой и мерзкой, не отодрать и не отмыть. Ву-потерявшийся-сын-Королевы, которым так иногда хотелось бы быть, превратился в Ву-смрадную-блевотину, спасение от которой – лишь штормовая волна, смывающая все подчистую.
В отчаянном бешенстве он бросился на проходящий мимо патруль, но стражники спешили – его лишь походя двинули жезлом в лицо. Ву отлетел в сторону, рухнул у стены и замер, пуская разбитым лицом струйки крови.
Юркие мальцы сноровисто опустошили его карманы, рослый пропойца отогнал их пинком, сдирая на ходу с бесчувственного тела сапоги. Пока он огрызался на снующих вокруг попрошаек, кто-то ловко стянул плащ и рубаху. Когда на Ву остались одни штаны, оплывшая женщина из прохожих ухватилась за ремень, нащупала рукой символ и потянула его что было сил.  Прорезав ткань, сталь мягко куснула ее в ладонь. Толстуха изогнулась и всколыхнувшись несколько раз рухнула ниц. Не догадываясь, что это – навсегда, мужичок, видимо муж, подхватил ее и подволок к стене, усадить, прислонить. Толпа переключилась на новое зрелище, и никто и не заметил, как исчез валявшийся в пыли паренек.
38
Ву просыпался очень долго. Мозг не желал понимать, кто он и где. Тело жило само по себе, и даже боль поломанного лица казалась чьей-то чужой.
- Просыпайся! – слышал он. – Очнись!
Но Ву не знал, кем проснуться, ощущая себя эмбрионом, набором деталей, сваленных в кучу без плана создать конкретную конструкцию. Взгляд не фокусировался, веки бессильно опускались и разум с облегчением снова погружался в анабиоз.
- Вставай! – тормошили его вновь. Ву устало созерцал размытые краски, надеясь быстрее отключиться, пока вдруг какая-то комбинация черного и серого с бежевым не зацепилась крюком, заставив сосредоточить взгляд. Темный ком на тонкой ножке перед его лицом обрел четкость линий и он увидел изрядно помятую, изодранную, но все еще узнаваемую голову крысоида, насаженную на лезвие ножа.
Ву коротко вскрикнул, отшатнулся, завертел головой и пришел в себя.
- Слава Разлому! Я уже думал кольнуть тебя символом в зад! – произнес знакомый голос. Ву по-собачьи встряхнулся и яростно заморгал, стараясь отогнать остатки грез и дремы. Перед ним сидел Юл. Лоб его пересекала кокетливая косынка с невнятным узором. Ву запоздало сообразил, что это скорее всего пропитавшаяся кровью повязка.
- Третий день как животное спишь и мычишь! Меня помнишь?
- Тётя, - сквозь боль лицевых мышц прошептал Ву.
- Еще раз это скажешь, и проходишь в «крысенышах» остаток своих дней, - зло предупредил Юл.  Ву кивнул и потрогал лицо: нос был свернут, от скулы до подбородка шел разрыв, сцепленный тонкими скобами, губы ныли и мазались кровью, не хватало зубов. «Лучше бы пробили висок!» - подумалось ему, но сил бушевать, бросаться в драку или резать вены совсем не осталось.
- Прости за пинок, - сказал он Юлу.
- Ты меня еще и пинал! – вскричал Юл, скорее машинально, чем со злобы.
- Что мне делать? – спросил Ву.
- Глобальный вопрос. Просто жить, - усмехнулся Юл, поглаживая изрезанную осколками стекла макушку. – Пока просто жить… Всем нам почему-то нужна какая-то цель, или путь, но все это рано или поздно превращается либо в тлен, либо в самообман. Вот например эта хренотень! – и Юл, сорвав с ножа измятый череп крысоида вдруг встал, шагнул за порог и мощным броском запустил его в небо, в строну торговых рядов.
- Будет переполох, - предупредил Ву.
- Или съедят собаки стражников, или голодное существо другого вида, - отмахнулся Юл. – Я о том, что теперь мне нечего хотеть. Хотя вру: хочется стереть этот говенный мир с поверхности моря, чтоб не осталось ничего и никого, и воздух сразу станет чище!
- А кто будет им дышать? – спросил Ву и подумав добавил. – Этот мир и так уходит под воду. Я видел, как на Первом работает Механизм. Он отгребает сушу, опуская острова на дно.
Юл озадаченно вскинул бровь и недоверчиво переспросил:
- Ты постиг предназначение Механизма?
- Я видел его работу. А для чего он выгребает почву из-под ног мне неизвестно.
Юл ушел в раздумья, а Ву, ослабев, снова погрузился в сон, на этот раз – в самый обычный.
39
Голова крысоида не пропала даром. Несколько дней Низ будоражили слухи и анекдоты. По словам Юла, который часто уходил вверх, Середина гудела байками и прогнозами с заметными нотками паники.
- Придурки! – хихикал он вечерами, прикладываясь к бутылке. – Один механик из Среднего вообще вещает о скорой Самоликвидации! Он, дескать, в глубине слыхал, что крысоиды решили застопорить Механизм!
- Думаешь, они не смогут?
- Зачем?!? Хотя, кто их знает. Все это враки.
Через день работяги Середины захватили аппарат взаимозачета и выпили все премиальное пойло. В Низу продавали то, что удалось под шумок слить в бутыли и фляги и не без злорадства делали ставки на то, сдохнет Механизм без обслуги, или Мир не заметит, как жалкая кучка насекомых не вышла на смену.
Стражники, которых теперь было совсем немного, вышли на подавление бунта и тоже набрались до монохрома.
- Говорят, Пятый пустился в бега! – пересказывал Юл дома городские сплетни.
- Куда тут убегать? – еле ворочая языком удивлялся Ву.
- Вроде двинул с какими-то сокровищами вглубь, к Блоку Хаоса.
- Чушь, - отмахивался Ву, но возразить по существу не хватало сил.
- На завтра обещают погромы на Среднем! Кто-то пустил слух, что надо сидеть дома – всех, кто будет шататься по ходам без дела новые стражники отоварят по первое число!
- И это чушь. Завтра посмотришь.
40
Ву оказался прав – погромов не получилось. Вместо этого Наместник Третьего распорядился готовить адскую смесь стекла, рубленного металлолома и бетона – заливать ходы крысоидов. Освобожденные от смены обитатели Середины как один, щедро подбадриваемые палками стражников, взялись месить раствор. Составленная карта переходов и тоннелей крысоидов разошлась по десятникам,  бетон вроде бы бойко полился в ходы и коридоры. Однако, на удивление мастеров, залить удалось совсем немного – очевидно, сработали какие-то шлюзы.
- В Башне открывалки потравились, - рассказывал вечером Юл. – Все, кто еду перед подачей пробует, поиздыхали в страшных судорогах! Начальнику стражи подложили иглу шипастика в башмак, пока он отдыхал после трапезы. Не все так просто с нашими маленькими друзьями!
Отравленной оказалась и загрузка аппаратов взаимозачета – несколько семей показательно отравились, забрызгав блевотиной и кровью свое жилище и часть улиц.
- Теперь точно погромы начнутся! – изрек Ву с непонятной уверенностью и попал в десятку: несколько сотен работяг, вытянув с собой десяток наиболее крепких животных, напали на охрану продовольственного склада Башни. Животных запустили как смертников вперед, за ними бросились сами – уже с мешкам и фомками. Неизвестно, успел ли кто-то что-нибудь спереть, или нет – все закончилось за закрытыми воротами, из которых так никто и не вышел.
41
Утром хибарка Юла вздрогнула несколько раз и угрожающе скрипнула. Ву открыл глаза и с некоторым трудом поднялся. Ноги держали, неприятно тянуло лицо, но было ощутимо легче. Юл уже торчал на улице, задрав голову куда-то к башне Пятого. Земля опять мелко задрожала. Колебания вошли в ритм и стали заметнее. «Стисни зубы! Ты удержишь ее!» - вспомнил свой старый сон Ву и тоже выскочил наружу.  Зевак стало больше. Башня поблескивала полупрозрачной кровлей.
- Она вертится! – вдруг завопил кто-то из толпы. Прозрачная часть крыши действительно провернулась несколько раз, дернулась в обратную сторону и вдруг обвалилась тысячей блестяшек внутрь. Раздался всплеск кристально чистых звуков и тут же - едва слышные вопли ужаса и боли. Земля вновь заходила ходуном. На этот раз по стенам некоторых построек побежали трещины, лачуга Юла скрипнула последний раз и рухнула одним углом крыши вниз.  Люди бросились врассыпную.
- Не в дома, придурки! – заорал Юл, но никто его не услышал. Тогда, схватив Ву за руку старьевщик кинулся к холмам у отстойников.
Сзади раздался истошный визг. Ву оглянулся и увидел, как какой-то работяга ломает руку маленькой карманнице, пойманной с поличным. Он уже отвел было взгляд, как заметил вдруг нечто настолько непривычное, что замер на месте и тут же свалился в пыль от рывка за руку.
- Юл! – крикнул он, указывая пальцем в центр острова: у самой башни почва вспучивалась огромным бугром. Поверхность ее быстро трескалась и рассыпалась, земляной вал рос и быстро вытягивался в длину, словно раскалывая Пятый на две половинки. Дома по сторонам вала лопались, разваливаясь и осыпаясь. У берега отступило и вдруг ринулось вглубь острова  море.
- Стереть с лица! – в экстазе пробормотал Юл, вылупившись на невиданное зрелище.
Вал земли вознесся на несколько десятков метров, развалился надвое и, увеличивая разлом, стал расходиться в разные стороны. Огромная щель в теле острова, словно резанная рана стремительно росла, наполняясь клокочущей пеной волн. Море, докатившись до внутренностей башни, хлынуло назад и цвет его из мутно-бирюзового стал коричневатым.
- Механизм повернул вспять! – заорал Юл. – Великий Разлом повторился! Придурки!!! Наконец-то!!!
- Это кровь, - понял Ву. – Механизм стал мясорубкой! Конец всем, кто сейчас в оснащенных помещениях!
Скорее всего, это было правдой – здания ближе к башне судорожно сжимались, скручивались, сама цитадель Пятого ритмично складывалась внутрь себя, погружаясь в бурлящую воду.
- Море очистит все!!! – голосил Юл в полурелигиозном припадке. – Разлом вам всем в задницу!!!
Дрожь прокатилась по остаткам суши еще раз и прекратилась. Волны постепенно успокаивались. Старьевщик с пареньком поднялись на самый верх уцелевших холмов и смогли увидеть весь размах катастрофы: порты, казармы, слоенка перекрытий Середины и сама башня Пятого превратились в две груды обломков и завалов. Рухнувшие внутренние стены обнажили цепь скал, обращенных к Внешнему морю, светлыми лоскутами полоскались в воде обрывки парусов сокрушенных о берег приливной волной кораблей. Из многочисленных дыр в срезе разлома текла буроватая жижа – смесь смазок, топлива, вина и давленной человечины, застигнутой врасплох глубоко внутри коридоров, переходов, спален и кухонь, кладовых и залов. Кое-где начинало коптить. Более или менее уцелели Отстойники и район отребья на той стороне разлома – их постройки, слишком легкие и хлипкие, даже сложившись карточными домиками не смогли бы ощутимо навредить своим нищим обитателям.
- Гляди! – дернул за рукав Юла Ву. Над морем, там, где по идее должен был находиться Третий, в небо тянулся клубясь мощнейший столб густого серого дыма.
- Море очистит все! – убежденно повторил Юл. Старьевщик стоял на ветру с горящим взором, ветер трепал концы грязной повязки и торчащие из-под нее космы, и больше всего походил он сейчас на морячку, завидевшую – наконец-то! - вдалеке идущую к дому на всех парусах лодку любимого.
 «Сущность твоя и любого другого сильнее внешней шелухи. И - сумей ты создать внештатные условия - она непременно выскочит наружу, как только функционирование этой самой шелухи засбоит,» - всплыл в голове Ву образ бормочущего Уги. «Старый осел!» - привычно обозвал его Ву, но возразить по существу опять ничего не нашелся.
42
Выживших оказалось не так уж и мало. Как и говорил Юл, уцелело в основном население Низа – новый Разлом обошел его стороной, вернее, лачуги оборванцев оказались в стороне от четкой прямой провала в заполненную морской водой бездну. Выходить в море пока никто не рисковал. Да, в общем-то, было некому и не на чем: рыбаки и работяги в большинстве своем либо грабили сейчас Седьмой, либо гнили в массах завалов, целых судов, не считая нескольких легких лодок, считай не осталось.
С края торговых рядов, который чудом устоял, исчезли все, кто мог продать что-либо съестное. Все остальное было просто никому не нужно, и немногочисленные уцелевшие торговцы собирались там больше по привычке – поболтать, либо обменять кое-что между собой.
Юл, который голодать не привык, второй день носился по острову, собирая сплетни тут и там, дважды был бит и как-то чудом убежал от животных, но ничего о том, где и как поесть так и не узнал.
- Сдохнем! – вещал он, вышагивая взад-вперед. Ву мастерил обувку из тряпья и кожаного фартука, найденного на завалах.
- Сдохнем, - соглашался он со словами старьевщика. – Надо идти вглубь руин. Там, ближе к Башне, были склады. И Средний уровень не пустовал – одних аппаратов взаимозачета было около сотни.
- Думаешь, один такой умный? Меня чуть не съели, пока я пытался узнать, что там и как! Оружие нужно.
- С двумя символами как-нибудь пробьемся, - неуверенно сказал Ву, не очень представляя с кем и как придется драться.
Тучи сгустились и снова пошел мелкий частый дождь. Обломки зданий стремительно темнели, промоины заблестели новыми ручейками мутной воды.
Ву притопнул ногой, подтянул ремень на щиколотке, снова притопнул и с довольным видом произнес:
- Могу теперь и сапожником заделаться – за такие обмотки и гайки брать не стыдно!
- Про гайки забудь! – не поддержал его настроения Юл. – Монетами сыт не будешь! А настоящими гайками и подавно. Ладно! Где там твои склады?
Подходы к развалинам Середины оказались заняты более шустрыми островитянами. Обитатели трущоб Пятого не теряясь завалили хламом остатки дороги между обломками зданий и правым берегом нового разлома, установили там нечто вроде поста и, судя по нескольким трупам с этой стороны баррикады, были настроены очень решительно.
Юл поднес к глазу монокуляр и принялся считать оборванцев.
- Десятка два-три, точнее не пойму – постоянно лазают взад-вперед! Обойти никак нельзя?
- Можно, конечно! – успокоил его Ву. - Поверху, по скалам, обойдем разлом и спустимся оттуда.
- Опять думаешь, один такой умный? – раздраженно пробурчал в ответ старьевщик, но поднялся и не отставая поплелся за ним по развалинам вверх.
С гряды утесов, подпиравших Пятый с запада, остров смахивал на лопнувшую шайбу, под углом уходящую в море. Кроме уже знакомой баррикады виднелось еще несколько островков жизни. По крайней мере, тот тут, то там среди руин поднимались струйки дыма от костров.
Мокрая одежда сковывала движения, ветер, который почти не чувствовался внизу, отчаянно холодил,  вызывая непроходящий озноб. Юл грел ладони подмышками, уперев взгляд под ноги. Ву, напротив, постоянно вертел головой, пытаясь сориентироваться. Дважды ушибленное колено горело и норовило заклинить. Ву плюнул на все и уселся прямо на мокрый камень.
- Вставай, хозяйство отморозишь, - сварливо пнул его Юл.
- Кому есть дело до моего хозяйства, - в тон ответил тот и вдруг ткнул напарника. – Смотри, паруса!
К Пятому действительно шли два судна. Грязные паруса казались изрядно потрепанными, флаг, превратившийся в тряпку неопознаваемого вида, уцелел лишь на одном.
- Гляди, у второго осталась только фок-мачта!
- Я так понимаю, грабеж Седьмого не удался! – сделал вывод Юл. – Жаль, что мы далеко от того берега, расспросить бы их!
- Наоборот, хорошо, что мы здесь! – злорадно откликнулся Ву. – Сейчас там пойдет заруба с попрошайками за еду и воду!
- Хотя да, - согласился подумав старьевщик. – Этого у наших не отнять.
На берег высадилось едва ли по полкоманды с каждого судна. Сгрудившись в толпу матросы постояли с несколько минут и двинули к баррикаде.
- Посмотреть бы на их рожи, когда они увидели разлом! – бухтел Юл, ковыляя за Ву по камням.
- Еще насмотришься, - торопил его паренек. – Давай! Пока они будут лупить друг дружку, есть шанс проскочить по-тихому! 
Снизу донеслись вопли, что-то вспыхнуло и закоптило. К месту свары сразу с нескольких сторон потянулись вереницы оборванцев и животных.
- Поднажмем! – захромал быстрее Ву. – Уже пора спускаться.
Развалины Башни оказались между ними и заставой обитателей Низа. Шум свалки с моряками все нарастал, зазвякало железо, кто-то истошно вопил таким тоненьким голоском, что Ву невольно пришли на ум крысоиды.
Они шли уже по обломкам каменных стен. Всюду торчали гнутые, вывороченные тяги и рычаги, между глыбами побольше можно было разглядеть глубокие темные расщелины, откуда все еще тянуло теплой смазкой и металлом. Юл споткнувшись упал лицом в одну из таких дыр, чудом успев опереться на растопыренные руки.
- Там что-то работает! – крикнул он вслед спешащему дальше Ву. – Механизм работает!
Камень под рукой Юла осел и старьевщик, потеряв точку опоры свесился низ. Ву, обернувшийся на шум, с ругательствами бросился помогать. Но руины уже пришли в движение. Что-то внизу сдвинулось с мертвой точки и обломки откликнулись, перестраиваясь в поисках новой устойчивой конфигурации. Юл рухнул в полуосыпавшийся коридор или переход, сверху свалился Ву.
- Вылезти сможем? – спросил Юл. – Я руку сломал. Кажется.
- Зачем вылезать? – нам как раз туда и надо. Пройдем сколько сможем, там оглядимся. А про руку не ври.
Света, проникающего сквозь щели в потолке коридора было вполне достаточно. Ву перемотал свою нехитрую обувку и они побрели к центру подвалов башни Пятого.
43
- Смотри-ка, Гук! Еда пришла! – громыхнуло самым неожиданным образом в темноте очередного поворота.
- Это не про нас, - пробормотал Юл, тем не менее вынимая из-за пазухи символ.
- Дай сюда, - шепнул Ву. – Видал я, как ты фехтуешь!
- Тоже мне, секатор! – огрызнулся Юл, но символ отдал.
- Гук! Еда разговаривает! – хохотнуло из тени.
- Значит свежая, - подметил кто-то веско и бряцнул железом. – Иди сюда, кто там есть!
Навстречу не спеша и не таясь вышли три стражника. Самый рослый был изрядно помят – тело его покрывали ссадины и длинные рваные раны со следами каменной крошки. Другие во время разлома очевидно отделались исключительно переживаниями.
- Коротышку съедим, другого в загашник, - решил вслух главный из троицы. Он сунул за пояс короткий железный вал с насаженной шестеренкой, растопырил руки и как рыбак-неумеха на мелководье двинул в сторону Ву.
«Сражаться не надо - надо убивать! Враг не должен становиться партнером по игре, в которой можно и проиграть!» - всплыл из глубин подсознания Уги, раз за разом окунающий Ву лицом в грязь, но в этот раз ему не хотелось называть старика ослом.
С символом в каждой руке Ву шагнул навстречу, царапнул главаря, сделал еще шаг и ткнул куда достал двух других стражников.
- Бери все, что у них есть! – не оборачиваясь крикнул он Юлу, но тот и без подсказок уже обшаривал еще агонизирующего врага.
- И у этого ничего хорошего, - с досадой пнул он труп второго стражника. – А у тебя?
Но ответить Ву не успел – с той стороны, где прятались людоеды, послышались крики о помощи. Их несколько раз прерывал злой шепот, потом послышалась возня, звук удара и коридор проявил свет масляного факела.
- Выпустите нас! – снова донеслось из закутка справа от основного хода. – Там рычаг на стене надо поднять!
- Баба, - определил Юл и подошел поближе. Бросив обшаривать труп, Ву тоже приблизился к решетке, за которой стояли два грязных, ощутимо попахивающих человека. Тот, что пошире, держал в левой руке коптящий факел, правая, видимо сломанная, была безвольной плетью заткнута за пояс штанов. Ву встал к прутьям вплотную и уставился на второго, невысокого и тонкого.
- Кто тебе нос сломал? – девчачьим голосом спросил тонкий.
- Плохой человек с железкой.
- Я тебя все равно узнала.
- Я тоже, Тихоня.
44
Склады оказались пусты. Вернее, те немногие помещения, которые не сдавило и не выкрутило валами и приводами беспощадной механики, были абсолютно пусты. Обломки тары, несколько грязных бочонков, доски и металлические киперные ленты – вот все, что удалось найти в хранилищах Среднего уровня.
- Ну понятно! – бормотал сокрушенно Юл. – Караванов с Седьмого не было давным-давно, уроды позабирали все запасы, когда шли в свой идиотский рейд, а теперь мы будем есть всех, кого поймаем, или помрем с голодухи.
Ву почти не реагировал – встреча с Тихоней вызвала в нем рассинхрон. Воспоминания, переживания прошлого и новое чувство при встрече не давали сосредоточиться на происходящем. С улыбкой щебеча о себе, Тихоня ставила ему на сердце риску за риской, вызывая непроходящую, хоть и не сильную боль-тоску-печаль.
- Тебе понравится мой муж! Он настоящий герой. Добирался до самого низа Механизма! Нас с Винтом взяли в плен, когда мы пошли искать выход к Башне. Разделились на группы, пошли по разным ходам, вот нам двоим и не повезло. Я сама отдалась стражникам по два раза, чтобы они не съели Винта! Только руку ему сломали. Скоро придем в наш дом – познакомлю тебя со всеми!
Ву морщился и  брел рядом, даже не запоминая дорогу. Очень хотелось заткнуть Тихоне рот, обнять ее крепко и нежно, разбить ей голову вдребезги ударом железяки потяжелее, рухнуть к ее ногам и столкнуть в недра всеперемалывающего Механизма. Бесконечно проделывая в мыслях это и многое другое Ву передвигал ноги, прихрамывая и опираясь иногда о стену.
- Мы свернули уже тысячу раз! – взревел наконец Юл, когда они прошли по усыпанному обломками потолка и одной стены ходу, точь-в-точь похожему на тот, который повстречался им час назад.
- Механизм перемолол все к чертям, поэтому прямых лазов больше нет, - устало пояснил все время молчавший Винт. – Это боковые ходы, без оснащения. Все вокруг сложилось и сдавило всех и вся. Хорошо еще, что эти коридоры уцелели. И мы уже пришли.
В небольшой комнате впереди мерцал факельный свет. Дым, судя по всему, вытягивало в многочисленные щели, так что дышалось легко. Навстречу выскочила чем-то знакомая фигура в мешковатом комбинезоне и Ву совершенно не удивился, когда разглядел в красноватых отблесках Линзу.
- Привет, муж Тихони.
- Да уж, моя Шпонка всегда была тихого нрава.
- Шпонка? – не понял Ву, но Тихоня бросилась целовать Линзу, залепетала, запричитала, потом всех потащили к огню, дали поесть жареных крыс, и что-либо уточнять Ву совсем расхотел.
45
Черный дым над Третьим не рассеивался несколько дней. Старик Уги подолгу вглядывался вдаль, усмехаясь и что-то напевая в бороду. Возможно, это было просто мычание, в любом случае, оценить мелодию было некому. Светлая рубаха флюгером трепетала на его тощем теле. Когда растрепанный конец ткани указал вглубь острова, Уги бормотнул «пора» и поудобнее перехватил посох.
Темная точка между дымом и стариком проявилась и непрерывно увеличиваясь трансформировалась в контур корабля. Прорезались шипы мачт и рей, рассыпалась по синеве моря паутина снасти и вот уже различимый во всех деталях двухмачтовик подошел к самой жиже болот Второго.
Десант уныло побрел к берегу, подняв оружие над головами. По пояс в грязи, по колено, по щиколотку.
- Эй, чучело! – заметил старика Уги предводитель десанта. – Собирай местных! Они должны увидеть нового Наместника этой дыры в лицо и хорошенько запомнить новые порядки. Теперь править островом буду я!
Уги не шевелился, все так же улыбаясь. Явно уставшие, потрепанные воины наконец добрались до тверди и окружили аборигена.
- Ты глухой? – недовольно поморщился предводитель, подходя вплотную к Уги.
Старик по птичьи склонил голову чуть набок, протянул руку и одним движением узловатых, коричневых от загара и грязи пальцев смял воину кадык.
Командир десанта рухнул и захрипел, загребая землю негостеприимного острова промокшими насквозь сапогами.
- Наместник тут один, - дружелюбно пояснил Уги. – Это я. И не осознавать эту объективность – смертельный риск. Взять, к примеру, хотя бы вашего старшего товарища.
Уги чуть отклонился назад, пропуская мелькнувшую в воздухе кирку. Его посох по кратчайшей траектории ткнул владельца кирки в грудину, погрузившись в хрустящую плоть почти на локоть.
- Святой Семерых! Да среди вас полно упрямцев! – искренне изумился Уги, укладывая труп на землю и обламывая свою палку где-то у ребер солдата Третьего.
Оставшиеся в несколько секунд без командира и лучшего бойца десантники явно растерялись.
- Мне слишком давно не приходилось ни с кем общаться, - сокрушенно пробормотал Уги. – Я потерял всякую убедительность. Кто гребец? – крикнул он морякам. Те невольно переглянулись, не понимая, как реагировать на старого психопата.
- Хватит и четверых, - решил Уги, отбрасывая посох. Он подобрал кирку, оттер одним движением длинную рукоять от пыли и взвесил ее, словно примериваясь. – Кто не с нами – я не виноват.
46
- Никогда не пытайтесь подавлять интуицию! – вещал старик, стоя на корме шлюпа. – Это ведет к фатальным ошибкам. Лень мозга принуждает плестись на поводу у никчемных хвастунов, излишняя задумчивость толкает в пасть хищника, время из вещества превращается в инструмент синхронизации процессов, который всегда не в ваших руках, но каждая шестеренка нуждается в надежном приводе, независимо от назначения, ибо назначение ее - крутиться…
Гребцы налегали от души. Кровь и мозги товарищей, щедро заляпавшие их одежды и лица Уги смывать не разрешил. Как пояснил сам старикан – для профилактики.
- Гребите, гребите к Пятому. По пути как раз осознаете, какой подарок сделал вам ваш разум, интуитивно подсказавший вовремя бросить оружие и схватиться за весла.