Мироходы. Часть 1. Глава 1. ИНОЙ МИР

               
                ( П Р О Д О Л Ж Е Н И Е )

      Иван Ефимович проснулся среди ночи от щемящей тоски и, какой то неосознанной тревоги. Он долго лежал с открытыми глазами и пытался понять, с чего бы это с ним происходит? Через окно высвечивали сполохи зарниц. - «Гроза, что ли собирается?» - размышлял он. Стараясь не будить друзей, осторожно ступая по скрипучим половицам, вышел на крыльцо.
      На небе слабо светились звезды. В быстрых струях реки приглушенно позванивала смываемая водой галька. Клубился редкий туман. В соседнем бору, на той стороне, настойчиво ухал филин. Веяло легкой прохладой. Он взглянул на часы. Стрелки показывали полночь. – Странно – пробормотал он, зябко поеживаясь, -  грозой, как будто, и не пахнет. Постояв еще немного, собрался уходить, но в это время вдруг снова полыхнуло яркое зарево. Освещенные малиновым отблеском окрестности выглядели неестественно, картинно, подобно театральным декорациям. Над плоской вершиной утеса неожиданно всплыл мерцающий бледно-голубой шар. Увеличиваясь в размерах, он стал принимать форму чечевицы, затем медленно поплыл  на Восток.
      Иван Ефимович бросился в избу и растолкал друзей. Спросонья, не понимая в чем дело, они в тревоге выскочили на крыльцо. Предваряя появление очередного феномена, последовала очередная вспышка. Светящееся тело отправилось вслед за первым, уходящим за горизонт.
      Виктор стоял с открытым от изумления ртом и машинально щелкал кнопкой, второпях прихваченного, фонарика. Его яркий лучик высвечивал то часть избы, то ближние кусты, то растерянные фигуры босых,  в нижнем белье людей.
      Последний из вереницы странных дисков резко изменил направление и стал приближаться к избе. Людей охватило онемение. Не в силах двинуться с места они со страхом следили за пришельцем. Спустя несколько секунд, он завис над головами друзей. Вспыхнул яркий зеленый сноп света; вниз, как тяжелый занавес, упал плотный туман и тут же растворился. Крыльцо опустело.
      Сознание блуждало где-то в глубинах детства. В видениях, как наяву, одна картина сменяла другую. Мучительные попытки остановить поток воспоминаний не помогали. Это было выше сил. Тело сковала тяжесть, болела голова. Наконец, с большим трудом удалось открыть глаза. Он лежал на спине, пытаясь понять, что с ним происходит? Глаза были неподвижны, но боковым зрением улавливались контуры непонятных приборов. Сквозь тихое монотонное гудение доносилось чье то бессвязное бормотание. -  «Похоже на голос Федора» - подумал Иван Ефимович и попытался встать. Но резкий болевой импульс вернул его в бессознательное состояние.
      Федор проснулся давно, но лежал с закрытыми глазами. Блаженство от сладкого сна разливалось по хорошо отдохнувшему телу. Радовало сознание, что вот, наконец, наступил долгожданный отпуск. Все заводские и домашние заботы уже позади, значит можно еще понежиться в постели. Он окончательно проснулся и сладко потянулся, потом открыл глаза. Его окружали матовые стены и потолок, и …больше ничего. – Что за чертовщина? –  Ошалело оглядываясь, он удивился  и тут же вскочил. Рядом стояло такое же низкое ложе. На нем, сладко посапывая во сне, возлежал Иван Ефимович.
      - Ефимыч! – бросился к нему Федор, - где это мы? Что с нами? Где остальные?
      Иван Ефимович открыл глаза и не понимающе уставился на друга. Потом сел и медленно огляделся. Их окружала матовая белая поверхность какого то помещения без окон и дверей. Сверху изливался не яркий равномерный свет.
      - Похоже, мы, как подопытные мыши, под каким то колпаком, - подвел итог Иван Ефимович.
      - Но, где же тот самый кот, что посадил нас под колпак? А возможно, захочет и скушать? Может Вовку и Витьку уже схарчили? Или  в опытах употребили? Или еще чего? – беспокоился Федор. – Ефимыч, что делать?
      - А что тут сделаешь! Будем ждать, что будет.
      Раздался сухой щелчок. Небольшой участок стены у пола, потемнел, надулся пузырем и сквозь открывшийся «лаз», один за другим, вдвинулись еще два ложа со спящими «пассажирами». Стена тут же сомкнулась.
      - Вот и наши явились, - с облегчением вздохнул Лунев. – Давай, Федька, буди горемык.
             
              П Р О Д О Л Ж Е Н И Е        С Л Е Д У Е Т