«Я не помню, когда дышал свободно, полной грудью. Может быть, в детстве. Во время каникул.
Я знал, что на свете есть только одно место, где я мог бы вдосталь надышаться. Это место - Париж.
Но в пору моей молодости Париж мог существовать только в воображении несчастного идиота, которого кормили по методу профессора Сербского. Париж был так же далек, как звезда из созвездия Кассиопеи, и столь же нереален, как мечты Башмачкина вернуть себе шинель.
…Прошли годы, вместившие в себя Перестройку, мутные девяностые и гламурное десятилетие начала двадцать первого столетия. Пограничные бастионы пали и… вот я в Париже! В аэропорту Шарля де Голля. Итак, первым делом – это глубокий вдох.
Я зажмуриваюсь, широко открываю рот. Затем легкими, пробитыми папиросами «Беломор», начинаю вбирать в себя волшебный воздух Парижа.
Делаю я это осторожно, чтобы, не дай бог, легкие, не привыкшие к свободе, не взорвались от напряжения. Но, несмотря на все меры предосторожности, что-то в груди у меня с мелодичным звоном лопается, я ощущаю режущую боль и…»
(Фрагмент романа «Восходящие потоки»)
.