Глава 1.
Тёмная фигура впереди напряглась. Лайвеол замер, моля Учителя, что бы его не заметили. Видимо, его молитва была услышана, и человек отвернулся. Мгновенный прыжок и широкий ремень захлестнул разбойнику челюсть. Удар рантом сапога по ахиллесу, разворот и бросок через спину. Противник мешком рухнул на землю. Короткий удар в челюсть – так для гарантии.
***
- Лайв, твой пленник очнулся. Не стоило его так колошматить. – Тайдерн был явно в приподнятом состоянии духа.
- Зато не заорал в неподходящее время.
- Тоже верно. – Тайдерн легонько поддел пленника носком сапога. – Как имя, урод лесной?
- Парон. – С трудом выдавил тот.
- Откуда родом?
- С Мона.
- Островитянин, значит. А здесь чего делал?
- Я служил в дружине князя Тарнского, благородного Рейсмааля.
- Вот заливает!..
- Я давал клятву лезвием, ободом, подковой и доской.
- Я тебе сейчас кипятку в ширинку налью, мразь болотная! – Тайдерн потянулся к котелку, но Лайвеол схватил его первым. – Ты что это удумал, Лайв?
- Если он давал клятву, то он воин, а не разбойник.
- И что?!
- Его защищает Закон Учителя.
- Слушай, сосунок, на этот твой закон за столько столетий нападала такая куча дряни, и пыль в ней самая малая часть! Мне плевать: воин он или разбойник. Мне нужны сведения и я их получу.
- Только через мой труп. – Лайвеол заслонил пленника и наполовину вынул меч из ножен.
- Тебе какое до него дело?
- Воин, пленивший врага, лично отвечает своей честью за жизнь пленного. Так гласит Закон.
- Что, совсем с ума спятил, или в штаны наклал – вот и хорохоришься? А не боишься лишиться правого угла главы?
- Ещё не известно, чего страшнее лишиться: угла, подножья или головы.
- Ну, что же, сам напросился!!!
Тайдерн провёл стремительный выпад в левое плечё. Лайвеол отбил его четвёртой долгой защитой.
- На, сучье отродье! – Тайдерн провёл мощный удар ногой в локоть, намереваясь отбить меч Лайвеола далеко влево. Но, сопляк оказался проворней, чем тот ожидал. Локоть Лайва уже поднимался над головой для верхнего удара. Инерция замаха развернула Тайдерна боком, и через мгновение его сбил с ног точный прямой удар в шею.
- Ты, помёт пьяного шакала! – Тайдерн с трудом сипел. – Что, надеешься на папашу?
- Тайдерн, мы просто можем разбить их на привале.
- Это неповиновение командиру!
- Тайдерн, Закон требует пресекать преступление в корне, со стороны кого бы то ни было.
- И как ты себе представляешь эту операцию?
- Разделимся на три группы. Одна перекрывает балку, ведущую к реке, а две другие тихо, двигаясь с севера и востока, режут всех, кто попадётся. Пока можно – тихо, а потом с шумом и гиком. И начать надо перед рассветом. Днём, даже если кто-то и вырвется, не уйдёт. Зачем пытать пленного, нарушая Закон, если и без этого сделаем то же самое? В этом преступлении нет даже практического смысла.
- Ладно. Попробуем сделать так, как ты предлагаешь. Но, за эту выходку ты ещё ответишь!..
***
- Что с тобой, Парон? – Лайв наклонился над упавшим пленником.
- Всё. Я больше не могу… - Воздух со свистом вырывался из его лёгких.
- Надо.
- Это тебе надо, а мне спешить на рудники незачем.
- Что, сдыхает?! – злорадно поинтересовался подоспевший Тайдерн. – Надо убить эту падаль. Или, оставайся с ним. Вперёд, скотина! – Тайдерн от души поддел сапогом Парона под зад. - Учти, начнёте задерживаться или отставать – пристрелю обоих! Вперёд трусливые обезьяны, если вам дороги ваши вонючие шкуры!!! – Тайдерн развернул коня и погнал его к арьергарду.
- Вставай. Надо идти.
- Сейчас. – Опираясь на руку Лайва, Парон встал.
- Скажи, ты знал об этой засаде?
- Зачем это тебе?
- Я хочу знать, что случилось.
- Жалеешь, что не дал меня пытать?
- Нет. Честь – есть честь. И всё же?
- Знал. В нашем отряде все были добровольцами. И каждый был готов лгать под пыткой.
- Откуда такая ненависть?
- Там все имели с вами личные счёты…
- А ты?
- У меня сожгли всю семью. Вся деревня взлетела к милосердным небесам в чаду и пламени…
- Орки. Их почерк.
- Орки? А вы, значит, чистенькие?! А ведь ни один из них не может не слушать и не подчиниться приказу вашего Лорда из Чёрной Башни! Да и с каждым отрядом таргов обязательно идёт Чёрный Рыцарь. – Парон просто захлёбывался от ярости.
- Владыка не вездесущ. Да и Смотрящие не всегда могут обуздать их дикий норов. - Лайвеол был просто шокирован этой вспышкой ненависти. – Эти трусливые животные только и могут, что убивать беззащитных…
- Не говори мне о трусости таргов. Я немало повоевал с ними. Они свирепы, безжалостны, но трусов среди них я не видел. Такие, видимо, просто не выживают. Даже когда подходишь к их трупам надо быть осторожным – это может быть просто раненый, жаждущий встретиться с Отцом Лжи, прихватив жизнь какого ни будь ротозея.
- А ты-то с чего их так любишь?! – Лайв был уязвлён столь высоким мнением о тех, кого он с младенчества учился презирать.
- Нашими соседями тоже были орки. Каждый второй дом в посёлке был построен ими. Да, они не красавцы, но не было надёжней соседей. С их приходом в окрестных лесах перевелись разбойники, да и вся мордорская нечисть исчезла без следа. Ничего худого о них я сказать не могу.
- А что сейчас их с собой не взяли?
- Нет их больше. Три года назад ваши, чуть было Тарн с налёта не взяли, так они всем родом там и полегли под стенами. Ваши потом их трупы на колья сажали, лошадьми рвали, головы в город катапультами швыряли… В общем, глумились над мёртвыми. Над живыми-то не получилось! Да только поздно уже было. Два дня продержали они вас под стенами, а на третий подошёл князь с дружиной.
Лайв с изумлением вспомнил о неудачной тарнской диверсии. Говорили о ней все с крайней неохотой и сквозь зубы. Тогда три тысячи отборной пехоты и одна тысяча чёрного легиона не смогли взять с налёта слабо укреплённый городишко в отсутствии князя и его дружины. Шептались о предательстве. А сейчас он слышал от участника тех событий совершенно другую историю.
- И что, никого не осталось?
- Никого. Они все ушли.
- И никто не выжил в сражении?
- Да их и было-то человек сто от силы.
- Сто орков двое суток сдерживали четыре тысячи?
- Что, проняло? Сто орков лучше сотни эльфов. Эльфов боятся разумом. А этих всем нутром, до мокрых и вонючих штанов. И заметь, никто за это не осудит. Эти ударят и в лес. А в лесу орка искать, хуже, чем призрака ловить. Пока мечутся, ловят, они собрались в кучу и снова ударили, но в другом месте. Так и бегали двое суток. Потом у их князя только десять воинов и осталось-то. Вот они все вместе главный лагерь и атаковали. Пожгли, побили, паники напустили. Видимо пытались в город прорваться…
- Привал!.. – Тайдерн хмуро покосился на Лайвеола и Парона. – Всем отдыхать. Пойдём ночью. Если отстанете – убью обоих. Так-то, птенчики.
- Ты как? – Лайв покосился на тяжело дышащего Парона.
- Я не выдержу ночной бросок. Лучше убей меня сразу.
- Я – Рыцарь Твердыни. Я не убиваю пленных.
- Тогда нас убьют обоих.
- Смерть ждёт всех. Главное – встретить её достойно. – Лайв осторожно надрезал путы – Когда пойдём дальше, рви и в сторону. Искать тебя времени нет. Так что, забьёшься в щель и дождёшься своих.
- А ты?
- А что я? Это ты сбежал.
- Он убьёт тебя.
- Не посмеет. Мой отец десять лет был в Совете Твердыни.
- Тогда, спасибо.
***
- Лайвеол, Вы знали, что пленник собирается бежать?
- Да, мой господин. Тайдерн хотел убить его. Моя честь не позволяла допустить подобного нарушения Закона.
- То есть, Вы сознательно способствовали побегу пленника, чтобы не допустить убийства?
- Закон Учителя гласит, что малое преступление, предотвратившее большее, не может считаться преступлением.
- Закон, Закон… Вы ещё слишком молоды и не научились идти на компромисс. Это хорошо. Твердыне нужны преданные и бескомпромиссные люди. Мы по достоинству оценили Ваше мужество, и вместо порицания Вас ждёт повышение по службе. Вы отправляетесь Смотрящим в племя Альстурп. Через месяц оно отправляется в поиск в горы Гондора. Я надеюсь, что на этом посту Вы проявите не меньшую принципиальность и непреклонность, как и в предыдущем походе. Удачи Вам, молодой человек.
- Во имя Учителя и Твердыни!
- Идите, юноша.
- Слушаюсь.
***
Лайвеол чеканным шагом проследовал к выходу. От этого визита он ждал чего угодно: тюрьмы, каторги, разжалования… но только не повышения. Не смотря на все неудобства, служба Смотрящего была очень почётна и выгодна. По сравнению со службой в гарнизоне, здесь год засчитывался за два, а в походе год шёл вообще за пять. Правда, был ещё один странный пункт – Особые условия боевых действий. И подпункты к нему: особые, специальные и экстремальные. Но Лайв, как не старался, ничего не мог вспомнить о них. В Академии на них как-то не заостряли внимания и постарались проскочить как можно быстрее. Единственное, что он мог вспомнить – это абсолютно нереальный коэффициент повышения выслуги лет при экстремальных условиях – пятьдесят. За полтора месяца участия в операции можно было рассчитывать на очередное звание и жалование за пять лет. Правда, он не помнил никого, кто бы так резво продвигался по служебной лестнице. Может, и не было этих самых Экстремальных боевых действий?.. О том, что просто мог никто в этих ситуациях не выжить, думать как-то не хотелось. Он и без этого знал, что на первом году службы погибает каждый пятый. Он вспомнил своего соседа Эйлора. Тот отправился за помощью, когда его род попал в окружение. Вообще-то, это он сказал, что пошел за помощью…
У него была тогда только одна рана – в бедро, но из-за отравленной стрелы началось воспаление, и бедняга умер через три дня в страшных муках. Но, как ни крути, а это было повышение. И Лайвеол, сын Эстекола, глядел в будущее с надеждой.
***
- Ну, и каковы результаты? – Суровый, седовласый отец глядел на Лайва с явным осуждением. – Что сказал Советник?
- Меня отправляют Смотрящим в род Альстурп.
- Смотрящим… - Эстекол не мигая, смотрел на рдеющие угли камина. – Я надеялся дождаться внуков, но, видимо, Пряхи судили мне иное, и мой род угаснет, не смотря на то, что у меня было четверо сыновей.
- Отец, это же повышение…
- Повышение?! – Лицо старца перекосила кривая усмешка. Тебе сколько лет?! – Неожиданно спросил он.
- Двадцать…
- Двадцать… Так вот, к этому возрасту моему старшему сыну было уже шесть. Я был мужем и отцом семейства. А ты до сих пор не хочешь знать ничего кроме глупых побрякушек и галунов. Ты не заходил в канцелярию и не интересовался, что это за род такой – Альстурп?
- Нет ещё. – Лайв был явно смущён таким напором.
- А зря. Род Альстурп, племени Гардиторн. Вождь – Гайшехол.
- Ты знал, куда меня пошлют?
- Нет! Придурок! Нет!!! Альстурп занимает седьмую строку в чёрном списке! А ты знаешь, что это значит?!!
- Нет…
- А значит это, недоумок, что его в ближайшее время пошлют в такую задницу, что они оттуда не выберутся. А то, что останется от рода, отправят на северные пустоши. Осваивать, так сказать. Теперь ты понял, что это за повышение?!
- Понял. И за что их так?
- Не за что, а потому что. – Старик упал в кресло и закрыл лицо руками. - Их род слишком большой, слишком сильный, слишком удачливый, слишком богатый.
- И что?
- Сынок, ты дожил до бороды и до сих пор не понял?
- Нет.
- Этот мир не предназначался для нас. Учитель отнял его у Нелюдей, но те не хотят уступать и сдаваться. И если мы не будем стравливать Нелюдей между собой, то людям в нём просто не останется места.
- Но, в основе нашей армии – орки!
- Да, но их надо контролировать. Иначе они из основой опоры армии превратятся в основную угрозу.
- То есть, мы их просто истребляем?
- Да! Да! Да! Мы держим их в грязи и убиваем, когда они становятся потенциально опасны и независимы. Но, убиваем их руками наших врагов, с максимальной пользой для нас.
- Отец, но этого же не может быть!.. Учитель благ.
- Благ. Но только для людей. Да и что говорить, если сам наш мир сотворён из убийства.
- Я слышал, из печальной песни Учителя…
- У орков эта история несколько отличается, от знакомой тебе версии. Однажды Отец лжи, Отец Коварства и Король Мира задумали сотворить свой собственный мир. Мироздание уже было, но им захотелось своего удела. И тогда Отец Коварства заманил Бьерна к себе на остров Альстерон. Там Отец Лжи обманул наивного Бьерна и похитил его душу, а Король Мира убил его. Из его тела сотворили они себе удел, костями, ставшими горами, очертили его пределы. По этим горам они пустили бегать Огненного Единорога, который мчится в поисках выхода за круги этого мира, а за ним вечно принуждён охотиться дух Бьерна. Ему было обещано, что когда он сумеет поймать Огненного Единорога, то вновь обретёт свободу. Вот и гоняются они вечно по кругу. Иногда бывает, что Бьерн почти настигает свою добычу, и тогда свет гаснет среди дня, но, увлёкшись преследованием, Бьерн начинает выть от предвкушения, чем страшно пугает Единорога и он ускоряет свой бег, избегая когтей Бьерна. Вот такая картина мироздания.
- Но ведь всё было не так!
- Попробуй, убеди в этом орков. У тебя для этого будет, я думаю, достаточно времени. Они знают, что мы их поработили, но поделать ничего не могут.
- Но ведь Бьерн, когда ни будь, всё равно поймает Единорога…
- Да. И тогда падут ограды мира и погибнут все Боги и Нелюди. А из людей останется только двое. И от них возродиться род наш. И мир станет нашим на веки. Наш, и только наш.
- Отец, а кто такие эти Отец Коварства и Король Мира?
- Понятия не имею. Но думаю, что они имеют какое-то отношение к Мелькору и Саурону.
- Тогда, кто такой Отец Лжи?
- А вот эта-то фигура и является самой загадочной. Они верят, что орк, погибший с оружием в руках, или под пытками, но, не выдав своих тайн, отправляется прямо к этому самому Отцу Лжи и становится воином в его дружине. Вместе с ним они будут воевать с его врагами. Например, с созданиями из-за ограды мира.
- Интересно. А умершие другой смертью?
- Ну, самое простое – это подчиниться судьбам мира и уйти на Запад в чертоги Мандоса. Они же, как никак, тоже эльфы, хоть и испорченные незнамо кем. Но они считают такое посмертие участью достойной снага. И их души всеми силами сопротивляются Зову Манве.
- Но, если они не попали ни в Мандос, ни в дружину Отца Лжи, то, каково их посмертие?
- Как считают их шаманы, их души бродят по этому миру.
- Они что, умертвиями становятся?
- И ими тоже.
- Учитель милостивый!.. Учитывая упрямство орков, наш мир должен буквально кишеть призраками и душами!
- Вот именно. А что бы такого не было, Король Мира создал Стерегущих. Они собирают неприкаянные души орков в свои дружины и с их помощью охраняют Ограду.
- Их посмертие похоже на их бытие…
- Только людям дано найти путь из пределов этого мира.
- Отец…
- Что?
- Но, это значит, что в Ограде есть проход?
- Скорее проходы. А что?
- Но, если по ним можно уйти, то…
- То нечто может и прийти из-за неё?
- Да.
- А разве такого не случается при каждом рождении?
- Я имею в виду нечто более агрессивное.
- По заверениям орков, пока Стерегущие не стали охранять все проходы, мир беспрестанно посещали всякие чудовища. Именно для борьбы с ними Отец Лжи и стал собирать свою дружину.
- Ага, теперь они ещё и спасают нас от чудовищ! Их самомнение не знает границ…
- А тебе не приходило в голову, почему это на окраины сначала отправляют орков, а не поселенцев под охраной армии? И ведь никаких-то там снагов, а самых отъявленных боевых орков - головорезов?
- Ну, не знаю. Наверное, нет желающих?..
- Нет желающих получить бесплатно надел земли?! Ты ещё более наивен, чем я думал. Нет, мой миленький, желающих получить землю – огромное множество. Но вот выжить где-то, например в Лихолесье, у них мало шансов. Пока эти уроды не выбьют всех крупных хищников и чудовищ, а с ними в придачу ещё и эльфов, гномов и всю остальную шушеру, а уж эти-то, всем скопом не проредят орков... И вот уже после этого, тех из наших подопечных, что остались, мы либо переселим ещё дальше, либо отправим ещё в один рейд.
- Отец, зачем ты мне всё это рассказываешь? Ты хочешь, что бы я за несколько недель до смерти потерял веру в то, во что верил всю жизнь?
- Что бы ты наконец-то понял, куда тебя эта вера завела!!! По планам этой компании, Альстурп отправляется в рейд на север Гондора. Там они должны разрушить несколько укрепленных пунктов, мостов и переправ. После чего разграбить долину Корнорн. И только после этого они могут убираться восвояси.
- Не так уж и сложно…
- Да, только эта долина место дислокации восьмого легиона гондорской армии. Это – шесть тысяч копий. Поселение гномов. Это – ещё шестьсот топоров… Команда эльфов, охотящаяся за орочьими ватагами, ну… в районе сорока мечей. Плюс ополчение, охрана караванов и так далее… Ну, по минимуму, ещё тысяч шесть. И туда отправляют отряд в четыре – пять сотен бойцов. Это если Гайшехол возьмёт всех. А он не глуп и в поход пойдёт только три, три с половиной сотни ятаганов. Ты понял, куда они тебя послали?!!
- Но, отец, при таком соотношении сил они просто не в силах будут выполнить поставленной перед ними задачи!..
- Смогут. Ещё как смогут. Вот только обратно в горы уйти у них точно вряд ли получится. А уж прорваться после всего этого через пограничье – вообще не реально. И им. И тебе.
- И что из этого следует?
- А то, что ты – последний в роду! И поэтому обязан его продолжить.
- И?..
- И никаких «и»!!! Завтра же я отправляю сватов к Буэлор. Я надеюсь, что у меня ещё хватит сил воспитать внука.
- Отец, нет!!! Я не люблю её!!! Я её просто не переношу! Это такая жирная, тупая свинья!!!
- Ой, какие мы нежные! Не переживай, терпеть тебе придётся всего-то пару недель.
- Но она безобразна…
- А другие скажут – милая пышечка. Кроме того, задуй свечу и ничего не увидишь.
- Отец, но я не люблю её.
- Кому она нужна, твоя любовь?! Кому?! Роду нужен наследник. Я при всём желании не сумею его родить. Так что, придётся тебе постараться. А, учитывая, что иные крестьяне ещё и побогаче тебя будут, то копаться в невестах, как в сору, тебе не придётся. Бери, что дают. А пока, марш к себе, слюнтяй!..
Глава 2
- Эй, Рыцарь! – Каркающий голос ординарца вырвал его из горестного плена воспоминаний.
- Что тебе? – Лайвеол до сих пор никак не мог запомнить его имя.
- Вождь зовёт. Совет будет. – Мальчишка глядел исподлобья. Он был явно унижен своей ролью прислужника. Однако, сколько гордости в маленьком гадёныше!
- Иду.
***
Когда он вошёл, все воины были уже в сборе. Мальчишка поклонился вождю и исчез в темноте пещеры. Гайшехол вышел ему на встречу.
- Садись рядом со мной, мой мудрый брат и советник. Садись, и будем вместе думать, как исполнить волю нашего вождя и повелителя.
- Я рад помочь такому великому вождю в меру моих скромных сил.
Лайв поклонился вождю и неуклюже попытался сесть на кожаную подушку, лежавшую на полу с права от вождя. Это оказалось не таким уж и простым делом для человека, привыкшего обходиться стульями и скамьями.
- Братья, наш мудрый брат принёс нам весть от повелителя. Поведай нам, что ждёт Повелитель от своих воинов.
- Наш достойный и благой повелитель снова призывает своих грозных воинов для славных дел, на страх врагам и благо нашей страны. – Неожиданно для себя Лайвеол с лёгкостью перешёл на тот высокопарный стиль, которым изъяснялся вождь рода. Слова лились легко и непринуждённо, складываясь в вычурные фразы. Он запросто находил красивые слова, что бы передать то, что было изложено в боевом приказе сухим канцелярским языком. Лайв сам поразился своему красноречию, но слова лились легко, легко и красиво. Он красочно обрисовал те блага, что отсыпят род Альстурп, если судьба будет благосклонна. – …Это всё, что Повелитель желает от вас, грозные воины.
- Братья, мне нечего добавить к тому, что нам сказал наш старший брат. Теперь обдумайте его слова и вечером будьте готовы высказать свои мысли. А мы с моим старшим братом побеседуем с глазу на глаз.
Младшие вожди и воины поклонились и молча вышли. Гайшехол повернулся к Лайвеолу.
- Не желает ли мой мудрый брат показать мне своё мастерство воина? Какое вы предпочитаете оружие?
- Меч, как самое благородное из всех видов оружия.
- Со щитом или без?
- Без. – Лайва задел ироничный тон вождя: пусть тот провёл в походах времени больше, чем Лайв прожил вёсен, но за его спиной была прекрасная школа с выверенной теорией и техникой, а у вождя только голая практика, которая ещё никогда, как говорил учитель Лайва, не могла заменить отсутствие хорошей школы.
- Прошу, выбирайте. – На прекрасно отполированной стойке ждали своего часа несколько десятков пар учебных мечей. Гайшехол жестом радушного хозяина приглашал выбирать.
- Вот этот. – Очень удобная рукоятка ласково льнула к рукам.
- Хорошо. К бою!
Вождь скользнул по полу. Встал в стойку. Лайв последовал его примеру. Гайшехол выбрал очень большую дистанцию – почти пятнадцать шагов. Лайв осторожно сократил её на четыре шага. Его противник по-прежнему стоял в основной стойке и не шелохнулся. Стремительный выпад, лезвие вправо и мощный удар в левую часть груди. Лайв уже приготовился остановить выпад, когда понял, что промахнулся. Его противник ушёл вперёд, вправо и вниз, и тут же последовала жёсткая подсечка по выставленной вперёд ноге. Лайва как осенний лист в ураганном порыве швырнуло вверх и вправо, перевернуло и снова бросило на землю. Своё шумное приземление он воспринял как благословение Тьмы. Но меч он не выпустил, сказалась служба в Легионе. Он сжался как пружина, готовый вновь взвиться на ноги, но его попытки поднять руку с мечом не увенчались успехом: рукоять словно приросла к полу.
- Неплохо для новичка. – Гайшехол снял ступню с клинка Лайва. Тому понадобилось всего мгновение, что бы снова встать в боевую стойку. Мгновенный прыжок назад и он снова занял первоначальную позицию. Гайшехол с одобрением смотрел на него. – Теперь моя очередь, не так ли?
- Да. – Лайв с трудом сдерживал дыхание.
- Хорошо.
Тело вождя швырнуло вперёд в прямой низкий выпад. Лайвеол с трудом отбил его круговым отводом с левым разворотом. Его меч, возвращающийся в шестую позицию, взлетел вверх от удара гарды меча вождя, после чего последовал хлёсткий удар в живот. Кольчуга и гамбизон смягчили удар, но того, что осталось, хватило что бы отбросить Лайва назад на пару шагов. Мир погас в сполохе разноцветных искр.
***
Первое, что Лайв почувствовал – это боль в сведённых мышцах пресса. Но её тут же вытеснила бессильная ярость: его – великолепного фехтовальщика какой-то грязный орк разделал за одну только фразу! Но, каков выпад!.. Такого он не видел ни разу в жизни… Шагов десять, наверное! Сумасшедшая стрелка, да ещё и на таком уровне! Он заставил себя собраться и встать. С трудом, но это ему всё же удалось. В глазах плыли разноцветные круги.
- Знаешь, волчонок, если ты сумеешь выжить, то из тебя выйдет толк. Ты хочешь выжить?
- Да. – В голове жужжали тучи комаров и плясали джигу мумаки. – У меня есть жена. Лойона. Я женился всего две недели назад…
- Это хорошо, когда у воина есть такая веская причина вернуться живым. Ну, так какие неожиданности приготовил нам старший брат?
- В той долине расквартирован восьмой легион и есть отряд гномов. – Лайв понимал, что он выдает то, что Совет Твердыни хотел бы скрыть от вождя, но с другой стороны, официально он этого не знал, а значит, не был обязан хранить эту тайну.
- Род собираются уничтожить?
- Нет. Выслать на Северные Пустоши.
- Интересно… А сам-то ты, чем так прогневил начальство, что тебя с нами на убой отправили?
- Я отпустил пленного. – Боль стала отпускать, и Лайвеол попытался осторожно вздохнуть поглубже. Это у него получилось, но боль острыми иглами снова вонзилась в живот.
- И зачем?
- Он не мог больше бежать, а командир обещал его убить.
- Странно… В подобной ситуации мы всегда отпускаем пленных. – Гайшехол положил свой меч снова на стойку.
- Надеетесь на снисхождение? – Лайв с трудом доковылял до стойки.
- Нет. Пленные очень часто прибиваются к преследователям и связывают ноги уже не нам, а им. Убивать долго, да и вдобавок вызывает прилив ярости у преследователей, а радость спасения очень сильно снижает их желание гнаться. По этой же причине сжигая поля, мы не трогаем женщин и детей. Многие от радости, что их семья уцелела, забывают обо всём остальном. Да и в случае преследования на их охрану тоже оставляют часть сил. Как говорил Урк Великий: «Никогда не лишай противника надежды. Сделав это ты придашь ему бесстрашие отчаянья и не оставишь на его теле места слабости».
- Я не знаю никакого Урка Великого.
- Военный министр Ангмара.
- Не слышал.
- Ничего… - Гайшехол внимательно осмотрел Лайва. – Сегодня иди спать. Завтра с рассветом придёшь сюда на тренировку. До выхода всего неделя, но кое-что усвоить успеешь.
- Кое-что я уже усвоил. – Лайв осторожно положил руку на живот.
- И что же?
- Не смотря на все попытки быть сверх рациональным и бесчувственным, ты меня ненавидишь. А значит, тоже можешь испытывать чувства.
- Могу. А что, мне это запрещено?
- Нет. Но, разумнее всего было бы избавиться от такой обузы как я ещё до начала похода. Значит… - Лайв осёкся, вспоминая процитированную фразу.
- У тебя есть надежда. У тебя есть выгода. И тобой можно управлять. Или договориться. Выбирай, что тебе больше нравиться. Но, по сути, это всё одно и то же. А теперь иди спать.
***
- Здравствуй, Лойона. – Девушка смешно дёрнула головой, откидывая непослушную чёлку.
- А, это ты, мой Доблестный Рыцарь. – Не смотря на насмешливый тон, на её губах играла радостная улыбка. – Я слышала, Гондор не ласково вас приветил.
- Ну, немного. – Лайвеол счастливо улыбнулся в ответ. Почему-то в присутствии Лойоны ему всегда хотелось улыбаться. Не думать о красоте звёзд и величии Тьмы, не мечтать о героических подвигах, а просто улыбаться, не заботясь о том, что о тебе подумают окружающие.
- По тебе видно!.. Уходил, думала, ты строен как тополь, а теперь, боюсь, как бы подолом с ног не сбить! Такой худющий, что дохнуть боязно, доблестный ты мой!
- Не преувеличивай, я силён, как сотня львов!..
- Да, только твоя сила обнюхалась ландышей.
- Клевета! Кругом враги и недруги! – Лайв гордо подбоченился, с преувеличенной угрозой оглядывая окрестности.
- Тогда слезай с коня, помоги бельё отжать. – Лойона кивнула на внушительную груду выстиранного белья.
- Сейчас.
Не смотря на середину лета, вода была ледяная. Она затекала в рукава и сапоги, и Лайвеола пробирала дрожь.
- Учитель милостивый! Как же ты в ней плещешься постоянно?! – Очередная простыня полетела в плетёную корзину.
- Оченно кушать хочется. Ты же меня, доблестный рыцарь, замуж за себя не зовёшь. Только гулять горазд. Вот бы найти себе мужа как ты: знатного да родовитого… Очень мне хочется пожить в роскоши и поесть из серебряных тарелок чудной работы. А ещё я хочу спать на шёлковых и непременно чёрных простынях, они так изумительно оттеняют белизну кожи!.. Хочу купаться в молоке и розовой воде. Ездить на балы в роскошном паланкине, и что б пара троллей его тащили. А на вопрос: « Где же Ваш супруг?», отвечать, небрежно качнув головой и прикрывая лукавую улыбку веером: «Ах, он где-то в Гондоре. Гоняется за золотым гарнитуром для весеннего маскерада. И вернуться обещался не ранее, как через месяц. А Вы, любезный, не желаете ли вечерком осмотреть мой фамильный замок и его достопримечательности?..»
- У меня нет фамильного замка… - Лайв был просто ошеломлён такой тирадой.
- Ну, вот тебе и здрасьте!.. Можно подумать я тебе в жёны напрашиваюсь. Я девушка скромная, хотя по виду, может, и не скажешь. На шею вешаться не буду.
- Ты же знаешь, богатств у меня нет, но, если бы я тебе предложил руку, сердце и всё мое имущество во владение, пошла бы?
- Да знаю я твои богатства. Только вот одного понять не могу: зачем тебе жена нищая, если ты и сам гол как сокол? Тебе бы надо искать невесту побогаче некоторых.
- Отец уже нашёл.
- Ну, а чего же ты тут мне тогда голову морочишь, и сердце смущаешь бедной девушке?
- Я её не люблю.
- Милый мой, глупый, наивный дурачок. Ты ещё не заметил – наше детство кончилось! Давно пора забыть те сказки, что нам по вечерам рассказывала твоя матушка. Ты, хоть и Доблестный Рыцарь, но я-то не принцесса. Да и богатства у тебя от этого звания не прибавилось. Да где же ты видел, что бы в жизни люди по любви браки заключали? Нищим, как мы с тобой, надо искать невесту побогаче, богатому – познатнее, крестьянину – работящую. А любовь… Она в сказках да романах. Или, там, побаловать себя, от хорошей жизни, при справном муже, или верной жене… А уж тебе-то точно надо на приданном жениться. Правильно твой отец решил. Я всегда знала, что дядя Эстекол мудрый человек.
- А если я не хочу?
- А что ты хочешь? Что бы твоей жене нечем было на празднике похвалиться, и что бы она от зависти к подругам пилила тебя всю жизнь? Ну, пусть не сразу, но… Что тебе-то от жизни надо?
- Любви.
- А жить на что будешь?
- Лойона, скажи, если бы ты была на моём месте, и у тебя осталось две недели жизни, а стал бы выбор: любовь или брак по расчету, что бы ты предпочла?
- Ишь, какой мудрый!.. Ну, будет любовь две недели, а потом, с чем жену оставишь? Ну, ладно если просто с титулом, а если с дитятей? Это я могла бы, будь я на твоём месте, покуролесить две недели и отправиться на поиск лучшего мира. А вот жене моей как? Ей просто так может с рук эта самая любовь и не сойти: могут ведь после этого и дети появиться. Их чем кормить?
- Ну, за погибшего полагается пенсион в половину жалования.
- Лайвеол, так ты это всё серьёзно? – Девушка тревожно заглянула ему в лицо.
- Серьёзней не бывает. Так каков твой ответ?
- Я не о женитьбе. Ты что серьёзно болен?
- Нет.
- А с чего эти байки про скорую кончину?! – Лойона не сводила с него обеспокоенного взгляда.
- У меня новое назначение. Я отправляюсь смотрящим в один из орочьих родов. Они уходят в очень трудный и опасный рейд. Отец боится, что я больше не вернусь.
- Это правда? Не дурацкое «если»?
- Правда.
- Ах, правда!!! – Лайвеол едва успел увернуться от мокрой простыни, которую Лойона на протяжении всего разговора комкала в руках. За первой попыткой последовала вторая, но Лайв поймал конец простыни и, дёрнув его на себя, отбросил в сторону. Девушка по инерции качнулась вперёд и попала в твёрдые, но осторожные объятия Лайвеола. Она постаралась вырваться, ругая его на чём свет стоит за себялюбие и чёрствость, но когда все её попытки не увенчались успехом, перестала сопротивляться и, уткнувшись ему в грудь, разрыдалась, а потом долго не могла остановиться. Когда всхлипывания поутихли, Лайв немного отстранился и, глядя ей в глаза, спросил:
- Ну, так что ответишь, желанная моя?
- А ты как думаешь? – спросила она, шмыгнув носом.
- Значит, нет?
- Значит, да, скотина ты бессовестная!!! – Она хотела сказать что-то ещё, но, не дав ей договорить, Лайв просто поцеловал её. Так они и стояли, не в силах оторваться друг от друга. А вниз по течению уплывало уже выстиранное бельё...
Глава 3
- Эй, Рыцарь! – Маленький паршивец опять прервал сон в самый волнующий момент. – Вождь ждёт. – Лайвеол рывком сел на постели и с силой стал тереть лицо ладонями.
- Сейчас иду.
- Поторопись. – Ординарец развернулся и ушёл по своим неведомым делам.
- Вот маленькая зуда! Но, всё одно пора – начальство ждать не любит. Никакое. И никого.
Когда он вошёл, Гайшехол сосредоточенно точил странный клинок: огромный, каплевидной формы лезвие с вырезом по передней кромке. Он был насажен на внушительной толщины древко. Тёмные, почти чёрные пальцы вождя ловко направляли движения оселка по лезвию.
- Пришёл? Заходи.
- Что это? – Лайвеол с интересом подошёл поближе.
- Это? – Вождь кивнул на клинок в своих руках.
- Да.
- Это азогра. Что-то среднее между двуручной секирой и копьём.
- Можно? – Лайвеол несмело протянул руку.
- Смотри. Это наше главное оружие.
Азогра оказалась невероятно тяжёлой. Мощный, хорошо кованый клинок с обухом в два пальца толщиной, отделялся от древка круглой гардой в ладонь диаметром. С древком она, по всей видимости, соединялась всадным хвостовиком: на мощной, прочеканенной втулке не было никаких заклёпок. Вместо подтока на обратной стороне дубового древка крепилось трёхлезвийное острие, с такой же втулкой. От всей конструкции веяло силой и мощью. Но только одно «но» - она была невероятно тяжела.
- А для чего она?
- Рубить древки копий, ломать ноги лошадям…
- До чего же тяжёлая…
- Это оружие зрелого воина. А тебе больше подойдёт вот этот. – Гайшехол подошёл к оружейной стойке и взял с неё оружие, очень похожее на копьё, с узким изогнутым клинком, длинной в локоть. Этот самый клинок от древка отделяла мощная круглая гарда и крестовина. А дальше по всему древку шла сложная и плотная оплётка шнуром из дублёной кожи. Древко лежало в руках как влитое. Лайвеол попытался нанести пробный укол. Странный клинок послушно проложил путь к воображаемой цели.
- Ха! – Лайв с резким выдохом нанёс восходящий удар окованным подтоком. Оружие ответило мощным пружинистым движением. – Хе! – Короткий укол и мощный диагональный удар сверху вниз лезвием клинка.
Лайвеол внезапно почувствовал, как через него потёк мощный поток силы. Этот незнакомый ему до сих пор клинок отзывался на малейшее движение рук, держащих его. Лайв уже успел оценить восхитительное удобство овального древка и кожаной оплётки. Стоило только начать движение, и клинок, как живой, отвечал мгновенным пониманием твоего желания. Лайвеол чувствовал пальцами, ладонями, всем телом, как вибрирует рассекаемый воздух, как поёт полированная сталь. Ощущение счастья и небывалой силы переполнили его целиком. Ему казалось, что он может так танцевать бесконечно. Ни одно оружие до этого не давало такой полноты осознания радости жизни.
Усталость обрушилась внезапно, как гора. Ещё мгновение назад он ощущал себя невесомым, а теперь с трудом стоял на ногах, тяжело дыша и отдуваясь.
- Вижу, она тебе понравилась. – Ровный голос вождя с трудом пробился сквозь ватную стену усталости.
- Что это?
- Назга.
- Оружие назгулов? – Лайвеол был несколько удивлён. Этих грозных воителей, он по привычке представлял себе вооружённых мечами.
- Нет. Назг – это кольцо. Отсюда назга – полностью обмотанная.
- А, полностью оплетённое древко?
- Ну, примерно. И как тебе эта игрушка?
- Великолепно. Я такого восторга ни разу не испытывал.
- Тогда попробуй рубить. Вон шесты стоят.
- Сейчас. – Лайвеола снова охватил азарт. Клинок со свистом врезался в жердь, толщиной в руку среднего мужчины. Лёгкая отдача, и к подножию стойки упал обрубленный конец. – Ничего себе… - Он внимательно осмотрел волшебный клинок. К своему удивлению он обнаружил, что-то, что он принимал за ржавчину, было каким-то лаком, который покрывал заточенный и отполированный клинок.
- Кто же так шесты рубит? – Гайшехол насмешливо следил за восторженными манипуляциями Лайва.
- А как же ещё?
- Смотри… - Могучая азогра одним ударом перерубила три жерди, а на возврате разрубила пополам ещё два обрубка.
- Великий Мелькор… - Лайв был буквально раздавлен. Мало того, что эта штука весит как три его меча, так она ещё и летает в три раза быстрее! Но, Великий Учитель, сколько же должно быть силы в этих ручищах?!!
- Приступим? – Гайшехол отложил свой смертоносный клинок и взял в руки обычный шест.
- А что, у вас все вооружены подобным оружием? – Лайвеол последовал примеру вождя, но приступать к самой тренировка смертельно не хотелось. Вчерашние синяки ещё сильно болели.
- Нет.
- А почему?
- Потому, что мы с тобой идём во главе ромба.
- Во главе чего?
- Знаешь, волчонок, давай-ка, займёмся тренировкой, а об организации дружины поговорим в перерывах. Согласен?
- Хорошо.
- Тогда расслабься. Никогда не напрягай плечи – это замедляет движения. – Лайв постарался расслабиться. В конце концов, это было обычное, если не стандартное требование всех школ.
- Хорошо. Теперь выбери нужный хват: передняя рука – ведущая, она направляет удар, а задняя только помогает движению. Лайв встал в правостороннюю стойку.
- Молодец. Теперь ты должен видеть за кончиком шеста горло противника – самое уязвимое место в любых доспехах. Теперь выпад.
Лайвеол швырнул своё тело в выпад. Он раньше почувствовал, чем увидел, как от отбива правое плечё его шеста отлетает наружу. Что будет дальше, он знал отлично: боковой удар снизу задним концом. Левая рука взлетела вверх, блокируя контратаку, и сотрясение шеста он воспринял как награду – ему удалось отбить удар. На этом Гайшехол остановился. Взгляд Лайва метнулся вниз: правое плечё шеста вождя прижимало его шест в дюйме от его правой кисти.
- А теперь представь, что будет с твоими руками, если по ним пройдётся твой клинок…
- Латные перчатки? – С трудом выдавил Лайвеол.
- Не помогут. Кости ломает. Некоторые берут в руки два кулачных щита. Иногда помогает, но из этого положения можно бить и по локтям, и по горлу, и по голове. Многие уводят левую на голову, и из этого положения, вдоль древка, бьют в челюсть снизу вверх.
- А что же тогда делать?
- Ты должен отбить этот удар так, что бы иметь возможность отбить и следующий. Начали! – Выпад. Снова стальной рукой шест рвануло вправо.
- На! – Лайвеол с яростью ударил вождя в голову задним плечом. Стук: он отбил злополучный контрудар! Шест вождя развернуло в обратную позицию. – Ха! – Короткий тычок в лицо левым плечом. А через мгновение его левая рука полетела вверх, а правое бедро обжёг хлёсткий удар.
- Уже лучше. Но, отбив контратаку не стоило так спешить добить - ярость плохой советчик.
- А что бы сделал ты?
- Я? Я бы ударил правым плечом вдоль древка снизу вверх. Не забывай – на нём клинок, который вполне в состоянии перерубить само древко. Но, ты уже стал понимать основной принцип боя: нельзя дать противнику хотя бы малейший шанс защищаться. Но и самому не надо забывать о защите. Вперёд! Мы ещё не отработали всю связку.
- А когда она кончится?
- Когда мы оба станем в исходную позицию, отбив все контратаки друг друга.
- Но тогда я не смогу поразить врага…
- Как говорил Урк Великий: Возможность победить ищи в противнике, а возможность не проиграть - в себе». Выигрывает тот, кто не сделав ошибки, заставит сделать её своего противника. Вперёд. Я хочу научить тебя хотя бы десятку связок. Начали!
Рывок вперёд, отбив…
***
Лайв уже с трудом стоял на ногах. Гайшехол оказался весьма упрямым наставником.
- Всё, волчонок. Пока хватит.
- Спасибо. – Лайвеол обессилено прислонился к своему шесту. – Учитель милостивый, у меня ощущение, что меня спустили в бочке с камнями с самой крутой горы!
- Ничего. Это куда лучше, чем ощутить то же самое посреди битвы. – Похоже, для вождя эта тренировка была просто лёгкой разминкой.
- Так почему этими мечами на древке вооружены только мы?
- А, ты об этом… - Гайшехол ловко сел на пол. – Садись. – Лайв, морщась от жуткой боли в пояснице, с трудом сполз вдоль своего шеста.
- Валар меня забери!.. Почему всегда так устаёт поясница!?
- Источник силы – именно в пояснице. Ссутулься, натяни мышцы спины, и тогда будет легче.
- Попробую.
- В бою род обычно строится ромбом. На острие идёт вождь рода и его ближайшие соратники. Они вооружены тяжёлым древковым оружием. Они первыми встречают врага. Их задача прорвать дыру в строе противника. Вождь и двое – четверо самых опытных воина составляют первую шеренгу рода. Они рубят древки копий и пробивают дорогу. Особая ответственность на двух фланговых. Они не дают атаковать первую шеренгу с боков. Они вооружены более коротким оружием. Сейчас моими фланговыми стоят Аграт и Хуршад. Они предпочитают стальные шипастые дубины и тяжёлые щиты. Следующая шеренга вооружена копьями. Она должны ими загнать противника в глухую оборону, а при соприкосновении стреляют из арбалетов через промежутки первой шеренги. Третья шеренга – это резерв. Они вооружены копьями и клинками. Их задача – остановить противника, если тот прорвал первые две шеренги. Поэтому их копья с длинными прямыми наконечниками, которыми можно и колоть, и рубить. Дальше строятся молодые, которых только с боков прикрывают фланговые. Они тоже вооружены копьями и клинками. Обычно фланговыми восьмой шеренги стоят вожди правого и левого крыла. Седьмая, восьмая и девятая шеренги, обычно состоят из семнадцати воинов. А три крайние колонны повторяют структуру головы клина. Крайние четыре ряда, или колонны, непосредственно подчиняются вождям. Четыре последние шеренги находятся под руководством «Метателя громов». Туда попадают самые меткие стрелки. Пока в бой не вступили вожди крыльев, они рассыпаются сзади крыльев и обстреливают противника, постепенно отходя на свои места, по мере углубления клина, охраняя фланги и тыл. А в центре – молодые воины, находящиеся под руководством опытного ветерана, именуемого Дядькой. Вот и всё.
- А сколько же надо бойцов для такого строя?
- Сто семьдесят один для полного, но центр можно и разредить.
- А если бойцов больше?
- Это редко. Но, тогда просто увеличиваешь количество средних шеренг. Это нормальное построение рода.
- А если в бой идёт всё племя?
- Обычно в бой идут родовыми дружинами, выстраивая их треугольником, шеренгой, ромбом или как ещё…
- А почему не линейное построение?
- Сколько бойцов в когорте легиона?
- Двести.
- По двадцать человек по фронту и десять в глубину. А у нас в глубину – пятнадцать. И семнадцать по фронту. Так что, при почти равной численности у нас преимущество по глубине. А из-за отсутствия фланга охват, для нас, менее чувствителен. А что бы взять нас в окружение потребуется все три линии легиона. И в то же время, создать численное преимущество, даже при окружении, легион может только после длительных и сложных перестроений. Так что, наша дружина может успеть прорвать строй легиона насквозь.
- Это утопия. Конечно, выглядит красиво, но я боюсь, что это только прекрасная, хорошо продуманная гипотеза.
- Это настолько обычная практика, что существует даже специальная тактика под названием «Трезубец Убийцы Чудовищ». Когда несколько дружин атакует построение легиона в нескольких местах, а крайние отсекают и уничтожают фланговые когорты.
- Я о нём ничего не слышал.
- А что ты вообще знаешь о мире?
- Раньше думал, что многое. Теперь не знаю.
- Вот именно. Хватит рассиживаться. В стойку. Начали…
***
Когда Лайв подходил к отцовскому дому, то ощутил предательскую слабость в ногах. Он понимал, что сейчас предстоит объяснение с отцом, и прекрасно представлял его реакцию на свою выходку. Он с тоской смотрел на стены родного дома. Видел растрескавшиеся стены, выкрошившиеся кирпичи, следы потёков на стенах, стёршиеся ступени крыльца… Всё это было так знакомо и привычно. Лайвеол поймал себя на мысли, что он впервые смотрит на родной дом такими глазами. Осознание того, что он, возможно, видит всё это в один из последних раз, придало его восприятию особую остроту и сентиментальность. Каждая мелочь вызывала умиление, а никчёмная чувствительность выбивала из глаз жалостливую слезу.
Он долго стоял перед крыльцом, набираясь смелости сделать последний шаг к предстоящему разговору с отцом. Неожиданно входная дверь скрипнула и на пороге, укоризненно качая головой, показался суровый родитель.
- Ну, что встал? Если сотворить подобное была смелость, то имей мужество достойно встретить последствия своих поступков. Что ж, заходи, герой полей и будуаров.
Лайв с трудом преодолел десять ступеней крыльца. В главном зале привычно горел камин, но вместо одного кресла перед огнём стояли два.
- Отец…
- Садись. Может ты и прав… Не всё в этом мире надо делать с холодным расчетом. Но, с другой стороны, ты подумал о том, как себя теперь чувствует Буэлор? Она дала согласие на брак, а через три часа ей сообщают, что свадьба не состоится по причине того, что жених уже заключил брак с другой!
- Но, моего-то согласия никто не спрашивал…
- Может быть… Но, ты знал о сватовстве и не выразил своего несогласия. А это уже подлость. – Отец меланхолично сгрёб рассыпавшиеся уголья в камине. Лайвеол с тоской заметил, как похудели его некогда могучие ладони, старческую пергаментность его кожи. – Кто хоть она?
- Лойона. Дочь Луда, сына Гаона.
- Горожанка?
- Да.
- И, судя по тому, что я не помню этого самого Луда, далеко не богата.
- Её отец умер лет десять назад. А мать ты должен помнить. Она была моей няней в детстве. Она тоже умерла уже три года как.
- Сирота. Напоминает конец старой сказки: «И жили они долго и счастливо: невеста была сиротой». Но, твоему сыну это не прибавит ни богатства, ни влияния. Я уж даже боюсь подумать о том, что станется с твоей дочерью: ни родни, ни приданного…
- Я люблю её.
- Угу. А почему не привёл в дом?
- Она пошла в Дом Скорби, поговорить с родителями.
- Ясно. А брачную ночь вы провели в гостинице?
- Да.
- Может быть, ты и прав… Не знаю. Но Буэлор мне жаль. Своей дочери я не пожелал бы такого позора. Она же не виновата в твоей любви. Никогда нельзя забывать о чести других, сынок.
Глава 4
- Вставай. – Гайшехол толкнул его в бок.
- Ага. – Лайвеол с трудом вырвался из липких объятий беспокойного сна. Промозглая предутренняя сырость забиралась даже под меховой плащ и куртку.
- Тяжело дышать?
- Да… - Лайв с трудом поднялся, проклиная предательскую слабость.
- Ничего. За этим перевалом Дом Прях. Почти пришли на место. Так что, скоро спустимся вниз, и ты перестанешь потеть и задыхаться. И береги силы – внизу поселение гномов.
- Ладно.
Лайвеол затянул лямки лат и забросил за спину свой походный мешок. В сумерках, орки, бесшумно занимающие свои места в строю, больше всего походили на огромных волков, по какой-то только им понятной причине вставших на задние лапы. Лайв заставил себя сделать первые несколько шагов. Дальше было легче. Со всех сторон его подпирали могучие тела, и можно было спать прямо на ходу. Его веки уже опускались в блаженном предвкушении продолжения сна, когда могучая рука Гайшехола, ухватив его за загривок, подняла его в воздух и довольно бесцеремонно несколько раз встряхнула.
- Нет, волчонок. Не спать. Сегодня – не спать. Иначе Ткачихи вырвут твою нить из ткани. Я слышу шелест их крыльев у нас над головой. Они уже ищут тех, чьи кишки пойдут на уток. Так что, ещё до полудня мы соберём первую добычу. Вперёд! Шире шаг!
Лайв встрепенулся. Что бы угнаться за орками, идущими широким шагом, ему приходилось переходить почти на бег.
- Вперёд! Дядька, следи, что б молодняк не отставал!
Под тяжёлыми подошвами орков хрустели песок и мелкая галька, а землю сотрясала не слышная, но едва ощутимая дрожь. На миг Лайву показалось, что горы вокруг затаили дыхание и смотрят на них полными страха глазами, содрогаясь от ужаса
***
Мальчишка влетел в горницу, поскользнулся на половичке и упал. Но тут же вскочил и бросился к столу, за которым мастера чинно пили пиво и обсуждали дела насущные.
- Беда, мастера! Орки!
Старший мастер Кохнобар удивлённо поинтересовался:
- И сколько?
- Больше двух сотен! Я дальше считать не стал – сразу бросился в посёлок.
- Больше двух сотен? А ты не ошибся?
- Нет, мастер.
- Плохо дело. Уважаемые, собирайте воинов и организуйте отход для женщин и детей.
- А если ошибся малец? Зря только махрами трясти будем.
- А если нет? Ты хорошо представляешь, что такое две сотни орков?
- Мы можем сейчас собрать триста бойцов. А через два дня вернуться остальные. – Пробурчал набычившийся Бран.
- Опомнись! Они в паре часов хода. Скоро рассвет – излюбленное время атаки! Мы едва успеем собраться!
- Хорошо, хорошо… - Бран смиренно склонил голову. – Я иду собирать народ.
***
- Во-он они. – Бран указал на узкую лощину между крутых холмов. – Я вижу проклятое отродье. Трарги хитры, как лисы, и коварны, как змеи. Они там.
- Ну, дай-то Ауле… Вперёд!
Грозный хирд двинулся в сторону врага. Два первых ряда несли огромные щиты – единственное оружие, способное остановить болт орочьего арбалета. Как только дело доходило до рукопашной, они метали свои копья и вступали в бой вооружённые секирами, полагаясь на прикрытие копий заднего ряда.
Орки, кажется, поняли, что их обнаружили, и их стрелки стали возникать то здесь, то там, прячась в зарослях высокой травы, обстреливая хирд с разных сторон. Гномы сомкнули строй, стараясь щитами перекрыть все щели и зазоры в построении. Это им почти удалось. До лощины было уже только шагов триста, а убитых и раненых было всего-то с десяток.
- Ну, где же вы, твари Морготовские? – Гойдел уже стал беспокойно оглядывать поле, когда неожиданно, сколько себя помнил старик – это всегда было неожиданно, в сотне шагов впереди возник орочий ромб.
Стрелки орков выпустили первый залп. Хирд резко остановился, словно споткнувшись о град смертоносного металла. Под дикие вопли и леденящий душу вой орки бросились в атаку.
- Вперёд! Вперёд, Наугримы! Бегом, не дайте им смять себя! – Гойдел подбадривал своих бойцов. – Вперёд! – Так тяжело видеть, как спотыкаются и падают твои собратья, и понимать, что ответить им нечем: гномы плохие стрелки.
До врага оставалось едва десяток шагов, когда наугримов встретил последний залп стрел. На таком расстоянии даже тяжёлый щит не всегда останавливал мощную стрелу. В строю образовалась брешь, куда тут же устремились презренные порождения ночных кошмаров.
***
Лайв прикладывал все силы, что бы не отстать от своей шеренги. Орки неслись огромными прыжками. Он даже обрадовался, когда увидел, что строй гномов уже близко. Над его плечом прошуршали стрелы, и Лайвеол увидел, как несколько бойцов противника просто отшвырнуло назад, словно могучая рука великана ткнула в них с размаху пальцем.
- Вперёд!!! – Оглушающий и проникающий до мозга костей голос Гайшехола подстегнул его как раскалённая плеть.
Гномы отбросили свои огромные щиты и метнули копья. Лайв чуть ли не инстинктивно отбил летящее в него копьё вниз, и нанёс колющий удар подтоком в бородатую физиономию. Наугрим, ощерив зубы в яростном оскале, с лёгкостью отбил удар вверх.
- Ха-а… - Клинок назги взлетел вверх. Лёгкое касание топорища, небольшой доворот и взмах вдоль топорища. То, что удар достиг цели, он понял, только почувствовав, как секира взлетает вверх. - Ха-а… - Удар по шее, но тут же пришлось уклоняться сразу от трёх жалящих ударов копий товарищей поверженного противника. Не успел он уклониться от этих ударов, а на него бросился ещё один гном. Блок древком, и скользящий удар вдоль топорища. Гном разжал одну кисть, но Лайвеолу тут же опять пришлось уклоняться от удара вражеского копья. Гном подсёк ему колено и Лайв рухнул на землю.
- Грызи землю!.. – Секира уже взметнулась для последнего удара.
- Держись, волчонок. – Трёхлезвийный наконечник азорги вождя легко пробил ожерелье доспеха гнома. В круговерти кипящей вокруг битвы он нашёл две секунды, что бы спасти жизнь жалкого человека: снова удары трёх копий заставили его вновь упасть на землю. В отчаянии Лайвеол полоснул назгой вдоль земли. К его удивлению удар достиг цели – три гнома рухнули, как подкошенные. Стоящие сзади не успели опустить щиты и удары нескольких орочьих копий быстро расширили брешь. Этого оказалось достаточно, что бы орки бросились в прорыв.
Лайв сжался в комок, подобрав под себя руки и ноги. По дрожи земли он ощущал, как рядом с ним мчатся огромные орочьи тела. Вдруг он почувствовал, как чья-то рука ухватила его за шиворот и вытягивает вверх.
- Вставай! – Огромный Клонтарф осторожно опустил его на землю. – Ты сегодня держался молодцом. И не только для человека.
- Спасибо. Я думал, меня затопчут…
- А ты поменьше падай. А теперь вперёд! Нам ещё надо добить этих горных червей!
***
Лайв медленно бродил среди тлеющих развалин бывших ещё совсем недавно мирным посёлком. Всё было как всегда в таких случаях: запах гари, дым от обрушившихся, но ещё не совсем прогоревших стен, вороний грай над головой… Вот только всё это не вписывалось в стройную картину привычного мира. Простейшие расчёты показывали, что посёлок загорелся раньше, чем они вступили в бой с гарнизоном за десять миль отсюда.
Гайшехол неожиданно вынырнул из какой-то полуобвалившейся ямы.
- Ты чего бродишь словно призрак?
- Пытаюсь понять, кто же поджёг посёлок. Он не мог загореться позже полудня.
- Скорее на рассвете. Через пару часов, как его покинул гарнизон.
- А кто же тогда всё это натворил?
- Эладхон.
- Значит, я все-таки прав… Мне и до этого казалось, что у нас есть тень.
- А ты умеешь видеть и наблюдать, Волчонок. Не многие так быстро сумели бы понять, что у нас не один, а два отряда.
- Умею. Вот, например, что ты делал в этой яме?
- Проверял, как наша заначка пережила пожар.
- И как?
- Вполне! Лопнуло три бурдюка с пивом…
- А для чего это?
- Смотри, как удобно: мы уничтожаем гарнизоны, а Эладхон разоряет и жжёт посёлки и поля. Пока мы отдыхаем, он отправляет добычу в горы.
- А если его встретят?
- Для этого надо понять, что отрядов два. А что бы этого не произошло, мы не должны отрываться друг от друга больше чем на сутки.
- Раненые тоже уходят к нему?
- Да. Ты думал, будет как-то по-другому?
- А для чего тогда все эти истории, что их бросают в могилы живыми?
- А представь, сколько страху натерпятся преследователи: они такие изверги, что даже своих не щадят!
- …А значит и чужих в живых не оставят… Трупов нет. Могил нет. Видимо, съедают…
- Умница.
- Но, кто-то говорил, что не надо вызывать лишней ненависти у преследователей.
- Они будут гнаться за нами…
- А добыча уйдёт с Эладхоном.
- Вот именно.
- Значит, скоро нас всех перебьют. Так вот почему ты не убил меня сразу…
- Во-первых, я должен спасти род. А всё остальное потом. Раненый воин может выздороветь. И даже калека лучше, чем ничего. Они уходят небольшими группами, и это повышает их шансы на то, что хоть кто-то дойдёт.
- А мы?
- Мы? Ну, как кости лягут. Мы должны прорваться с боем, оттянув на себя все силы преследователей. И, если повезёт, то вырвемся.
- А если нет, то нас попросту перебьют…
- А что делать? Задание мы выполним. Около сотни раненых и больных ушли. Надеюсь, около половины дойдут. Значит, род переселят, а не уничтожат. Полсотни воинов – это уже что-то. Добавь нашу добычу, женщин, детей.
- А эти зачем?
- Дети вырастут. Если ему пятнадцать – он уже воин и охотник. Если десять – то через два – три года им станет. А это не двенадцать лет, пока вырастет младенец.
- Ясно. Ты решил пожертвовать всеми лучшими, что бы выжил сам род.
- А ты предпочёл бы, что бы погибли все?
- Не знаю. Но, я хочу жить.
- Это хороший повод прорвать все заслоны.
- Мразь! Ты даже это использовал, что бы заставить меня лучше драться!
- А это лучший способ доказать, что ты, а не кто-то другой достоин быть отцом детей твоей жены.
- А теперь, если не выживу, то я – слюнтяй!?
- Ну, может быть тебе просто не повезло?.. Иди лучше спать. Завтра снова марш.
- Уже иду.
***
- Господин комес, наместнику уже надоели Ваши донесения о неуловимых отрядах. Эти сволочи уже парализовали торговлю, разграбили и сожгли десятки сёл и поселений, уничтожили посёлок гномов, пожгли едва ли не весь урожай!!!
- Господин легат, мои люди прилагают все силы, что бы обезвредить врага, но местность сильно пересечена и даже в случае столкновения у них не получается использовать численное превосходство. Мы уже потеряли в этой компании более двух тысяч личного состава. Из-за обилия объектов мы сильно распыляем силы. Мы делаем все, что в наших силах. И это всё что я могу сказать сейчас господину Наместнику.
- Наместник интересуется, что же Вам ещё нужно для более успешной борьбы с врагом?
- Мне нужна конница и лучники. При соприкосновении с вражескими силами мы теряем десятки бойцов от стрел и ничем не можем ответить. А в случае преследования они без труда отрываются от нашей тяжёлой пехоты.
- Таково же было мнение и Тайного совета. В ваше распоряжение передаётся конный полк под командованием доблестного сэра Майтурэ и отряд лучников. Завтра они прибудут к месту вашей дислокации. И вот тогда мы ждём, наконец, результата, господин Комес…
***
То, что в поведении гондорцев было что-то не так, Лайвеол почувствовал почти сразу. Они, как и прежде упорно преследовали противника и сражались с ними, может быть даже упорнее чем раньше, но после короткой контратаки орков рассыпались очень уж легко и быстро.
- Что это с ними?
- Не знаю… - Лайв с удивлением понял, что мысли вождя, текли параллельно его собственным. Тот тоже с недоверием отнёсся к мнимой трусости гондорцев. – Ощущение – будто заманивают. – Лайв с содроганием вспомнил историю с Пароном.
- И я так думаю. – Вождь обернулся назад. – Стрелки! Рассеяться и действовать скрытно! Дядька! Держи молодняк вместе! Правому и левому крылу – действовать самостоятельно и быть готовым к отходу! Пошли!
Монолитный ромб орков распался на четыре части, а стрелки просто исчезли в траве и кустарнике. Три отряда бросились преследовать отступающих легионеров.
Глядя с холма как орки разделились, сэр Майтурэ не сдержал своих чувств:
- Есть! Хвала создателю! Как Вы думаете, господин Комес, долго эти отряды сохранят свою монолитность?
- Не знаю… - Старый Соррэй недоверчиво смотрел из-под кустистых бровей. – Что-то не так…
- Почему? Они просто попались, как и тысячи раз до них попадались на притворное бегство и расстроили свои ряды.
- Похоже. Но, моих парней пора спасать.
- Да, господин мой. Мы обходим их с тыла и флангов, а Ваши люди сдерживают их с фронта.
- Удачи тебе, рыцарь.
- И Вам, господин мой.
Бегущие гондорцы достигли подножия гряды холмов, когда их настигли орки: человеку сложно убежать от орка, чего бы там не говорили в своё оправдание хвастуны от всех народов. И тогда отступающие сделали ещё один маневр, который от них не ожидал никто – они бросились врассыпную.
- Вперёд! Далеко не разбредаться! Это засада.
Орки прыснули в разные стороны. Многие залегли в траве. Лайвеол с трудом держался рядом с Гайшехолом. Они настигли троих гондорцев и несколькими первыми ударами отправили их по дороге предков.
- Зачем?
- Сейчас увидишь. Пехота отнюдь не беззащитна перед конницей. Ого! Смотри их сколько!
Гондорская конница, обтекая холмы, заходила с тыла и флангов. Сытые, ладные кони, могучие всадники, всё говорило о том, что это не ополчение, а регулярные войска.
- Что…
- Зубы Балора! – Лайва постоянно поражала мощь голоса вождя: даже через шлем и подшлемник его голос вонзался в мозг как гвоздь. От его мощи закладывало уши, а команда металась в голове как вопли стаи летучих мышей под сводами пещеры. Но этот рык вождь явно приберегал для особых случаев: Лайвеола просто пригвоздило к месту, но, похоже, он покрыл то расстояние в полмили, на которое растянулся отряд.
Стрелки, группами и поодиночке, то тут, то там, выныривали из кустов и травы, стреляли по атакующим, и в притворной панике, устремлялись к ближайшей группе своих сородичей. Лайвеол с удивлением смотрел на эту необычную манеру отражения конной атаки. На пути конной лавы прямо на глазах возникали островки сопротивления, ощетинившиеся копьями и клинками. Арбалетчики, прижимаясь к ним, хладнокровно выцеливали азартно гикающих всадников. Всесокрушающая волна гондорской конницы захлестнула островки орков. Оставив кровавую пену на их копьях, обтекла их и устремилась вперёд. Орки развернулись и бросились преследовать противника.
Соррэй понял, что предчувствие его не обмануло, когда увидел, что коннице не удалось опрокинуть первую линию орков: слишком уж охотно они бросились преследовать его пехоту. Они расстроили свои ряды настолько, что просто лишили всадников Майтурэ объекта атаки.
- Вперёд, парни! Оставить двойные проходы между когортами. Остановите этих скотов, пока они не разбили конницу вдребезги! Вперёд! И да поможет нам Создатель и Местоблюститель Его!!!
Разрыв.
Глава 4
- Держись, Волчонок... - Гайшехол с натугой вытянул Лайвеола на уступ. Видимо даже его бездонная выносливость стала подводить.
- И на долго их задержит обвал?
- Думаю часа на три. Проход для телег обозники расчистят сами.
- Мы провозились с этой штукой четыре часа, а выиграли только три.
- Не забудь, они понесут потери. Это почти бой. Кроме того, основной отряд может отдохнуть на целый час больше.
- А мы?
- Вожди имеют привилегии, но у них и больше прав умереть. Опять мокнет... - Гайшехол недовольно осмотрел повязку на бедре. - Ладно. Корл, Хуршад и Нохр. Вы остаётесь здесь.
- Да, мой вождь.
- Вы все в форме. Сильно не усердствуйте: расстреляли стрелы, покидали камни и уходить. Понятно?
- Да, мой вождь.
- Это засада, а не заслон. Ясно?
- Ясно, мой вождь.
- Я очень на вас рассчитываю. Вы нужны роду и поэтому не имеете права подохнуть!
- Да, мой вождь...
Майтурэ за время преследования орков завёл привычку постоянно оглядывать склоны: опыт показывал, что с орками в передвижении по скалам могут соперничать только горные козлы, да и то не всегда. Эта нечисть с лёгкостью взбиралась на отвесные склоны и под обвалами погибло более сотни воинов.
- Как Вы думаете, Уважаемый, это естественная скала или опять изделие таргов?
- Подъедем поближе. Даже если они опять устроят обвал, мы можем продвинуться ещё на милю. - Комес тронул бока своей лошади и двинулся вперёд.
Они почти подъехали к опасному участку, когда первая стрела выбила из седла замыкающего арьергарда.
- Вперёд! Это засада! Вперёд! Лучники! По скалам!
Град стрел отвлёк засаду и арьергард проскочил зону обвала.
- Началось.
- Что это, комес?
- Это подранки. Они остаются потому что не могут угнаться за остальными. А так они виснут гирями на ногах погони.
- И что?
- Надо их добрать. Иначе, такие обстрелы будут постоянно.
- Нашли подходящую стену, которая похожа на искусственную и устроили засаду.
- Видимо так. Обычно у них нет времени строить. Спускайте собак. Пусть выкурят их из гнёзд.
- Сколько их, как Вы думаете, господин комес?
- Скорее всего двое. Спускайте собак!..
Корл с трудом бежал по склону: легконогий Нохр обогнал его уже шагов на пятьсот и устраивался на склоне. Засада получилась замечательная: когда гондорцы, обходя стрелков поднимались по тропе, неистовый Хуршад бросился им навстречу со своей дубиной. Он уложил с полсотни врагов, прежде чем их стрелки сообразили и стали осыпать его стрелами. Вот тогда он и обрушил каменную стенку на их головы. Но гондорцы спустили собак. Огромные пегие волкодавы бросились на Хуршада. Тот, непрерывно махая своей дубиной, сумел свалить шестерых, а они с Нохром подстрелили ещё с десяток, пока те не выбрались на гору. Вот теперь они бежали уже часа три, а по их следу шла стая. Они перестреляли уже больше трёх десятков, но четверо оставшихся гнались за ними с неумолимостью смерти. Корл услышал ворчание за спиной и, резко развернувшись, припал на колено и закрылся щитом. Вожак промахнулся и перелетел через орка. Звук глухого удара стрелы сообщил, что Нохр не подвёл. Второму волкодаву он вспорол брюхо мечом, но на этом его везение кончилось: лезвие скользнуло по шкуре третьего, а четвёртый в прыжке сбил его на землю. Кожаная бармица ослабила хватку челюстей, но сил уже почти не осталось и Корл сделал то, что делают только отчаявшись – он начал душить пса.
Майтурэ огорчённо осмотрел своё потрёпанное воинство: лошади ошалевшие, грязные, в пене; люди мрачные, подавленные. Пехотинцы Соррея выглядели лучше: всё же несколько месяцев непрерывных боёв неплохо закалило солдат.
- Какие у Вас потери, комес?
- Шестнадцать убитых.
- У меня куда хуже: сорок три человека и семьдесят лошадей.
- Это только начало. Догонять орков тяжёлая работа. Хуже всего то, что мы потеряли часов пять. Скоро ночь и мы будем вынуждены встать на привал.
- Заодно дождёмся собак с проводниками.
- Ага, если от них хоть что-то осталось...
- Комес, там полсотни волкодавов натасканных на людей! Я видел, как с ними охотятся на браконьеров. Одной хватает на троих. А там их всего трое!
- Посмотри на тропу, там осталось чуть не половина собак.
- Хотите сказать, что этой стаи хватит едва ли на одну засаду?!
- Скорее всего.
- Так какой прок в этой погоне?..
- Они отпустили пленных.
- Но они же уходят и оторвались уже далеко.
- А почему они не перегородят дорогу и не примут бой?
- И?
- Их вождь выводит своих воинов. Он пытается сохранить своих людей и изматывает их маршем. Он оставляет засады, пытаясь оторваться. Но на выходе из ущелья их ждёт Эльмеир со своей командой.
- Сорок эльфов в засаде – это сила.
- Это почти ничто против полутора сот орков. Именно поэтому нам и необходимо измотать их до крайности.
- А они знают о засаде?
- Скорее всего предполагают. Они редко рассчитывают на милость судьбы.
- Поэтому они и рвутся вперёд?
- Да, что бы иметь возможность для отдыха перед боем.
- Эру Великий... Пять тысяч воинов не смогли разгромить три сотни орков, а теперь две тысячи людей выполняют вспомогательную работу для полусотни эльфов...
- Тебя смущает, что мы младшие братья?
- Как-то уже хочется повзрослеть...
- А сумеешь вот так, как они? - Соррей неопределённо махнул рукой в сторону гор.
- Не знаю. Правда, не знаю...
- А ты аристократ. Лучший. А они грязь под ногами Мордора. Обычные вояки вроде этих перепуганных пехотинцев.
- И что?
- Как можно обижаться на роль младших, если лучшие из нас не готовы на то, что любой нелюдь готов сделать не задумываясь? Ты уверен, что полсотни твоих рыцарей не дадут стрекоча, завидев полсотни орков?
- Уверен в обратном.
- А эльфы нет: все там лягут, а не сбегут. А наша задача: догнать вовремя и добить.
- Вы уверены?
- В чём?
- Что не сбегут?
- Я участвовал в битве при Марленском утёсе. Незначительная битва: всего-то тысяч по двадцать с каждой стороны. В ночь перед битвой мы стояли лагерями, с полмили друг от друга, а утром мы увидели картину маслом: ночью между лагерями встретились две партии разведки. С нашей стороны эльфы, с их, как водится, орки. Человек по тридцать. Они там, в темноте резались до последнего. Молча. Знаете, как это утром выглядело: полсотни дерутся на расстоянии доброго выстрела, а все об этом узнают спустя несколько часов. Я по ночам до сих пор по ночам вижу двоих – орк свернул шею эльфу, а тот вонзил ему в шею кинжал.
- А почему молча?
- А как отреагирует лагерь на непонятный крик в ночи?
- Залпом, и не одним.
- Согласно уставу. А это почти верная смерть всем. А так хоть у кого-то будет шанс выжить... Так вот. Вот Вы способны так умереть? Молча, в темноте. Лишь бы у кого-то был шанс выжить.
- Не знаю.
- А вот среди них такими оказались все. Понимаете, все! Умерли все, но ни один не пискнул. Вот когда мы сумеем так, будем требовать считать себя равными.
- Они сильнее...
- Духом. Тело, это после. Главное, они сильнее духом... И милосерднее.
- Милосерднее? А это с чего?
- А сами мы позволили бы существовать младшим братьям?
- Конечно. Законы Эру требуют этого!..
Соррей грустно усмехнулся.
- Помни об этом, сынок. Видимо, они нужны были Эру, что бы мы не забывали о его законах. Давай двигаться. Проводники и собаки не вернуться.
Нохр нашёл отличную позицию: с полмили дороги он мог держать под прицелом. Гондорцы шли плотной колонной. За последнюю ночь их дух укрепился и они спешили вперёд навёрстывать упущенное. Впереди ехал крепкий седовласый старик. Нохр прицелился, стрел оставалось мало и ни одна из них не должна пропасть просто так. Тренькнула тетива. Старик схватился за грудь и сполз с седла. Майтурэ заорал:
- Лучники! Завесу! Все в укрытие! - Благородный рыцарь подхватил комеса и поволок его под прикрытие камней. Комес застонал и открыл глаза.
- Как Вы, мой господин?
- Доберите этого подранка... - Тёмная струйка крови текла из уголка рта.
- Чего добрать? - Рыцарь недоумённо приподнял брови.
- Добейте этого полудохлого орка... - Голос Соррея сорвался на хрип. - Иначе он не даст покоя.
- Как Вы, господин?
- Всё. Я отжил своё.
- Лекаря!
- Не надо. Мне это не поможет. Добери...
- Хорошо, мой господин.
- Догони их. Ради спасения невинных...
- Да, господин. Пребудьте с миром.
- Мой вождь, они нас догоняют.
- Далеко?
- Ещё часа четыре и мы их увидим.
- А мы через два – три часа выйдем на перевал... А там нас наверняка ждёт заслон. И нам придётся принимать бой на два фронта. Даже если прорвёмся, потом уж нам точно не оторваться. Придётся снова ставить заслон. Я остаюсь сам. Вместо меня походом командует Волчёнок. Слушаться его как меня!..
- Почему? Почему я?!!..
- Волчёнок, у тебя отличный повод вырваться живым. Вот и рвись. А уж они от тебя не отстанут. Это как вода, размывающая плотину: главное, что бы первый ручеёк побежал, а остальное само найдёт дорогу. У меня не хватит сил увидеть разорение рода. Зато я вполне способен остановить этих шавок на несколько часов. Пройди перевал, а там вас уже не догонят. Клонтарф, поможешь ему.
- Брат, я с тобой.
- Нет. Нас и так уже тридцать. Так что, помоги Волчёнку.
- Хорошо, мой вождь. Займи мне место за столом у Отца Лжи.
- Мы тебе целую скамью освободим. Всем вперёд!
Намётанный взгляд Майтурэ уже без труда отмечал постройки орков от скальных обнажений, но их обилие в этой узости его впечатлило. На склонах громоздилось около полусотни рукотворных утюсов, а саму тропу перекрывала весьма внушительная баррикада.
- К бою! Лучники! Залпами по всему, что шевелится на склонах! Коннице спешиться, лошадей укрыть! Готовиться к штурму! Все сотники ко мне!
Походная колонна распалась на десятки частей. Сотники отправляли лучников занять все доступные позиции для обстрела склонов. Пехотинцы бросились рубить кустарник, всадники степенно отводили лошадей в укрытие. Пока сотники подходили, Майтурэ осматривал то, что успели соорудить орки.
- Ну, господа, какие идеи? Ждать ночи нельзя – орки уйдут. Там всего сорок эльфов и орки их сомнут. Надо прорываться.
- Надо фашин навязать. Накидать перед завалом, вряд ли они будут скидывать камни вниз, а потом пехоту вперёд и прорваться. Передовой отряд конницы в угон, а остальные добивают.
- А если они не дадут накидывать?
- Всё одно с этого начинать. А уж что сделают орки только Валар ведомо.
- Я своим уже приказал вязать лестницы и фашины.
- Вряд ли их там много. Это обычный заслон. Там раненые и отставшие. Да и вообще их было не так уж и много.
- Им нужно выиграть часа три. - Майтурэ криво усмехнулся. - И остальные уйдут.
- Они и так уйдут.
- И почему же, достойнейший Элгард? - Майтурэ недоумённо взглянул на самого пожилого сотника.
- Они опережают нас часа на два. Эльфы не продержатся больше часа. Так что и без этого заслона мы их едва догоним. Если мы потеряем здесь хотя бы часа два, то они уйдут за перевал. И даже если их кто-то и догонит, то это будут не пехотинцы, а передовой отряд конницы. Они наверняка оставят ещё один заслон.
- Там эльфы ждут нашего подхода.
- И ради них ты, мой господин, готов уложить на алтарь победы своих людей? Если у них не хватит ума отойти, то туда им и дорога.
- Нет. Мы не бросим братьев по оружию. Через час – штурм.
- Их жизни - на твоей совести.
- И это тоже. Но, я хочу видеть переход через баррикаду через час.
***
- Идут. - Остроглазый Лаэрн видел даже дальше большинства эльфов.
- Сколько их?
- Больше сотни, князь.
- Плохо дело. А погоню не видно?
- Нет.
- Значит, они оторвались.
- А в Чём дело, князь? Неделю назад две сотни умбарцев Вам не показались очень уж серьёзным противником. - Багрянородный Арол с презрением взглянул на предводителя отряда. - И даже если они оторвались от преследования, то они измотаны маршем. Они должны бояться и быть подавленными поражением!
- Если они чего-то и боялись, то это было ещё до того как они поднялись сюда. Сейчас их страх уже испарился.
- Это почему же?
- Они вырвались. Впереди перевал, за которым их не смогут, да и не будут преследовать. У их башмаков выросли крылья свободы. Теперь они втопчут в пыль всё, что стоит между ними и перевалом.
- И вы трусите?! Вы же бессмертны!
- От этого мои раны болят не меньше, а потеря близких и друзей не умеряет горечь.
- А где же безмерная доблесть Первородных?!
- А где знаменитая вежливость рыцаря Гондора? Я ему служу достаточно, что бы всякие мне тыкали и упрекали в трусости!
- Я семь лет ношу рыцарский пояс!
- А я триста семь лет защищаю границы Гондора! Ещё твой дед под стол ходил, а я был командиром отряда. Так что, не надо тыкать мне своим поясом. Где твои доблестные рыцари? И что же они не поймали этих издыхающих трусов?! Это же надо, сотня трусливых полудохлых недоносков не хотят сдаться двум тысячам доблестных рыцарей, и вся надежда этих доблестных воинов на каких-то четыре десятка таких же трусов! Ах, как чудесненько получается: под ятаганы шеи подставляют одни, а в героях ходят другие...
- Я потороплю их.
- Проваливай. Здесь и так много клинков. Всем занять позиции! Накормим их стрелами досыта!
***
Лайвеол впервые вёл ромб самостоятельно. Он снова был командиром, но сердце ныло в тоске, когда он вспомнил всех, кто был с ним рядом в течении этих месяцев боёв и походов. Но, вслушиваясь в тяжёлую поступь ромба, он понял: они выжили! Ещё немного, они перейдут границу и... Всё! Больше не будут висеть на плечах гондорские отряды, не надо спать в полглаза, есть на ходу и пить с опаской... Всё кончилось!!! Да, впереди ещё две недели пути, но это уже не боевой поход, а дорога домой. И вот, между ним и дверью в этот светлый мир осмелились встать какие-то эльфы?! Да хоть все Валар Валинора! Им же хуже!
- Вперёд, братья! Впереди свобода! - Лайвеол уже не замечал, что в азарте перешел на орочий.
- Вперёд! Смерть беломордым! - Слитный вопль был ему ответом.
- Щиты к бою!
- Веди нас! Веди! Смерть беломордым!
Первый залп прошуршал по щитам не причинив не то что вреда, но даже беспокойства.
- Вперёд! Добавь шагу! Скоро мы вышибем дух из этих тварей!
- Смерть им! Наддай!
***
- Хорошо идут.
- Ещё бы! Четыре месяца бегали как зайцы, а тут почти дома. Реже! Целиться лучше! Восемь залпов и ни одного трупа!
- Гондорцы успеют?
- Нет. Там они встретят такой же заслон. И те так же готовы драться до последнего.
- А мы?
- Мы? Мы сделаем то же. Не могут же эльфы уступить оркам в доблести.
- Не могут и не уступят.
***
- Давай! - Гайшехол ссадил с седла первого, кто ринулся к баррикаде со связкой фашин. Колр рванул подпорки. Самое дальнее обо рухнуло вниз, перегородив проход. Гондорцы шарахнулись в стороны от завала.
- Пошли! - Орки ринулись в атаку на мечущихся между двумя завалами.
***
- Щиты на руку! Сейчас они сами будут стрелять.
- Чего-то ждут...
- Видимо, берегут стрелы на последний залп.
- Наши мажут. Все щиты в стрелах, а убитых мало.
- Это не вастаки. Их стрелами не сомнёшь. Сейчас дойдёт дело до мечей, вот тогда и будут убитые. Может из наших кто и выживет...
***
- Мечи наголо! - Лайвеол выдернул меч из ножен. Странное ощущение: любимое оружие показалось жалкой игрушкой после того как привык к назге. Но назга сломалась три дня назад в схватке с пограничным разъездом.
- Арбалетчики! Жарь! - Всего четыре стрелы ударило в сомкнутую стену щитов. Но, видимо, на той стороне приказ поняли не хуже, так что орки преодолели последние сажени не получив встречный залп в упор.
Треск сошедшихся щитов – орки попробовали прорвать строй сразу, но противник был готов к этому: стена прогнулась, но не поддалась. Рядом могучий Клонтарф продавил стоящего перед ним и между щитами появилась щель. Лайвеол от души саданул в неё мечём, разворачивая свой щит, ощущая, как его противник проваливается в пустоту и обратным хватом рубанул куда-то в район шеи.
- Вперёд! Волчёнок прорвал стену! - Клонтарф вопил с таким воодушевлением, что попятились, а орки сделали нажим и Лайвеола с Клонтарфом просто вдавило в следующий ряд. Крылья ромба раскрылись, охватывая эльфов с флангов...
***
- Вперёд! Барлог вам в задницу! Вперёд! Пока они там, они не начнут нам эти кучи дерьма на дорогу ронять! Вперёд! - Майтурэ хлестал пехотинцев плетью, гоня вперёд. Он отлично понимал: сейчас десяток орков перебьют мечущихся, попавших в западню пехотинцев, и снова укроются за баррикадой. Стрелы орков летели не очень густо, но весьма метко, и гондорские лучники ни как не могли подавить арбалетчиков противника.
- Вперёд!.. - И тут случилось то, чего Майтурэ никак не ожидал: орки обрушили сразу четыре обо, не смотря на то, что внизу были не только гондорцы. - Эру Правый, они же своих не пощадили!
- Как же... - Стоящий рядом Элгард зло сплюнул. - Эти скоты уронили с одной стороны, а эти бестии забрались на противоположный. Я же говорил – это долгое и почти бесполезная бойня. К эльфам не успеем и своих положим.
- Нет. Вперёд! Конница! В атаку! Лучники! Не жалей стрел!
Гондорцы бросились в бой всей массой, сминая сопротивление орков. Их строй разорвали, изолировав их друг от друга. Рухнуло ещё два обо, но и эти потери не остановили гондорцев.
Гайшехол бился у баррикады. Он уже понял, что заслон прорван, но собирался продать свою жизнь как можно дороже.
- Подавись! - Гондорский всадник с размаху послал в него копьём. Отбив древко копьём, ятаганом рубанул по правой кисти. Меч подсёк ноги коню, а ятаган вонзился под шлем.
- Получай, свиная харя! - второй рыцарь метнул копьё.
Гайшехол успел уклониться вниз и перерубить ноги коню, но рыцарь не растерялся и прямо сверху прыгнул ему на плечи. Гайшехола подвело раненое бедро – колено подломилось и он упал на спину. Места для замаха не хватало и он просто схватил рыцаря за шею. Шею защищала кожаная бармица, но для пальцев орка не была серьезной помехой и они сжали её безжалостными тисками.
- Помогите! - Хриплый стон рыцаря привлёк внимание пехотинца. Тот, не долго думая, вонзил копьё в грудь орка.
Пальцы вождя разжались, а перед глазами поплыли кровавые круги. Из кровавого месива выплыла оскаленная морда медведя, которого он убил в день, когда стал вождём.
- Всё. Мы теперь оба свободны. - Он не видел, как рыцарь в исступлении раз за разом вонзал ему в лицо кинжал. Он уже ничего не чувствовал. И даже удивился, что его не встречают майар с огненными бичами.
***
Эльфы отчаянно сопротивлялись, но численный перевес сказался очень быстро. Орки прогнули фронт эльфов, а потом смяли их в круг. Бой шёл уже по всему периметру и вопрос стоял уже не о том: прорвутся ли орки, а, сколько останется эльфов. А их становилось всё меньше. Круг сжимался, а гондорцы всё не появлялись.
Лайвеол отбил колющий в грудь и с разворота всем телом саданул по щиту противника. Тот не выдержал и отлетел назад. Удар мечём вправо снёс голову его соседу и освободил дорогу Клонтарфу.
- Стой, Вождь! - Эльф, покрытый кровью с головы до ног, сорвал с головы шлем.
- Всем стоять! Мечи в ножны!
Бой чуть ли не мгновенно, прекратился. В эльфах зажглась надежда, а орки просто устали.
- Я предлагаю решить бой поединком: ты и я.
- А на каких условиях?
- Я не могу бросить пост, но мои люди могут уйти.
- Это если выиграю я, а если ты?
- Вы оставляете всю добычу и даёте слово не нападать на Гондор три года.
- Хорошо.
- Мой вождь, - Клонтарф вышел вперёд. - Дозволь мне.
- Что, твои воины сомневаются в твоей силе? - Эльф насмешливо скривил губы.
- Он из аданов.
- Вождь из людей!? - это даже ему было в диковинку.
- Я – Смотрящий.
- Ого! Смотрящий, рубящийся в первых рядах... Это ещё удивительнее, чем вождь из Младших. Клянусь, если ты падёшь, твоё тело с почестями отнесут до границы.
- А если ты падёшь, то никто не тронет твою печень! Я сам её съем! И драться буду сам. Мне надоело, что меня держат за сопляка! В конце концов, должен кто-то защитить честь Чёрного Легиона! Хотя бы один приличный человек должен же там быть! Освободить поле! Все эльфы могут уйти после боя. Со всем имуществом и телами павших.
- А не слишком ли много ты на себя берёшь?! - взвизгнул кто-то в задних рядах.
Клонтарф развернулся и осмотрел притихшие ряды тяжёлым взглядом.
- И кто там смеет противиться воле Гайшехола? Или, если он далеко, то можно тявкать? Всё будет так, как сказал Волчёнок. Его слово – слово Вождя! А кто вздумает противиться пойдёт на корм воронам. Я – Клонтарф, брат Гайшехола, его именем клянусь, что сделаю всё, что бы клятва Вождя была исполнена. Дивные уйдут без вреда и ущерба. И никто не вмешается в поединок! А теперь, все очистить поле! Вожди разбираются между собой!..
***
- Благородный! Я сразил начальника орков! Теперь его голову можно провести по сёлам для опознания! - Морриддин поднял на копьё отрубленную голову. Майтурэ мрачно переглянулся с Элгардом.
- Мало нам убитых орками, теперь ещё и заик будем плодить.
- Почему?
- Потому, что Это не опознает даже Мандос с Манве. Одно радует – ты действительно убил вождя. - Элгард мрачно сплюнул.
- Но, ты же узнал его... Я, правда, не пойму, где ты его мог видеть...
- Я узнал его по косам. Только у их вождей может быть такое хитросплетение на лохмах. А вот тебя он действительно перепугал до смерти – так труп изувечить...
- Иди, помогай раненым.
- Ну что, благородный, говорил я тебе, что потеряем кучу народа и без результата?
- Почему, сейчас соберём рыцарей и вперёд, к перевалу.
- Где они нарвутся ещё на один такой же заслон...
- Посмотрим. Сколько мы потеряли?
- Да человек двести. Может больше. Не малая цена за два десятка орков.
***
Эльф, не смотря на раны, был очень силён и ловок. Лайвеол с трудом отбивал его атаки. Клинки визжали и выли, но пока все атаки были безуспешны, впрочем, как и несколько контратак Лайва. Лайвеол решил, что, экономя силы, он измотает противника, но, судя по всему, эльф об этом не догадывался. Его атаки не стали реже, а напор только возрастал. С этим что-то надо было делать. Приняв на щит внешний боковой удар, Лайвеол попытался выполнить нисходящий укол через щит, когда понял, что эльф прыгнул, сбивая его всем весом. Уже падая, Лайвеол сумел подтянуть правое колено к груди и вслепую полоснул вдоль земли. Он сумел закрыться от удара ободом и оттолкнуть щит ногой, когда увидел клинок, летящий ему в грудь. Эльф пригвоздил его к земле как бабочку булавкой. Но, слепой удар Лайвеола достиг цели: он нанёс глубокую рану на бедре. Эльф постоял над ним и рухнул на него всем телом.
- Вот и всё. - Пронеслось у него в голове. - А говорят вся жизнь мелькает, а у меня только багровые всполохи...
***
Конница добралась до перевала только к вечеру. Там двенадцать израненных эльфов хоронили своих погибших.
- Орки прорвались? - Голос Майтурэ был похож на хрип его измученного коня.
- Они где-то с час как ушли по тропе...
- А вы куда смотрели?! - Багрянородный Арол кипел праведным негодованием.
- А где были вы? - Безразличный голос бесконечно уставшего существа. - Мы держались два часа. Потом князь дрался с полчаса на поединке. Потом орки хоронили убитых. - Эльф кивнул в сторону внушительной кучи камней. - И уже час как они ушли. Где были вы, доблестные гондорцы?
- Наша задержка не оправдывает вашей трусости!
- Заткнись, багрянородный. Они прошли маршем в обход до этого перевала быстрее орков и не успели построить здесь укрепления. Интересно, а почему здесь нет хотя бы самой дрянной башни? И я сам сегодня видел, что такое орки в бою. Вперёд! Догоним...
***
- Клонтарф! Рыцари!..
- Вот упрямые... Мне надо десять добровольцев! Скоро ночь – спокойно оторвёмся. - К нему подошли несколько раненых.
- Мы остаёмся. Нет сил бежать дальше.
- Тогда к бою. Покажем этим наглецам, что мы идём домой, а не бежим от них.
Орков они увидели на закате. Запад уже окрашивался в багрянец. Десятка полтора орков молча стояли поперёк тропы. Они даже не попытались её перегородить. Просто стояли и хмуро смотрели на приближающихся конных рыцарей.
- К бою! - Прохрипел Майтурэ.
Рыцари вяло вынули мечи. Орки опустили копья, готовые встретить атаку.
- Первый десяток! В атаку! - Кони вяло переступили и снова встали.
- Что такое? - Майтурэ подъехал к первому десятку. Что застряли?!
- Командир, нет. Нет ни сил, ни желания.
- А надо... - Майтурэ и сам не чувствовал уверенности в своих словах.
- Кому? Ну, добьём мы этих. Положим ещё сотню, а то и две. Мечи из рук выскальзывают. У коней ноги подгибаются. И ни кто не гарантирует, что на склонах нет стрелков. Всё. Они ушли. Больше чем мы сделали, уже не сделаем.
- Хорошо. Уходим. - Майтурэ развернул коня.
Орки постояли, наблюдая как уходят гондорцы.
- Пошли и мы потихоньку. Жаль Волчёнка. Давно я не слышал о таком Смотрящем.
Глава 5
- Господин Советник! Разрешите доложить: Смотрящий рода Альстурп, рыцарь восьмого десятка девятой сотни Чёрного Легиона, личной гвардии Учителя Лайвеол, прибыл к Вам для доклада. Разрешите приступить?
Советник задумчиво осмотрел вытянувшегося перед ним рыцаря. Латаная туника, потрёпанные сапоги, явно трофейный меч. Багровые шрамы на руках.
- Я помню тебя, сынок. Полтора года назад ты уходил отсюда в этот род.
- Так точно, Ваша Милость.
- Ну, докладывай, где тебя носило.
- Согласно приказу Совета Твердыни, вверенный мне род, отправился в район поставленной боевой задачи в точно указанное время. Скрытно передвигаясь по территории противника, мы добились эффекта внезапности, что позволило разгромить несколько гарнизонов противника и дезорганизовать его систему обороны и нарушить его инфраструктуру, не смотря на попытки противодействия войск охраны территории и ополчения. Выполнив поставленную задачу, выдержав несколько тяжёлых боёв с карательным корпусом противника, род с боями отступил к месту постоянной дислокации, после чего приступил к выполнению вновь поставленной задачи – переселению, с целью освоения новых территорий. На данный момент задача успешно выполнена.
- Замечательно. А почему Вы не явились для доклада сразу после возвращения?
- Я был тяжело ранен, а род понёс очень серьёзные потери и не было возможности меня транспортировать. Кроме того, никого не прислали мне на смену. Я, не смотря на тяжёлое состояние, вынужден был выполнять свои обязанности, до тех пор, пока я смог самостоятельно прибыть в Твердыню для доклада.
- Лихо. Полтора года назад Вы были идеалистом. Теперь я вижу перед собой весьма прагматичного воина.
- Я лишь выполнял свои обязанности.
- Я понимаю, но, следуя Вашему докладу, а отрицать его я не имею никаких оснований, придётся записать Вам сто двадцать шесть дней экстраординарных условий службы. Это... - Советник пощёлкал абаком. - Шесть тысяч триста дней или семнадцать лет, три месяца и пять дней. И специальными: триста сорок девять дней или три тысячи четыреста девяноста дней, или девять лет и шесть месяцев. И того Ваша выслуга составила двадцать шесть лет и девять месяцев. Как следствие, Вы выслужились до заместителя тысячника и, учитывая, что каждое звание увеличивает денежное вознаграждение в полтора раза, то Вы должны получить сто десять целых и три десятых годовых денежных окладов. Плюс снаряжение и паёк за двадцать семь лет. Сумма более чем внушительная. Более того, даже погибнув, Вы теперь обеспечите свою семью более чем приличным содержанием. Одним словом, Вы сделали состояние и весьма приличную карьеру. Весьма примечательный результат для человека, готового умереть, но не допустить несправедливости. Поздравляю.
- Вексель по жалованию, снаряжению и довольствию можете обналичить у казначея. Надеюсь, Вас устроит денежный эквивалент, или Вы предпочитаете натуральное выражение?
- Нет. Меня вполне устроят деньги.
- Замечательно. Позвольте один личный вопрос?
- Да. Ваша Милость.
- Почему Вас не добили орки?
- Я просто отпустил пленного.
- Да?
- Так точно, Ваша Милость.
- Что ж, учту. Идите.
- Желаю здравствовать, Ваша Милость.
- И Вам того же.
***
За полтора года родительский дом почти не изменился. Те же растрескавшиеся стены, крошащийся кирпич, грязные потёки на стенах, стёршиеся ступени. Войдя в ворота, Лайвеол с замершим сердцем стоял на пороге. В открытом окне второго этажа всколыхнулась занавеска и мелькнуло кружево.
- Лойона... Ласточка моя... - Он как на крыльях пробежал по двору и взлетел по ступеням крыльца. Входная дверь была открыта. В главном зале горел камин, а перед ним в старом кресле сидел седовласый старик, а на его руках спал ребёнок.
- Отец... - Горло перехватило и вместо крика получился сдавленный хрип. Но Эстекол всегда отличался острым слухом. Он вскинул выцветшие глаза на вошедшего, улыбнулся и предостерегающе приложил палец к губам.
Лайвеол на цыпочках подошёл к отцу.
- Вернулся?..
- Да. Вернулся. У меня были веские причины для возвращения...
- Ну, смотри на причину. Марлон.
- Сын...
- Сын. Крепкий, здоровый.
Сзади послышался шорох ткани и торопливые шаги.
- Папа, я пришла... Здравствуйте.
- Здравствуйте... - Лайв недоумённо смотрел на симпатичную, чуть полноватую, миловидную женщину. Ямочки на пухленьких щёчках придавали её лицу милое обаяние и обещали сделать её во время смеха настоящей красавицей. - Отец, кто это?
- Буэлор.
- А Лойона?!
- Крепись, сынок. Беременность и роды были тяжёлыми. Она три дня горела в горячке. Оправиться не смогла. Твой сын даже ни разу не попробовал материнского молока. А Буэлор... После твоей выходки её репутация была серьёзно подпорчена и, что бы окончательно не испортить девочке жизнь, я взял её в дом. Теперь она помогает растить Марлона.
- Ты женился?
- Нет. Ты. Я через знакомых оформил ваш брак после смерти Лойоны.
- Зачем?
- Я думал, ты погиб. А значит, тебе это не повредит. А Марлону нужна мать... Через три года тебя объявили бы погибшим, а она стала вдовой и получала бы пенсию по потере кормильца. Ну, а раз ты воскрес, то, уж будь любезен, обними супругу.
Буэлор шмыгнула носом и несмело подняла на него глаза. По щекам пролегли дорожки от слёз.
- Я не желала ей смерти... Но... Я... Я люблю тебя...
- Прости, но я ещё не знаю. Я люблю... Любил... Лойону. Но, всё равно спасибо за отца. И сына.
Буэлор тихо улыбнулась.
- Ну что ты... Они же твои!..