Фьюри сидел на лавочке в парке. Сквозь пальцы трясущихся рук он различал желто-серые кленовые листья, гонимые ветром по аллее. В ушах стояла тишина и нервные шаги проходящих мимо людей. Фьюри зажмурился сильно, как только мог, руки сжали щеки, плечи плясали вверх-вниз; шаги все так же продолжали проплывать мимо, где-то быстро, где-то размеренно, неторопливо. Вода, стекла по руке, за шиворот. Затем маленькие капли стали легонько барабанить по всей округе, шаги постепенно сменялись тишиной и размеренными звуками ударов капель об асфальт.
Такие звуки издает кобыла, надменно проходя по афсальтовой дороге, задрав голову, всем своим видом показывая, что она - королева прерий, а не жалкая игрушка для людей, у которых есть лишние деньги. Такие звуки издает Золушка, когда взволнованная сбегает в полночь по ступенькам королевского замка. Грациозная, понимающая, не такая как все, подошла, приостановилась.
Фьюри напряг свою сущность, где звук? Тишина. Всего несколько секунд напряжения, задержал дыхание, что сейчас будет?
- С Вами все в порядке?
- Да. - он ответил отрывисто, как можно более грубо, но голос дрожал и вообще звуки ему из себя выдавливать было трудно.
- Вы уверены?
- Д-да.
Она бесшумно приземлилась на бесплатный аэродром лавочки рядом с ним.
- Что вы делаете здесь один в такую погоду?
- Отдыхаю.
- Отдыхаете..
Ее голос был мягкий, бархатный даже, наверное, при этом высокий, тонкий, хрупкий, казалось, тонкий как нить шелка, а теперь он снова сменился молчанием и звуками ударов капель об асфальт и листву деревьев. Фьюри сидел смирно, стараясь ничего из себя не выпустить, не открывать лицо, но его буквально рвало изнутри от чужого присутствия, он же не слышал чтобы она ушла.
- А вы что здесь делаете в такую погоду? - спросил он.
- Пришла навестить Вас.
- Вы меня не знаете. - он все же не вытерпел и, приоткрыв лицо, взглянул на нее исподлобья. Она была худой, возможно высокой, в черном плаще, в маленькой беленькой ручке она бережно держала зонтик, укрывающий ее от дождя. На ногах были высокие сапоги, изящные, наверняка очень дорогие. Черты лица были несколько острые, немного впалые щеки, чуть курносый носик, светло-голубые глаза. Русые волосы спадали на плечи, а голову венчала такая же темная как и пальто шляпа.
- О, да Вы плачете! - произнесла она снова, глядя на Фьюри.
- Я? Нет, что вы, я не плачу. Это дождь, лицо залил.
- Да у Вас глаза краснющие! И давно Вы тут так один сидите?
- Нет. Только что пришел.
- Бросьте, Вам, видимо, очень плохо? Вы замерзли? Может, хотите чаю?
- Я.. ну..
- Конечно, хотите. - она встала, - Вставайте, вы весь мокрый. Заболеете, так и знайте. Пойдемте же, я дам вам чаю, нельзя же вечно здесь сидеть. Вставайте же.
Фьюри был даже несколько растерян.
- Вы так добры.. - он поднялся, показывая, что уже не отказывается следовать за ней.
- Да что вы, как же я могу оставить Вас здесь в таком виде, мне прямо совесть не позволит.
- Спасибо.
Она пошла по аллее, медленно, Фьюри догнал ее и пошел рядом. Волосы мокрые прилипали к лицу, капли дождя стекали по всему телу, одежда была тяжелой, очень неприятной, на всей аллее кроме них не было ни души. Он шел и смотрел на нее: зачем она появилась сейчас? Подошла к незнакомому человеку, в тот самый момент, когда ему было так хреново, решила помочь. Фьюри, конечно, верил в случайные совпадения, но должно же быть какое-то этому объяснение! Почему?
- Почему?
- Что "почему"? - откликнулась она, бодро, готовая поддержать разговор, любой.
- Почему Вы.. мне помогаете?
- Люблю делать людям приятное.
- Понятно.. Извините, а как Вас зовут?
- Герда, а Вас?
- А меня Фьюри, очень приятно.
Она жила на четвертом этаже. Квартира была маленькой, но вполне уютной. Во всем царил этот прекрасный, девственный, белый порядок. Одна маленькая комнатка, являющаяся и спальней была обставлена светлой мебелью, обои были приятного бежевого цвета, небольшая кровать, письменный стол. Коридор был маленький, тесный. Они прошли на кухню. Кухня так же была светлой, но в ней не было окон. Посреди потолка, который был побелен уже явно очень давно, висела маленькая лампочка, тусклая, без абажура. Она жила бедно, но изящно, аккуратно.
- Вы живете одна?
- Да, одна. - она повернулась к Фьюри спиной и заваривала чай. Аромат напитка распространялся по всей кухне, заглянул к Фьюри в легкие, приятно.
- Уютно у Вас здесь.
- Спасибо. - Герда присела за стол напротив Фьюри, поставила ему чашку горячего чая, - Ну так, расскажите теперь, почему Вы сидели там в парке?
- Да ничего, ничего. Я просто немного..
- Ну?
- У меня было довольно убитое настроение.
- Проблемы какие-то?
- Да, ничего особенного, но спасибо Вам. Действительно, сидел бы там и.. неважно, в общем.
- Ну отлично, хоть чаю выпьете, нельзя же вечно грустить?
- Да, пустях. Спасибо Вам. А чем Вы занимаетесь?
- Пишу, - ответила Герда несколько смущенно.
- Писатель?
- Ну не то чтобы.. Нищая профессия, но жутко интересная.
- О чем же вы пишите?
- О жизни. О людях. Я знаю людей, очень хорошо знаю людей.
- И меня знаете?
- И Вас знаю.
- Может мы тогда на "ты" перейдем, раз Вы меня знаете?
* * *
"И Вас знаю, и Вас знаю". Слова потоком в голове Фьюри. Он лежал у себя дома и не мог заснуть, вспоминал ее черты лица, ее голос, еще раз прокручивал в голове их разговор. Левый бок, правый бок, взбит подушку, левый бок, правый бок. Глаза отказывались закрываться. Фьюри включил лампу и встал с кровати. На часах было три часа ночи. За окном все еще шел дождь. Ночную темноту кое-где прорезали яркие пятнышки светящихся окон. На столе маленькая бумажка с накарябанными цифрами. Одиннадцатизначный код ее мобильного телефона. Закрыл глаза, открыл глаза, гудки, где-то звучит Бетховен, гудки.
- Алло.
- Алло. Ты не спишь?
- Нет, не сплю. Работаю, - все такая же общительная, ни капли не уставшая.
- Я тут подумал. Может завтра хочешь пройтись где-нибудь? Может, даже в парке?
- Было бы чудесно!
- Отлично, спасибо. До завтра.
Почему-то он чувствовал себя счастливым, хотя не мог понять почему. Теперь можно и спать, теперь глаза сами сомкнулись, погружая его в сон.
Завтра. Прекрасный день. В воздухе после дождя чувствовалась свежесть, солнышко освещало землю, готовя все к жаркому приятному летнему деньку. Он сидел в парке на той самой лавке, уже за час, сидел и ждал. Она подошла в белой кофте и легких джинсах, но все с такими же прекрасными волосами, спадающими на плечи.
- Добрый день.
- Добрый.
Фьюри встал и они пошли по парку вдоль деревьев; разговаривая, о мелочах, о всякой фигне, но до чего же приятно. Утреннее солнце мягко обогревало воздух, листья деревьев перешептывались о чем-то своем, создавая какую-то приятную атмосферу, нежно прорезая тишину. Затем воздух стал заполняться звуками шагов других прохожих, но Фьюри и Герда не обращали на это внимания, так как были полностью поглощены разговором, унесенные по сути в другой, лучший мир. Небо постепенно меняло персиково-розовые оттенки утра на ярко-голубые цвета, знаменующие полдень, солнце превратилось из сонного и уставшего в большое, ярко-желтое, буквально слепящее, ноги Фьюри ныли, прошел уже не один час, но они все так же смотрели друг на друга и рассказывали друг другу о себе, впитывали слова друг друга как впитывает губка средство для мытья посуды, глаза Фьюри пытались насытиться ее глазами, чтобы потом вспоминать их снова и снова, он неотрывно смотрел как двигаются ее губы, после чего вылетают слова, да, вылетают; тембр ее голоса проникал в уши, мягко окутывая мозг, позволяя чувствовать некоторую расслабленность, или то, что Фьюри готов был назвать счастьем. Слышать ее, видеть ее - именно это было для него счастьем на данный момент, он не хотел чтобы это заканчивалось, впитывал в себя каждое мгновение.
- Мне, пожалуй, пора. - сказала она, неотрывно глядя в его глаза.
- Да, конечно, конечно. Тебя проводить?
- Нет, спасибо. Я дойду сама.
- Хорошо. Конечно.
И она улетела, как фея. Просто взяла и упорхнула, оставив за собой невидимый след. Фьюри постоял с минуту, затем развернулся и поплел к своему дому.
Прошу прощения, господа и дамы, я начал сжимать повествование, потому придется разбить на две части, так вот.
Часть вторая.
Фьюри, с растрепанными волосами, в одной разодранной грязной майке склонился над столом и громко вдохнул 2 полоски белоснежного порошка через купюру. Весь мир вокруг него прыгал, перекатывался, как бочки на палубе корабля. Фьюри хотел изодрать себя в клочья. Кокаин проникал в него, а истерика продолжала лезть наружу. Лицо все было покрасневшее, слезы текли по щекам. "Лавочка, твою мать.. подошла сама.. лавочка, твою мать, лавочка..". В соседней комнате зазвонил телефон. Фьюри с заплетающимися, немного одеревенелыми ногами пробежал туда и схватил трубку.
Из телефона донесся возбужденный мужской голос:
- Эй, Фьюри!
- Да?
- Эй, ты в порядке?
- В порядке, Джон?! - голос Фьюри срывался на невозможно-высокие ноты. - Какое нахер в порядке?! Черт, черт, ее нет! Понимаешь?!
- Фьюри, так случается, мы должны пережить это..
- Да заткнись ты, кусок дерьма! Она мертва, мать твою!
- Ты что, опять нюхал?
- Да какая к чертям разница?! Черт, черт! - Фьюри сполз вдоль стены, остался сидеть на полу, прислонившись к стене. - Что теперь будет, Джон? Что будет?
- Все будет хорошо, успокойся. Это пройдет. Люди умирают, такое бывает.
- Я понимаю, но это чертвоски больно и так.. неожиданно. Она была для меня всем. С той самой лавочки..
- Какой к черту лавочки? Фьюри, прекрати, в конце концов, нюхять и пить, ты окончательно себя сгубишь.
- Джон, мне ужасно хреново..
- Слушай, ну хватит, тебе надо прогуляться, немного отойти. А потом нам надо обсудить ее.. похороны.
- Да, да. - всхлипнул, - Ты прав, конечно, черт, да. Да нет, конечно, пойду чуть отойду.
Фьюри бросил трубку, из которой доносились короткие гудки. Прошел на кухню и откупорил очередное пиво. Это всегда убивает, согласитесь. У вас было все - был человек, которого любили, и потом его в одночасье не стало, по случайности, какой-то неряшный сердечный приступ. Но ее больше нет. Просто человек был и от него ничего не остается, кроме воспоминаний, которые дарят ложную надежду, при этом знаешь, что ее не вернуть, никогда. А Фьюри все вспоминал то, ту лавочку и слезы текли и текли.
Фьюри сидел на лавочке в парке. Сквозь пальцы трясущихся рук он различал желто-серые кленовые листья, гонимые ветром по аллее. В ушах стояла тишина и нервные шаги проходящих мимо людей. Фьюри зажмурился сильно, как только мог, руки сжали щеки, плечи плясали вверх-вниз; шаги все так же продолжали проплывать мимо, где-то быстро, где-то размеренно, неторопливо. Вода, стекла по руке, за шиворот. Затем маленькие капли стали легонько барабанить по всей округе, шаги постепенно сменялись тишиной и размеренными звуками ударов капель об асфальт.
Такие звуки издает кобыла, надменно проходя по афсальтовой дороге, задрав голову, всем своим видом показывая, что она - королева прерий, а не жалкая игрушка для людей, у которых есть лишние деньги. Такие звуки издает Золушка, когда взволнованная сбегает в полночь по ступенькам королевского замка. Грациозная, понимающая, не такая как все, подошла, приостановилась.
Фьюри напряг свою сущность, где звук? Тишина. Всего несколько секунд напряжения, задержал дыхание, что сейчас будет?
- Вы в порядке?
Фьюри поднял голову и посмотрел на нее. У нее были крупные черные глаза, подчеркнутые густыми бровями, черные волосы были забраны в хвост. Белоснежные зубы, белоснежная кофточка, но он в ней не видел чего-то, что было в Герде. Фьюри улыбнулся ей в ответ сквозь слезы:
- Да, все отлично, спасибо, что поинтересовались.
- Вам помощь не нужна?
- О, нет, нет. Спасибо. У меня просто небольшие неприятности на работе, всего-то.
- Ну как скажете, удачного Вам дня! - она двинулась дальше.
- А еще жена умерла.. - процедил Фьюри, потирая кольцо и глядя вслед незнакомке. За ней падали капли и кленовые красно-желтые листья, Фьюри же все продолжал сидеть на лавочке.