Бум подзадержался в этом «бабьем царстве», как с ухмылочкой называла его Гайна.
После «рябиновой ночки», так же выражение хозяйки, когда они горланили песни и даже пытались устроить пляски под них, приговорив не один хрустальный графинчик настойки, Бум и ловец стали «совсем своими человеками». Прижились.
Сади отправили в госпиталь на следующий же день во избежание, как пояснила Гайна, внепланового инцидента с пациентом:
-Мои оголодавшие красавицы могут всё. Особенно, если оно ещё и шавелится. А у Сади, поверь опыту дипломированной медсестры и доктора медицинских наук, это здоровье ох как теперь попрет…. Не надо мне провокаций, так и до революции с анархией недалеко. Да и ты поберегись, мало ль чо.
Но на честь Бума никто не посягал, может потому, что свои права на него четко заявила Ласа:
-Если кто приставать начнёт, мне говори, я ей космы-то повыдергиваю, - громогласно объявила она в присутствии всех на следующее после попойки утро.
Так что Бум купался во всеобщем внимании и ухаживании, совершенно не заботясь о впечатлении, которое производит, то есть даром. Его иногда припахивали на хозяйственных работах, чаще по починке техники. После истории с самолетом, он свои новаторские идеи внедрял осторожно, предпочитая разобраться досконально, зачем в агрегате тот или иной узел, прежде чем его выкидывать.
Несколько раз Ласа устраивала ему побудку ещё до петухов и таскала по полям и лугам, собирая цветочки-лепесточки. Бум оказался к ботанике совершенно не приспособлен, с трудом отличая одно растение от другого. Поэтому больше слушал, какой девясил полезный и когда наступает время сбора чистотела. Девчонка верила в его обучаемость. Она так радовалась, если на вопрос:
-А это что?
Бум угадывал название выростка. Но чаще промахивался и тогда делал вид, что только вот секунду назад помнил, но тут из головы и вылетело. Ласа смеялась и не верила:
- Не знал, да забыл. Какая ж это настурция? Глаза разуй. Ноготки! То есть – календула.
-Видишь, я же помнил, что на «на».
Но чаще он составлял компанию Гайне в её часы приема пациентов днём и алкоголя – ночью.
У целительницы была обширная практика. К ней записывались заранее и приезжали издалека. Брала она за свои медицинские услуги дорого.
-Никакой благотворительности.
Её норма – пятнадцать человек в день, не выдерживалась и постоянно превышалась.
-Работаю на износ, - не без самодовольства комментировала она.
Выдерживала такой темп за счет экономного расходования сил.
- Ну, да. Реальной работы – процентов пятнадцать, остальное – показуха и артистизм. Нельзя же заявить приличную цену за пять минут. Вот и выкручиваюсь. Пациент должен прикоснуться к великому таинству…. Иначе прослыву ленивой и наглой шарлатанкой.
Но бывали и сложные случаи. Буму посчастливилось видеть её виртуозную работу.
Это была девушка, с лицом старухи. Её привезли родственники. Гайна выложилась по полной. Она ставила блокады, обезболивала, поправляла, чистила кровь…. А в конце догнала у ворот и исподтишка вернула родителям часть денег.
-Что это было? – удивился Бум.
-Так, - смешалась Гайна. - Девичья прихоть. Скидка постоянным клиентам.
Вечером за чашкой рябиновки призналась, девчушка и её родители упросили за любые деньги помочь в горе.
-Они говорили, что понимают, что дочь не жилец, но после меня она неделю может жить, как полноценный человек: без боли и без наркотиков. Я согласилась, так что теперь умираем вместе. Никакие нервы не выдерживают. Пожалуй, сегодня я хряпну двойную дозу. Заслужила.
Хотя в последнее время, по словам Ласы, количество употребляемого алкоголя для снятия стресса значительно уменьшилось, но чаепитие с рябиновкой стали почти традицией.
-Нельзя отказываться от хороших привычек. Наоборот, из надо поддерживать, холить и лелеять.
Гайна соглашалась, что уставала, и, соответственно, пила меньше, но благодарила за это ловца:
-Коты ведь лечебные?
Не известно, как лечил ловец, но удовольствие от процедур он получал огромнейшее, буквально вползая под стол – носилки во время операций и диагностики, распластывался и млел. Глаза становились противно - маслянистыми с поволокой, а сам он покряхтывал и поквакивал. Гайна тут же включила его в реестр услуг:
-Это дополнительный источник положительных флюидов. Не забудьте оставить на корм котику.
И оставляли. Никто не спросил: «А чего это ваш засранец мышей не ловит?»
С колдуном Вадием Бум познакомился на пятый день. Обнаружил его ловец. Бум был занят: готовил сложное обертывание для дородной клиентки, попутно объясняя действия ловцу, кот слушал, слушал, и вдруг потянуло его во двор. Это было настолько необычно, что Бум заторопился следом. Со стороны леса за забором бесновался старик. Был он тощ, бородат клоками и лыс головой, одет в домашний халат и тапочки. Недалеко от этого чуда лежал пёс, о которого колоритный старик периодически спотыкался.
-Шалава, - визгливо изрыгал старец проклятья, - ГАдоука, скацына!
Такого богатого арго Буму слышать до этого не приходилось. Он свесился и, открыв рот, внимал деду. Рядом висел и наслаждался ловец.
Меж тем словарный запас у холерического старика закончился и он перешел к активным действиям. В забор полетели комья земли и камни. Один, не самый увесистый булыжник, просвистел рядом с ухом Бума. Только тут старик обратил внимание на аудиторию. Спросил:
-Ты кто, - сделал шаг назад и споткнулся о многострадального пса. Тот в отличие от хозяина был флегматиком и только морду переложил на другую сторону да глаза поплотнее заплющил.
-Я тут гощу, - ответил Бум и перемахнул на другую сторону к деду. Тот с подозрением отнесся к гостю, но жажда общения переборола неприязнь к Гайне. Бум воспользовался этой слабостью и предложил себя в попутчики на обратную дорогу.
Жил Вадий в лесу. Его большой дом, был отгорожен от внешнего мира частоколом. Почерневшее, местами трухлявое и красиво покрытое мхом и протравленное грибком дерево, внушало уважение. Двор был, и, собственно, больше про него сказать нечего. Тщетные попытки хозяина навести порядок, закончились победой сорняков и мусора. Полынь в рост человека пополам с крапивой – вот что делало дом неприступной крепостью, а вовсе не забор, две дыры вместо ворот в котором никого остановить не могли.
-Зимой кабаны приходили, - рассказывал Вадий, - Перерыли всё. Ничего не нашли.
В доме становилось окончательно понятным, что хозяйство вела собака. Под паутиной и шерстью можно было найти что угодно от старых носков до сломанного коммуникатора, который символизировал былые счастливые времена достатка.
- Уютненько, - признал Бум. После стерильности у Гайны, вид на помойку успокаивал.
- Ты бы видел, как тут было, когда я лекарил один…
Когда-то Вадий был единственным целителем и пользовался почетом и уважением у местных поселян, со всеми вытекающими последствиями в виде материальных, но что важнее моральных вознаграждений.
-На руках носили…. Предатели, ренегаты, подонки, - плакался колдун, и тут же спрашивал, - Есть хочешь? У меня сухарики где-то завалялись и сушеные яблоки. Ну, нет, так нет….
После приезда Гайны («такая гаратная была!») все переметнулись к ней, с её чистотой и театральщиной. Не сразу, конечно, тонким ручейком сначала, а затем и мощным потоком.
Вадий решил миром разобраться и распределить сферы влияния, но его под свист и улюлюканье изгнали. И он объявил священную войну за здоровье и пациентов, которую проиграл вчистую. От него отвернулись даже те немногие, остававшиеся верными, клиенты (« вот оно как по уму мараковать в маркетингах»). Поэтому Вадий и живет, доедая остатки былой роскоши, изредка отводя душу хулой и бросанием камней в неприступные стены Гайновской усадьбы.
От обилия пыли и шерсти у Бума чесалось в носу.
-Немного проветрим? – спросил он вежливо Вадия, толкнул створку и ушел вместе с рамой на свежий воздух в крапиву.
-А я и не знал, что они открываются, - сказал Вадий, выглядывая в окно, - Жизнь прожил, а ни разу не додумался так окно открыть. И не мни крапиву, мне из неё щи варить. Рвать можно прямо из дому. Ты, кстати, щей хочешь?
Щей Бум захотел. Долго искали «каструлку», а потом исследовали её содержимое.
-Придется мыть, - сделал вывод Вадий. Бум подумал, что подгоревший клейстер Пирса выглядел аппетитней, и предложил самостоятельно принести воду.
-У меня водопровод, - с укоризной сообщил Вадий, - Только он не работает. Насос сгорел.
Тут уж Бум показал свои таланты. Борщ приготовили не скоро, потому что кроме насоса сгорела и микроАЭС, так что воду добыли из сажелки. Была она мутная, вонючая и с насекомыми, но после системы очистки вполне пригодная для приготовления щей.
-А станцию я завтра починю, а то сегодня поздно уже, - пообещал Бум.
Не успел выйти за отсутствующие ворота, как уткнулся в Ласу.
-Ты что здесь делаешь? Знаешь, кто это?
-Вадий.
-Предатель, - припечатала девчонка.
Бум удивился - не понял, кто кого и когда предал. Оказалось, он и сегодня. Ласа, воспитанная в ненависти к конкуренту, пояснила: Вадий – противоестественное зло, а Бум – неблагодарный предатель. Бум слишком устал в гостях, что бы спорить, так что махнул рукой – думай, как хочешь.
-Ты должен пообещать, что больше туда ходить не будешь, - ныла Ласа, - Иначе тете расскажу.
Вот уж дудки, решил Бум. Приблизительно так и выразился. Признался:
-Мне проще от вас свалить. Могу и не возвращаться.
Хотя возвращаться хотелось. Перспектива жить на одних сухариках и крапивных щах не прельщала.
Вернулись в полном молчании.
Как понял Бум, тайну Ласа тетке не открыла. До обеда он честно отработал на Гайну, а ближе к вечеру, презрев ультиматум Ласы, снова пошел к Вадию.
Тот ждал. Каша в котелке была завернута в тулуп, а на столе красовались новые старые газеты. Бум сказал, что сначала свет, а потом еда. Не успели сделать пробное включение, в дверях нарисовалась Ласа. Уперла руки в боки и свела брови в линию:
-Вот, значит, как?
-Молодец, что пришла. Мы сейчас свет давать будем.
Но тут вышла заковыка – лампочек у Вадия не было, зато водопровод работал и выдавал порционно ржавую воду.
-Чай можно пить без заварки, - покачал головой Вадий.
Ласа от всего отказалась, поджав губы, и сидела посреди комнаты прямая, как палка на единственном приличном стуле.
Каша даже без масла оказалась вкусной, но во рту росла.
Когда на следующий день после обеда Бум снова собрался к старому колдуну, Ласа увязалась за ним, прихватив много разнообразного инвентаря и немного продуктов.
К уборке подошла радикально, заставив вынести из комнаты всё и ни в коем случае не возвращать:
-Утилизируйте как-нибудь.
Вадий откровенно терпел это безобразие ради Бума.
-Ой, огайно-то всё будет, - цедил он, - Каб не ты, дал бы зашей, что б ухлынула.
-Это выкинуть, - командовала Ласа, засовывая нечто в мусорный пакет.
-Куда? - возмущался колдун, - Положь на место утиральник.
-Это не может быть полотенце, - не соглашалась Ласа. - Оно даже половой тряпкой быть не может. Негодь!
-Годь! Добра годь! Поначе того, чем ты моешь.
-Давай выкинем, - тихонько рекомендовал ему Бум, - А потом ты назад принесешь.
-Я всё слышу, - крикнула издали Ласа.
-Вот ведь чуть у гадовки, - махнул рукой Вадий.
А после уборки ели кашу с постным маслом.
-Какое подвернулось, - извинялась Ласа.
-Ладно, хоть не машинное, - успокаивал Бум.
Вадий сидел насупленный:
-Припёрлись гости, незваные – нежданные, всё намыли – надраили. А меня спросили? – но жевал с видимым удовольствием и после простил:
-Хрен с вами. Налетели вороняты, из старого воровины вьют.
Недовольство Вадия можно было понять, вычищенная комната выглядела неуютной и убогой. Сразу бросились в глаза отсутствующие занавески, истертые полы, дряхлая мебель…
-Вот, - удовлетворенно говорила Ласа на обратном пути, - Сделали хорошее дело, и ходить к нему больше не надо.
Но Бум сказал, что он никаких добрых дел не планировал и ходил к Вадию исключительно потому, что ему это нравилось. А её собственно никто ни о чем не просил и если она не хочет, то может компанию дальше не составлять.
На следующий день они снова пошли к колдуну вдвоем. Но тот, что бы больше в доме ничего не делали, предложил «кой - чего казать».
Так Бум и Ласа узнали о существовании маленькой полянки посреди полынных зарослей на заднем дворе.
На крохотном, расчищенном вручную, пятачке стояли деревянный топчан, на который уселись Бум, Ласа и ловец, стол и кресло. Пес предпочел отлежаться под лежаком. Сам хозяин ускакал в полынные кущи с необыкновенной прытью, где долго боролся с деревьями, комментируя процесс («что ж тебя, зараза, заело») и вернулся с орясиной.
-Я тут не баклушничал, а изучал натуру человека. Сильно преуспел.
Разломал с помощью Бума палку в нескольких местах
-Это кость.
Закрутил остатки в одеяло:
-Это – плоть.
Бум и Ласа, затаив дыхание, следили за манипуляциями Вадия, который орудовал вслепую тонкой длиной иглой.
-Мой метод не имеет аналогов. Уникальный, одно слово – уникальный…. Состав клея сам разрабатывал. Смотрим.
Бум восхищенно поцокал языком: он переломов даже следов не осталось, а ведь щепки не были сложены сколько-нибудь упорядочено.
А ещё через пару дней приехали, вернее, прилетели Хан и Гид. Некоторое время с криками «стой, поганец, ишь, каникулы себе устроил» гоняли по двору Бума, а затем напились с Гайной «за встречу» в хлам.
Часов в девять, когда целительница и гости уже лыка не вязали, супружеская чета, которая неделю назад привезла Бума, прибыла с новым пациентом - мальчонкой, лет восемнадцати от роду. Как сообразил Бум, старшеньким наследником специалистов по капусте.
-Как он туда рукой попал – не понимаю. Всегда же так осторожно работал на молотилке… - бормотал отец. Мать даже отвечать на этот бред не стала. Парень лежал серый, цвета бумаги низшего качества, в том же прицепе.
-Заносите, - коротко каркнула из окна Гайна.
-Не заносите, - тихонько посоветовал Бум, - Если хотите спасти руку – не заносите.
-А что делать?
Тут Бум и признался про старого колдуна.
-Гайна боль снимет и к операции подготовит, но лечить традиционным методом его будут в городе. А Вадий склеит кость в лучшем виде, завтра сможет рукой двигать, только отек останется.
Отец загорелся, но мать настаивала на традиционном методе:
-Мало ли что этот сумасшедший старикан выкинет.
-Смотрите сами. Если перелом очень сложный, руку можно и потерять, - пожал плечами Бум. Тут специалист по капусте решился:
-А ты за свою алкоголичку подпишешься? У меня каждая рука на счету. Поедем к колдуну, вдруг Бум правду говорит.
Они развернулись и, руководимые Бумом, потому что дорогу никто не помнил, поехали.
Мать, после того, как отец принял решение и взял на себя ответственность, не возмущалась, но цедила что-то, поворачивая руль, про отсутствующий здравый смысл мужского племени.
Условная чистота, наличие освещения и водопровода («даже у этого хрыча вода в доме есть, а ты никак провести не можешь») сыграли положительную роль.
Вадий совершенно буднично, будто перед ним не сложный перелом, а его тренировочная орясина, осмотрел пациента и выгнал всех вон.
Операция ещё не подошла к концу, а у ворот появилась Гайна, Хан и Гид. Вела всех зареванная Ласа.
-Так за мою доброту платишь? – зло и пьяно наехала Гайна.
-Да что тут происходит, - миролюбиво спросил Гид и получил солидную порцию мата вперемежку с обвинениями.
-Какого змеюку на груди пригрели. Мы ему и стол, и доверие оказали. Кота хотели кастрировать, что б с нами жил, а он…. С-су-ука.
-Ну, с котом вы погорячились, - скорбно промычал Хан.
-Выпьем? – предложил Гид, - За, так сказать, благополучное разрешение конфликта.
Но Гайна презрительно от рябиновки отказалась, вылив ушат помоев на головы всех присутствующих. От пережитых волнений и несправедливого оскорбления не выдержала мать. Так целительница узнала, что есть люди, у которых глотка лужёней, чем у неё и от этого разрыдалась. Гид рявкнул, что больному покой нужен, и он его обеспечит, после чего мужественно влил в себя стакан и увел Гайну проплакаться куда-то в кусты.
-Я не вернусь, - мрачно заявила Ласа, - Я у дедушки останусь.
Но трактористка не согласилась с таким решением, потому что без Ласы у Гайны «мозг совсем вынесет»:
-А за Вадием я присмотрю.
Светало, когда колдун закончил операцию. Рука старшенького была страшная, синюшная и вспухшая, но целая….
Гид ждал всех рядом с самолетом.
-Мы улетаем. И очень быстро. Ловца и пожитки я уже упаковал.
Ласа тут же назвала всех трусами, потому что они не дождались, пока Гайна проснется и не попрощались по-человечески:
-Даже Вадию «до свидания» не сказали.
Но Гайна, укутанная в плед, сама умудрилась выползти на воздух. Глаза её снова были на мокром месте.
-Откуда она всю эту сырость берёт? - озвучил общую мысль Хан.
Гид приобнял целительницу и что-то зашептал ей на ушко. Появился Вадий с четой специалистов по капусте на их тракторе
-Как видишь, - заметил Хан Ласе, - Весь зверинец в сборе.
Трактористка неловко сунула Буму странный блестящий блин:
-Времени, что-то путное приготовить, не было, но я заметила, что тебе понравился наш фонарь. Держи.
Блин, если его взять за кольцо и тряхнуть, разворачивался в тот самый круглый, светящийся розовым, шар.