Как Люська Мамалыгина худела в полнолуние

Ольга Аль Каттан
Она худела и в другие дни и месяцы. О диетах знала все и даже больше. Испробовав на себе  раздельное питание,  разгрузочные дни, подсчет калорий и т.д., результата как такового не получала.
Манящие 90-60-90 мучили ее во сне и наяву. Люська злилась из-за своей широкой кости и уже подумывала вырезать пару ребер, чтобы сузить талию.  Про полнолуние узнала как-то совершенно случайно, подслушав разговор в столовой.
 Две толстые тетки, наперегонки поглощая котлеты с блинчиками, делились своими методами похудения.
Разговор переместился на тему глистов.
 - … и вот рыбий жир  берешь и пьешь.
- Не рыбий, а касторку! Наша заведующая  так чистила себе организм, заодно и глисты вывела.
-  А самый смысл пить "это" в полнолуние, -  раздался шепот  за соседним столиком, - Эффект потрясающий! Как у  куколки будет фигурка!
Дамочки  вместе с Люськой обернулись. Многозначительно и очень понимающе им подмигивала женщина бальзаковского возраста стройной комплекции. И в эту минуту Люся решила - худею в полнолуние! До победного конца. Отступать больше некуда.
 Никому ничего не сказав, она снова села на диету. Чтобы поразить в самое сердце  офисных и не офисных мужчин неземною своей красотой, то бишь, худобой - в стиле Кейт Мосс.

Вобще-то Люська была нормальной стройной девушкой тридцати лет, но вот с женихами не везло ей ужасно. Всему  виною был лишний килограм (в это она свято верила с тех пор, как ее бросил жених Петя).
Этот мерзкий  киллограм выпрыгивал на Люську  из зеркального отражения  и орал ей в ухо: "Жиртреееест!". И смеялся гробовым голосом, издевательски и бесстыдно. В ночи  просыпалась она  в холодном поту, шла на кухню, жевала  меланхолично кусок колбасы. Но  после колбасы успокоение не приходило, а совесть назидательным голосом читала мораль про вредность котлет и полезность сырой капусты.
Квартира Люськи была завалена всевозможными  женскими журналами, в которых юные худосочные красотки рассказывали про свои успехи и толпы поклонников, щеголяли нарядами от кутюр, выставляли на показ тощие ляшки и плоские зады, нагло при этом ухмыляясь.
На работе своими планами она  по секрету поделилась с подругой по несчастью -  секретарем Аллочкой, дамой в самом соку и пышнотелости. Алочка  мрачно взглянув на третий пончик, дожевывала второй.
- Ну ты сильна! Восхищаюсь!
- Только никому не говори, - попросила Люська.
- Да я могила! Может, вдохновлюсь твоим подвигом, и тоже.. того...  завяжу с пончиками.  - Завязывай, Алусик, а то всех мужиков тощие швабры расхватают! Вон, глянь, Машка, вторую неделю только у нас работает, а уже роман с двумя закрутила, потому что худая, зараза.
Секретарша насупила брови на проходящую Машку и откусила третий пончик.
Естественно, к концу рабочего  дня весь офис уже был в курсе, что Мамалыгина села на секретную кремлевскую диету, на которой сам Брежнев сидел. Голодает по Малахову, который лично (по крупному блату)  разработал ей курс очистительных процедур. Выпаривает третий день  по его рецепту мочу для компрессов и коктейлей. И вообще она уже давно  стала сыроедом, как Дэми Мур.

- Ну что, Мамалыгина, совсем  мамалыги объелась, куда тебе худеть? -  удивленно оглядывал фигуру Люси зам.начальника отдела кадров, - кожа да кости. Тебе наоборот, наращивать мясо надо.
- Спасибо, Дмитрий Никифирович, - зарделась Люся, - это вы мне льстите.
- Правду говорю! Вы, девки,  как ненормальные все. Вот, моя дочь тоже с ума сходит: то  морковку грызет, то на воде сидит и траву какую-то пророщенную жует(гадость жуткая, сам пробовал),  то клизмы себе с утра до вечера ставит, в туалет не попадешь!
- И как, помогает, - заинтересованно спросила Люська.
- А.., - махнул рукой Дмитрий Никифорович, - какой была, такой и осталась.
- Худой? - не отставала Люська.
- Нет,  дурой! Она у меня в теле, крупнее тебя.  Худеет-худеет,  а потом, как бешеная, торты ест. И плачет.
Задумчиво шла Люська по коридору, представляя, как несчастная девушка пожирает бисквитный торт, и крупная слеза, стекая по ее лицу, капает на крем.
- Люсьен, очаровательница, это правда? - оборвал ее размышления охранник фирмы Коля.
- Что, правда?
- Ты худеешь? Зачем?
Повисла тишина. Люся пыталась ответить на вопрос. А  правда, зачем?
- Надо,- грозно сказала она  и отправилась на остановку.
Было 7 вечера, когда Люся  открыла холодильник. Там, на пустынных полках лежал огрызок усыхающего сыра, стояла жалкая кастрюлька  супа из овощей, 2 гнилых помидора взывали о помощи, кефир и йогурт горделиво блистали своими мини-каллориями и были тут же выпиты.
Пошел третий день  диеты. Вялость, сонливость и злобная ненависть ко всем гражданам, кто двигал челюстями в жевательном рефлексе, накрыли Люську сегодня с особой силой. Она включила телевизор.  Как по заказу -  в  сериале на званом обеде собралась толпа людей. И все эти негодяи и подлецы  жрали!!!
" Сто процентов,  жуют бутафорскую курицу. Как не естественно  блестит зажаренная кожица. И отбивная - словно резины кусок. Фу! А торты из папье-маше.
Или… настоящие? Ишь, как  крем эта собака худая слизывает".
"Собакой" оказалась совсем не собака, а худая актриса, которая со скоростью света поглощала  крем с торта, соблазняя попутно  какого-то мужика.
- Что, жиртрест, завидно? -  издевательски улыбнулась актриса Люське и с проворством вампира вгрызлась в нежное суфле.
Люська задохнулась от негодования и выдернула шнур из розетки.
Во сне она бежала за колбасой на ниточке, выдергивала патлы противной  актрисе и обмазывала себя тортом.  А потом...  сама слизывала его  с себя... это было божественно...
Утром, выпив горький кофе без сахара и прожевав овсянку на воде, она отправилась на работу.
Споткнувшись в дверях и ударившись головой о косяк, Люся мрачно смотрела на охранника.  День "задался".
- От голода уже шатает, а ну как помрешь? - участливо поинтересовался Коля.
Навстречу бежала Алочка, грызя сухую баранку. В поддержку подруги она иногда ела не пончики. Но и баранка манила Люську своим блеском и вкусом ржаного хлеба, поэтому   зажмурилась голодающая от греха подальше.
-  Сегодня полнолуние, - радостно провозгласила Алочка.
- Ах, я чуть не забыла, от диеты мозги сохнут, - схватилась за голову Люся.
- А что будет? - заинтересованно оживился охранник.
- Тебе ничего не будет. А для нас, это день "икс", - загадочно сказала Алочка.
Весь день Люська бегала по офису, на обед съела диетические хлебцы, кефир и салат из огурцов.
 Алочка со стыдом  в глазах ела колбасу. Душа ее рвалась от боли, глядя, как подруга жует петрушку. 
На остановку  шагали вдвоем, обсуждая план действий на эту ночь. От Алочки пахло колбасой. Люська старалась не дышать, чтобы не грохнуться в обморок.
- Я так и не поняла, касторку или рыбий жир лучше?
- Кастроку! От рыбьего толстеют, ты что..
- А потом?
- Ждать.
- Долго?
- Время покажет.
Они разбежались по своим автобусам, продолжая обдумывать детали события.
Наступила полночь.  Луна огромной желтой сырной головкой лоснилась на небе. Люся вышла на балкон, воровато оглянулась, перекрестилась на луну и выпила залпом  стакан касторки. Опустевшая «тара»  полетела с 8 этажа в кусты. Люська ждала. Ее ожидания оправдались. Туалет дружественно распахнул перед ней двери.
Каждые 15 минут она бежала присесть на унитаз. Выползала, пила воду и снова бежала. "Чистка организма началась. Сейчас и прыщи все сойдут", - ликовала Люська.
Сначала она радовалась. Но спустя 3 часа былой оптимизм куда-то испарился. Она заснула на унитазе, а проснулась в 6 утра от звонка Алочки, которая выпила-таки рыбий жир. В ожидании очистительно- слабительного эффекта Алочка провела всю ночь на кухне у холодильника,  с компьютером в обнимку, выставляя свои  фотки в "Одноклассниках".  Эффекта от рыбьего жира не случилось. Зато  фотки в купальнике с 5 размером груди   имели бешеный успех.
Люська сползла с унитаза, искупалась и поплелась на работу. Охранник с жалостью посмотрел на ее синяки под глазами и предложил кофейку с шоколадкой.
"Кругом одни фашисты", - подумала Люська, и злобно оскалилась.
Есть  она  хотела так, что аж искры в глазах сверкали. Но боялась, т.к. на работе туалет был маленький, и долго в нем не просидишь.
Заподозрят. Сбегутся всем отделом  во главе с начальством. Она представила, как ее хладное тело выносят на руках из туалета, Аллочка рыдает и  что-то жует.
Она легла на стол и задремала. И вдруг в нос  нокаутом ударил  запах свежей сдобы. В кабинет зашла ее подруга с булкой в зубах. Люську перекосило.  О, как же она  ненавидела сейчас свою подругу. С какой бы радостью схватила бы ее за плечи, тряханула со всей силы и  выбила изо рта эту булку. А потом  в один укус  впилась в это свежее, рыхлое, нежно-сладкое сдобное совершенство. Сжав челюсть и пытаясь не побить Алочку,  она выскочила из-за стола  с воплем Чингачгука, и бросилась  в коридор. Булка выпала изо рта секретарши.   
Кое-как дожив до конца рабочего дня, Люська приехала домой и побежала в супермаркет.
Три сумки продуктов оттягивали руки, но счастье в перемешку с животным голодом переполняли душу. Она бежала рысцой к дому, на ходу доставая пластиковую коробочку с  крабовым салатом, оглянулась по сторонам и решила снять крышку. Крышка не снималась, она сдернула ее зубами, достала одноразовую вилку, и только собралась попробовать салат, как из-за угла показались соседи. Салат ретировался в пакет. Люська шла, сглатывая слюну,  размышляя, будет ли видно в сумерках, как она ковыряет вилкой крабовую палочку, и не помешают ли пакеты засовывать в рот еду на ходу?
По закону подлости навстречу шли люди, Люська незаметно оторвала кусок от батон, засунула голову в кулек и быстро прожевала хлеб. В желудке еще больше засосало. Войдя в подъезд, она остановилась у лифта и прислушалась. Было тихо. Ее трясло.
Зубами сорвав крышку,  с остервенением накинулась на салат. Это был нектар...
Нет, манна небесная... Она кусала батон, глотала салат и вдруг входная дверь подъезда  заскрипела. Люська бросилась вверх по лестнице с кульками в одной руке, салатом в другой и вилкой в зубах. Сердце ее билось так сильно, что, кажется, было слышно даже на улице.
Люди вызвали лифт и уехали. Люська стояла на 2 этаже и доедала салат, оглядываясь по сторонам. Острое, ни на что не похожее наслаждение от пожирания грязными руками в грязном подъезде салата из пластиковой  коробочки одноразовой вилкой - было сродни с фейерверком. Это был аппогей, апофеоз счастья!  Счастье сытости, сытость радости переполняли  ее существо. Она все еще прислушивалась к звукам, как  вдруг увидела в темноте чьи-то глаза.
"Такого позора  не пережить. Заколю свидетеля вилкой",  - пронеслось в ее голове. Из темноты вышла черная кошка, обнюхала кульки с едой, и снова ушла в темноту.
Счастливый человек, Люська Мамалыгина спустилась на 1 этаж и вызвала лифт. Полнолуние закончилось. И диеты тоже.