I hurt myself today
To see if I still feel
I focus on the pain
The only thing that`s real...
(c) Gregorian, „Hurt“
События из жизни Некроманта, произошедшие незадолго до первой госпитализации и диагностирования шизофрении. Главному герою недавно исполнилось 20 лет, он еще учится на дневном отделении Гуманитарного Института в Таллинне и проживает в общежитии.
Резкий порыв ветра обрушил на оконные стекла целые потоки дождя. Немного влаги просочилось сквозь старые рассохшиеся рамы и потекло по неровному подоконнику. Некромант чертыхнулся и отправился на кухню за бумажными полотенцами: только не хватало залить соседей снизу… Юноша, большую часть времени проживающий на хуторе в пустынной, заболоченное местности, чувствовал себя в городской квартире связанным по рукам и ногам. Все было непривычно: и тесные помещения, и картонные стены, и бесконечные препирательства с соседями. Только отчаянное желание вытащить заклятого друга из очередной депрессии заставила его прийти сюда столь поздно, в кошмарную непогоду. А может, просто желание указать услугу своей безвременно ушедшей сестре…
Смоки познакомила его с Райво за год до собственного исчезновения. Эстонец по национальности, парень с детства воспитывался матерью-русской и даже пару лет прожил в Ивангороде у бабушки с дедушкой по материнской линии. В результате по-эстонски он мог разве что связать пару слов, о чем особо не сожалел. Во времена знакомства с Некромантом он проживал на съемной квартире в столице с двумя товарищами и работал с ними же в строительной фирме. Именно к нему направилась Смоки, когда жизнь в отчем доме сделалась невыносимой. Некромант никогда не задавался вопросом, в каких отношениях состояли его сестра и Райво – это не имело значения. Главное то, что у Райво и Смоки, и сам Некромант несколько раз укрывались во время психозов отца и наездов родственников. Однако, было похоже на то, что теперь сам Райво нуждался в определенной заботе.
Вот уже два года минуло с того дня, когда Некромант в последний раз видел сестру, и неожиданный звонок матери Райво был подобен насыпанной на рану соли. Ведь все, что он мог сделать для того, чтобы найти Смоки – приходить на площадь в одном из их немногих общих сновидений. Обычно площадь была пустынна, в редких случаях мимо проходили вполне отчетливо видимые люди, лиц которых, однако, было не различить. В последний раз, когда Некромант появился в этом месте, дома, окружающие площадь оказались разрушены до основания, а сквозь многочисленные трещины в асфальте пробивалась трава. Некромант знал, что ничего не выяснит о судьбе сестры по одной простой причине – она этого не хотела. Он чувствовал, что в попытке огородить его от боли она предпочла исчезнуть, стать одной из призрачных безликих теней на задворках осознанных снов – чтобы он ничего не узнал о постигшей ее участи и не смог обвинить во всем себя. Порою Некроманту казалось, что она посылает ему неочевидные сообщения – однажды он увидел перед собой темноволосую девочку, одетую в старую одежду сестры, в дрогой раз он вспомнил о Смоки утром, а к обеду пришли их общие друзья из лесничества… Где бы не была сестра, она всегда старалась поддержать Некроманта, хотя он ни разу не пытался ее призвать и заставить появиться. Юноша никогда не применил бы свои способности против воли близкого человека.
Мать Райво позвонила в середине дня, когда измученный ночным бдением и монотонными лекциями Некромант поглощал в коридоре учебного корпуса третью чашку черного неподслащенного кофе. Раньше он только раз встречал эту женщину почти не запомнил. Мать Райво извинилась и спросила, не мог бы Некромант зайти сегодня вечером к ее сыну. Она назвала адрес – не тот, по которому Райво проживал с друзьями. Оказалось, что вот уже два месяца он находится у матери. Год назад он поступил в Таллиннский Технический Университет, но сейчас взял академический отпуск, время от времени подрабатывал, ремонтируя на пару с одним из старых приятелей квартиры… Куда больше беспокойства матери доставляли перемены, произошедшие с сыном в последнее время. И ранее не слишком разговорчивый, Райво окончательно замкнулся в себе, мог неделями не выходить из дому – а потом пропасть неизвестно куда на несколько дней. Большуя часть времени он проводил за компьютером, но матери не удалось выяснить, чем он занимался. А пять дней назад Райво пытался покончить с собой. Парень попробовал повеситься на куске толстого кабеля – спасло то, что он воспользовался крюком, вбитым в стену над дверным проемом. Крюк вылетел из отсыревшей и крошащейся стены и обрушился с кусками штукатурки. Райво придушило, но он остался жив, и был в полуобморочном состоянии обнаружен старшим братом, проживающим в соседней квартире и зашедшим за продуктами. Врача вызывать не стали, объяснять причины произошедшего Райво наотрез отказался, пообещав, впрочем, больше на себя рук не накладывать. На следующий день Райво куда-то собрался. Родственники решительно отказались его выпускать из квартиры, пока он не сообщил, что хочет навестить своего старого друга, живущего на востоке страны и не дал номер Некроманта. Райво обещал вернуться послезавтра к утру, и сдержал слово – но дома он ни с кем не заговаривал, почти не выходил из комнаты, отказывался от пищи и воды. Райво не возражал, чтобы мать заходила в его комнату, но никак не реагировал на ее присутствие. Он либо сидел перед монитором, либо лежал на не разобранном диване. В довершении ко всему, мать случайно встретила в городе свою добрую приятельницу, которая поведала, что видела Райво в Таллинне - предположительно в то время, когда он должен был находиться в гостях у товарища. Знакомая не могла ощибиться – она прекрасно знала Райво в лицо, к тому же, как ей показалось, парень повел себя странно – только заметив ее, свернул в узкий проход между домами и скрылся. В полном замешательстве женщина решила позвонить по номеру, которым ее снабдил сын.
Некромант, безвылазно проведший последние две недели в общежитии, сказал уклончиво, что он виделся с Райво, и согласился приехать, хоть друг проживал на другом конце города. Уже на выходе из комнаты ему пришла в голову мысль захватить с собой старую сумку сестры, в которой хранились ее избранные фотоотчеты о старых поездках и встречах. Когда-то Смоки занималась фотографией, некоторые из ее работ были опубликованы в местном еженедельнике в качестве иллюстраций к статьям. Но незадолго перед исчезновением сестра забросила фотографирование. Когда она покинула семью, отец какое-то время не обращал на отсутствие дочери никакого внимание – пока нагрянувший дядюшка не учинил скандал. В результате множество вещей Смоки, ее фотографий и рисунков отправилось в костер вместе со сметенными со двора листьями, осталолись лишь четыре альбома, хранившиеся на чердаке, занимаемым Некромантом. Первый из них представлял подробный дорожный фотодневник, который сестра вела во время поездки автостопом по России. На страницах этого альбома было множество фотографий незнакомый Некроманту людей, и юноша пару раз пытался определить по изображению, что это за личности. Однако привычный транс оба раза закончился судорогами и болезненными картинами автокатастроф, после чего Некромант отказался от идеи проследить путь сестры. Другие два альбома являли собой собрание фотографий разных достопримечательностей Эстонии – староверческие кладбища на южном берегу Чудского озера, целый сет, сделанный на островах, снимки эстонок в национальных костюмах на сельской ярмарке, церкви, дома-музеи известных писателей начала прошлого века, города, мосты… В последнем альбоме на двадцать четыре фотографии был единственный фотосет на морском побережье под обрывом с участием самой Смоки: сестра на скалах, с развивающимися по ветре волосами, она же – с сигаретой в профиль, изображение следов на песке… Несколько эротических фотографий… Собственно, из-за последних альбом и хранился у Некроманта на потолочной балке, вместе с другими наиболее значимыми предметами: так было надежнее. Перед тем, как переехать в столичное общежитие, Некромант передал большую часть этих вещей на хранение знакомому, знающему о его таланте и долгое время навязывающему себя в ученики. Хранение вещей позиционировалось как практика и ответственное поручение, данное учителем – Некромант с трудом смог удержаться от смеха при виде торжественно-испуганного выражения на лице своего так называемого последователя, принимающего тяжелый запечатанный пакет. На самом деле многие из предметов принадлежали некогда Смоки и потеряли всякий смысл, когда она пропала – как то старый, черно-белый фотоаппарат, доставшийся еще от деда, пара ее любимых книг и несколько безделушек. С собой Некромант забрал только фотографии.
Звонок глухо раздался в коридоре: казалось, квартира пустует. Однако, тут же послышались быстрые шаги, и мать Райво открыла перед Некромантом дверь. Выглядела она встревоженной и больной, одежда измялась, волосы растрепались. Некромант тихо поздоровался и осведомился, как дела. Женщина вздрогнула и пригласила его на кухню. Не спрашивая гостя, она налила чай. Юноша опустился на колченогий табурет у стола и сжал горячую кружку в ладонях, чтобы согреться: похолодало резко, и Некромант не успел обзавестись перчатками.
Мать Райво монотонно рассказывала о самочувствии сына, но в ее словах не было ничего существенно нового. Некромант в несколько глотков осушил кружку и отправился в комнату друга.
Помещение было достаточно просторным: напротив двери вдоль стены стояли книжные стеллажи и комод, у окна примостился компьютерный столик. В комнате также присутствовали кровать и раскладное кресло – судя по всему, им частенько пользовались оставшиеся ночевать товарищи. Хозяин комнаты ничком лежал на кровати, тело его было частично укрыто серым шерстяным одеялом. Райво приподнял голову, когда Некромант его окликнул, и криво улыбнулся. Видно было, что парень страшно осунулся и побледнел. Некромант не стал спрашивать, что происходит: вместо этого он сел на корточки у кровати и осторожно повернул голову Райво так, чтобы можно было без помех смотреть ему в глаза. Ресница того затрепетали – казалось, веки сейчас опустятся, однако, глаза его остались открытыми. Если бы кто-то наблюдал данную сцену ос стороны, он бы заметил, что из темно-карих глаз лежащего на кровати молодого человека пропал блеск – взгляд остановился и словно бы подернулся тонким льдом. Некромант же, казалось, вовсе не замечал этого: тот, кого иные назвали бы волшебником, сидел с отсутствующим видом, подобно обломку скалы. Обычный человек мог бы решить, что в комнате нет никого живого, подобный Некроманту увидел бы, пожалуй, что перед ним спит непробудно чей-то отравленный горечью предательства дух.
«- Позволь мне разделить твой сон». За долгие годы практики Некромант научился растворяться в собеседнике, до такой степень, что собственные воспоминания стирались, а окружающий мир представал совершенно иным, увиденным чужими глазами. Не важно, были ли то глаза человека, или всевидение духа. Он научился обходить сопротивление сознания, не меняя его. Возможно. Некромант сумел бы освоить и внушение собеседнику собственных мыслей, но надобности в этом не возникло ни разу. Юноша оставался сторонним наблюдателем, молчаливым свидетелем событий, о которых не помнил порою даже их обладатель. Кроме того, пролистывая чужую память, юноша с абсолютной достоверностью проживал эмоции того, с кем увиденное произошло в реале. Он мог испытывать как радость, так и невыносимую боль, и, чтобы отстраниться от нахлынувших чувств и восстановить душевное равновесие, требовалось какое-то время. После того, как Некромант прожил таким образом гибель молодой женщины, подвергнувшейся нападению и насилию, на его теле появились стигмы – порезы и кровоподтеки, не сходившие несколько дней, кроме того, появились симптомы сотрясения мозга. После того случая юноша пытался научиться курить, но табачный дым вызвал удушье и потерю сознания. Блуждая в сером липком тумане, он увидел того, кого хотел видеть меньше всего – брата отца, неоднократно издевавшегося над ним в детстве. Старик плохо кончил – в состоянии алкогольного опьянение заснул в машине со включенным мотором и задохнулся в угарном газе. Судя по тому, что увидел Некромант, дядя так и не смог выбраться из тумана. С той поры Некромант предпочитал для успокоения медитации и длительные прогулки по пересеченной местности.
…………………………………………………………………………………………………….
Некромант склонился над неподвижным парнем, и тот никак не отреагировал на его присутствие. Бледное лицо распростертого Райво напоминало гипсовый слепок, и было сложно понять, дышит ли он. Маг закрыл глаза и бережно сжал пальцами виски друга. Пол вырвался из-под ног, и комната исчезла.
Следующее, что увидел Некромант, был морской берег: хаос из нагромождений камней, выбеленных соленой водой древесных стволов, мусора и водорослей. К каменистому пляжу подступали густые заросли, над которыми возвышалась сорокаметровая отвесная стена глинта. Судя по всему, маг оказался на участке северо-восточного побережья Финского залива. Некромант сделал шаг вперед и едва не поскользнулся на вышедшем на поверхность пласте синей глины, размытом водой. Еще мгновение – и на него налетел вихрь из ветра и звуков, маг почувствовал запах разлагающейся тины и услышал пронзительные крики чаек: видение стало цельным. Подобные приходы были для юноши обычным явлением, он знал, что должно произойти нечто, проясняющее ситуацию, потому был предельно внимателен и сосредоточен. Однако, ничего не менялось, лишь пара крупных чаек приземлилась на тонкой полоске песка по левую руку от мага. Некромант вздохнул и начал пробираться по камням в восточном направлении. Идти было сложно – парень остановился, прикидывая, нельзя ли разуться и двигаться по отмели, но по всему мелководью виднелись подводные камни. Некромант вновь повернулся к берегу и вздрогнул от неожиданности: перед ним стоял Райво, с трясущимися губами и лицом, бледным как мел. Одежда на нем была мокрой и изорванной, на рукавах темнели багряные пятна.
- Что случилось? – ровно спросил Некромант, но Райво не мог говорить – он упал на колени и закрыл лицо руками. Маг опустился на камни подле него и слегка обнял за плечи, стараясь успокоить. Некромант принялся тихо напевать на древнем славянском наречии, и через несколько минут по телу Райво пробежала дрожь. Парень поднял глаза – взгляд его сделался осмысленным, - встал на ноги и, схватив Некроманта за руку, потащил его вперед.
Узкая кромка песка, отделяющая водную гладь от прибрежных камней, исчезла окончательно: теперь волны разбивались об обкатанные веками приливов и отливов валуны, делаю низ каменной гряды опасно скользким. Путники поднялись выше на пару метров, однако, идти легче не стало, приходилось прыгать с камня на камень, причем, большинство из них лежало неровно, а острые грани выступали вверх под самыми неудобными углами. Очевидно, эти глыбы были нарочно свалены здесь людьми – скорее всего, при попытке построить мол, - сверху вдоль камней тянулась настоящая каменная стена в полметра толщиной. Некромант попробовал было идти поверху стены, но быстро отказался от своей затеи – то и дело ровная поверхность исчезала под разросшимся кустарником и поваленными штормами деревьями. Склон выше сплошь зарос непроходимыми папоротниками, которые перемежались осыпями и синими полосами глины: Некромант знал по опыту, что в нее можно провалиться по колено. Не оставалось ничего другого, как продолжать путь по камням.
Райво, отпустивший руку спутника, вырвался теперь далеко вперед. Он достиг песка, когда Некромант еще одолевал каменную полосу. Когда маг спрыгнул с последнего обломка гранита на мокрую гальку, его товарищ уже скрылся за валявшимися по всему берегу стволами деревьев: их ветви и корни, белые и сухие, вздымались выше человеческого роста. Там, где на корнях чудом держались комья земли, во всю зеленела трава и даже цвели мелкие желтые цветочки.
Некромант перешел на бег. Он слышал шум шагов Райво и его сбившееся дыхание, но не видел самого парня из-за протянувшихся до неба ветвей. Вдруг наступила тишина. Маг замер, затем сделал несколько крадущихся шагов. Из-за бурелома, за которым скрылся Райво. Не доносилось ни звука. Некромант присел и, опираясь рукой о камни, выглянул из-под толстой ветки. Перед его взором открылась небольшая площадка у подножья довольно крупных скал, покрытая перемешанными с мелкими камушками песком. Перед магом неподвижно лежал крупный волк, в его распахнутых желтых глазах отражался свет заходящего солнца. Некроманту хватило одного взгляда, чтобы понять, что зверь мертв. Он подошел к телу и попробовал немного повернуть его – так, чтобы мокрый песок не набивался в раскрытую пасть. Тело не поддалось с первой попытки. И понадобился более сильный рывок, чтобы сдвинуть его с места. Судя по всему, хищник умер уже давно и успел окоченеть, а следы волка смыло водой. Оставалось лишь удивляться, что тело еще не сделалось добычей чаек.
Вся обстановка – теплый летний вечер, мертвый волк на берегу, исчезнувший друг – казалась странной, даже нереальной. Если только… Мысль, пронзившая некроманта, была невыносима. Он резко вскочил и, в два прыжка одолев площадку, вспрыгнул на ближайшую скалу. ОН взбежал еще выше и окинул взглядом окрашенный золотом заката берег. В той стороне, откуда они пришли, по песку тянулся один – единственный след, и у Некроманта не возникло сомнений, отпечатки ног на песке принадлежат ему самому. В другой стороне, у самого горизонта, что-то темнело. Маг двинулся по берегу, его сердце глухо билось.
Стоило юноше подойти ближе, как его оглушил гвалт чаек. Птицы заметили его и с криком поднялись в воздух. Но далеко не улетели, а расселись на камнях, явно ожидая, когда незваный гость их покинет и можно будет продолжить прерванную трапезу. Некромант смог разглядеть предмет. Привлекший его внимание. То были тела двух мужчин, страшно разорванные и покалеченные. Камни под ними были сплошь покрыты запекшейся кровью. Было видно, что смертельные раны нанес зверь: у одного из погибших разорвано горло, второй, очевидно, принял смерть, когда атакующий хищник сбил его с ног – голова, вывернутая под неестественным углом, покоилась на залитом кровью зазубренном камне. Лицо мужчины было изуродовано острыми клювами птиц. И глазницы его были пусты. В руке мужчина сжимал обломанный стилет. Некромант присмотрелся – оружие было отковано из серебра, обтянутая черной кожей рукоятка инкрустирована синими камнями. Где, где он видел этот стелет раньше?..
По всему было видно, что, защищаясь, мужчина успел применить свое оружие. И все же, зверь сумел покинуть место сражения. Интересно, успел ли он перед смертью вновь обернуться человеком? Некромант почувствовал, что конечности его наливаются усталостью. Но куда более тяжелым грузом было осознание того, что битва проиграна: теперь он мало чем может помочь своему другу. Теперь Райво – человек уже не станет прежним… Некроманта пробрала дрожь. Когда он на миг соприкоснулся с чувствами друга, ощутил черную воронку отчаяния, открывшуюся в его сердце. Впрочем, отсутствие надежды на благополучный исход – еще не повод сдаваться… И все же, Некромант знал. Что дело его не закончено. Осталось что-то самое главное, то, что никак нельзя было оставить без внимания. Маг решительно зашагал в обратном направлении.
Когда Некромант соскочил с последней скалы, лучи заходящего солнца перестали бить по глазам, и он увидел, что подле волка кто-то стоит. Это была девушка лет 15-16, болезненно худая, с коротко остриженными рыжими волосами. Кожа ее была светлой, и лицо могло бы показаться красивым, если бы черты не были бы столь резкими, а под глазами цвета бутылочного стекла не лежали тени. Да и само выражение лица казалось мрачным, неприветливым. Одетая в черное, пришелица казалась воплощением траур. Тем не менее, при этом она не выглядела несчастной и не вызывала чувства жалости. Появление Некроманта ничуть ее не побеспокоило.
- Я здесь, чтобы забрать его, - голос девушки прозвучал хрипло.
- Я не буду тебе препятствовать, - маг наклонил голову и опустился на песок. Пока его не было, девушка перевернула волка и вытащила длинный обломок стилета, застрявший между ребер зверя. Крови вытекло совсем немного – только густой мех вокруг раны слипся и почернел. Песок на том месте, где изначально лежало тело, был примят, но совершенно чист.
- Люди не часто приходят, чтобы почтить память ушедшего в закат, - в интонации девушки не было ни капли осуждения. И ответ Некроманта ничем не напоминал оправдание:
- Он был моим другом. Моим - и моей сестры.
- Вот как. Для большинства из нас люди и их взаимоотношения ничего не значат, - произнесла девушка, испытующе глядя на мага.
- И все же, мы неплохо знали друг - друга. Откуда ты? – вопрос Некроманта прозвучал мягко, и чувствовалось. Что он не настаивает на ответе. Но девушка была не против того, чтобы рассказать о себе:
_ О, я из такого места, где вряд ли кто-нибудь захотел бы оказаться.
Она подняла тощие руки над головой, и Некромант увидел, что запястья ее стерты в крови, а на бледной коже выделяются следы многочисленных инъекций. Он знал, что к употреблению наркотиков эти следы не имеют никакого отношения: девушка содержалась в психиатрической больнице, ее человеческие тело и сознание были изувечены по милости врачей. Сам Некромант лишь чудом смог избегнуть такой судьбы – и это ему не удалось бы, если бы не помощь и поддержка сестры, друзей, Райво…
- Что с ним теперь будет? На вашей стороне? –парень кивнул в сторону волка. Солнце зашло за горизонт, поднялся ветер. Крики чаек смолкли еще раньше – верный признак того, что приближается шторм.
- Теперь он отправится домой, - на измученном лице девушки впервые появилась улыбка, светлая и спокойная. Но эта перемена оказалась мимолетной – следующие слова Некроманта заставили ее вновь нахмуриться:
- Я хотел бы знать, с кем он сражался? Кто были те люди, чьи тела я видел на берегу?
Голос девушки прозвучал холодно, как будто бы ей нанесли обиду:
- Об этом тебе должно быть известно больше, чем кому либо другому. Мы не связываемся с людьми и не лезем в их дела. Когда это все же происходит, кровь проливают обе стороны, в чем ты, собственно, только что убедился.
-Подожди, - Некромант прервал ее, желая подтвердить одну любопытную догадку, - Райво и не было ни до кого дела… Даже с собственной матерью его мало что связывало. Единственный человек, который, как я помню, мог оказать на него влияние – моя сестра, но она давно пропала!
Девушка тихо засмеялась, но было понятно, что этот смех не имеет никакого отношения к веселью.
- Вот и спроси у своей сестры… Могу сказать лишь то, то она не из наших, я ее никогда не встречала, но… - тут девушка выдержала паузу, - но, ты сам прекрасно знаешь, что волк не примет чьей попало стороны. Ты знал Райво и знал то, кем он был, но знаешь ли ты, кто твоя сестра?
Некромант застыл. На языке вертелись сотни вопросов, но, пока он искал подходящие слова, девушка поднялась и легко перекинула тело волка через плечо.
- Возьми это на память, - только и сказала она, вкладывая в ладонь мага обломок серебра. Затем резко повернулась и одним прыжком перенеслась за темную громаду скалы. Некромант бросился ей вслед, но тут мир перед его глазами разбился на тысячи осколков и померк, и маг почувствовал, что проваливается в темноту.
Его ни раз выбрасывало из видения, и, как всегда, приходя в себя, он ощутил знакомую горечь, как будто он стоял на пороге чего-то великого, но дверь захлопнулась именно тогда, когда он готов был переступить через порог. Маг рассердился на себя: хватит равнять себя с Райво и прочими – сам-то он не раскалывал свою душу, не совершал убийств против воли, так с чего бы ему должно было открыться последнее прибежище раненных душ, связанных между собой древним законом стаи?
Ладонь саднило: Некромант поднял руку к глазам и увидел, что пальцы надрезаны, и по коже стекает кровь. Но обломка стилета не было – оружие, выкованное в ином мире, растаяло без следа, едва соприкоснувшись с чуждой ему реальностью. Впрочем. раны оно оставило самые настоящие, к тому же, весьма болезненные.
На улицах погасли фонари – за окном стояла поздняя ночь, но Некромант только что покинул комнату друга и направился на кухню. Мать Райво полулежала за столом, положив голову на столешницу. Маг коснулся ее плеча, и женщина встрепенулась.
- Ваш сын в порядке… Во всяком случае, физически он здоров. Но то. Что с ним произошло, изменило его, у вряд л он станет прежним.
Женщина, секунду назад с надеждой смотревшая на Некроманта, закрыла лицо руками и всхлипнула. Маг продолжил:
- Я не буду вас обманывать и говорить, что все позади. Нам предстоит долгий и трудный путь. Да-да, я окажу вам посильную помощь, - речь молодого человека сделалась вкрадчивой, и мать Райво вновь подняла на него взгляд.
- Главное – не обращаться за врачебной помощью. Ваш сын далек от безумия, но со стороны его состояние может показаться более чем странным. Но нельзя допустить, чтобы ему давали психотропные препараты, тем более нельзя помещать его в стационар: чтобы преодолеть то, с чем столкнулся Райво, необходим ясный рассудок.
- Но что с ним? – вопрос был задан ровно, даже деловито. Эта женщина сумела, дав волю чувствам, вновь взять себя в руки, хоть и понимала, что не в ее силах контролировать ситуацию.
Некромант помедлил, обдумывая ответ. В конце концов, приходилось считаться с тем, что его собеседнице ничего не известно и смерти, мире душ, магии и даже о том, кем был ее сын и что связывает его с Некромантом.
- Скажем так, Райво не в себе, но, чтобы восстановиться, ему нужна помощь иного рода, нежели лекарства и терапия. Прежде всего, нужно, чтобы ваш сын осознал свое положение и сам захотел бороться и жить. Ему смертельно необходимы наши понимание и поддержка. Я должен буду поговорить с ним, возможно, наша беседа займет много часов. Но сейчас он слишком слаб и спит, да и мои силы на пределе. Поэтому. Я приду к вам завтра – во второй половине дня. Когда Райво проснется, напоите его травяным чаем – и не спрашивайте ни о чем.
Женщина кивнула. Сколько бы ни было у нее опросов, она не стала задавать их прямо сейчас. Некромант опустил глаза и заметил, что сквози пальцы просачивается кровь. Но маг не стал просить перевязать ему руку – лишь ободряюще улыбнулся, перед тем, ак покинуть квартиру.