Ревизоры Акт седьмой
(кабинет начальника треста)
ЯВЛЕНИЕ 7.1
(входит Хлестаковский)
Хлест. : Однако, я неплохо отдохнул! Кровать, действительно,
двуспальная и очень удобная.
ЯВЛЕНИЕ 7.2
(входит Марья Антоновна)
М.А.: Ах!
Хлест. : А что это вы так испугались? Здесь только я.
М.А.: Ах, нет, что вы – я не испугалась!
Хлест. : Ах, нет, что вы – испугались! А куда это вы шли так
поспешно?
М.А.: Да здесь, вот, в столе, лежат служебные бланки. Где ж они?…
Бланки… Да, бланки…
Хлест. : У вас такая шея, что подохнуть можно!
М.А.: Иван Александрович, что вы делаете!… Ах, какое небо
голубое…
Хлест. : Причём тут небо? Я вне себя! Я сгораю от любви! О,
подарите же мне вашу любовь!
М.А.: А разве это дарят? Это же не… А, впрочем, вы правы:
любовь – это прекрасный подарок!
М.А. и Хлест. : (поют – «Инес»)
Когда любовью сильны мы,
любовь приятно дарить!
Ещё приятно вдвоём с любимым (с любимой)
о ней говорить!
М.А.: Не первый раз
ласкает глаз
ваш дивный профиль, а также – анфас.
И не сейчас,
а в первый раз
я положила на вас нежный глаз.
Хлест. : Ах, если б вас
я не потряс,
я б это сделать готов был сейчас!
Но, раз я вас
себе припас,
я отодвину других прозапас.
М.А. и Хлест.: Но –
меж девицами,
молодицами,
независимо
всеми лицами –
это истина:
разве мыслимо
было нам самим
нас,
не найти самих нас!?
Хлест. : И поэтому
я скажу, между прочим:
готов любить тебя я
М.А.и Хлест.: и днём, и утром, и даже ночью,
ни свет, ни заря!
Хлест.: Ах, я сейчас
поглажу вас –
с другими это я делал не раз!
М.А.: На первый раз
найдём для нас,
где б нам от мамы укрыться сейчас!…
ЯВЛЕНИЕ 7.3
(входит Анна Андреевна)
А.А.: Ах,какой пассаж!
Хлест. : А-а, чёрт возьми!
М.А.: Ох, мне даже дурно стало…
А.А.: Вот вы где, значит, Марья Антоновна! А Антон
Антонович вас всё ищет: интересуется – вы уже
напечатали ответ Полыхаеву из “Геркулеса”?
Хлест. : Из “Геркулеса”? Чёрт возьми! А, впрочем…
М.А.: Я вот только зашла за бланком…
(Марья Антоновна уходит)
Хлест. : А эта тоже аппетитна. Очень недурна! Вполне, вполне…
Дорогая!!!
А.А.: Это вы мне?
Хлест. : А кому же ещё! Здесь только мы с вами.
А.А.: А мне показалось, что моя дочь…
Хлест. : Ах, нет, нет! Я влюблён только в вас. У вас такая шея, что
подохнуть можно!
А.А.: Иван Александрович, что вы делаете?!… Ах, какое небо
голубое!…
Хлест. : Причём тут небо? Я вне себя! Я сгораю от любви! О,
подарите же мне вашу любовь!
А.А.: А разве это дарят? Это же не… К тому же я замужем…
Хлест. : Это ничего! Для любви нет различий!
А.А.: Впрочем, вы правы – любовь – это прекрасный подарок!
Не знаю только, можно ли вам верить…
Хлест. : (поёт)
Я расскажу, между прочим,
готов любить тебя я
А.А. и Хлест.: и днём, и утром, и, даже, ночью,
ни свет, ни заря!
А.А.: Пускай у нас
любовь сейчас –
она останется и через час…
Хлест. : Я хоть сейчас
одену вас
в шелка и в бархат и, даже, в атлас.
А.А.: Я смущена:
а как жена –
неужто дома не ждёт вас она?
Хлест. : Вопрос пустой,
ответ простой:
конечно ж, я до сих пор холостой!
А.А. и Хлест.: Но –
меж девицами,
молодицами,
независимо
всеми лицами –
это истина:
разве мыслимо
было нам самим
нас,
не найти самих нас?!
Хлест. : И поэтому
от тебя я не скрою
один хороший совет:
А.А. и Хлест.: где любят преданных только двое –
других больше нет!
Хлест. : Ах, я сейчас
поглажу вас –
с другими это я делал не раз!
А.А.: Найдём для нас
на первый раз,
где б нам от мужа укрыться сейчас!…
ЯВЛЕНИЕ 7.4
(входит Марья Антоновна)
М.А.: Ах, какой пассаж!
Хлест. : А-а, чёрт возьми!
А.А.: Ох, мне даже дурно стало… Что это вы так врываетесь,
милая – без стука? Вы ведь на работе, а не у себя дома!
М.А.: Я бланк испортила, хотела новый взять. Да и папенька, то
есть Антон Антонович, интересуется, сколько порожних
телег осталось на хозяйственном дворе? Это вы одна
ведь только знаете.
А.А.: Причём тут телеги?… Ах, да… Придётся идти! Как,
знаете, это всё не во-время…
(Анна Андреевна уходит)
М.А.: Иван Александрович, я не понимаю! Вот уж никак не
ожидала от вас…
Хлест. : Марья Антоновна! Да как вы могли подумать что-то
такое! Это о вас ведь шла речь между нами с вашей маман.
Исключительно о вас!
(поёт)
Ах, от тебя я не скрою
один хороший совет:
М.А. и Хлест. : где любят преданных только двое –
других больше нет!
Хлест. : Я вам клянусь,
что не боюсь
и что на вас хоть сегодня женюсь!
М.А.: В смятеньи я:
ведь без жилья
любить не сможем ни ты и ни я.
Хлест. : Прошу учесть:
квартира есть!
А в ней – что выпить, а также – поесть!
М.А.: Который час?
Я вот сейчас
хочу немедленно замуж за вас!
М.А. и Хлест. : Но –
меж девицами,
молодицами,
независимо
всеми лицами –
это истина:
разве мыслимо
было нам самим
нас,
не найти самим нас?!
И поэтому
жар любви неизменен,
мы так готовы любить
и пыл супружеских отношений
навек сохранить!
М.А.: А когда мы расскажем про всё папеньке и маменьке?
Хлест. : Да хоть сейчас! Я – человек слова и чувства! Не знаю
только, что из них сильнее, а что твёрже.
ЯВЛЕНИЕ 7.5
(входят Сквозниковский и Анна Андреевна)
М.А.: Папенька, маменька! Иван Александрович хочет вам
обоим сказать что-то очень интересненькое!…
Хлест. : Антон Антонович, я должен… Анна Андреевна,
дорогая!… Я влюблён! Я прошу вашей руки!… То есть
руки, произведённой на свет вашими руками. Отдайте мне
Марью Антоновну!
Сквозн. : То есть, как это отдать?
Хлест. : А так! В постоянное пользование. В жёны.
А.А.: Ох, мне опять дурно стало!…
Сквозн.: Так это вы что?… Просите руки? Моей дочери?!!!
А.А.: А я думала, что вы давеча мне делали какой-то аванс…
Хлест. : Конечно, вам! Но и Марье Антоновне тоже. Ах, не
противьтесь нашему благополучию! Мы удалимся под тень
струй…
М.А.: Маменька, ну что же вы, право!
А.А.: Ну да, маменька… Не желала бы вам, милая, оказаться
когда-нибудь в моём положении…
ЯВЛЕНИЕ 7.6
(входит Осип)
Осип : Иван Александрович, переговорить надо. Срочно! Гони ты
этих всех…
Хлест. : Подожди! Ты не ощущаешь всю трепетность сего мига! Да
и как можно…
Осип : А вот так! (Сквозниковскому) У вас тут только одна связь?
Сквозн.: Какая связь?
А.А.: Антон Антонович?!
Сквозн. : Только законная, только законная, как на духу! А,
собственно, в чём дело? Я не понимаю…
Осип : Я о телефоне. У вас есть ДРУГАЯ связь? Не эта, а ДРУГАЯ есть?
М.А.: Папенька, о чём это, о какой такой связи…
А.А.: (шёпотом) Тс-с… О какой, о какой?… Об особой, особо-
секретной связи. Говорят, ВэЧе называется. Только
никому ни слова: бо-ольшой секрет!
Сквозн. : Да вон там на столике.
Осип : Попрошу посторонних и недопущенных к секретам
государственной важности покинуть это помещение. Иван
Александрович будет сейчас говорить с кругами.
Руководящими.
Хлест. : Э-э… Понимаю. Да! С высшей сферой, с ЦэКа, с цекатилами!
Сквозн. : Понимаю, понимаю… И я понял. Что ж, тогда… Машенька,
Анна Андреевна, идёмте.
(Сквозниковский, Анна Андреевна и Марья Антоновна уходят)
Осип : Слушай, Иван Александрович, ехать надо. Дела ведь, да и
так… Ты пойми – застряли мы тут, а вот они и приняли нас
за кого-то другого. Гляди, неровен час – откроется всё,
мошенниками объявят. Запросто. А то и побить могут…
Хлест. : За что?! Я честный человек, я предложение сделал. И
жениться буду… Мошенниками… Всё равно буду!
Осип : А-а… Вон оно что! Иван Александрович, слушай ещё раз:
они здесь думают, что ты не тот, кто ты есть, а совсем
какое-то другое лицо. Верхнее. Шишка такая вот. Да и я
ещё под этот соус кое-что наорганизовывал пользы для. Так
что объявят, как пить дать. Едем же! Ну, а этой, своей, ну
которая… Дашь ей вот этот талон в салон для новобрачных.
В качестве компенсации. Она и растает. Едем, Иван
Александрович!
Хлест. : Ты, вроде бы, и прав, да только вот… Другу
Мануфактурщикову должен я с дороги письмо написать.
Обещал ведь. Без того, чтобы письмо написать не поеду.
Осип : Ай же, ну и чёрт с тобой! Вот тебе бумага, пиши, Да только
по-быстрому!
Хлест. : Вот ведь, змей, уговорил ведь ехать. Ну да ладно. Та-а-ак…
Дорогой друг Мануфактурщиков!…
(поёт – “Кирпичики”)
Я пишу тебе, без сомнения,
из далёких непуганых мест…
Осип : Ну, пошёл строчить... Теперь не остановится, пока не иссякнет.
Вот ведь дал же Господь талант человеку – лёгкость в
мыслях! У него они так и порхают, так и наскакивают
боком дружка на дружку, как молодые петушки. Далеко, ой,
далеко пойдёт! Да и остановить некому…
Хлест. : Ну вот, вроде бы и мысль вся уже на бумаге. Не измять бы.
Осип : А и сомнёшь – ничего. Нормально будет. Мятая, она и
лучше… Ну, а теперь прямо на вокзал. Там и письмо
опустим.
Хлест. : Нет! Я отдам будущей тёще на отправку: не затеряется. А то она,
случаем, и фельдъегерем пошлёт. Зови их.
Осип : Ладно уж… Эй, уважаемые, заходите!
ЯВЛЕНИЕ 7.7
(входят Сквозниковский, Анна Андреевна и Марья Антоновна)
Хлест. : Так каково ваше решение?
Сквозн. : Родные вы мои!… Иван Александрович, Нюша!… Да что
же это!… Такая фигура, в столичном положении… Да
конечно же, конечно! Чем можем, тем поможем!…
Хлест. : Ну, что же… Я рад. Верьте, душевно рад. Рад был
познакомиться. Так приезжайте ко мне в столицу.
Сквозн. : Как!!! Разве вы уже уезжаете?!
М.А.: Боже! Маменька!
А.А.: Ничего не понимаю…
Хлест. : Да! Дела. Дальняя командировка. Ещё целый ряд точек…
А вот это, Анна Андреевна, отправьте по адресу. Прошу
вас. Срочно. А это, дорогая, вам, то есть теперь уже тебе!
М.А.: Что это?
Хлест. : Помолвленный подарок. Талон в салон для новобрачных.
Как знак, как залог нерушимой любви! Если ты не при
талоне, то не быть тебе в салоне.
Осип : Почти как набор в вашем Доме Быта…
А.А.: Говорят, теперь только там и можно приобрести
подвенечное платье, туфли и флёр-д-оранж…
М.А.: И кольца!
Хлест. : Сплетённые вот так! А вас, дорогой Антон Антонович,
жду у себя. Я живу на Арбате. Как приедете, так у любого
и спросите – а где тут живёт Иван Александрович? И вам
каждый, каждый сразу же покажет. Непременно. Как вот
только на днях пришлю “кадиллак” или, там, “паккард” –
так сразу и приезжайте. И прямо – в бельэтаж. На седьмой
этаж. У меня там такая спальня, что подохнуть можно!…
А к тебе, дорогая, я днями, днями…
ЯВЛЕНИЕ 7.8
(входит Бобчин)
Хлест. : Ну, так до свидания!
Осип : До свиданьица…
Хлест. : До скорого. До скорого. До скорого… Осип
Ферапонтович, ну-ка на дорожку нашу любимую!
Хлест. и Осип: (поют – “Гавайский вальс”)
Сколько б мы увильнуть ни пытались,
он наступит, положенный час.
Мы уедем, а вы, кто остались,
хоть немного всплакните о нас…
(Хлестаковский и Осип уходят)
Сквозн. : Хорошие ребята! Эти жизнь сделают. Людьми станут.
Настоящими…
Бобчин : Настоящими людьми. Не то, что мы…
Сквозн. : Ну, это кто как… Коли бог даёт споро, то и свиданье
скоро! Да, Марья Антоновна! Пригласите сюда всех, кого
следует, минут через пять-десять. А я пока, на радостях,
приведу себя в порядок.
(Сквозниковский уходит)
Бобчин : Марья Антоновна!
М.А. : Минуту, Пётр Иванович. (звонит) Мне Ляпина. Товарищ
Ляпин, зайдте минут через пять-десять к Антону
Антоновичу.
Бобчин : Марья Антоновна!
А.А. : Пётр Иванович, вам же сказали – минуту!
М.А. : Алло, мне Тяпина. Товарищ Тяпин, через минут пять-
десять зайдите к Антону Антоновичу. Слушаю вас.
Бобчин : Марья Антоновна! Анна Андреевна! Я хочу сказать… Я,
наконец, решился! Мы с Марьей Антоновной любим друг
друга. Я прошу руки вашей дочери. Благословите!
А.А. : Что, извините, за ерунду вы несёте, уважаемый Пётр
Иванович? Будьте мужчиной и поймите: обстоятельства,
знаете ли, изменились.
Бобчин : Вы говорите загадками, уважаемая Анна Андреевна…
М.А. : Боже, как трогательно! Значит, вы ещё ничего не знаете?
Тогда слушайте – я вам всё расскажу. Моё сердце теперь
принадлежит другому…
(поёт – “Свит-су”)
Ничего от вас не хочу скрывать –
к чему, зачем?
Чем теперь живу я хочу сказать
и вам, и всем:
ведь у меня есть жених!
А.А. : Он не сразу вдруг возник!…
М.А. : Скоро я буду с ним,
дорогим!
Как у всех вокруг,
будет милый друг…
А.А. : И муж,
к тому ж!
М.А. : (поёт – “Кукарача”)
Не могу его забыть я!
(попрошу – дышите реже!)
Я решила замуж выйти:
мне предложено приезжим.
Бобчин : Я решеньем этим вашим,
недостаточно хорошим,
очень сильно ошарашен,
даже, где-то, огорошен!
Скажите нам уж,
что выйти замуж
вам невтерпёж.
Но отчего вы
со мной суровы –
это не поймёт и ёж!
А.А. : Моя дочурка
с её фигуркой –
другим пример.
Вы ей не пара:
в вас нету жара
и порядочных манер!…
Бобчин : Я теперь, увы, похоже
долго буду безутешен:
сколько брошек и серёжек
зря на вас я понавешал!
А.А. : С вами честная невеста
захиреет и зачахнет,
и от вас, скажу вам честно,
воспитанием не пахнет!
М.А. : К чему вопросы?!
Он так причёсан –
вам не в пример!
Он – симпатичный,
жених типичный
и столичный кавалер.
Бобчин : Мне всё понятно.
Невероятно –
снесу едва ль!
Вель он типичный
болтун столичный,
хоть здоровый, как рояль!
Марья Антоновна, я, конечно, не такой здоровый, как
этот ваш избранник, но мой последний подарок
достаточно красноречиво говорит о моих чувствах…
М.А.: Ах, так! Ну, так я запросто могу отдать вам обратно ваше
последнее колье!
А.А. : Крохобор!
Бобчин : Лишь ввиду моих стараний
и открытых, и закрытых,
вам, по первому желанью,
приносили “дефициты”.
М.А. : Я устала от признаний!
Неужели непонятно:
грубость ваших притязаний
мне ужасно неприятна!
Не обольщайтесь!
И не пытайтесь
со мной дружить!
Бобчин : Вот это дуля!
Снести смогу ли
и надёжно пережить?
А.А. : Бытует мненье,
что объясненья
пора кончать…
Бобчин : Ну, что ж, пойдём мы
до гастронома:
что-то стало холодать…
М.А. : Никакого гастронома! Папенька, то есть Антон
Антонович, просил всех руководителей служб сейчас
собраться здесь, в кабинете.
А.А. : Ах, боже ж мой, действительно! А я, как на грех, не
захватила с собой последнюю почту. Я – сейчас, одну
минуточку!…
(Анна Андреевна уходит)
Бобчин : Марья Антоновна!
М.А. : Пётр Иванович, уже всё сказано.
Бобчин : А он, действительно, тонок, хитёр, этот ваш столичный
здоровяк, ваш бэби!…
М.А. : Ах, мой бэби… Что вы понимаете, Пётр Иванович…
(поёт – “Приходи ко мне, мой глупый бэби…”)
Далеко уехал глупый бэби,
но оставил мне талон.
Твёрдо верю я, что где б он ни был,
но ко мне вернётся он.
А на мне, как облачко на небе,
будет нежная фата…
Для такого случая
на тот талон получена…
Ах, какая красота!
Облачко растаяло на небе,
я подрисовала бровь:
нужно же у глупого, у бэби
стимулировать любовь!
Ах, прижму, прижму его к себе я,
раз уж я его мечта…
В честь свиданья нашего,
ах, и губу подкрашу я.
Ах, какая красота!
ЯВЛЕНИЕ 7.9
(входят Ляпин и Тяпин, затем – Сквозниковский)
М.А. : Проходите, проходите, товарищи.
Сквозн. : Я пригласил вас, дорогие товарищи, с тем, чтобы
сообщить вам радостное известие: командированный к
нам из столицы на проверку нашей деятельности и
состояния товарищ Иван Александрович Хлестаковский
сделал моей дочери Марье Антоновне предложение руки
и сердца. Я принял это предложение!
Ляпин : Поздравляем, Антон Антонович!
Тяпин : Это ж надо, Антон Антонович!
Ляпин и Тяпин: Какое счастье вам, Марья Антоновна!
Сквозн. : Я как будто бы что предчувствовал: сегодня ночью мне
снились какие-то две необыкновенные крысы, чёрные,
неестественной величины. Пришли, детально обнюхали и
пошли прочь. Вот, говорят, что видеть во сне вшей – это к
деньгам. Теперь я знаю точно: видеть во сне крыс – к
свадьбе, к решению проблем, к укреплению положения,
наконец! Кто есть, вернее, кем будет моя дочь? Женой,
супругой большого, очень большого и высокого лица…
Бобчин : Скажите проще – здорового.
Сквозн. : Да, здорового лица! И оно, это здоровое лицо, то есть он,
мой будущий зять – уже, вы слышите, уже пригласил
меня в столицу!
(поёт – «Мэкки-мессер»)
Ах, в столице, извините –
там проблема совсем не та!
Напрягитесь и поймите:
Сквозниковский вам не чета.
Вот мои вам пять – подержите, нате!
Где мой верный «кадиллак»?
Я сижу в нём и еду к зятю –
он заждался меня вот так!
Там, в столице, всякий ахнет,
там народу – невпроворот,
там и воздух бензином пахнет…
И, вот, представьте себе, как в своём чёрном…
М.А. : Или белом!
Сквозн. : Или белом «кадиллаке»
Сквозниковский там, эх, и выдаёт!
Вот где сами мы с усами!…
В центре дом стоит…
М.А. А где ж ему стоять!
Сквозн. : И так культурно в нём, понимайте ль сами,
в бельэтаже проживает зять.
В пеньюаре белом – дочка…
То не дочка, то ЕГО жена!
Как ты, дочка, коротала ночку?
М.А. : Ах, папаша, я утомлена…
Сквозн. : На столе ли, как у зятя –
водка в рюмках или, там, икра…
«За здоровье, ах, и не поднять ли?»
-Как же, как же! Давно пора!…
И тут, в этаком вот родственном заинтересованном
разговоре и выясняется,
что у зятя нету зама
и пустует замов кабинет. –
-Ах, папаша, скажите прямо –
вы согласны? – «Конечно нет!…»
То есть, что же я говорю? Конечно, да! Потому, что с
моим подходом к проблемам организации и руководства
я уже давно сам себя перерос! И то, чему мы с вами в
настоящий момент являемся свидетелями, есть не более,
чем восстановление и скромное торжество исторической
справедливости!!!…
ЯВЛЕНИЕ 7.10
(входит Анна Андреевна)
Нюша! Что с тобой? Тебе худо? Может, водички или чего
сердечно-сосудистого?
А.А. : Вот!…
Сквозн. : Что вот?
А.А. : Письмо.
Сквозн. : Какое письмо?
М.А. : Чьё письмо?
Бобчин : Кажется, вот они настали, чрезвычайные обстоятельства!
А.А. : То письмо, которое приезжий отдал для отправки.
Сквозн. : И ты его… И вы его вскрыли и прочли? Да как вы
посмели, Анна Андреевна?! Документ такого лица!
А.А. : В том-то и дело, что никакой не документ и не лица. На
вот, читай, Маразм Роттердамский!…
Сквозн. : Ну что, что? Адрес, как адрес – нормальный.
А.А. Ты читай, читай!
Сквозн. : В ЦэКа… Во, в ЦеКа! А вы вскрыли… Ох, не сносить
теперь головы… Однако ж и мне интересно, что можно
писать в ЦэКа! Тов. Мануфактурщикову Е.Е. Хм. Не
слыхал. Не знаю такого. А, впрочем, и не мудрено: такое
лицо!…
(поёт – «Кирпичики»)
Я пишу тебе, без сомнения,
из редчайших непуганых мест…
Что-то тональность странная, вульгарная, довольно-таки:
«непуганых». Да и слог, похоже, хромает.
М.А. : Папенька, не тяните душу, читайте же!
Сквозн. : Марья Антоновна, что за обращение? Вы где находитесь?
Вы на работе!… Та-а-ак…
Я пишу тебе, без сомнения,
из редчайших непуганых мест.
Нахожусь сейчас в учреждении
называют его «Ахиллес».
Может, что-нибудь в нём и делают,
только мне это всё ни к чему…
А встречает нас тут, как следует,
сам начальник, спасибо ему.
Ага, ага! Не дознался, не дознался-таки, голубчик, ни до
чего! А так – всё правильно: культурный человек. Как
оно всё было, так начальству и сообщает. И слог вовсе
даже не вульгарный.
А.А. : Да ты читай!
Сквозн. : Он нас принял за проверяющих
и не хочет попасться впросак.
Весь приветливый и сияющий,
а на деле – набитый гусак!
Вот те штуки в обе руки!… Нет!… Это чёрт те знает что!
Ну и молодёжь нынче пошла!... И таких посылают
проверять почтенные учреждения. А, может быть, они
вовсе даже и не ревизоры?
Бобчин : Антон Антонович, дайте-ка я дальше прочту, а то вы что-
то тянете…
Дочь и жёнушка у начальника
недурны, ожидания сверх.
Приволокся я тут отчаянно –
они сразу и лапки наверх.
Обе влюбчивы и доверчивы,
на уме у обеих одно…
Жаль мне этих дур гуттаперчивых:
я им мозги запудрил сильно.
Ушам, глазам своим не верю, Марья Антоновна!
М.А. : Дайте сюда. Этого не может быть!
А.А. : Может, дочка, может!…
М.А. : … Жаль мне этих дур гуттаперчивых:
я им мозги запудрил сильно.
Меня ещё никто дурой не обзывал, да ещё гуттаперчевой!
Бобчин : А вы читайте, Марья Антоновна, читайте.
М.А. : Дочке здорово замуж хочется,
мною свадьба обещана им.
Но, я думаю, перетопчется:
я ж плачу алименты двоим…
Ой, маменька, да что ж это такое!…
Сквозн. : Дайте сюда! Что там ещё?
Как вернусь, закончив скитания,
обо всём рассказать буду рад.
Остаюсь за сим, до свидания –
Хлестаковский, твой друг и собрат.
Кстати, вот тебе моё мнение:
надави на папаню всерьёз.
Где, скажи, оно, Управление? –
Что-то долго решают вопрос…
Ну, это что-то уже служебное, непонятное… Нда-а-а…
Жили-были, не тужили, а дожили – затужили… И что в
нём, прощелыге, было от ревизора? Да и этот его
дружок… Из-под ножа который!… А сам-то он, ну, ровно ведь
ничего в нём нету! Ну, просто болтун, да и только! Так нет же,
старый дурак! Сам нарвался. Ведь, если честно
признаться, просто перепугался. Знаю ведь, давно знаю,
что ежели что делать с умом, то никто никогда, вовек у
нас ничего не откоет, ни до чего не докопается! Так нет
же – вот то письмо, из главка, как на грех, совпало. А
теперь-то что будет, что будет, когда настоящий-то
приедет!
М.А. : Ой, папенька! Да что ж это такое! А я-то, я-то дура,
действительно гуттаперчевая! Такого… такого, как Пётр
Иванович и…
А.А. : А что ж это вы так стоите и смотрите, дорогой Пётр
Иванович? Я бы на вашем месте сделала бы что-нибудь,
утешила бы девушку или сказала что. Настоящий
мужчина так стоять не будет!
Бобчин : Марья Антоновна, верните-ка мне талончик. Вам он
сейчас не ко времени, а ведь его можно и в дело пустить.
В процессе, так сказать… Может быть для той же вас.
Или для меня. А? Хе-хе…
М.А. : Пётр Иванович, как вы можете! В такой момент…
Бобчин : А чем он особенный, этот ваш момент? Ничем. Так,
довольно рядовой случай. Может, и завтра такой
настанет, а этот – ох, как ко времени пришёлся! Кстати,
времечко скоро уж совсем наше. Потрудились не
переломились – пора и честь знать. Ну-ка, интересно
сколько там уже напикало?
(включает радио-репродуктор на стене)
Голос по радио: …и сформировать в его составе Главное управление
№11 по координации и упорядочению организации при
проведении работ и управлению согласованием.
Начальником вновь образованного Главного управления
назначить Хлестаковского Ивана Александровича.
Мы передавали сообщение о перемещениях и назначениях.
(немая сцена)
З А Н А В Е С