Я никогда уже не побываю во Франции. Но если бы это случилось, я бы непременно поехала в Шербург. Сколько раз я представляла себе и этот день, обязательно солнечный. И легкие облака в небе над памятником императору Наполеону. Я иду по бульвару Гийом ле Конкеран, выхожу на улицу Портюэр и дальше на бульвар Фламан. А может, это случилось бы вечером, когда солнце уже упадет в Ла Манш и утонет до следующего утра, осиротив темнеющее небо с золотой полоской заката. И огни витрин яркими пятнами будут покачиваться в черной воде бухты, гладкой, как зеркало. Я буду идти не спеша, обходя влюбленные парочки, глазея на витрины. И где-то там, в их пестрой круговерти я увижу ту, о которой мечтала с двенадцати лет. С тех пор, как посмотрела фильм "Шербургские зонтики". Я дойду до угла, где худощавый французский торговец, украшенный киношными усами, продает жареные на решетке сосиски. И буду с наслаждением вгрызаться в их сочную перченую мякоть, вдыхать сытный аромат жареного мяса, смешанный с горьковатым запахом свежезаваренного кофе, терпким йодистым запахом моря, горячего, нагретого солнцем асфальта, бензина и еще черт знает чего, чем пахнет засыпающий город, ворча и ворочаясь на теплом берегу далекого пролива. Я вернусь к магазинчику со скромной вывеской "Зонтики", и, прислонившись к теплой стене соседнего дома, буду терпеливо ждать, прислушиваясь к затихающим звукам ночного города, чтобы услышать эту мелодию, которая - я это точно знаю - всегда звучит там. Надо только вслушаться. И тогда услышишь в стуке легких каблучков о булыжники мостовой, шорохе колес проезжающих машин, в шуме листвы и перекличке голосов эту удивительную мелодию, словно рожденную этим городом.
Я мечтала об этом с двенадцати лет, с тех пор, как в холодном зальчике маленького кинотеатра увидела этот фильм. В розовой курточке, подбитой белым кроликом, я горбилась на жестком стуле, утирая закоченевшей ладошкой слезы. А они катились по озябшим щекам, забегая горячими ручейками под воротник моей парадной курточки.Та, экранная жизнь, была так невыносимо прекрасна, и так невыносимо печальна. Понимала ли я, что очарована не столько простенькой историей любви, сколько изумительной музыкой, ставшей мелодией этой любви. Мне кажется, если и не понимала, то почувствовала сердцем. Имя Мишеля Леграна мне тогда ничего не говорило, но я запомнила его. Сразу и на всю жизнь.
Дома я уселась за пианино и до поздней ночи, доведя домашних до исступления, подбирала полюбившуюся мелодию. Эта мелодия вросла в мою душу. Навсегда. Что-то в ней есть такое, что не отпускает меня в течение всей моей жизни. В университете я хотя бы раз в неделю бегала в актовый зал, чтобы там, на расстроенном "Стейнвее", поиграть "зонтики". А потом мне подарили пластинку с оркестром Поля Мориа. И конечно же там были они, "зонтики" Мишеля Леграна.Это был королевский подарок. С чем сравнить его ценность сейчас, чтобы вы поняли, какое это было счастье? Даже не знаю, что могло бы меня сейчас так обрадовать. Разве что поездка в Шербург.
В 2006 году ушел из жизни маэстро Поль Мориа.Но меня все еще безотчетно тянуло туда, на родину "зонтиков". Несколько лет назад я написала эту "старую пластинку". Но когда 26 января 2019 года не стало Мишеля Леграна, я поняла: это все. Мне некуда больше спешить. Мне не о чем больше мечтать. Ушли дорогие моему сердцу музыканты, и родина "зонтиков" безвозвратно утратила для меня свое очарование.
И через годы и целую жизнь я тихо говорю теперь: "Здравствуй, Шербург! Здравствуй, город моей детской мечты. Несбывшейся мечты. И прощай".
ПРОДОЛЖЕНИЕ http://www.proza.ru/2010/06/01/1341
Источник картинки cruise.bg