5 июня — День прорыва морской минной блокады Ленинграда.
«…Мешает проходу рогатая смерть!»
«Там слева по борту,
Там справа по ходу
Мешает проходу
Рогатая смерть!»
Из этой замечательной песни Высоцкого, как говорится, слов не выкинешь. И все это можно отнести к минной блокаде Финского залива в период Великой Отечественной войны.
Мы все знаем, что 19 января 1943 года была прорвана блокада Ленинграда, а 27 января 1944 фашисты были отброшены от стен города. Но с моря блокада оставалась, все воды Финского залива от Таллинна до Кронштадта были нашпигованы морскими минами, которые выставляли немецкие, финские и наши войска. Но там же были еще мины, оставшиеся со времен Первой мировой и Гражданской войн. Стараниями морских специалистов Финский залив был напрочь заблокирован для плавания морских, военных и торговых судов и кораблей. И только героические подводники только им ведомыми путями умудрялись выходить в Балтийское море для выполнения боевых задач. Хотя, и среди подводников были случаи подрыва на минах.
После освобождения Ленинграда, Сталиным была поставлена задача: до 1 июня 1946 года открыть Большой корабельный фарватер, т.е. сделать безопасным проход судов от Кронштадта до Таллинна. Морской канал от Кронштадта до Ленинграда усилиями наших моряков был защищен от минирования путем беспрерывного патрулирования и недопущения установки фашистами мин в водах судоходного канала. Немцам не удалось прервать сообщение между Кронштадтом и Ленинградом, и всю войну осуществлялась бесперебойная доставка снабжения для нужд флота и войск Ораниенбаумского плацдарма. В 1944 году, после полного снятия блокады Ленинграда, начались работы по разминированию Невы и Финского залива. Для этого был создан «Отряд особого назначения», в его состав входило 10-12 катеров - всем понятно, что это был отряд «смертников».
Морская мина представляет собой страшнейшее устройство, предназначенное для уничтожения всего, что проплывает мимо нее и над ней в радиусе трехсот метров, она начинена от 70 до 300 кг гексогена, а если измерять заряд в «привычном» для нас тротиловом эквиваленте, то это в 1,5 раза мощнее. Мины устанавливались несколькими способами: они либо лежали на дне в ожидании добычи, либо держались на специальных тросах между дном и поверхностью воды, но встречались также плавающие мины, которые были сорваны с места их установки. Чтобы очистить воды от этой заразы, надо было каким-то способом оборвать их с этого троса, чтобы они всплыли, а там дело техники, как их обезвредить - сложнее было с донными минами. Но командование поставило задачу, и способы для уничтожения этих смертоносных ловушек были найдены.
Когда говорят, что саперы ошибаются дважды, это означает, что первый раз при выборе специальности, а второй раз – при неудачном разминировании. И это – проза жизни, потому что риск погибнуть, действительно, очень велик. К счастью, еще остались в живых люди, которые принимали непосредственное участие в подобных операциях. Один из них Юрий Михайлович Сухоруков – капитан I ранга в отставке, а в те тяжелые годы 17-летний питерский парнишка в звании «старший краснофлотец». Его яркие воспоминания помогли нам представить картину этой страшной работы.
Во время блокады руками женщин и подростков были сооружены плавсредства, которые вошли в так называемый отряд особого назначения. Эти катера представляли собой суденышки, метров 14 в длину, метра 2,5 в ширину. 20 мм обшивка из сосновой доски пробивалась обыкновенной винтовочной пулей насквозь, а для сооружения палубы и надстройки использовалась просто многослойная фанера. Там же устанавливался пулемет ДШК, а в качестве двигателя использовались мощные безотказные американские моторы, по два на каждый катер. Экипаж состоял из 5-6 человек, командовали катерами, в основном, мобилизованные моряки Балтийского морского пароходства (кстати, многие из них сразу же после войны принимали американские суда типа «Либерти» и стали известными капитанами в БМП, такие как, Пономарев, Александров и др.)
Для боевого траления мин использовались специальные устройства – минные тралы. Первые тралы были несовершенны, по сути одноразового действия, но впоследствии поступили на вооружение тралы, которые могли вылавливать до десятка мин. Предполагалось, что срезанная мина или взрывается при ее подрезании, или всплывает, а дальше ее надо было уничтожить метким выстрелом. Но уничтожить, памятуя о том, что после удачного выстрела мина взрывалась, образовывая мощный водяной столб высотой с 10-12 этажный дом, который превращал в клочья все, что находилось внутри и рядом с ним.
Попасть в мину из пулемета со значительного расстояния довольно проблематично, и, даже попав в нее, существует опасность, что она «продырявится», заполнится водой и притопится, тем самым, представляя собой еще большую угрозу. Попытки привлечь для уничтожения мин сторожевые корабли с артиллерийским вооружением тоже не привели ни к чему хорошему, потому что попасть в мину даже при спокойной воде с трех сотен метров - непростая задача, не говоря уже о стрельбе при штормовой погоде. Но выход был найден, по-русски, простой и безотказный: когда обнаруживали мину, катер подходил к ней на небольшое расстояние, и с него спускали шлюпку-двойку с гребцом и смельчаком-минером, в руках которого был подрывной патрон. Затем катер уходил на безопасное расстояние.
Как вспоминает Юрий Михайлович: «на шлюпке - двое: один на веслах, другой со шнуром-патроном. Шнур горит 5 минут 20 секунд, то есть вполне можно успеть подойти к мине на расстояние уже метра, поджечь бикфордов шнур, повесить патрон на рог, сделать последний толчок веслами и бежать. В это время катер давал полный ход навстречу шлюпке, в метрах шестидесяти от мины происходила пересадка со шлюпки на катер, и это было самое опасное, учитывая волнение моря. Затем - стремительный рывок катера на 300-400 метров от мины, мина взрывалась, столб воды поднимался в небо… И вперед, за следующей миной».
Иногда приходилось прыгать в ледяную воду: «Однажды после закрепления патрона на мине и высадки на катер, мотор неожиданно заглох. Когда в пятидесяти метрах от тебя мина, а на ней догорает бикфордов шнур, это означает для судна и его экипажа неминуемую гибель. Решение одно – бросаюсь в воду, кролем добираюсь до мины, боцманским ножом обрезаю патрон. Он уходит под воду и там, на глубине, взрывается. Конечно, немного оглушило, но катер и весь экипаж остались живы…»
Таким способом лично Юрий Михайлович уничтожил 488 мин.
Другим оригинальным способом уничтожались донные мины: с катера сбрасывались глубинные бомбы, после взрыва которых должны были сдетонировать и взорваться мина, а может, и сразу несколько - это уж как Бог даст, и где она взорвется эта мина, под катером или на безопасном расстоянии, неизвестно. В общем, русская рулетка. И, тем не менее, поставленная задача была выполнена. 5 июня 1946 года Гидрографический отдел Краснознаменного Балтийского флота оповестил мореплавателей об открытии Большого корабельного фарватера от Кронштадта до фарватера Таллин-Хельсинки. Пока фарватер был открыт для плавания только в дневное время, так как ночью существовала опасность подрыва на дрейфующих «бесхозных» минах. И героическая работа наших минеров продолжалась вплоть до 1949 года.
Война на море продолжалась и после Победы. За безопасность других людей, за возможность нормальной работы ленинградского порта, за возрождение торгового судоходства моряки-минеры отдавали свои жизни, и об этих жертвах мы должны помнить. В память о подвиге моряков из Отряда особого назначения, прорвавших минную блокаду Ленинграда, возведен скромный обелиск на Елагином острове, где в годы войны базировались тральщики.