На плоту сплавляться – сплошное удовольствие. Особенно, если река несудоходная – никаких тебе безумных моторок с пьяными компаниями или пассажирских теплоходов, норовящих захлестнуть волной плот и смыть с него все имущество путешественников. Мы с командой отпускников сплавлялись именно по такой реке. За два дня встретили только группу байдарочников да несколько рыболовов в легких резиновых лодках. Тем не менее, ночевать старались на берегу. Летние ночи коротки и светлы, и на третий день наша плавучая банда, что называется, расслабилась. Решили испытать все прелести ночного сплава, благо река была уже не такая быстрая и беспокойная, как в начале пути. Для безопасности все же обозначили плот подвешенной на костровом тройнике на мачте кемпинговой лампой – в XXI веке такие заменили привычные керосинки. Вещь удобная, а аккумулятора хватает надолго, если не злоупотреблять.
Турист во всем найдет свое извращенное удовольствие, иначе он не турист. Промочил ноги? Тем приятнее высушить их у костра. Заблудился в лесу? Тем ярче впечатления, когда все же отыщешь лагерь. Экстрим, однако. Но вот попасть на плоту под ливень – перебор даже для туриста. А если ливень с грозой? А с градом? Учитывая, что палатка на плоту помещается с трудом, да и кто бы ее еще там поставил, эту палатку? Палатка – для берега, для ночевки. Приступы идиотизма, наверное, со всеми случаются, но вот почему они приключились сразу у троих – загадка.
Погода портилась еще с полудня. Дул резкий порывистый ветер, несколько раз принимался лениво капать мелкий дождь. К четырем часам наступил полный штиль, небо прояснилось, но стало каким-то серым, словно выцветшим. Как всегда перед непогодой, начал свою «игру» окунь, гоняя рыбью мелочь. Проплыли мимо стоянки каких-то отдыхающих (автомобиль, палатка, мангал, аппетитные запахи). Чуть дальше оказалась еще одна стоянка, пустая – только чернеющее кострище и несколько березовых пней, превращенных в подобие стульев, напоминали о людях. Вот здесь, наверное, стоило остановиться. Или хотя бы соорудить на палубе какое-никакое укрытие. Хорошо быть умным после, очень хорошо. Но лучше все же заранее.
Туча вылезла над левым, крутым берегом, около семи вечера, когда было еще совсем светло. Да, точно, до ее появления было светло. Она была большая и фиолетовая, как лужа канцелярской туши. Мне она сразу не понравилась почему-то. Бывают такие, знаете ли, тучи. Несимпатичные. Особенно когда находишься посреди реки, справа болото, а слева неподъемная круча, поросшая кустарником. Нет, причалить было еще не поздно и там, но капитан неожиданно заупрямился – ему не хотелось лезть в болото. Мне, в принципе, тоже особо не хотелось. А третьего товарища вообще никто не спрашивал – он мирно спал себе, накрывшись штормовкой.
Сначала туча решила немного компенсировать недостаток света. В ее недрах начало часто-часто вспыхивать, но светлее от этого почему-то не стало, наоборот – над рекой быстро темнело. Потом, после особенно уж яркого всполоха, туча выдавила из себя ленивый громовой раскат. Предупреждала, наверное, по-хорошему. И только убедившись, что трое идиотов на деревянной конструкции предупреждений не понимают, выдала накопившееся. Шарахнуло так, что спящий товарищ подскочил и чуть не выпал за борт – хотя какой борт у плота? Потом сверху сплошной стеной полилась вода, как будто ее было мало вокруг. Берега сразу же исчезли в сплошной серой завесе, река вспенилась и забурлила. И понеслось…
Лампа? Она погасла почти сразу, никто не подумал снять ее, и вода попала точнехонько на разогретое стекло. Негромкий хлопок утонул в очередном раскате грома. Я еще попытался при помощи шеста направить плот к берегу. Ага, сейчас… Дождь немедленно припустил еще сильнее. А потом пошел град. По ощущениям – размером с кулак, хотя падающие на плот льдинки были всего лишь с горошину. Но даже горошина – это малоприятно, поверьте. Дальше все запомнилось какими-то урывками.
Треск, неприятный скрип над головой – длинная ветвь молнии опускается куда-то в лес на берегу, и почти без интервалов гремит гром. В ушах звенит, сверху продолжает лупить град. Плот вращается. Шест вырывает из рук, и он уходит под плот. Снова вспышка близкой, очень близкой молнии – я вижу, как капитан молодецким ударом ноги валит мачту, это правильно, нельзя выделяться, кто выше ростом – в того небесная канцелярия больно бьет током… Вокруг тьма полная, ночь наступила раньше положенного срока. Ложусь на плот, накрываюсь штормовкой. Рядом укладываются остальные. Вспышка. Грохот. Натягиваем на себя полотнище сложенной палатки. Вспышка. Грохот. Град, кажется, прекратился, зато дождь словно с цепи сорвался, барабанит по полотну. Вспышка. Грохот. Кажется, промежутки стали побольше. Гроза уходит. Лежим.
Внезапно я ощутил, что палатку с меня кто-то стягивает. Поднимаю голову. Несмотря на темноту, отчетливо понимаю, что мы никуда не плывем. Вскакиваю и хватаю полотнище, которое уже собралось плыть дальше без нас. Напрасно, кстати – мокрая палатка плавает не лучше топора. Насколько могу понять, плот сидит на песке. Плот сидит, а река течет, набегая на неожиданное препятствие и заливая его. Ничего не видно, не понять, где мы. Нашариваю какую-то длинную палку. Мачта! Как ее не смыло – загадка. Пытаюсь нащупать перед собой дно. Вода! Влево. Вода. Вправо. Вот он, песок. Земля!
Как мы в темноте собирали вещи с плота, как брели по песчаной отмели к берегу, как пробирались сквозь какие-то заросли – песня отдельная и неинтересная. Капитан еще нашел в себе силы притащить с плота то, что у моряков называется швартовый конец, а в миру – шнур альпинистский обыкновенный, и привязать его к какой-то коряге. (Как выяснилось, напрасно – плот пришел в негодность.) Ставить мокрую палатку не было ни смысла, ни сил – завалились прямо на нее, накрывшись кто чем, но заснуть никто так и не смог – стучали зубами до рассвета. Потом разожгли костер из груды веток (истратив весь запас костровой жидкости), с грехом пополам обогрелись, сожрали на троих две плитки шоколада и пошли искать ближайшую деревню. Сплав закончился.