Дом для нее Глава 1

Елена Гвозденко
Глава 1.
         Стоило мне свернуть с трассы на проселочную дорогу, как в приоткрытое окошко моей, видавшей виды машины, которую я любовно называла «старушкой Жи», ворвались клубы пыли. Салон сразу же наполнился медово-пряным ароматом разноцветья, и, как-то уж совсем по-сельски, роящимися насекомыми. Пчелы, осы, и прочая живность обживала нутро моей старушки, принимая свое новое местожительство, вероятно, как биологическую катастрофу. Они в панике метались между кресел, игнорируя раскрытые окна моей «Жи», за которыми резвились в цветах, их собратья. Зелень подступала настолько близко, что было понятно, этой дорогой пользуются нечасто. Ветви кустиков, стоящие стражами у самой обочины, любопытно заглядывали в машину, будто пытаясь изнутри ощупать это блестящее никелированное тело, стремительно пробегающее мимо них. Иногда мне приходилось уворачиваться от их хлестких объятий. Пришлось сбавить скорость. Теперь моя старушка, слабо покряхивая и лавируя между уключинами и ухабами, медленно продвигалась вперед. Когда дорога начала подъем вверх, зелень благоразумно отступила, и я, наконец, расслабилась.

          Всю дорогу до поворота на эту, забытую Богом и людьми, деревеньку, я тихо поругивала свою начальницу, которая и отправила меня в эту командировку. Еще на вчерашней планерке, она озвучила свои планы по поводу покупки загородных земель под строительство дачных коттеджей. Земли эти, якобы, доставались нам совсем даром, а места, по мнению продавцов, были фантастически красивыми. Мне всегда казались сомнительными сделки, когда звучало слово «даром». Я, в нашей риэлтерской фирме, работаю не один год, и хорошо знаю, что реальная цена – первый признак честной продажи. Меня не заманить на разного рода распродажи, где предлагают купить что-либо со скидкой более чем вполовину цены. Я прекрасно знаю, что ни один продавец не будет «спускать» цену, ниже закупочной, разве этот товар совсем уже никуда не годится. А скидки в восемьдесят процентов заставляют задуматься о товарной наценке этого магазина, и впредь, обходить его стороной. Именно поэтому, услышав на утреннем совещании слово «даром», я тут же сделала стойку. Татьяну, нашего директора я знаю пять долгих лет. Пять лет мы по утрам приходим в наш небольшой офис, пять лет, мы каждый день решаем целый ряд текущих проблем. Именно поэтому, услышав о новом проекте, я решила остаться в кабинете нашего леди-босс после совещания. Я пыталась отговорить ее от скоропалительных решений, съездить, посмотреть все на месте, составить смету трат и т.д. Татьяна соглашалась со мной, но в ее глазах скакал такой бесенок, что я поняла, что решение уже принято. Вряд ли своим коммуникативным талантом, скорее ради нашей многолетней дружбы, мне, все же, удалось уговорить ее съездить, посмотреть. Правда, ехать мне пришлось одной. Рано утром Татьяна позвонила и слабым голосом предупредила, что поезда откладывается, она внезапно заболела. Решив не менять своих планов, я «оседлав» свою «старушку Жи», отправилась в разведывательную экспедицию одна.
 
           Дорога добралась до самой высокой точки. Остановившись, я вышла из машины, чтобы осмотреться. Подо мной колыхалось целое море, нет, целый зеленый океан. Легкие, вероятно, испытали определенный шок, когда вместо коктейля из сотен отравляющих веществ, слабо приправленного кислородом, они получили настоящую амброзию. Сразу закружилась голова. Где-то между желудком и горлом запрыгал бесенок, родной брат того, что плясал в глазах Татьяны. Хотелось упасть в эту высокую траву и часами просто смотреть на небо. А потом подняться, широко раскинуть руки, и с каким-то первозданным криком бежать с этой горы, прямо в ласковые объятия зелени.  Я с усилием стряхнула с себя это наваждение. Что-то раньше я вовсе не замечала за собой этой тяги к природе. Дорога, петляя между кустов, совсем скрывалась за стеной леса. Меня насторожило полное отсутствие признаков жилья, а ведь, судя по карте, эти «Ключи» должны уже быть видны. «Ничего, они просто скрыты за деревьями», - утешала я себя, садясь в машину. Ехать стало трудней. Дорога, местами полностью заросшая, петляла между кустами и деревьями, которые, по мере приближения к лесу, чувствовали себя все уверенней. Подобравшись вплотную к самым деревьям, дорога окончательно затерялась в кустах. Я выбралась из машины, решив, что совсем неплохо, перед тем как вернуться, немного побаловать свои легкие порцией давно невиданного нектара. Постояв так у самой кромки леса, я, совсем уже было решила отправиться в обратный путь, как сквозь кусты солнечный блик высветил что-то красное. Решив, что это – мухомор, а я никогда не видела настоящих мухоморов, я, попыталась пробраться внутрь. Но ветки непроходимым частоколом держали оборону. Пришлось навалиться всем своим телом, чувствуя неподатливую упругость и царапая лицо и руки. Наконец, эти лесные стражники нехотя разомкнули объятия, и я оказалась на маленьком пятачке свободной от деревьев и кустов, земли. Красное пятнышко окончательно затерялось среди буйства всевозможных зеленых оттенков. Но я увидела главное – впереди, чуть скрытая за разлапистыми листьями папоротника, светлела тропика.

              Вероятно, это противостояние природе раззадорило меня, и я раздвинула тяжелые листья. Тропинка уверенно петляла между зарослями и поваленными деревьями. Тонкие лучики солнца, пробивающиеся сквозь крону золотистыми нитями, делали путь пятнисто-игривым. Уже позже, задавая себе вопрос, зачем я все-таки отправилась в этот лес, я так и не могла внятно ответить. Меня тянуло куда-то вперед, к какой-то скрытой цели, тянуло настолько сильно, что я, пользуясь тем, что тропинка стала намного шире, и уже ничто не мешало мне двигаться, прибавила шаг. Птички, поначалу стихшие от звука моих шагов, решили, что я не представляю для них никакой опасности, оживились, оглашая лес многоголосными трелями, временами проносясь над головой так низко, что я ощущала ветерок от взмахов их крыльев. Мне казалось, что и я могу взлететь над этой дорожкой, ведущей меня куда-то в неизвестность, взлететь, затерявшись в мягкости крон. Поначалу я различала лишь звуки, издаваемые птицами, да шелест листьев, лишь потом мой слух начал улавливать жужжание многочисленных насекомых. Лес, казавшийся таким монументальным, постепенно обретал динамичность. Под каждым кустиком, листом, на каждой ветке, текла своя, невидимая жизнь. На какой-то момент, мне показалось, что я стала нечто большим, чем просто женщина, бредущая по лесной тропинке. Я, будто стала существовать в двух ипостасях. Одна из моих сущностей продолжала свое путешествие, другая же, рассыпалась на множество частиц. Одна частичка ощущала себя муравьем, терпеливо несущим свою тяжелую поклажу. Одновременно с этим, другая частичка спускалась с огромной ветки на перламутровой тонкой струйке паутинки, в которой уже трепыхала еще одна частичка меня. Это перевоплощение заполнило меня разнородными мыслями и чувствами настолько, что силы были на исходе.

         Первый привал я помню очень четко. Я еще выбирала место, на которое опущусь, еще боялась обжечься крапивой и израниться о торчащие сучки. Я легла прямо на тропинке, закрыв глаза и приказав себе ни о чем не думать. Но даже закрытые глаза больше не ограждали меня от этого мира. В моей голове роились образы и звуки в каком-то хаотичном танце, расплываясь и образуя ужасную какофонию. Я почему-то знала, что та частичка меня, которая была паучком, уже подобралась к той, что была маленькой бабочкой, испуганно трепетавшей голубыми крылышками, и от этого еще более запутываясь. Я одновременно ощущала и азарт охоты, предвкушение победы хищника и страх и обреченность. Но это были лишь два зримых образа, остальные же проносились в моей голове так быстро, что я не успевала вычленить ни один. То взорвется перед глазами яркое зеленое пятно, то, вдруг, из темноты, пробьется едва различимый сквозь какую-то плетеную сетку свет. Когда в дело вступило обоняние, мне стало совсем плохо. Каждый куст, каждая веточка, каждый лист издавали свой неповторимый запах. Даже листья одного дерева! Я поначалу удивилась, ища в этом какое-то логическое объяснение, но, вероятно, и мой мозг работал в авральном режиме, потому что объяснение довольно быстро нашлось. Действительно, ведь каждый отдельный листочек хоть и был частью целого, но жил своей жизнью. Под этим примостился жучок, откладывая личинки, а другой, расположен так, что на него всегда попадает солнце, и от этих палящих лучей, листик уже приобрел аромат высохшей скошенной травы, аромат золотой осени.

        Пока одна часть меня пыталась привести хоть в какой-нибудь порядок лавину образов, научиться вычленять и управлять, другая, все еще оставшаяся в теле сорокалетней женщины, матери двоих детей, удачливого риэлтора и почти счастливой жены, с ужасом ощущала все новые признаки безумия. Я понимала, что когда-нибудь эти две меня вступят в непримиримую схватку, и поэтому решила убраться из этого очарованного места как можно дальше. И как только я приняла это решение, какофония разом стихла. Я поднялась на ноги и отправилась в ту сторону, где мне показалось, деревья росли гораздо реже.

        Я старалась не вспоминать это свое наваждение, не пытаться анализировать, понимая, что куда важнее на этот момент, просто выйти из этого леса. От легкости не осталось и следа. Ноги стали тяжелыми, я еле отрывала их от земли. Тело почему-то утратило былую чувствительность. Казалось, что внезапно поднялась высокая температура. Сделала несколько шагов, и в изнеможении опустилась на землю. Стоило мне смежить веки, как я тут же провалилась в горячечный беспокойный сон.