Ну что, дождались, спрашиваю у них, ведь завтра ваш любимый праздник 9 Мая. – А про себя добавляю, – последний, из оставшихся у вашего поколения.
Да не переживайте вы так, я вам уже все приготовила к этому дню: и медали достала из шкатулки, и «Звездочки», и те, недавние, непривычные на вид награды, что вы получили как ветераны Великой Отечественной...
Конечно, я не забыла и о ваших гвардейских значках, они в порядке. Правда на отцовском эмаль немного откололась, ведь это сколько же ему лет, – дайте вспомнить. Ого, больше шестидесяти! Еще с военной поры. Как только сохранился...
Твои награды, мама, я прикрепила к «спецоблачению» – тому платью, что ты пошила специально для официальных встреч со своими друзьями-однополчанами и подшефными школьниками. Ну, а папины, как и положено, на парадном мундире. Еще том, дореформенном, с тугим воротником-стойкой и пуговицами, которые, чтобы они блестели, надо постоянно чистить «Асидолом». «Асидол», правда, я не отыскала, ни один продавец и названия такого не знает, купила какое-то современное средство. И начистила на мундире пуговицы, как ты когда-то делал: заправила их в прорезь текстолитовой дощечки, намазала тем средством, а затем натерла до сияния кусочком шинельного сукна. Видишь, даже пальцы позеленели. Кстати, еле нашла подходящий суконный лоскут. На антресолях отыскался остаток от маминой шинели, той, что вы после войны перешили ей в пальто. Моль, правда, его немного поела, а так еще вполне крепкий. Хотя сукну тоже больше шестидесяти лет. Да, идет время...
Столько уже его после войны натикало, что даже часы немецкие трофейные не выдержали – остановились. И забываться стала ваша война. Даже нами – послевоенным поколением. А для молодых она и вообще история, а значит – немного сказка, то, чего в действительности быть не может.
Кто из вашего фронтового поколения еще в живых остался, ходят, рассказывают молодым о войне, а они не очень и верят... У них своя жизнь, свои проблемы. Хотя, если всмотреться в то, что в мире делается, понимаешь, что война все же не сказка, а быль, каждую минуту могущая превратиться в реальность...
Вы знаете, я сейчас подумала: как странно, и ты, отец, и ты, мама, о войне всегда с юмором рассказывали. Помню, вы с друзьями-однополчанами смеялись, вспоминая, как в лютую бомбежку через высоченный забор птицами перелетали, а после отбоя воздушной тревоги обратно уже через промоину под забором пролазили. Даже на спор никто тот забор больше не сумел перемахнуть. И вы, шутя, утверждали, что бомбежки – лучший метод для установления спортивных рекордов.
А еще, ты, мама, вспоминала, как вам, призванным в армию девченкам-недоросткам, шинели в части выдали длинные, рассчитанные на рослых мужчин, и огромные сапоги, в которых ты со своим тридцать пятым размером ноги – тонула «с головой». А ведь в них приходилось и маршировать, и в караулы ходить. И ты, чтобы сапоги на ногах как-то держались, вставляла в них старые резиновые ботики. И еще запомнился, мама, твой рассказ, как танцы между боями устраивали – ведь одна молодежь в полку! Как влюблялись, ревновали... И только однажды вскользь промелькнуло, как плакали вы, когда узнавали, что с боевого вылета опять не вернулся самолет...
Видно тяжело такое вспоминать. О смешном – легче.
И папа, тоже юморист, смеялся, рассказывая, как перевозили их, технарей, на новые аэродромы в отсеках для бомб. Естественно, безо всяких там парашютов. И «зайцы» побаивались, что бомболюки случайно откроют да и отбомбятся ими.
А после войны? Слушая вас – не жизнь была, а смех, да и только. То картошку за неимением других жиров на касторке жарите (представьте последствия). То пеленки сыну-первенцу из батиста (почти царские) шьете, отваривая этот самый батист от специальной авиационной кальки, на которую в свое время наносились самые нужные схемы. А то путем сложного обмена добываете маме на платье кусок парашютного шелка. Красите его, шьете невиданно прекрасный наряд, а потом мама попадает в нем под дождь и краска линяет... И идет мама-модница под дождем, удивляя встречных прохожих, с синими руками и ногами.
Как жили в действительности? Об этом вы почему-то умалчивали. Но однажды, когда я кормила грудью новорожденную дочку, мама, умиленно наблюдавшая за процессом питания первой внучки, вздохнув, сказала: – У меня, когда я могла поесть сносно, тоже молока много было. Жаль только, что редко так поесть удавалось. А значит, и ты без молока оставалась. Меняли, чтобы тебя докормить, пайковый хлеб на стакан молока и капельку манки. Я кашу варю, а Игорек (мой брат старший, которому чуть больше двух лет тогда было), на кастрюльку смотрит и просит: – Дай и мне чуть-чуть, одну ложечку, только попробовать...» Что еще добавить к этому можно?
А ведь работали, учились, детей подымали – голодные, в перешитой военной форме, ютясь то в комнатушках без окон и дверей в полуразрушенных домах, то в бараках, то в коммуналках.
Это вы уже лучше жить стали в 60-х годах, не раньше. И одежда сносная появилась, и жилье, своими руками и трудами выстроенное. А потом и пенсия, тоже тяжелым трудом заработанная, но для сносной жизни достаточная. Как вы гордились: и нам хватает, и внуков можем побаловать. Не долго баловали...
Опять, как в молодости, пайки, безденежье, недоедание...
Простите, мои дорогие, что тогда вам помочь, поддержать, как следует, не могли: своих детей, а ваших внуков подымали, учили, чтобы не пропали они во внезапно изменившейся жизни, чтобы смогли в ней выстоять, выжить.
Теперь уже можем и вам помочь...
Ну, что же вы не слушаете, а все смеетесь и смеетесь? В вашем почтенном возрасте это совсем даже не солидно...
А вы смотрите на меня с фотографий и так весело смеетесь – совсем юная мама в солдатской гимнастерке, и отец в такой же форме. И нет еще на ваших защитного цвета нарядах ни орденов, ни медалей... Они, как и почти вся война, еще впереди, за густым кровавым туманом... И что ждет вас – смерть или победа – вы не знаете. Как не знаете и о том, что сведет вас судьба в одной фронтовой землянке. Не на миг сведет – на всю жизнь: длинную, трудную, счастливую... И невыносимо жаль, что для вас она уже закончилась.
А завтра ваш главный праздник – 9 Мая. И я приготовила ваши боевые награды. Вы слышите?