В жизни ничего не происходит зря,
всё занимает своё место и играет свою роль.
Удивительное это слово - «Завидово», не правда ли? Оно будит воображение, особенно если знаешь, что так называется населённый пункт. Кажется, что там, в Завидове, в отличие от других благословенных мест, люди живут такой счастливой жизнью, которой впору и позавидовать.
Давайте заглянем туда и попробуем понять, чем замечательно это самое Завидово – рабочий поселок и железнодорожная станция, расположенные на Октябрьской железной дороге между Москвой и Тверью? Ради большей объективности – большое, как известно, видится на расстоянии - отдалимся на полвека назад - в 1956 год, который всем запомнился смелым докладом Н.С. Хрущева на ХХ съезде КПСС. Тогда в победившей и быстро набирающей силы стране, вслед за изменением политической атмосферы, произошел перелом и в общественном сознании: люди перестали молчать, стали смелее высказывать свои мысли и предъявлять требования к власти.
...Тот летний субботний день, вступивший на станции в полные права, был тёплым и безоблачным. Полуденное солнце, разогнавшись на отполированных рельсах, запускало ослепительные зайчики в глаза немногочисленных пешеходов, сосредоточенно переходивших железнодорожное полотно по единственному в посёлке Новозавидовский переезду, спрятавшемуся между насыпными земляными валами. Надобно знать, что неприметный, скромный переезд не только соединял две половины поселка, разделенного железной дорогой, но и был местом, без всякого преувеличения, историческим: на нём проездом в Завидовский заповедник Калининской (ныне Тверской) области порой застревали о-о-очень большие люди. А что поделаешь - каким бы ты великим и могучим ни был, против поезда не попрёшь…
Из железнодорожной будки тем временем вышла дежурная - добродушная полная тетенька. Привычно потянув за верёвку, она с профессиональной непреклонностью работника МПС опустила полосатый шлагбаум перед никелированным носом огромного чёрного лимузина – первого из подъехавшей колонны. Машины, подчинившись, послушно остановились. По сложившейся годами традиции, без всякого сигнала, поскольку события такого рода повторялись регулярно и были народом ожидаемы, у переезда быстро собрались жители посёлка - из ближайших домов и случайные прохожие. Они молча обступили диковинные автомобили, похожие на большущих рыбин, опасливо выстроившихся цепочкой перед ловушкой переезда. Из одного из ЗИСов энергично вылез кругленький человек в белой рубашке, не узнать которого было невозможно. Он приветливо улыбнулся и обратился к ближайшей к нему группке женщин:
- Как живёте, бабоньки?
Первый секретарь ЦК КПСС Никита Сергеевич Хрущёв - а это был именно он – щурясь, заслонялся рукой от яркого света маленьких солнц, загоравшихся в оцинкованных тазах, которые держали женщины. Отражённый солнечный свет подсвечивал лысую голову так, что она казалась золотой. Женщины молча разглядывали руководителя партии и страны и тоже улыбались. Он умел нравиться людям, не в последнюю очередь потому, что любил с ними общаться и использовал для этого всякую возможность.
- Так, как живёте?- повторил вопрос Хрущёв.
Гражданка Петухова Елена, говорливая молодая женщина, вышла вперёд на полшага и певуче протянула:
- Хорошо живём, Никита Сергеевич, вот только бани нет.
- А куда же вы с тазами направляетесь?
- Да в кочегарку, Никита Сергеевич. Кое-как там помоемся под душем - вот тебе и баня!
- И что, весь посёлок в кочегарке моется?
- Да нет, кто в Калинин ездит, кто – в Клин, кто на озеро ходит, это вон там, рядом с фетровой фабрикой, кто - на Московское море. А мы вот в кочегарке моемся: кочегар – сосед, по блату пускает.
Хрущёв, зябко передёрнув плечами, недоверчиво посмотрел на синеющую вдали гладь Иваньковского водохранилища. Он чувствовал, что настрой людей менялся - напряжение послевоенных лет уступало место желанию построить новую, хорошую жизнь. Конечно, много чего не хватало - люди ещё жили в бараках, но началось массовое жилищное строительство, на целине был собран рекордный урожай зерна, соответственно, улучшилось продовольственное снабжение. Граждане с удовольствием ходили на работу, в гости друг к другу и знали, что могучее государство о них позаботится, и заживут они так, что позавидуешь.
Петухова смотрела Хрущёву прямо в глаза. Он с интересом разглядывал её: красивая русская женщина, смелая, напористая – вон какие непослушные рыжие вихры выбиваются из-под красной косынки. И платье - модное, крепдешиновое - складно облегает стройную фигуру.
Никита Сергеевич резко повернулся к сопровождавшим его лицам, посмотрел на них, нахмурился и гневно высказался:
- Безобразие! Народ в море моется! Почему такое невнимание к социально-бытовым проблемам? Разве с таким отношением к людям мы построим коммунизм?!
- Нам бы баню построить, Никита Сергеевич. Уж будьте так добреньки, помогите.
На переезд вихрем ворвался товарный поезд. Всех обдала волна тёплого воздуха, пропитанного запахами трущегося друг о друга железа вперемежку со смазкой. Хрущёв смотрел на стремительно проносящиеся вагоны и думал о том, что позитивные перемены, конечно, происходят, но - слишком медленно! Жизнь рабочего человека должна быть лучше, и сделать ее такой нужно как можно скорей. Но для этого всем надо больше работать. Больше работать! Сам он умел и любил тяжело и много работать. Но как сделать, чтобы упорно трудились все? Вот если бы страна двигалась вперёд динамично, подобно этому товарному составу, по прямому пути в светлое будущее, в котором все были бы накормлены, и у всех было бы благоустроенное жильё! Но пока так не получается… Рабочий посёлок с прекрасным названием Завидово находится всего в ста километрах от Москвы, а бани - нет. В этот момент ему почудилось, что колёсные пары ритмично выстукивают слова рыжеволосой: «А нам бы баню, а нам бы баню…» Никита Сергеевич проводил глазами последний вагон товарняка и громко - так, чтобы услышали все,- приказал:
- Баню – построить! К зиме.
Дежурная вежливо подняла шлагбаум. Хрущёв, коротко попрощавшись, быстро сел в машину, и вереница блестящих автомобилей, удовлетворённо урча моторами, преодолела перекресток дорог.
Сказано – сделано. Через несколько месяцев неподалёку от переезда появилась баня – одноэтажная, на два отделения (мужское и женское), с парной, гардеробом, кассой и буфетом, где к великой радости завидовских мужиков продавалось бочковое пиво «Жигулёвское». Мы с отцом ходили в эту баню - мылись, парились и грелись на полке, облепленном раскрасневшимися, потными мужскими телами. Перед тем как отправиться домой после помывки, отец любил посидеть в раздевалке, чтобы остыть и поговорить о новой стройке, которая неожиданно развернулась в полукилометре от нашего дома.
После сооружения бани военные строители приступили к возведению моста через железнодорожное полотно и отсыпке объездной дороги по северной стороне Завидова. В короткие сроки объекты были построены и сданы в эксплуатацию. Понятно – в этом заслуга не столько ретивых, сколько осторожных партфункционеров: уж больно хлопотно оставлять лидера один на один с гражданами, как бы те не сказали чего лишнего. Власть и на этот раз пожелала идти своим путем. Теперь правительственные кортежи беспрепятственно, вдали от людских глаз проносились в Завидовский заповедник по «хрущёвскому», как его прозвали в народе, мосту. И стала жизнь завидовцев для большого начальства такой же неприметной, как и его перемещения в завидовском пространстве и времени. Святое дело для любой власти убирать преграды на своём пути, даже если это собственный народ.
Впрочем, надо отдать должное Хрущёву – никакие объезды-переезды не могли воспрепятствовать его желанию общаться с простыми людьми. Поблизости от Завидовского заповедника, у деревни Клещево, раскинулось поле, на котором труженики совхоза «Завидово» выращивали кукурузу трёхметрового роста. Хрущев, очарованный этой культурой в ходе визита в США, с большим рвением внедрял её в советское сельское хозяйство, но результаты мало где радовали, и Никита Сергеевич искренне расстраивался, а вот у завидовского поля он с удовольствием останавливался, смотрел уважительно на великаншу снизу вверх, трогал сочные початки королевы полей и радовался как ребёнок: «Вот, вымахала! Могут же люди, когда руки из нужного места растут…»
Прав Никита Сергеевич - дело, конечно, в месте! В этом чудесном месте под названием Завидово. Что интересно, притягательный бренд «Завидово», подчиняясь веяниям времени, покоряет все новые и новые пространства - например, соседний посёлок Козлово, ставший, несмотря на неблагозвучное название, еще более завидным, потому что рядом располагается государственный комплекс «Завидово», который с чувством глубокого удовлетворения продолжают посещать великие мира сего. Или южный берег Московского моря, где в муках рождается дерзновенный проект создания образцового города будущего, у которого может быть только одно название,– конечно, Завидово, только Большое.
Так что, никогда и никуда не денется Завидово, потому что это удачное название большой светлой мечты о завидной жизни, и даже если оно исчезнет в одном месте, то непременно возродится в другом. Может быть, когда-нибудь вся наша страна станет огромным Завидовом…