Непонятные длинные трубки извивались словно змеи. Серые стены, белый потолок – кошмар наяву. А ей так хотелось еще пожить, хотя бы немножечко… Надежда тихо сидела у ее постели…
- Гляди-ка, сопротивляется. – Боль язвительно хихикнула и посмотрела в сторону Смерти.- Похоже, тебе не слишком везет в этом сезоне.
- И чего ради коряжится. Вторую неделю уже здесь поджидаю.
- Сильной хочет казаться. А ведь все полгода о ней никто даже и не справлялся.- Одиночество с любопытством осмотрело палату и расхохоталось. – А, может, ей здесь понравилось? Страх, как думаешь?
- Это вряд ли. Каждую ночь просыпается в холодном поту. Глаза бешеные, руки трясутся. Могла хотя бы ползать, точно б умотала.
- А по мне так место просто класс. Слегка мрачноватенько, скучно. Я бы даже сказала – серо. Сестрички и врачи заглядывают редко. Рай для одиночества!
- Это ты что ж, Одиночество, существо бесполое, навсегда решило прописаться здесь? Больничка-то конечно место хлебное, да только ждать не люблю долго. Достало меня ее упрямство. Боль, ты хоть поспособствуй!
- А что я? Я работаю.
Боль подошла к кровати и сдавила ноги. Женщина застонала, и скрюченные пальцы сжали больничное одеяло.
- Э-ко, ее скрутило!
В палату заглянула Скука. Мило зевнула, прикрыв рот ладошкой, и кокетливо посмотрела на Страх.
- Что и тебе здесь нечем поразвлечься?
- Да ну Вас, зло разбирает, как подумаю. Нынче в голову к ней залезла, а там мыслей не протолкнуться. И каждая такая въедливая, стойкая… Фи, какая гадость!
- Ха-ха, обидели девчонку умной мыслью! – Одиночество развлекалось.
- Скажешь тоже. Она у нас образованная, учительница русского языка и литературы.- Скука по-театральному закатила глаза. – Одной ногой в могиле, а все стихи Цветаевой вспоминает. Небось, ждет, что ученики ее ненаглядные придут навестить.
- Не придут. Даже на похороны, не придут. – Смерть это точно знала.
- Что и Ванечка? Она же его столько раз от отца-пьяницы прятала. Ух, и колотил он его. Если б не училка, не выжил бы. – Скука оживилась.
- Семья у него. Молодая жена скоро ребенка родит. Не до этого. После конечно, узнает, может даже погорюет с полчаса, да забудет. Время такое…
- А Людмила Прокофьевна, соседка по лестничной площадке? Она же этой старухе и стирала и убирала и готовила. Кряхтела вечно от своих болячек. Как она ее только выносила?
- И она не придет. Месяц уже как сама отправилась в дорогу…
Надежда молча погладила по голове женщину, и та успокоившись заснула.
- Страх, я не могу понять, ты мужчина или нет? Неужели невозможно сварганить для нее хоть какой-нибудь кошмарик?
- Сном ее не напугаешь. Она реальности боится больше.
- Мало боится, мало. Раз еще сопротивляется.
- Жить хочет.
- Жить? А что у нее за жизнь? Одинокая, немолодая женщина-инвалид, без работы, без денег, в старой обшарпанной коммуналке. Чего за это держаться?
- А она не за это держится. За жизнь.
- Смерть ты такая умная и оказывается еще и философ. – Скука расхохоталась.
Губы женщины зашевелились, и она что-то зашептала, быстро, словно в бреду.
Смерть склонилась над кроватью.
- Ну? Ну, чего? Что она шепчет? – Скука потерла руки от любопытства.
- Кажется, молится.
- О чем?
- Просит еще минуту пожить.
- Э, братцы, эдак мы тут навеки-вечные поселимся. – Боль усмехнулась. – Уже вроде как и срослись с нею за такое долгое время. Как говорят: терпит – значит любит?
- Это про любимого мужчину так говорят. А про тебя только – терпит.
- Скучно … В соседней палате дедок с бурной молодостью. Пойду, развлеку свое воображение.
Уже у двери Скука обернулось и добавила:
- Мучается с Вами, горемычная…
- Это как сказать, кто с кем… - Боль явно была раздражена.
- Страх, все равно ждать. Расскажи, чего она боится.
- Боится, что умрет, не сделав мир лучше.
- Вот дура! И чего?
- Что чего? С детства мечтала об этаком санатории для бездомных животных. Обломали. Оказалось денег стоит больших, а энтузиастов вроде нее мало. Потом хотела написать душераздирающую поэму, которая должна была перевернуть сознание человечества. Выяснилось, что филологического образования недостаточно, чтобы стать Пушкиным. О ребенке долго мечтала. Думала, оставит после себя частичку света и добра…
- Подожди, так у нее ж сын есть.- Одиночество было в недоумении.
- Сын? Есть. Добра и света в нем только маловато. Видишь, как за матерью ухаживает.
- Да уж, помирать ей только со мной осталось…Одиночество вздохнуло и, кажется, даже пожалело глупую тетку в больничной пижаме.
- Ну, уж вас. Развели тут нюни. Было и в ее жизни счастье. – Смерть по-стариковски умостилась на кресле. Вы бы видели ее глаза, когда она бежала на свиданье, когда впервые взяла на руки сына, когда ребятишки 1-го сентября дарили ей цветы…. Да она и солнечным лучам была рада…. И сейчас вроде как счастлива, что еще жива.
Одиночество и Боль с сомнением посмотрели в сторону женщины: бледное, напряженное лицо мало напоминало счастливое…
По стеклу забарабанил дождь. Где-то совсем рядом прогремел гром. Холодный ветер ворвался в открытое окно, и женщина вздрогнула.
- Гроза… - Одиночество ностальгически вздохнуло. – Люблю дождь. Серое небо кажется таким задумчивым, скорбящим и каким-то сверхъестественным. Смотрит свысока на сотни зонтиков, под которыми прячутся глупые прохожие.
- Напуганные до полусмерти опасностью промочить ноги, заболеть, испортить обувь…- Страх, кажется, впервые за все время рассмеялся.
- И все-таки глупые. Она бы – Смерть показала в сторону женщины – все дала, чтобы еще раз промокнуть до нитки под дождем.
- Дождь, дождь… Как услышала так и дышать стала чаще. Словно пытается вдохнуть побольше, жадно, ненасытно. А ведь от каждого такого вдоха словно спицы впиваются в тело. Ненавижу мазохистов! – Боль надавила женщине на грудь и та стала задыхаться.
- Не переусердствуй! Время есть еще. – Смерть была спокойна, уже точно зная свой час.
- Так ведь ночь же! Говорят, самое твое время. – Боль попыталась сострить. – Неужто ли теряешь квалификацию? А, Смерть?
- Глупая ты, Боль. Обидчивая и злая. Оттого и бесит тебя твое бессилие.
- Время-то и впрямь не детское – Одиночество сделало вид, что с интересом рассматривает больничные часы. – Стрелки давно за полночь убежали…
- Вот и дождь уже закончился – подхватил Страх. – В соседней палате уснул мальчишка, напуганный грозой….
- Что-то дежурная сестра давно не заглядывала…- добавило Одиночество.
Словно услышав это, дверь тихонько приотворилась. В палату зашла молодая девушка и сонно посмотрела на пациентку.
-Жива, - подумалось ей, - Ну, и слава Богу!... Спать охота. И чего только согласилась подменить Ленку…
Дверь захлопнулась и в палате повисла тишина. Все напряженно ждали развязки затянувшейся больничной истории.
Женщина тяжело дышала и так широко распахивала глаза, что казалось, она видит и Смерть, и Боль, и Одиночество, и Страх…. Из последних сил попыталась улыбнуться первому утреннему лучу, заглянувшему в больничное окно. Полуулыбка застыла на ее лице. И даже смерть показалось прекрасной.
Надежда тихо сидела у ее постели…