Она из последних сил, вся в ссадинах, встала с пола, рванулась к нему – он заметил, что тоненькая бретелька сарафана, как это обычно и красиво бывает, соскочила с её божественного плеча только сейчас – и впилась ему в ухо спокойным шёпотом: «Иди, но помни: если она скажет тебе «люблю», это я говорю её устами. Если она вдруг обнимет тебя, без всякой, казалось бы, причины, значит, я соскучилась по тебе. И ты будешь обнимать её и целовать, и говорить о любви, а на самом деле это буду я. Будь с ней нежен, пожалуйста». Она долго смотрела в его разъяренные глаза и ждала нового удара. «Уходи», - наконец отозвался он. И она ушла, так и ушла босиком, в разорванном платье. Ушла навсегда. Он же уехал в Австрию и три года трудился над новым романом, который должен был перевернуть культурный мир и, может, перевернул бы, если бы не Сашенька.
На третью осень своего австрийского самозаточения, он решился на визит в Москву – нужно было договориться с Захаровым о публикации романа. И вот – кафе на Старом Арбате. За соседним столиком он видит Сашеньку. Сашенька, студентка второго курса МГИМО, наивная и гордая, с вечно удивленными глазами, с позолоченной заколкой в позолоченных волосах, пьёт espresso и смотрит мимо всего.
«Роман – к чёрту. Извини» - вот что нашёл опоздавший Захаров на салфетке. Четыре слова, семь сантиметров влюбленного отчаяния.
Сашенька быстро привыкла к Австрии – через 23 минуты после посадки. Её глаза стали ещё удивленнее, а волосы (позолоченные!) предоставлены сами себе. Через час он привёз её в пыльный, бумажный дом, где три года молчали, где три года кричали в переплёты глаза. И она не испугалась. И он не верил своему счастью, и не верил, что в этом доме заговорили. Мир вокруг него, казалось, взлетел и не опускался – так легко ему не было давно.
А завтра она вбежала к нему в кабинет, растрёпанная, со спущенной бретелькой тоненькой ночной рубашки – он встал из-за стола – и, обхватив его, прошептала: «Люблю». Он замер на секунду, впился в неё глазами и резко высвободился из её объятий, стал шарить дрожащими руками по пустому верхнему ящику письменного стола. Наконец что-то тяжёлое отозвалось маленьким ящичным эхом. Сашенька смотрела на чёрную «Беретту» испуганно, но с детским интересом.
Пуля пробила дубовую дверь насквозь и вошла в стену уже в коридоре. Пистолет мягко упал на персидский ковёр.
- Надо найти её, - еле различила Сашенька слова любимого.
28 мая 2010