Писатель и демон. Вели разговор. Тот демон, что замес-то музы был у него. Как и у многих.
Хорошо, что не у всех…
Он Сократа совращал с пути философа на путь циничного историка и Достоевскому менял глаза. «Его» на «Свои». Чтобы видел он мир таким, каков он с точки зрения толпы. Серая слякоть.
-Показать ту рану миру. Так, интимный разговор, о да…
-Мир был ранен, кем же и когда не знаю я.
-Нужно зеркало поставить перед ним и возвестить об этом. Мы врачи…
-Ты болен, рана глубока…
-О… ну да…
Он словно опытный хирург разглядывал пациента, а точнее критически смотрел на рану, словно был недоволен ей.
-Да она уже гниет и даже не слегка…
-Ты…
-Умираешь братец…
-Скоро черви будут есть твой труп.
-Я мир же?!
-Я не могу так просто умереть!!
-Ты видел, где мы шли сегодня?
-Там все в костях, пустыня там теперь, это твои предшественники мира, что ты воздвиг о человек…
-Неправильность – убийца миров.
-Это просто – когда понимаешь, что правильное стало иным, а неправильное заняло его место, все слова – и это слова. Люди молятся символам. А символы меняют значения. Люди идут. Дорога петляет. Люди не внемлют ветрам. Они знают. Ветер гуляет. А люди идут. Те же, кто строят – костями лягут. Те же, кто пишут – утонут в чернилах. Кровь их прольется – и дети их кровь проклянут. Мир же умрет и опять он родится. Ты что не видишь, чей это все труд?
-Люди бредут по дороге, они не сходили с пути одни знают, куда он ведет, а большинство тупо следуют по легкому пути. Но, ни те, ни другие, ни первые, ни вторые – никто не знает что те, иные, которые путь проложили – они его строят, и сей день. И они изменили. Пути эти что «вели в Рим» ведут теперь не туда.
-Это Судьба…
-Я не верю в судьбу.
-Это слеза.
-Я не плачу давно.
-Это мечта.
-Я устал, к черту все!
-Это все жажда твоя, мой амфитрион уже близко.