Первый боевой опыт

Ильин Владимир Дмитриевич
Пока отец воевал, мама, бабушка, сестра и я жили в Средней Азии (осенью 1941 нас эвакуировали из Москвы).
Летом 1944 мама перевезла нас в совхоз "Эфиронос" Пахтаабадского района Сталинабадской области Таджикской ССР.
В Сталинабаде (нынешнем Душанбе), где жили до этого, с едой было значительно хуже.
Моё 7-летие (14 июля 1944) отметили на новом месте.

Мяса, рыбы и прочих животных белков тогда перепадало крайне редко.
Есть хотелось постоянно.
Мелкий народ пытался ядрами абрикосовых косточек утолить белковую жажду растущих организмов.
Обезьяньими стаями лазали мы по абрикосовым деревьям (в Таджикистане их называют урюками).
И, конечно же, случались конфликты (кому первым влезть и пр.).
Меня (как новенького) сначала посчитали лишённым всякого права претендовать (известный в "народной гуще" обычай).
Да и вид у меня был ...не очень.
Аборигены моего возраста смотрелись помощнее.

Вожаком у них был Шурка Подставкин (ему шел уже 9-ый).
Шуркина мать принадлежала к совхозной элите (шеф-повар местной столовки).
В харчах Шурка не нуждался и выглядел внушительно.
Начал он и меня приучать к своим порядкам.
Получив возражение, применил физическое воздействие (использовав для этого палку).
Кодла добавила (тоже палками).

До вечера я мотался, опасаясь расстроить родню своим видом.
Расстроил...

Не мог знать мордастый Шурка, как на меня подействуют мамины и бабушкины слёзы.
На другой день решил он сразу приступить к экзекуции, не сомневаясь, что никакого противодействия не встретит.

Мои удары левой в глаз, а правой – по носу (школа фронтовика-инвалида Юры, который жил с нами в одном дворе, в Сталинабаде) стали для него полной неожиданностью и лишили всякой боеспособности.
Да и очко у него оказалось трикотажным (сразу согнулся и завыл).
На том и поладили.
Стал я для них "своим".
_____________________________________________________

Глядя на этот снимок (сделанный 14 июля 1944), вспоминаю, как моя родня "мокла", когда в сводках Совинформбюро сообщали о тяжёлом положении на фронтах, как ждали писем от отца, как пришла похоронка на дядю Егора (сына бабушки, младшего брата мамы).