Зачем же твоё обещание быть забытой за какие-то дни, оказалось так чуждо моей ежедневной правде, расписанной в дневнике? Что помогло тебе набраться сил, и устремиться в сторону, отказавшись от любви и чести? Быть может твоя последняя фраза, сказанная сквозь слёзы, останется со мной навечно:
“Как же я могу полюбить другого?”
Алкоголь и мужские слёзы, скрыть которые я не был в силах, оставаясь наедине с собой, едва ли могли скрыть от меня то, что хваталось за меня изнутри, сжимало все чувства в тиски, а вокруг… Вокруг всё оставалось как есть.
Ты не тут. Я привык делиться с тобой радостью, да и горем тоже. Ты не в груди, под распахнутой рубашкой, где кажется жила, пускала живые корни. Вот, ты просто уходишь, а с собой уносишь все права на присутствие. Больно любить чужую жену, странно надеяться на возвращение. Наивно мечтать, а эгоистичней всего ожидать и желать рождения утра, где мы стоим у дома вместе, а ты озираешься по сторонам.
Ты стоишь напротив, я улыбаюсь. Я не думаю ни о чём. И о будущем всего, что может произойти. Я подхожу к тебе. Глаза закатываются под тяжестью ресниц, а голова сидящая на плечах, так долго вырисовывает тебя точно такими же красками, но в этот раз глаза прозрели. В этот раз, мы ближе, чем когда-либо. Я пытаюсь поднять свой взгляд, посмотреть на тебя, и всё как наяву.
Странно как всё так получается. Я так тщательно выбираю что-то, перед тем как погнаться за мечтой, а в тебе есть тысячи всего, чего мне будет не хватать. Твои волосы - они не пахнут духами, шампунем, или цветами. Они благоухают тобой. Запахом прошедших лет, запахом воспоминаний, и того что не появлялось вместе с тобой во время, а сумело появиться только после тихого исчезновения. Он не вечен и его не может достаточно. Нельзя им наслаждаться дольше мгновения, уж больно ограничен он в количестве. Я не смог занести его между строк, несмотря на все мои старания. Но он остаётся в памяти, с которой я боюсь его вдыхать полной грудью. Много ли у меня его осталось, и хватит ли его надолго?
У тебя, будут дети. Скоро, если их ещё нет. А ты ведь так молода, пахнешь незабываемой весной. Ты говорила, что хочешь наслаждаться жизнью, а я слеп и верен. Да и всё- всё я помню. А может только теперь жизнь начала поить тебя платными благами, но что ты чувствуешь? «Ответь мне честно».
А хватает мне одного лишь образа. Образа потерянной, но любимый, и убей меня небо если я не всё пойму! А может потому Бог так тщетно тебя от меня скрывает. Прячет нас. Скрыл, и душит, но может к лучшему? Уверен я лишь в этом: девственных глаз первой влюбленности тебе не вернуть, как и тебя мне никто не поднесет. У тебя будут дети? Мы ведь говорили о них, ты помнишь? Не скрывай, они бегали рядом, мы их часто называли, призывали к себе. Казалось, они ждут своего момента.
Всё было на расстоянии вытянутой руки. Получается, - твоей руки. Руки, которую я грел своим дыханьем, а гладил поцелуями. Да, ты это помнишь. «Я ведь знаю. Я хочу знать».
Ты спишь сейчас, времени на мечты у тебя осталось меньше. А для меня они – часть души (догадываюсь что большая).
Но всё же, знаете что? Обращаюсь ко всем, кто так храбро советует и ловко рассуждает. К тем, кто с умным видом хлопают по плечу, и приводят глупые примеры. «Время не лекарь! Во всяком случае, он не работает на меня!»
Знаешь, чего мне хочется? Хочется, чтобы ты знала это всё. Не хочу, чтобы ты страдала, вновь кого-то бросала, или теряла. Хочу лишь напеть тебе о наивности собственных страданий. Небо слушает меня, а я уверенно гляжу ему прямо в звёзды. Я отвечаю ему на погоду, которую он мне заказал, и ужас что он мутит. Я говорю ему, что я несчастный подданный, но Клянусь, что я не сломлен.
«Мы не будем вместе, но разве это может остановить обезбашенного война?»
А между тем, ты спишь. А рядом муж с тобой лежит - твой обладатель и хозяин. Он в расстоянии твоей руки, а рядом ли ты с ним? Для тебя объятья, привычка. Ты закроешь глаза, откроешь и снова ими хлопнешь. Ты ведь отгоняешь мысли, воспоминанья? А ведь не права. Это я в тебе живу. В тебе сидит большущая часть меня. Это Я всё подарил, и воспитал. Во МНЕ мои шутки, взгляды, интонации, сдержанность, и спокойствие. «Спокойствие, внешнее спокойствие. Оно-то и разъедает меня изнутри. Иначе не умею, научи».
Спи любимая, забудься сном. Нельзя тебя будить. У меня нет прав, я таких не покупал и не давил печатью. Я остаюсь всё тем же, каким оставляла меня в ту ночь.
А появляешься ты только в снах, чтобы забрать всё там же. Нет прав и вот. Но оставь мне знак. Я ведь знаю, там ведь ты. Ты, а не плод воображения. Ты реальная, и глаза и голос тот же. Что ты хочешь мне сказать? Тебе плохо? Или всё же ты уже привыкла жить как люди, или как людишки? Я уверен, мы были другими, а названия себе не придумали. Да и глупо это всё.
Ты когда-нибудь оставь мне что-нибудь о том, что ты есть. Не думай о плохом. От плохого, я тебя скрыть в силах. Ни о чём не сожалей, у тебя есть муж, и я есть тоже. Я буду ждать, пока капают секунды. Я не двинулся, и нахожусь всё там же. И номер телефона, всё тот же. Боюсь я что-то поменять. Опасаюсь шевельнуться, тем самым стрясти с себя пылинки, что ложилась на меня в дни напридуманного счастья.
Ты жена, и мать. Так будь ею, и останешься святой, любимой для меня. Записки сохранились, фотографии – на вес с золото, а аромат твоих духов успешно найдет в куче других. Он стоит в шкафу. Вот и всё, что мне осталось знать о тебе. А месяцы летят, отдаляются взмахами свинцовых крыльев, а мы сживаемся.
Прости, я боюсь спугнуть тебя, и не прошу у тебя вернуть мне веру. Теперь ты растворилась в миллионах не похожих девушек, и я не собираюсь коллекционировать тебя, комбинируя разными болтами.
Спи любимая, тушу свет. Целуй меня во сне.