Отрадно видеть смерть любви!
Ведь я теперь свободен.
Мне светят звёзды! Посмотри!
Их много! Много сотен!
Не заслоняет солнца свет
Сиянье глаз твоих.
Меня не гонит в даль обет
От близких и родных.
В душе моей утих пожар
И рана зажила.
А я обрёл бесценный дар
Искать во тьме слова.
Но не тебе моя душа
Поёт теперь хвалу -
Цветку, что в небеса ушла
Отныне я пою...
Эбо отложил виолу и промочил горло добрым глотком пенного вина.
- Какая же он скотина, этот ваш Маркабрюн. - Бенуа де Терм уже с трудом ворочал языком. Четвёртая кружка божоле наполнила его свинцовой тяжестью. - То он пастушек соблазняет, то монахинь бичует, а сам, попирая все основы куртуазности, именует себя трубадуром!
- Полноте, мой юный друг, не судите несчастного Подкидыша столь строго. Ведь даже наш князь, первый и величайший среди нас, не всегда почтительно отзывался о Доннах.
- А этот радуется гибели самой любви! - Не смотря на изрядное опьянение, мысли молодого рыцаря были ясными и звонкими как кубок из горного хрусталя. - Он подлец и клеветник!
- Не судите, да не судите будете... - Сидевший напротив метр Гираут поправил щегольскую шапочку и плеснул в свою кружку ещё вина. - послушайте лучше мою новую альбу.
- Ты снова влюблён?! - Весело подмигнул Гилейм.
- Не важно. Подыграешь?
- Ну, как оставить в беде собрата? - Гилейм вынул из чехла арфу и пробежался пальцами по струнам, проверяя настройку.
Другие посетители задвигали табуретами и скамьями. Похоже, трубадуры уже набрались и собирались устроить бесплатный концерт. Трактирщик быстро осознал выгодность подобного оборота дела и на столе перед Бенуа полный кувшин вина.
- За что я люблю свой цех, - Гилейм хитро подмигнул остальным, - Так это за то, что достаточно извлечь из чехла лютню и в каждом доме тебе готов и стол, и ночлег. И так, брат, напой мотив...
- Уже подёрнулся восток,
Вот-вот затеплится костёр
Моей любви отмерен срок
О, мрак ночной! Как бег твой скор.
Как нежен страстный шопот твой,
И как милы глаза...
Остался б вечно я с тобой...
Мне слёзы жгут глаза.
Но почему не можем мы
Осуществить свои мечты.
Собрать любви своей плоды.
Я снова в путь искать твои следы.
- Прекрасно, метр! - Бенуа поднял свою кружку, приветствуя певца. - Вот Вы – трубадур, а этот Подкидыш – отрыжка Вельзевула!
- Придётся поведать Вам историю появления Подкидыша.
Посетители кабачка придвинулись ещё ближе: история, рассказанная этим вечером могла развлекать всю деревню до самой весны. Мэтр Гираут наполнил свою кружку и приступил к рассказу:
«...Это случилось ранней весной, когда уже расцвели крокусы. По живописной долине, покрытой зеленью, шёл по каменистой тропе одинокий путник. Он брёл на север из одного весьма гостеприимного замка. Там он разбил не мало женских сердец и, дабы не быть погребённым под обломками, покинул сей гостеприимный чертог и отправился на север при первых признаках весны. Он был в пути уже месяц и решил, что достаточно удалился от грозящего обвалом склона. И Амор вновь возжёг искру священного огня на алтаре его души. Он жаждал любви и искал новый предмет для страсти и обожания. К вечеру он добрался до одинокой заброшенной хижины и заночевал там. Что может быть прекрасней рассвета в горах, разве что женщина, освещённая этого рассвета. Но, они оба так прекрасны, что им нет нужды в проявлении ревности или мести. Поэтому, нет ничего удивительного в том, что наш герой, увидев в розовых лучах рассветной зори прекрасную незнакомку, влюбился в неё без памяти. Она гордо восседала на прекрасной белой лошади. Простая льняная туника любовно облегала стройную фигурку, а с плеч струился лёгкий, светло-голубой шёлковый плащ. Чудесные волосы, отливая синевой ночного неба, были убраны в прекрасную жемчужную сетку. Стрела любви, пылающая как зарево рассвета, вонзилась в его уставшее от одиночества сердце.
- Богиня... - неосторожный шаг сдвинул предательский камень.
Всадница испуганно обернулась и дала шпоры лошади. Божественное видение исчезло, словно сновидение, исчезло вспышкой огня, как ночной мотылёк в пламени свечи.
Но, тот не достоин служить Донне, кто пасует перед трудностями. А наш герой был ретивым служителем Амора.
И вот, пожитки сложены и он, как гончий пёс, бросился по следам исчезнувшего чуда.
К обедне следы привели его к вратам гостеприимного замка.
- Добрый день, господин. - Пожилой привратник склонился в почтительном поклоне. - Куда держите путь?
- Туда, где ждут меня и мою лютню. - Любовь окрыляла как мысли, так и слова нашего героя.
- Тогда твой путь должен быть окончен здесь. Хозяин ждёт гостей и тех, кто будет их веселить. Будет пир по поводу опоясывания мечом сына.
- Я с удовольствием приму участие в столь славном деле.
- Тогда идите к кухне. Там найдёте ключника и он разместит Вас.
- Благодарствую.
Удача явно сопутствовала ему и крылья любви несли его на встречу прекрасной незнакомке.
Что может сравниться в торжественности с обрядом посвящения в рыцари? Разве только пасхальная месса. Только радость обретения Спасителя и Весть о Спасении может затмить радость обретения нового слуги Матери – Церкви. Только пришествие Владыки Небесного Града торжественней прихода защитника Града Земного. Подготовка обряда началась ещё на Рождество Христово: местный капеллан освятил будущего рыцаря и меч пребывал на алтаре, вбирая елей молитв и проповедей. И вот теперь, меч и владелец должны объединиться, как при крещении Спаситель и душа обретают единство через Духа Святого. Дабы греховные помыслы не смутили христианскую душу, будущий рыцарь остался в храме на всенощное бдение. Утром радостные родственники отправились на заутреннюю мессу, дабы встретить рассвет во всеобщей молитве во славу Спасителя. Потом посвящаемый остался для исповеди, а родня отправилась готовить праздничный пир в честь нового рыцаря.
К обедне юноша был чист душою и помыслами, и тогда он увидел врата Небесного Града во время торжественной службы и после причастия его бёдра опоясал рыцарский пояс с освящённым мечом.
Именно в момент, когда церковный двор оглашался радостными криками в честь молодого рыцаря, вступил под замковые своды наш герой. В его душе уже рождалась песня в честь богини утренней зори:
Персты зори стирают ночь
И уплывают звёзды прочь.
Огнём пылает край земли...
Летят на север журавли.
Весь мир поёт, и ты – царица.
Я брежу, пьян, мне это снится!
Твой стройный стан...
Я лишь за взгляд к твоим ногам
Бросаю всё, моя владыка.
Я сделал шаг и лишь копыта
Ответ послали на мольбы.
Я вяну молча... Как цветы.
И всё шло хорошо. На пиру Юный Рыцарь сидел как невеста: прекрасный и скромный. И, в знак душевной чистоты не касался ни еды, ни напитков. А гости восхищались его воспитанности и вежеству его...
- Как тебя зовут? - Мажордом обратился к нашему герою, который сидел за столом для небогатых гостей.
- Хантер. Достойный господин.
- А что ты умеешь?
- Я менестрель.
- Сыграешь?
- Конечно.
- Тогда окажи милость хозяину, метр.
Хантер вышел к камину, как и подобает менестрелю. Его лютня, окрылённая любовью хозяина, нежно запела, вторя прекрасному голосу Хантера:
На Гору Смерти путь лежал.
Меня влекли людей грехи
Я под бичами весь дрожал
А ноги сами в Гору шли.
Я постоять хотел немного -
так трудно выходить в дорогу
Что к смерти на Горе ведёт,
А там меня Противник ждёт.
Он будет мне шептать о боли,
О жажде, о священной крови,
Что драгоценней душ людей
О глупой верности моей.
Я поведу с ним бой тяжёлый
В душе своей открою новый
Источник благости Отца
И тем спасу Всех до конца.
Я буду первым в этой брани,
В страданьи, в боли, в каждой ране,
Сорву с него Корону Мира,
Что мне он предложил игриво
Всего лишь за поклон один.
Я первый лишь, но навредим
Я выйду из его темницы
Сорвав покров с лица Денницы.
Я только Путь, меня послал
Тот, что весь этот мир создал.
- Хорошую песню пропел нам менестрель. - Хозяин поднял из-за стола. - Мажордом! Принеси чару вина певцу. И дай ему хорошую комнату. Пусть и на завтрашнем празднике звучит его голос.
- Благодарствую, благородный господин. - Хантер отвесил хозяину изысканный поклон.
- Иди, певец, веселись. Да и нам не мешало бы размять кости! Мои егеря нашли в лесу славного одинца. Весёлая будет потеха!
Гости оживлённым гулом одобрили предложение хозяина.
Удача не оставляла Хантера: на следующее утро, за час до рассвета, он увидел, как его богиня выезжала за ограду замка. Он как на крыльях слетел вниз и нашёл маленькую потайную калитку, через которую она покидала замок. Поразмыслив здраво, наш охотник решил устроить засаду на красную дичь.
Богиня появилась, как только розовые всполохи зари уступили место жаркому весеннему солнцу. Девушка спустилась с седла и двинулась к калитке, когда дорогу ей заступил Хантер.
- Ой!.. Что вы тут делаете? - Красавица зарделась, как дамасская роза, что было видно даже сквозь кисею вуали.
- Моя королева! Я пришёл, что бы пасть к твоим ногам! - Хантер рухнул на колени.
- Уйдите... Я не свободна.
- Любви не могут помешать условности костного мира!
- Уйдите же. Я готова быть вам благодарна за вашу любовь, но и только.
- Нет полноты любви без обладания! - Хантер охватил колени девушки. - О, доставь мне счастье! Моя богиня!
- Да пошол ты! - Голос девушки сильно снизил тембр и тяжёлая, уже рыцарская, длань опустилась на хребет Хантера и с лёгкостью швырнула его на ограду. Хантер с ужасом смотрел на богиню, где под лёгкой вуалью ясно угадывался светлый лик Юного Рыцаря. И лик сей, был искажён злобой, не подобающей ни невесте, ни рыцарю. И в следующий миг тяжёлая плеть обрушила жгучий удар на его многострадальную голову.
С тех пор, нашего охотника как подменили: он обличает похоть плоти и подлость женщин. Поёт он славу Воздержанию и призывает смерь Любви.»
- Он ещё больший негодяй, чем я думал. - Бенуа с трудом поднялся из-за стола.
- Ты куда?
- Домой... - Решительно отрезал рыцарь.
- В таком виде?
- Мне бы до кобылы... та сама дорогу знает. - Бенуа всё никак не мог решиться оторваться от стены.
- Поможем, братья?
- А как же... - Трубадуры дружной толпой вывели Бенуа во двор и помогли ему влезть в седло и отвязали узду от коновязи.
- Удачи!
- И вам тоже. Поехали, девочка.
Кобыла осторожно повезла своего хозяина.
- О, а мы всю ночь прокутили. Светает. - Эбо блаженно улыбнулся. - А ведь она любит своего хозяина так, что не от всякой женщины этого дождёшься.
- Она не знает иной доли. Да и он её тоже любит. У них взаимность.
- Весь мир пронизан любовью. Без неё мир мёртв.
Все с пьяными блаженными улыбками смотрели в след сгорбившемуся всаднику, едущему в пламени рассвета.
- Извини, девочка, нажрался я.
Кобыла бросила укоризненный взгляд на своего всадника и ничего не сказала.
- Ну, свинья я, свинья. Прости. - Рыцарь скорбно вздохнул и погрузился в блаженную полудрёму. Кобыла осторожно прошла в ворота города, стреляя глазами по сторонам, что бы не потревожить всадника. Бенуа вздохнул и кобыла настороженно прислушалась к его сонному бормотанию:
Весь мир пронзён твоим теплом.
Мы все мечтаем о тебе.
А жизнь лишь погруженье в сон,
Коль нет тебя в моей судьбе...
Кобыла грустно вздохнула и осторожно затрусила к дому, стараясь не потревожить сон хозяина.
- Эх, люди, люди... И что вам в жизни надо? Вот служишь вам верой и правдой, а вы всё за миражами гоняетесь... - Кобыла ещё раз горестно вздохнула:
Фата – Морганы миражи
Пленили разум твой.
Ну, что ты видел? Расскажи,
Ведь горизонт пустой...
Одинокая лошадь со спящим всадником брела тихими улочками просыпающегося городка.