1.
Кафе без названия! Они так долго и горячо спорили о том, каким ему быть, но так и не сумели прийти к согласию – редкий случай в их жизни.
Они – это двое парней, Виталик и Славик, и Ксения. Вообще-то они – дружная команда, но тут каждый из них до хрипоты отстаивал свою точку зрения, и вот – результат! Как не перессорились совсем, не понятно. Ну что стоило, например, назвать ... А! Не стоит об этом, - без названия, так без названия. Пока.
Кафе своё они открыли совсем недавно. Сколько сил, пота, нервов и средств они вложили в это своё детище, не пересказать. И вот оно сияет во всём своём великолепии – им так хочется в это верить! – радует глаз ослепительной первозданной чистотой, благородным глянцем кафеля, сдержанной матовостью пластика, зеркальным блеском хрома и никеля; занавески на окнах и салфетки на столиках вдоль стен, выдержанные в одной цветовой гамме, создают дополнительный уют; мягкие диванчики с высокими спинками, отделяющие столы один от другого, образуют мини-кабинки, где можно почувствовать себя вполне уединённо и в то же время комфортно; светильники на стенах над каждым столиком, ненавязчиво освещающие небольшую компанию, да ещё плюс ко всему хорошая кухня, доброжелательность и радушие, - что ещё нужно человеку, решившемуся посетить кафе? Вот только место у них небойкое, посетителей пока немного, что уж говорить о завсегдатаях. Но они очень надеются на то, что со временем у них всё это будет.
И вот в этом новеньком, можно даже сказать, новоиспеченном, кафе случилась авария – прорвало систему отопления. Трубы-то ставили летом, и вот с началом отопительного сезона эта самая система дала такую течь, что в пору было за голову хвататься. Они и схватились, конечно, но за тряпки и ведра, вызвали аварийную бригаду сантехников, вежливо выпроводили немногих посетителей, повесили на дверь табличку «Закрыто», - одним словом, засучив рукава, кинулись спасать своё детище.
В ожидании ремонтной бригады, уставшие и поникшие, они сидели на сдвинутых к стойке столах, уныло смотрели на вспученный линолеум и груду мокрых тряпок возле труб и лениво переговаривались. А что ещё они могли поделать? Стихия!..
Ждали они долго. Вдруг дверь в кафе отворилась, мелодично звякнул колокольчик у входа, все трое дружно повернули головы на звук и... не поверили своим глазам!
Вместо замызганых аварийщиков на пороге кафе возник... призрак. Троица недоумённо переглянулась и снова вперила взгляды в того, кто вошёл в дверь.
Версия с призраком, конечно, отпала сама собой, не могли же они все трое сразу спятить, но до чего же люди бывают похожи! Да ещё на кого!..
Виталик первым обрёл дар речи и негромко спросил, ни к кому конкретно не обращаясь:
- Интересно, к чему бы это?..
Его вопрос повис во влажном воздухе, задрожал от напряжения, завибрировал, а «призрак», тем временем с интересом оглядевшись, присвистнул и, качнувшись на каблуках стильных ботинок, направился к этим троим, замершим в изумлённом ожидании.
Ксения очень хорошо запомнила это его приближение и его самого в тот момент. Он оказался невысок ростом, смуглолиц, его длинные тёмные вьющиеся волосы были непривычно забраны в небрежный хвостик, взгляд серых глаз – внимательный, цепкий, а выражение лица – добродушное, открытое, и улыбка – ослепительная, в пол-лица! Разве он может улыбаться вот такой улыбкой просто так, первым встречным, когда вокруг ни софитов, ни камер, ничего такого, привычно-необходимого для такого человека?!.
Славик поднялся навстречу «призраку» - парню, чертовски похожему на известного поп-певца Кирилла Силантьева – и хмуро бросил ему:
- У нас закрыто, вы не видите?
- Вижу, - не переставая улыбаться, «призрак» оглядел поочерёдно всех троих, ничуть не спешащих к нему с гостеприимно распахнутыми объятиями, словно ждал, что они вот-вот его признают и!.. Но эти трое были явно не в настроении кого бы то ни было признавать,- не видит ли он что ли, у людей – авария!!!
Конечно, парни и не дрогнули под этим его взглядом, а вот Ксения...
Интересно, у внешне похожих людей и голоса тоже похожи?
Девушка взволнованно поправила волосы, одёрнула рубашку и плавненько соскользнула со стола на пол, видимо для того, чтобы непрошенный гость тут же обратился к ней.
- У вас не найдётся, чем промочить горло?
- Конечно, найдётся. Что вы хотите? – Ксения указала кивком головы на прилавок за своей спиной и подивилась тому, какой у неё вдруг чужой, сдавленный голос. А потом она на ватных ногах направилась к стойке.
«Призрак», не спеша, выбрал напитки, расплатился, оставив на прилавке нетронутой сдачу, и лёгкой походкой покинул кафе.
Славик метнулся следом и замер возле окна...
Спустя какое-то время все трое пришли в себя и наперебой заговорили:
- Так это был о н или не о н?..
- Нет, вы видели?!.
- А машина у него какая?..
- А за рулём кто?...
- Чёрт, а мы как истуканы...
- Да не может быть!..
- Чего е м у тут делать?!.
Вопросов было море, да только ответить на них было не кому.
- Слушай, а может, деньги фальшивые? – перед носом Ксении возникли округлившиеся от нелепой догадки глаза Славки. Девушка возмущённо фыркнула и сунула парню в руку купюру, полученную от Силантьева, а в том, что это был именно он сам, Ксения почему-то уже не сомневалась.
- Гипноз, - глубокомысленно изрёк вдруг Виталик. Славка с Ксенией посмотрели на его серьёзную физиономию, не выдержали и рассмеялись.
Ухохотались они тогда до колик в животах, и нагрянувшие ремонтники озадаченно переглянулись – может, тронулись умом люди на почве аварийной ситуации?
2.
Не успело изгладиться из их памяти столь взволновавшее их – особенно, конечно, Ксению – событие, как за ним последовало совершенно неожиданное продолжение, не прошло и недели.
Всё это время Ксения нет-нет, да и вспомнит нечаянного - звёздного! -посетителя, его улыбку, взгляд... Да что там говорить, от одного того, что он просто промелькнул в её жизни, ослепил словно вспышкой своего «мимолётного видения», она была в магнетическом шоке, причём в гораздо большем шоке, чем от того, что он вдруг запросто заглянул в их маленькое скромное кафе. Сумбур в голове, растрёпанность чувств и всё такое!.. И всё это ей приходилось тщательно скрывать от своих приятелей, иначе своими насмешками они достали бы её до печёнок, и были бы, безусловно, правы – незачем забивать себе голову ненужными мыслями и бесплотными фантазиями. Всё это Ксения очень хорошо понимала и сама, и всё же...
Так родились стихи. Ксения записала их в свою тетрадочку, как делала всю свою сознательную жизнь, и, перевернув страничку, вскоре забыла бы о них, ан нет, судьба распорядилась иначе. А ведь до встречи с Силантьевым она вовсе не была его фанаткой.
Закрывались они в одиннадцать - пока не встали на ноги как следует,
этого было вполне достаточно, наёмных работников им было содержать пока ещё не на что. Был понедельник, самый некассовый день недели, посетителей - кот наплакал, последняя парочка ушла полчаса назад.
Ксения убиралась за стойкой, ребята были на кухне, оттуда доносились их вечно спорящие о чём-то голоса. Из радиоприёмника лилась негромкая музыка, она не мешала девушке думать, размышлять, мысленно выстраивать по важности дела, которые предстояло сделать завтра.
И тут вдруг входная дверь открылась, приветствуя посетителей радостным звоном колокольчика, Ксения оторвалась от своего занятия и с привычной приветливой улыбкой посмотрела на вновь вошедших.
Не может быть!.. Она не сразу поверила своим глазам. Да и как в этакое поверить – на пороге кафе снова стоял сам Кирилл Силантьев!! Правда, на этот раз рядом с ним обретался неизвестный Ксении крепыш - он осмотрелся с некоторой неприязнью, можно даже сказать, с предвзятостью, мол, в таком захолустье наткнуться на что-то приличное – это маловероятно, но взгляд его неожиданно быстро потеплел и сам он как-будто обмяк и чуть-чуть расслабился.
Всё это Ксения увидела краешком глаза, потому что всё её внимание – безусловно! – было приковано к персоне, которая невольно занимала её мысли все последние дни. В этот раз она быстрее поверила в то, что сам Силантьев заглянул в их кафе, она только не сразу поверила – да разве можно в это поверить! – что он совсем с л у ч а й н о снова оказался здесь. Надо ли говорить, что сердечко её вдруг дрогнуло, и, чтобы скрыть своё внезапное волнение, она быстро-быстро заняла свои руки работой – стала по новой протирать только что вытертые приборы.
А Силантьев приветливо кивнул Ксении, словно старой знакомой, беглым взглядом окинул пустой зал и направился к столику в самом углу кафе, крепыш последовал за ним.
Едва они устроились за столом, как Ксения оказалась возле них.
- Привет! – вот так просто сказал ей Силантьев, подняв к ней улыбающееся "звёздное" лицо.
- Привет, - сказала в ответ нерастерявшаяся девушка и тоже как можно гостеприимней улыбнулась.
- Вы ещё не закрылись? Покормите нас? – спросил он вдруг устало, хотя улыбка ещё не сошла с его губ.
Ксения пододвинула к нему поближе меню, но он даже не взял его в руки.
- Уже поздно, - помедлив, сказал он, - Приготовьте нам чего-нибудь попроще и чтобы не долго ждать. Пожалуйста!
- Но учтите, - подал голос крепыш, и Ксения поразилась неожиданной мягкости этого его голоса, - что мы умираем с голоду.
Девушка обратила на него свой милостивый взор и мило улыбнулась и ему тоже.
- Хорошо, - сказала она, с неожиданной неохотой отлепилась от их столика и поплыла в кухню.
Ксения плотно прикрыла за собой дверь и громким шепотом известила парней:
- Ребята, о н снова здесь!
- Кто? – парни недоумевающе переглянулись.
- Кто-кто! Силантьев! – как-будто это мог быть кто-то другой!
- Ну, надо же! – усмехнулся Славик.
- Что-то он зачастил к нам, - тоже с усмешкой покачал головой Виталик.
Не замечая их дурацких усмешек, Ксения перевела дух, чуточку собралась с мыслями и стала отдавать распоряжения. Если бы она могла видеть многозначительное перемигивание у себя за спиной, когда выходила в зал с подносом в руках!
Она расставляла на столе тарелки, раскладывала приборы и очень старалась не сверлить Силантьева горящими глазами. Откуда в ней вдруг взялся этот интерес, если она никогда не была его фанаткой? Ксения сама себя не понимала, но ничего не могла с собой поделать.
- А у вас тут мило, - донёсся до её ушей голос крепыша.
- Спасибо, - рассеяно проговорила Ксения, лишь только мельком взглянув в его сторону.
- С трубами теперь всё в порядке? – подкинул реплику Силантьев.
- Да... - несколько неуверенно ответила девушка, краешком глаза поймав его улыбку. Есть ему дело до их труб!
- У вас здесь, наверняка, не бывает много посетителей? – снова крепыш. – Как-то вы в стороне...
- Да, вы правы... к сожалению, - промямлила Ксения и вдруг внезапно осмелев, метнула быстрый взгляд на Силантьева. – А вы здесь какими судьбами?
Тот неопределённо пожал плечами и, помедлив, ответил:
- Проездом.
Крепыш уже вовсю орудовал вилкой в салате с кальмарами. Ксения пожелала им обоим приятного аппетита, пообещала вскоре принести горячее и с улыбкой удалилась.
Потом она подала им телятину, вымоченную в белом вине – как хорошо, что она у них осталась! – и обжаренную в сухарях с гарниром из зелёного горошка и картошечки-фри, а на десерт – бисквиты и собственноручно сваренный кофе.
- Сами печёте? – догадался крепыш, кивнув на тарелку с бисквитами. - Если это так же вкусно, как и телятина, я здесь не прочь задержаться. А, Кирилл? – он благодушно и сыто улыбался и был сейчас похож на большого ленивого кота.
Силантьев был более сдержан в похвалах, но было видно, что и ему поздний ужин пришёлся по вкусу.
- М-м... - смакуя пирожное, промычал крепыш, - А нет ли у вас ещё кусочка?
Кусочек нашёлся, и не один – бисквит с ромовой пропиткой, шоколадной крошкой и орехами, сверху щедро посыпанный воздушной сахарной пудрой был тайной гордостью Ксении, так же как и телятина в сухарях – гордостью Виталика, - это были их фирменные блюда в числе прочих.
Силантьев, по всему видно, не был сладкоежкой, но и он отдал должное десерту.
Ксения принесла им ещё по чашечке кофе и удалилась за стойку, дабы заняться там своими делами. Но какие уж там дела, когда в двух шагах от тебя сидит кумир сотен тысяч женщин всех возрастов, сидит вот так вот запросто, попивает кофе и о чём-то негромко переговаривается с приятелем, и наверняка не догадывается о том, что творится в душе такой простой девушки как Ксения.
Ксения, хоть и не была любительницей жёлтой прессы и её мало интересовали слухи и сплетни о звёздах и иже с ними, но всё же иногда и до её ушей и глаз кое что доходило – слухами земля полнится, подогревая интерес к и без того известным персонам... Кто его знает, Кирилла Силантьева, какой он на самом деле, без всей этой нездоровой закулисной возни и шумихи?
О чём это она? Ксения поймала себя на мысли, что Силантьев с завидным упорством не идёт у неё из головы, а вслед за этим поймала на себе внимательный взгляд его самого. На какой-то миг глаза их встретились, и у девушки от волнения вновь перехватило дыхание, и сердце её окатила волна чего-то... пугающе-сладостного, почти что запретного и совершенно невозможного...
Но тут из кухни показалась коротко стриженая голова Славика, стрельнула шустрым взглядом по залу, выразительно кивнула на часы и скрылась. Через минуту он сам возник возле Ксении.
- Скоро одиннадцать, - зачем-то проинформировал он её, как-будто она без него этого не знала.
Да, не знала! Не на часы же она пялилась всё это время! Словно ей больше заняться нечем!
Девушка вздохнула поглубже, усмиряя расходившееся сердечко, взяла со стойки счёт, подошла к своим припозднившимся клиентам и положила листок на край стола. Мысль о том, что вот сейчас они встанут и уйдут, была невыносимо мучительна. Они уйдут, и она больше никогда, н и к о г д а!..
Крепыш перехватил счёт, мельком глянул на него, достал из кармана бумажник, оттуда – деньги.
- Сдачи не надо, - привычно-равнодушно сказал он, поднялся из-за стола и уже другим тоном, более сердечно, добавил: - Спасибо, всё было просто бесподобно!.. Кирилл, я жду тебя в машине.
Ксения протянула руку за деньгами, но тут произошло непредвиденное – Силантьев вдруг накрыл руку девушки своею ладонью и попросил её присесть.
От неожиданности, неловкости и смущения Ксения вдруг лишилась
не только дара речи, но и каких-либо эмоций. Она послушно опустилась на диванчик напротив Силантьева и смотрела на него безо всякого выражения.
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем он заговорил…
Ксении было не просто понять его. Нет, она слышала то, что он говорит, просто смысл сказанного доходил до неё с некоторым опозданием, так она была взволнована происходящим.
Кирилл попросил её встретиться с ним после работы, он хочет с ней о чём-то поговорить, но не хочет отвлекать её сейчас. Он спросил, во сколько они закрываются, и сказал, что готов подождать, если Ксения согласится...
Она смотрела на него во все глаза - а как иначе!! – и никак не могла решиться что-либо ему ответить, потому что ей казалось, что всё, что она скажет, будет совсем не то и не так, и Силантьев встанет и уйдёт, поняв, что с ней «каши не сваришь».
Но он не уходил, а терпеливо ждал, пока девушка придёт в себя от неожиданного потрясения. Ему было немного грустно, что она, по всей видимости, воспринимает его совершенно однозначно и не видит перед собой сейчас никого, кроме известного эстрадного исполнителя.
Конечно, Силантьев застал Ксению врасплох, и это ещё мягко сказано!
- Простите, - почему-то шепотом проговорила наконец она, - Может быть, я не правильно вас поняла... - и тут она увидела его глаза.
Нет, конечно, Ксения и до этого видела их, но в тот миг вдруг что-
то произошло, и она вдруг увидела перед собой глаза обыкновенного человека - не корифея эстрады, нет! - и морщинки возле этих глаз, и опущенные уголки губ, и даже тщательно закрашиваемую раннюю седину на висках, и... Она увидела человека, не такого молодого, каким он кажется с экрана телевизора, но всё-таки чертовски привлекательного, а в глубине его серых проницательных глаз – ум, мудрость и понимание, а ещё она увидела... его одиночество, она буквально ощутила его всем своим существом, и вдруг совершенно определённо почувствовала свою потребность и готовность (!) разделить это его одиночество, хотя
бы ненадолго. Да, вот так, в один миг она всё это поняла и прочувствовала, каким бы невероятным это не казалось!..
Не выдержав напряжения, вдруг возникшего меж ними, Ксения поднялась из-за стола и, ничего не говоря, быстро двинулась в сторону кухни.
- Э-э! – тут же подлетел к ней Славик, - Что происходит? Мы сегодня будем закрываться или как?.. – он осёкся, увидев выражения лица девушки и обернувшись к Виталику, поинтересовался у него: - Что это с ней, не знаешь?
Виталик не знал, да и сама Ксения, наверняка, не до конца понимала, что это с нею.
- Ты чего, Ксюш? – участливо заглянув в её растерянное лицо, спросил Виталик. – Случилось что-то?
- Ничего не случилась, - неуверенно пробормотала девушка. Она отсутствующим взглядом обвела помещение, ребят, потом сунула Виталику в карман деньги, полученные от крепыша, сняла с себя передник, аккуратно повесила его на крючок за дверью, зачем-то расправила образовавшиеся на нём складки и проговорила: - Ребят, вы тут закончите без меня, ладно? Я... мне нужно уйти. Я вам потом всё объясню... - не дожидаясь ответа, она выпорхнула обратно в зал и... остановилась как вкопанная – в кафе никого не было!..
Ну, конечно!.. Надо было дольше копаться! Размечталась!..
Ксения на миг прикрыла глаза и на всякий случай прислонилась к стене, торопливо уговаривая себя успокоиться.
И тут вдруг – звонкое дребезжание дверного колокольчика, струя холодного воздуха с улицы и – Кирилл, метнувшийся к ней с порога!..
Ксения удивлённо и радостно распахнула глаза. За её плечами вновь раскрылись успевшие понуро сложиться крылья! Она шагнула навстречу Силантьеву. Кирилл взял её за руку и увлёк за собой. Он проделал это так, словно проделывал уже сотни раз, легко и непринуждённо, но Ксении было всё равно, скольких он вот так вот просто брал за руку и уводил за собой, - она была очарована, совершенно очарована, понимала это и не противилась н и ч е м у.
3.
Вот так всё и случилось.
Всю дорогу до гостиницы, где решил остановиться на ночь Кирилл, они промолчали. Просто сидели плечо к плечу, рука в руке, пульс к пульсу. Молчал и Фомич – так звали крепыша – то ли фамилия у него была такая, то ли отчество, то ли кличка – не суть важно, был он Силантьеву и водилой, и телохранителем, и поверенным, - другом, короче, крутил себе баранку, невозмутимый как египетский сфинкс и что-то тихонечко насвистывал себе под нос.
Всё прошло гладко, Ксения в номер к Кириллу попала без малейшей помехи, вот только не запомнила в нём почти ничего – не досуг было по сторонам смотреть. Когда они остались с Силантьевым наедине, она не сводила с него глаз, всё боялась - сморгнёт, и он исчезнет - так нереально было всё происходящее с нею. А он тоже не сразу выпустил её руку, как-будто тоже опасался, что она исчезнет. Вот ведь!..
Какое-то время они просто смотрели друг на друга, словно приноравливаясь к создавшейся ситуации, словно бы она для них обоих была внове, и собирались с мыслями, как будто им было, что сказать друг другу...
Наверняка, Ксении никто потом не поверил, но они с Кириллом всю ночь напролёт просто про-го-во-ри-ли! Пытались понять, что толкнуло их друг к другу.
- Ты же не думаешь, что встретились мы случайно?
- В первый раз – подумала.
- А в этот?..
- А в этот – у меня сердце зашлось, как только я тебя увидела...
- Правда?.. А я... в первый раз почти не придал значения тому, что случайно свернули с Фомичом не туда, а теперь я думаю – в этом был определённый знак, только я не сумел его сразу понять... Знаешь, куда мы ездили?
Есть у меня большой приятель и человечище потрясающий, уникальный в своём роде и умница каких мало... Случилось с ним... Заболел он серьёзно, серьёзней некуда, врачи уже на нём крест поставили. Ну, и уехал он ото всех и вся, скрылся просто-напросто, уединился чуть ли не в чаще лесной… Искали его чуть ли не целый год, отчаялись уж было. И понять его – понимаю, и сочувствую глубоко, и семью его жалко...
И вот – удача! Нашли-таки его! Я сам бросил всё и поехал к нему. Что же ты, говорю, дружище, наделал, жена места себе не находит, дети у тебя... А он мне – человек одиноким на этот свет приходит, одиноким и уходить должен, а когда, где, не так уж и важно, и не красна смерть на людях, не красна – байки всё это!..
Ну, ты, говорю я ему, совсем уж до банальщины договорился. А он - я, говорит, эту «банальшину» через себя пропустил, шкурой своей её прочувствовал, полностью, говорит, осознал и уверовал. Во что, спрашиваю, ты уверовал? В Бога, отвечает...
Долго мы с ним говорили, о многом, о разном… Отказался он домой возвращаться наотрез. Не хочу, говорит, больше ни обследований никаких проходить, ни сочувствия принимать, ни соболезнований, чему быть, того не минуешь, то и надо с достоинством принимать...
Зацепил он меня за душу, сильно зацепил, сам не свой от него возвращался. Поздно уже, заночевать у вас здесь надумали, и вдруг осенило меня будто, вспомнил, как по дороге туда в кафе какое-то небольшое заглянул, воду покупал, вспомнил девушку в рубашке с засученными мокрыми рукавами, глаза её вдруг так отчётливо перед собой увидел, взгляд её такой... искренний... И такое неожиданное тепло вдруг по груди разлилось, и так захотелось её снова увидеть - тебя, Ксюш!..
Фомич ворчал, не найдём, мол, а мы нашли, как ни странно, и открыто у вас оказалось, и ты – за стойкой.
Ты не поверишь, Ксюша, от тебя тепло какое-то исходит, свет даже... Хочется быть возле тебя, просто быть...
Кирилл забрал руки девушки в свои и окунул лицо в её ладони.
Можно только догадываться, что чувствовала в тот момент Ксения, скромная милая девушка из провинции, когда перед ней склонил голову сам Кирилл Силантьев! Да она поверила ему сразу и безоговорочно, потому что привыкла доверять своим чувствам. А сейчас она чувствовала, что нужна ему, переставшему вдруг бодриться, уже не столь молодому и столь очевидно одинокому человеку. Она ощутила в себе прилив каких-то небывалых сил, которые – она это откуда-то знала! – дадут ей возможность быть с ним, покуда ему это будет необходимо. Это было необыкновенно радостное и воодушевляющее чувство – чувство, что в тебе крайне нуждаются и ты не просто необходим, но и жизненно важен для другого человека! Да с этими ощущениями можно горы свернуть!
- Ты поедешь со мной? – тихо, со скрытым сомнением, спросил Кирилл, подняв на Ксению глаза, в которых была неожиданная тоска.
- Куда? – в ответ спросила Ксения, спросила так, для порядку.
- Ко мне, в мой дом... хотя бы не надолго, просто погостить... как захочешь сама... Я живу очень просто, увидишь.
- Как я брошу работу, ребят? – словно только теперь спохватилась Ксения.
- Они поймут, если ты им всё объяснишь.
- Поймут ли... - задумчиво покачала головой Ксения, а потом спросила:
- Когда тебе нужно ехать?
- … Я не уеду без тебя.
Последний взгляд, последний вздох, - и вот она, с лёгкостью отбросив все возможные сомнения, решилась.
Они отправились в путь уже во второй половине начавшегося дня. Позади были недоумение и растерянность родителей, уверения Кирилла, что с их дочкой ничего не случится, объяснения с ребятами, уныние и тревога в их глазах. Ещё бы! Ксюха точно спятила, едет черте куда с практически незнакомым – ну и что, что он поп-звезда! – человеком, который наверняка замыслил недоброе, но у неё же глаза горят, полыхают решимостью, разве её переубедишь!..
Конечно, Силантьев – даже без давления со стороны заинтересованных лиц – оставил родителям Ксении все свои координаты, где его, в случае чего можно найти, да ещё откупился от Виталика со Славкой – это так, чтобы Ксения не видела - небольшим вложением в их развивающийся бизнес, чтобы тот, не дай бог, не пострадал из-за временного(!) отсутствия их компаньонки, и похитил у них девушку. А как иначе назовёшь эту стратегически выверенную тактику!
Всю дорогу до дома Кирилла, а это порядка трёх-четырёх часов, Ксения дремала, с доверчивым блаженством устроив свою буйную головушку у него на плече. А он сам, не выпуская руки девушки из своей, в счастливом оцепенении всю дорогу задумчиво смотрел в окно поверх её головы. Даже Фомич не решался нарушить эту странную, непривычно умиротворяющую тишину и всю дорогу молчал, насупившись отчего-то. И всю дорогу от одного дома до другого их сопровождал монотонный приглушённый шелест припозднившегося, наверное, последнего в эту осень, дождя...
4.
Она на всю жизнь запомнила своё первое утро в доме Кирилла Силантьева.
Пробуждение было удивительным. Открыв глаза, она долго нежилась в постели, сначала с любопытством осматриваясь, а потом перебрала в памяти всё, что произошло с нею менее чем за двое суток, вновь с неуверенной радостью усомнилась в реальности происходящего и подивилась собственной смелости и решительности. В противоречие тому, что она видела вокруг себя, ей всё ещё казалось, что она спит и видит сказочно-прекрасный сон, и боится, да и не хочет просыпаться. Она вспомнила лица родителей, когда представила им Кирилла и сказала о том, что хочет ненадолго уехать с ним – их растерянность чуть было не поломала её уверенность в том, что она делает всё правильно, но она сумела успокоить их, хотя, конечно же, они будут переживать за неё, пока вновь не увидят её дома. Но ведь она уже не маленькая! Она же взрослый и вполне самостоятельный человек, ей не двадцать лет, и она знает, чего хочет от жизни! Сейчас она хочет быть рядом с Кириллом. А что будет завтра – загадывать бессмысленно.
Ведь разве могла она предположить ещё неделю назад, что такое вообще возможно?! Что он позовёт её с собой, и она, не помня себя от радости, согласится! И вот она в е г о доме!.. Да нет, конечно! Кому могло взбрести в голову подобное!..
Она простилась со своими ребятами, обняла их на прощанье, с дрогнувшим сердцем приняла Виталькино «не пропадай!» и на пути к машине украдкой смахнула набежавшую слезинку. А может быть, это была первая капля начинающегося дождя…
Откуда вдруг взялась в ней эта отчаянная смелость? Откуда взялось это внезапно вспыхнувшее чувство, втянувшее её в эту немыслимую авантюру?
Безусловно, Ксения была всё ещё в шоке – в хорошем смысле этого слова – от всего происходящего и не могла дать себе самой ни одного вразумительного ответа ни на один свой вопрос.
Мысленно пожелав себе доброго утра, она выскользнула из-под одеяла, босиком прошлёпала к окну, отдёрнула тяжёлые портьеры и ахнула. За окном плотной белой стеной стоял туман, в десяти шагах почти ничего не было видно, то ли лес вдалеке виднеется, то ли что…
Ксения зябко поёжилась, вернулась к кровати, потом огляделась в поисках своего багажа – Кирилл попросил её взять с собой только самое необходимое, – затем подтащила большую дорожную сумку поближе и вытряхнула на постель всё её содержимое. Если честно, она не помнила, что вчера в неё насовала.
Постояв над ворохом вещей в некотором раздумье, она для начала решила принять ванну, а уж потом разобраться со всем этим…
Вчера, когда они приехали, Ксения чувствовала себя ужасной развалиной, несмотря на то, что почти всю дорогу продремала - сказались и бессонная ночь накануне и то нервное перенапряжение, в котором она находилась вторые сутки. Вчера она едва добралась до кровати, упала в прохладу простыней и отключилась вплоть до самого утра.
Хотя Кирилл уверял Ксению, что живёт просто, его дом показался ей настоящим дворцом – просторный, светлый, красивый! Ванная, куда она попала, тоже была просторная и светлая, с множеством зеркал. Сама ванна была похожа на огромную раковину, выброшенную волной на океанский берег. Ксения наполнила её водой и ароматной пеной и с блаженством окунулась в неё.
Рассматривая замысловатый рисунок кафеля на стенах, зеркала, плафоны... девушка была очарована начинающимся днём и с замиранием сердца предвкушала то, что ждало её дальше. И ещё, она, кажется, начинала верить в то, что всё это происходит с ней наяву.
Насладившись негой в тёплой ванне, Ксения выбралась из воды, обворожительно улыбнулась сразу всем своим отражениям во множестве зеркал, закуталась в огромный махровый халат, который неприкаянно висел на вешалке, и вышла в комнату.
На краю её неприбранной постели рядом с разбросанными вещами сидел Кирилл. Он обернулся на звук открывшейся двери, ослепительно улыбнулся Ксении и отложил в сторону пухлый блокнот, который она сентиментально именовала «тетрадочкой». Интересно, что он успел прочесть в ней?
Ксения не успела подготовиться к встрече, растерялась и смутилась одновременно.
- Как спала? – Кирилл пришёл ей на помощь.
- Как убитая, - улыбнулась ему девушка и в подтверждении сказанному покивала головой.
- Извини, я заждался, тебя так долго не было, - он смотрел на неё с
нескрываемой нежностью, в которую очарованной им девушке так хотелось верить. - А я встал рано и уже успел проголодаться, а есть одному... - он покачал головой, так ему это претило, - Пойдём вниз, у меня там уже всё готово, - Кирилл поднялся и замер в ожидании.
- Хорошо, - быстро согласилась Ксения, тоже вдруг почувствовав голод, - Ты иди, я сейчас, только волосы высушу. Или ты подождёшь?
- Я подожду. Если ты не долго.
Ксении была очень и очень приятна его забота. Её так приятно волновали все знаки его внимания, а ещё его взгляды и голос и... даже само его присутствие.
- Ксюша! – окликнул её Кирилл, когда она выключила в ванной фен. –
А что это за блокнот? Я подумал, что это книга, взял посмотреть... Ты извини, пожалуйста! Я не знал...
- Ну, что ты, не извиняйся, не стоит. Это так... для души, - девушка остановилась в дверях. - Ну, что, пойдём завтракать?
- Пойдём! – он взял её за руку и повёл вниз в столовую.
Ксения шла рядом с Кириллом и украдкой любовалась им. Сейчас, дома, он был совсем другим - простым, понятным и удивительно близким, таким, каким, ей уже казалось, она знала его всю свою жизнь. Боже, как быстро она освоилась в его обществе! Нет ни неловкости, ни напряжения, такое чувство, что они просто встретились после долгой разлуки – и ужасно рады этому! - а до этого жили вместе долго и счастливо, осталось только вспомнить, как именно... Это были потрясающие, непередаваемые ощущения у з н а в а н и я з а н о в о!
Одет Кирилл сейчас был просто, по-домашнему, в просторную и лёгкую светлую рубашку и темные слаксы. Его блестящие вьющиеся волосы свободно падали на плечи, к ним так и хотелось прикоснуться. Он что-то говорил Ксении, указывая на двери комнат, мимо которых они проходили, но она, к стыду своему, почти ничего не слышала, голова её сейчас была занята совсем-совсем другими мыслями...
- Ага, - на что-то невпопад ответила она, когда Кирилл остановил её и с сомнением заглянул в её лицо, на котором было совершенно отрешённое, мечтательное выражение.
- Да ты меня совсем не слушаешь! – рассмеялся Кирилл и с лёгкой укоризной покачал головой.
Ксении ничего не оставалось делать, как стыдливо потупиться.
Тогда Кирилл снова рассмеялся, слегка приобнял девушку за плечи и водворил её в кухню, совмещённую со столовой.
- Что ты будешь есть? – спросил он у своей гостьи, усадив её за стол.
Обежав глазами то, что предлагалось на завтрак, Ксения скромно выбрала йогурт и зерновые хлопья. Кирилл налил им обоим по стакану яблочного сока и открыл кастрюльку, прикрытую льняным полотенцем.
- Ты ешь овсянку? – заглянув в неё, удивилась Ксения.
- Да, и тебе советую, - Кирилл положил себе на тарелку щедрую порцию каши. – А не хочешь овсянку, вот здесь есть ветчина с яйцами. Поешь как следует, тебе ещё рано следить за фигурой.
Ксения возмущённо фыркнула – следить за фигурой никогда не рано, а вслух весело сказала:
- Ладно. Так и быть, уговорил. Мне и того и другого и можно без хлеба...
Они сели за стол около одиннадцати и встали из-за него, когда уже пробило двенадцать. Болтали, смеялись, забывая о еде!..
Каким образом Кириллу удалось сделать так, что Ксения, едва-едва только начавшая по-настоящему узнавать его, чувствовала себя с ним так легко
и просто, она диву давалась. А как удалось ему, "покорившему" её так стремительно, так феерически вскружившему ей голову, не дать ей эту самую голову потерять бесповоротно и окончательно? Как осторожен и внимателен он с ней был – боясь спугнуть или чего-то не напортить? – мягок и терпелив, ни разу не позволив себе не то что какого бы то ни было обольщения, но даже лёгкого флирта или чего-то подобного. А ведь в глазах его Ксения с замиранием сердца читала – да что там читала, она с восторгом и трепетом чувствовала это! – истинно мужской, волнующий её интерес.
Впервые в жизни с ней обращались так... по-королевски и в то же время так просто. И впервые в своей жизни она чувствовала острейшую потребность раствориться в другом человеке, отдать ему всю себя без остатка, - вот как подействовали на неё его чары – если таковые, конечно, имелись.
Да, она знала Кирилла Силантьева большую часть своей сознательной жизни, потому что он был давно известен и популярен, она, как и все, была более-менее в курсе его творческих удач и неудач, изредка слушала его песни - они то трогали её, то оставляли равнодушной, но всё это было в той, другой, прежней её жизни, до того, как она познакомилась с ним самим. А её теперешняя жизнь настолько отличалась от той, прежней, насколько отличалась прежняя Ксения от Ксении нынешней – как небо от земли! Она и сама уже не понимала, кто она, где, зачем и почему, не понимала, не знала, да, пожалуй, и знать не хотела, просто наслаждалась каждой секундой своего общения с Кириллом и старательно гнала от себя мысли о быстротечности всего, что с нами в этой жизни случается – как плохого, так и хорошего.
К тому времени, как они закончили завтракать, туман за окнами рассеялся, сквозь клочковатые облака выглянуло заспанное солнышко, и Кирилл предложил пойти прогуляться.
Здесь надо сказать, что дом Киррила Силантьева был далеко за городом, именуемым столицей, вдалеке от больших дорог, почти на отшибе цивилизации. Впрочем, у нас уже в ста километрах от столицы – глухая провинция.
Они бродили по редким перелескам меж опустевших полей, с упоением вдыхая дурманяще-сладкий воздух, пропитанный запахами прелой листвы, смолистой хвои и поздних грибов. Было свежо и сыро, и обувь их очень скоро промокла, а потому, как ни хотелось им, но пришлось возвращаться.
У самого края небольшой берёзовой рощицы, откуда до дома Кирилла было уже рукой подать, он вдруг потянул Ксению к себе и пытливо заглянул в её разрумянившееся лицо.
Девушка напряглась в безмолвном ожидании. В предчувствии того, что должно произойти, и чего она так долго ждала, у неё замерло сердце. Она тихонько взволнованно охнула, и тут это случилось – Кирилл поцеловал её! Он сделал это так трогательно, с таким трепетом и с такой нежностью, что из глаз Ксении от умиления выкатились две непрошенные слезинки и повисли на кончиках её ресниц. Кирилл смакнул их губами и растерянно улыбнулся.
- Ты чего, Ксюш? – осторожно поинтересовался он.
Она в ответ замотала головой – ничего! Потом рассмеялась.
- Я думала, ты никогда этого не сделаешь!
- Почему? – улыбаясь, удивился Кирилл и тоже вслед за этим легко рассмеялся. Он обнял девушку, она – его, и они двинулись к дому, смеясь и целуясь на ходу.
Оправившись от волнения и в полной мере ощутив необычайную лёгкость в общении с Кириллом, Ксения со смешком поинтересовалась:
- По каким правилам мы играем, Кирилл?
- По моим, - с ходу подхватил он её настроение.
- Это я уже поняла, что по твоим. Но ты хотя бы намекни мне на них!
- А зачем? – весело поддел он Ксению.
- А чтобы я соответствовала!
- Ты – соответствуешь, можешь мне поверить! – Кирилл уже вовсю расхохотался, подхватил девушку под руки и закружил!..
Дурачась и дразнясь, как школьники, они с шумом ввалились в дом, сбросили у порога мокрую обувь и, разоблачаясь на ходу, наперегонки бросились вверх по лестнице.
- Куда ты так бежишь? – Ксению неожиданно свалила с ног умелая подножка. Она упала на ковёр на последних ступенях лестницы, Кирилл, смеясь, повалился следом и заключил девушку в объятья.
- Я не хочу играть по твоим правилам, пусти! – слабо сопротивляясь, смеялась Ксения.
- А чего ты хочешь?
- Я… я… я хочу закрыться в своей комнате и никого...
- Но в твоей комнате нет замка.
- Тогда я закроюсь в ванной!
- В этом доме нигде нет запоров, кроме входной двери.
- Это произвол! Ты… ты!.. Ты, оказывается, просто тиран! Ты – деспот!..
- Эй, эй! В моём доме попрошу не выражаться!
- Кирилл! – взмолилась Ксения, обессилив от смеха и дурашливой борьбы, - Пусти меня, а?.. Пожалуйста!
Кирилл послушно ослабил хватку, и они тут же слились в долгом-долгом примиряющем поцелуе...
То, что произошло потом, не подлежит описанию просто потому, что не найти правильных и нужных слов, чтобы это проделать, - это было настолько потрясающе, чт...… словами можно только всё испортить. Это было как откровение, как знак свыше – вы предназначены друг для друга!..
Кажется, они задремали, обессиленные накатившей на них страстью – и как только они сумели добраться до постели? - но когда Ксения очнулась, Кирилл открыл глаза секундой раньше и поприветствовал её улыбкой. Сказать, что Ксения была счастлива в тот миг, - не сказать ничего.
С обедом они припозднились, а потому решили совместить его с ужином и устроили на полу в гостиной «ковровый пикник», Кирилл даже разжёг по этому случаю давно бездействовавший камин.
Они пили терпкое красное вино, болтали, смеялись и дурачились – кажется, это неплохо у них получалось. Потом Ксения попросила Кирилла спеть для неё что-нибудь и неожиданно получила в подарок целый концерт. Кирилл не захотел уйти от Ксении, чтобы подыграть себе на рояле, и пел а-капелло, и это было чудесно!
Ксения положила голову ему на колени, прикрыла глаза и просто наслаждалась его пением, его голосом, который, казалось, проникал в каждую клеточку её тела, и оно трепетало сладостной дрожью, и каждый её нерв натянутой звенящей струной был ему аккомпанементом.
Когда Кирилл устал петь, Ксения почувствовала это, поднялась с его колен и с благоговением и слезами на глазах поцеловала его. Это был миг такого полного, всеобъемлющего счастья, что она вдруг подумала, что всё, что должно было быть хорошего в её жизни, уже случилось и желать чего-то б о л ь ш е г о – бессмысленно, л у ч ш е всё равно уже не будет! А ещё она почувствовала, что в этот миг могла бы с лёгкостью и без сожаления расстаться с жизнью за то счастье, что довелось ей испытать.
Потрясённая до глубины своего существа, Ксения долго не могла прийти в себя. Кирилл словно понимал, что с нею происходит, не тревожил её ни чем. Они сидели на полу, привалившись спинами к дивану, и заворожено смотрели на догорающие в камине головешки.
За окнами была уже ночь, в доме – сумеречно и тихо, и только невнятное потрескивание угольков нарушало окутавшую их тишину...
Но спать совсем не хотелось – они отдохнули днём. Когда огонь в камине совсем потух, Кирилл шумно вздохнул, поднялся на ноги, потом поставил рядом с собой Ксению.
- Ну, что?.. - сверкнула в темноте его улыбка. Он слегка боднул девушку лбом, заставив и её улыбнуться, - Что будем делать? Зажжём свечи?..
Кирилл подошёл к роялю, занимавшему добрую четверть гостиной, и зажёг свечи в канделябре, потом сел на табурет и пробежался по клавишам бравурным и неожиданно громким маршем.
- Ксюш! – окликнул он Ксению, замершую там, где он её оставил, и она подошла к нему. – Когда я утром случайно заглянул в твой... дневник, да? – я увидел там стихи. Они - твои? Ты, что стихи пишешь?
В его голосе слышалась неподдельная заинтересованность и неожиданное волнение. Ксения заметила всё это и понимающе улыбнулась.
- Ты что-то успел прочесть? – спросила она.
- Нет, я не стал этого делать. Просто мне любопытно. Так ты пишешь стихи?
- Кирилл! – Ксения немного досадовала на себя за то, что ей неловко признаваться ему – она не считала себя поэтом, просто изливала в рифме своё настроение. - Это – так... баловство... их и стихами-то назвать нельзя, наверное.
- Извини, - Кирилл заметно поник и, как бы закрывая эту тему и не желая давить на девушку, ударил по клавишам рояля, выдав громкое крещендо, а потом заиграл что-то тяжеловесное. Обиделся?..
Поддавшись внезапному порыву, Ксения торопливо покинула гостиную и бегом устремилась наверх. Она зажгла в своей комнате свет, отыскала сумку, достала оттуда «тетрадочку», на миг прижала её к своей тяжело вздымающейся груди, а затем, переведя дух, поспешила обратно.
Кирилл встретил её негромким лирическим наигрышем. Он повернул к девушке несколько удивлённое и задумчивое лицо и одними глазами задал ей немой вопрос.
Ксения подошла к нему, обвила его сзади руками, чуть виновато потерлась носом о его макушку, потом робко поцеловала в подставленную щёку и проговорила:
- Кирюш, ты не думай, я... Мне не жалко... И не суди меня строго, ладно? Я почитаю тебе свои... стихи.
Перелистывая «тетрадочку» она наугад выбирала стихотворения, которыми та пестрила, и зачитывала их Кириллу. Ксения никогда раньше ничего подобного не делала, никто не интересовался её «творчеством», она писала стихи для себя, когда душа этого просила, а вот теперь её просили прочесть то, что она считала глубоко личным и почти что неприкосновенным для кого бы то ни было. Она читала с глубоким волнением, медленно и, наверное, очень тихо, но Кирилл ни разу не прервал её и не сводил с неё своих больших внимательных глаз.
Когда Ксения закончила читать, она с облегчением вздохнула, закрыла «тетрадочку», осторожно положила её на самый край рояля и отошла к окну.
А там, за окном была непроглядная мгла, ни луны, ни звёзд, небо затянуло плотными тучами. Неужели завтра снова будет дождь? Или, быть может, снег – уже пора.
- Ксюш, - после долгой-долгой паузы позвал её Кирилл, - У меня есть печатная машинка, завтра найду, где... Перепечатаешь мне то, что ты читала?
Ксения с удивлением и недоверием посмотрела на него.
- Ты смеёшься? Зачем?..
- Нет, я вполне серьёзно. Я хотел бы почитать их ещё раз, сам.
- Хочешь сказать, что тебе... что-то понравилось?
- Да, понравилось. Мне всё понравилось.
Он сказал это так просто! Так искренне. Но Ксения не поверила ему. Как можно поверить в такое?!. Да он, наверное, и половины не разобрал из того, что она бубнила себе под нос! Она пыхнула, чтобы скрыть смущение и неожиданное удовольствие от похвалы Кирилла, и вдруг сказала:
- Ладно, - а потом чуточку сердито добавила: - Только критики я не терплю, я делаюсь просто невыносима, когда мне приходится выслушивать то, что я не хочу слышать.
Кирилл охотно рассмеялся, он понял её манёвр.
- Хорошо, - поспешил согласиться он с неожиданно строптивой Ксенией, - Обещаю не критиковать. Ты же не критикуешь мою музыку.
- Я мало что в ней понимаю, - улыбнулась девушка, - Только то, нравиться она мне или не нравится.
- А я так же воспринимаю стихи. Мне не важно, правильно они написаны или нет. Если есть в них ритм, чувство...
« Ты ворвался так шумно,
Спугнув легкокрылую музу...» -
вдруг продекламировал он и улыбнулся Ксении самой обворожительной своей улыбкой.
Она была сражена наповал.
- Ты... запомнил? – пролепетала она растроганно.
Не переставая улыбаться, Кирилл пожал плечами.
- Несколько строчек. У меня память хорошая...
« Сад подёрнут белесой вуалью тумана,
Вишен цвет флёрдоранжем в твоих волосах...»
- Кирилл! – простонала Ксения, но он перебил её и воодушевлённо воскликнул:
- Это здорово, правда! Ксюш! Вот, послушай... - Кирилл попытался с ходу подобрать несколько нот к звучащим у него в голове стихам, - Это можно спеть... - он снова уткнулся в клавиши, что-то неслышно напевая себе под нос. Потом он проиграл и пропел громче то, что у него получилось, и обратил к девушке сияющее лицо, глаза у него загорелись. – Ты знаешь, - восторженно заметил он ей, - Твои стихи легко ложатся на музыку! Просто нужно немного поработать над этим... - он снова увлёкся музицированием, а потом спохватился, вскочил с табурета, подхватил Ксению на руки и закружил её по комнате.
- Займёмся этим завтра? – смеясь, предложил он, - Ты не против?
Ещё бы Ксения была против! Она была на седьмом небе от счастья, а ещё совсем недавно ей казалось, что у её счастья уже наступил предел и дальше некуда, ан нет!.. Заразившись радостью Кирилла, она рассмеялась вслед за ним.
- Ксюшка, ты - чудо, правда! Кто же мог предположить, что ты такое чудо?!. Это надо отметить!
- Что отметить?
- Что ты – чудо! Я так рад, что ты здесь, со мной!..
И они снова смеялись и пили вино, и дурачились, и целовались до умопомрачения!..
5.
Утро нового дня было не мене чудесным, чем утро дня прошедшего. Ксения проснулась и с любовью и нежностью смотрела на спящего рядом Кирилла. Сможет ли она когда-нибудь привыкнуть вот так вот запросто просыпаться рядом с н и м? Она даже старалась дышать как можно тише, чтобы не разбудить его.
Ей было легко полюбить его – его нельзя было не полюбить! – так легко, что она сама не заметила, как и когда это произошло. Теперь ей казалось, что она любила его всегда.
Она лежала с ним рядом, боясь шелохнуться, и любовалась его чётко очерченным смуглым профилем и еле сдерживала себя, чтобы не прикоснуться к нему губами. Ей всё-всё нравилось в нём – как он выглядит, ходит и говорит, как ест и смеётся, как поёт и как любит. Последнее просто сводило её с ума.
Она знала, что так будет не всегда, но – Боже! – как же она хотела, чтобы это длилось как можно дольше!
Незаметно для себя, Ксения, видимо, снова заснула. А когда проснулась во второй раз, нашла постель возле себя опустевшей и уже остывшей. Она посмотрела на часы. Ну, конечно! Уже одиннадцатый час. Она быстренько вскочила, набросила на себя халат и выскользнула в коридор.
Спускаясь вниз по лестнице, Ксения услышала звуки рояля. Она остановилась в дверях гостиной в раздумье – уйти и не мешать Кириллу или остаться и... подойти и обнять его. Ей так этого хотелось!
Кирилл сидел за инструментом, низко склонившись над клавишами, и что-то тихонько наигрывал. Его длинные волосы, спадая на лицо, закрывали его от Ксении. Вдруг он обернулся, окинул отсутствующим взглядом сиротливо прижавшуюся к дверям фигуру девушки, и, не успев даже приветливо кивнуть ей, вдруг быстро схватил с рояля лист бумаги и стал что-то торопливо записывать на нём...
Ксения понимающе улыбнулась и хотела уже уйти, но тут Кирилл окликнул её.
- Я помешала тебе? – приблизившись к нему, поинтересовалась она.
Не отрываясь от своего занятия, Кирилл покачал головой, затем откинул назад волосы и с задумчивой улыбкой взглянул на девушку.
- Что ты играл?
- Так... Ещё не знаю, что из этого получится.
- Давно ты тут?.. Почему ты не разбудил меня?
- Ты так сладко спала.
Они с удовольствием и нежностью поцеловались.
- Сегодня я готовлю завтрак, - предложила Ксения, - не возражаешь?
Кирилл не возражал и, пока девушка накрывала на стол, продолжал
заниматься творчеством. Потом они позавтракали, и каждый занялся своим делом. Кирилл отыскал старую печатную машинку и усадил за неё Ксению, а сам снова вернулся к роялю.
В самый разгар их работы с улицы донёсся шум подъехавшей машины. Ксения оторвалась от печатания и удивлённо прислушалась. Кто это? Она уже успела позабыть, что в мире, кроме них двоих, ещё существует не один миллиард человек, и вот некто из этакой тьмы народу осмелился вторгнуться в их блаженное уединение.
Этот «некто» не заставил себя долго ждать. Хлопнула входная дверь. Ксения с любопытством выглянула из кабинета. На пороге возникли сразу двое – Фомич – ба, знакомые всё лица! – и рядом с ним собака, афганская борзая.
- Берни, дружище! – обрадовано окликнул собаку появившийся в дверях гостиной Кирилл, и пёс, тоже, видимо, радостно, гавкнув, опрометью бросился к нему. Кирилл схватил его за ошейник, чтобы хоть как-то сдержать собачью радость, но пёс, повизгивая, умудрился всё же лизнуть хозяина в нос. – Ах ты, бродяга! – хохотал Кирилл, трепля его загривок, - Соскучился, да?.. Ну-ну, всё, хватит!.. – они повозились друг с другом ещё немного, а потом Кирилл подозвал Ксению, с улыбкой следящую за встречей старых друзей. – Ксюш, это и есть Берни, я тебе о нём рассказывал.
Кирилл и правда, что-то говорил ей о своей собаке, но, кажется, тогда она пропустила это мимо ушей. Кажется, Берни всё это время, пока хозяин сначала был в отъезде, а потом был занят другими, более важными делами, обретался в деревне неподалёку – они ещё проезжали её на пути к дому – у одной пожилой семейной пары, которая и присматривает за домом Кирилла, когда его здесь не бывает. Кажется, Кирилл говорил ещё о какой-то женщине, что приходит убираться у него два раза в неделю... Что ещё Ксения пропустила мимо своих ушей или чему не придала значения, занятая своими собственными переживаниями?..
Фомич вслед за собакой поприветствовал Кирилла и молча поклонился Ксении, чем неожиданно очень развеселил её, и отправился на кухню, разгружать пакеты с провизией.
Берни осторожно обнюхал незнакомку – у нас гости? – и вежливо лизнул её протянутую руку, - знакомство состоялось.
А потом Ксения отправилась следом за Фомичом помочь ему разобрать покупки.
А тот уже вовсю привычно хозяйничал на кухне. При более близком знакомстве Фомич оказался славным малым, не очень разговорчивым, правда, сдержанным, но тактичным и с чувством юмора. Ксении он определённо нравился.
Разобрав пакеты, они вдвоём принялись готовить обед, и получалось
у них это дело слаженно и довольно-таки ловко. Вскоре на кухне появился и Кирилл, Берни пускал слюну рядом с хозяином.
- Что это тут у вас? – полюбопытствовал Кирилл. - Чем это пахнет? Вкусно!..
- Вкусно... - ворчливо повторил за ним Фомич, - Сам не ешь ничего и гостью уморить хочешь.
- Да мы завтракали не так давно.
- Ты на часы-то взгляни – третий час уже. Заработались! А если бы я ещё задержался, так до вечера бы и сидели голодные?
- Да мы не голодные! – смеясь, вступилась за Кирилла Ксения.
- И не сидели бы мы...
- Знаю-знаю! – продолжал добродушно ворчать Фомич. – Ты, Кирилл, телефон-то подключи, а то люди до тебя дозвониться не могут. Вечером Шахин хотел к тебе заехать, со мной только и мог связаться, позвонить должен...
Кажется, мир вокруг них зашевелился, дал о себе знать, мол, эй, вы, там! Вы не одни, придите в себя, пора впрягаться в работу, в круговорот буден – праздник окончен! Они оба – и Кирилл, и Ксения – это очень хорошо понимали. Было немножечко грустно, совсем чуть-чуть.
После обеда мужчинам надо было обсудить дела насущные, Ксения оставила их одних и удалилась в кабинет, похожий на библиотеку – так много там было книг – и продолжила своё «стукотворчество».
То, что она обещала отпечатать Кириллу, она уже давно сделала, а теперь она отстукивала свои новые «шедевры».
«Стихи нахлынули потоком,
Едва успев, схватила ручку...»
Неизвестно, сколько она просидела за машинкой, но от этого занятия её отвлёк какой-то навязчиво-скрежещащий звук. Ксения встряхнула головой, хрустнула пальцами, уставшими с непривычки, оглянулась на дверь, откуда доносился этот весьма неприятный звук, и с облегчением рассмеялась.
Возле приоткрытой двери на корточках сидел Кирилл и довольно улыбался. Он изобразил звук, оторвавший Ксению от её занятия - поскрёб ногтями по плетёной дорожке. Девушка поморщилась – выходило пренеприятно.
- И давно ты тут сидишь? – выпрямившись, усмехнулась она.
- Давно, уже ноги затекли. Ты так увлеклась! – Кирилл поднялся, подошёл к Ксении и обнял её. – Покажешь?
Она пожала плечами и протянула ему листки бумаги - смотри!
- Устала?
- Немного. С непривычки.
- Знаешь, что? Может, прогуляемся, а потом почитаем вместе? Берни выгуляем. Вообще-то, он самостоятельный, но и нам на воздух выйти не помешает, а?
Они оделись потеплей, вышли из дома, и тут Ксения спохватилась:
- А Фомич где? Уехал?
- Нет, спать отправился. Завтра у нас здесь будет жарко.
- К тебе приедут?
- Да, Ксюш. Пора браться за работу. Каникулы кончились.
- Кирилл!..
- А?
- Может быть, мне уехать? Что?.. Не смотри на меня так! Я не хочу тебе мешать...
- Ты?! Мешать?.. – Кирилл ласково обнял девушку, какое-то время пытливо всматривался в её напряжённое лицо, а потом поцеловал её и успокаивающе проговорил: - Ты сама-то понимаешь, что говоришь?..
Похолодало. Ноябрь уже. Зима не за горами.
Берни носился по перелеску, наматывая круги и изредка подавая голос. Звонкий лай его разносился окрест безо всякого препятствия.
Двое, обнявшись, неторопливо брели по чуть приметной тропинке...
6.
Кириллу понравилось всё, что «настучала» тогда Ксения. Она видела, как воодушевлённо горят его глаза, видела его стремление сразу же попробовать спеть её стихи, - так они оказались мелодичны. А ещё Кирилл попросил её «не останавливаться на достигнутом» и написать что-нибудь ещё, и ещё… благо времени у неё на это было предостаточно.
И вот однажды она решила его развеселить, уж больно всерьёз он взялся за её творчество. Чего доброго ещё возьмёт и прославит её на весь честной мир!
- Скоропалительный роман, я за него гроша не дам…
- Что? Что ты там бормочешь?
Ксения неожиданно игриво рассмеялась.
Они валялись рядышком на диване в гостиной, Выдался тихий, по-семейному спокойный вечер, хотелось ничего не делать, просто отдыхать, болтать, бездумно пялиться в экран телевизора, - бывают же такие вечера, когда ничего-ничего другого больше не хочется!
- Это басня у меня есть такая, - с улыбкой проговорила Ксения и с выражением продекламировала: -
«Из уст седых почтенных дам
Услышала совсем случайно:
- … Скоропалительный роман,
Я за него гроша не дам! –
Одна бабулечка сказала.
- Да-да, - ей вторила соседка, -
Не то, что наши с вами предки!..
Теперь любовь бывает редко,
Всё больше секс, разврат и срам!
Вот разговор почтенных дам...»
Кирилл удивлённо покачал головой – м-да!..
- И что же там дальше? – спросил он с усмешкой.
- А ничего. Там они молодость свою вспоминают… А потом…
- Что? Мораль?
- Угадал. «… А как вы думаете сами? Мораль - она крепка годами!»
- Так значит, ты ещё и басни пишешь? – неожиданно понуро проговорил Кирилл.
Ксения увидела, как он чуть ли не расстроился.
- Ну-у, как тебе сказать…- растерянно пролепетала она. А потом повнимательней присмотрелась к выражению его лица…
- Ксюш, скажи, как есть, - вздохнул Кирилл, - Я себя бездарью рядом с тобой чувствую…
И тут Ксения расхохоталась так озорно и заразительно, что Кирилл недолго строил из себя бедного бездарного, судьбою обиженного и тоже разразился оглушительным хохотом.
Пока Кирилл был занят своим творчеством, Ксения была предоставлена сама себе. Она, правда, иногда присутствовала на «сборищах», которые то и дело организовывались в его доме, и даже участвовала в диспутах с людьми, о которых раньше знала только понаслышке. К её приятному удивлению, все знакомые Кирилла приняли её… всерьёз, а не как какую-нибудь… фифу – залётную пичужку, с интересом и повышенным вниманием общались с ней, вот ведь! Наверняка, Кирилл приложил к этому руку, да и то правда, - представляя Ксению своим гостям, он всегда с такой теплотой и сердечностью смотрел на неё, что тем ничего не оставалось делать, как только относиться к девушке по мере возможности точно также. Это было так мило и… трогательно! Но Ксения не злоупотребляла их вниманием, она старалась потихоньку, деликатно вовремя… исчезнуть из поля зрения Кирилла и заняться чем-нибудь более привычным для себя – что и говорить, внимание небезызвестных людей, конечно же, льстило её самолюбию, но, однако, и немного напрягало, ведь она девушка непривыкшая к подобного рода тусовкам, и повышенный интерес к своей скромной персоне безусловно смущал её, что и говорить..
И тем не менее, Ксения интересно и с пользой для себя проводила время. А ещё она много читала и размышляла, слушала музыку и смотрела концертные записи Кирилла.
Как-то так получилось, что вместо предполагаемых нескольких дней пребывания у него в гостях, Ксения прожила у Кирилла больше месяца. Время пролетело незаметно. То есть – абсолютно!.. Уже и осень закончилась, и снег выпал, а она всё гостила у него и гостила…
Кирилл часто уезжал в город и всегда звал Ксению с собой, но она каждый раз упрашивала его оставить её дома, сам же он возвращался иногда за полночь. Он работал над записью своего нового альбома, который уже давно был подготовлен для этого. А ещё он показал стихи Ксении своим приятелям-композиторам, и случилось чудо – стихи зазвучали песнями! И это было необыкновенно! Потому что Кирилл параллельно работе над уже сформировавшимся альбомом начал работать над новым, где все песни должны были быть на её стихи. Ну, разве это не чудо?!. И Ксения принимала в создании песен самое непосредственное участие, потому что Кирилл советовался с ней по поводу каждой и внимательно выслушивал её комментарии, сначала неуверенные и робкие, а потом уже вполне «профессиональные». Он уверял её, неуверенную и робеющую, что кому, как не ей самой, лучше всего чувствовавшей мелодию и ритм своего собственного стиха, правильно выбрать музыку, на которую он ляжет, и при этом улыбался ей так, что невозможно было ему перечить, и целовал её, и сидел перед ней на коленях и с обожанием смотрел на неё снизу вверх…
Он сам говорил ей, что работать над новым альбомом, который возник так спонтанно, почти чудесным образом - вдруг, неожиданно, незапланированно, но, тем не менее, здорово, что он возник! – для него необыкновенно легко, как никогда и ни с каким другим альбомом ранее так легко не было! У него всё получалось почти что с ходу, почти без каких либо усилий! И музыка писалась, и аранжировка удавалась – заслушаешься, - одним словом, Кирилл был переполнен воодушевлением, и Ксения радовалась за него и вместе с ним, и с замиранием сердца взирала на своего кумира. Всё происходящее было для неё просто фантастикой!
Её новая жизнь закружила Ксению в водовороте любви и творчества, и это было просто феерически здорово, но девушке всё чаще стала приходить в голову мысль, что нужна передышка, чтобы остановиться, хотя бы немного осмыслить происходящее и взглянуть на себя самоё со стороны, - ей это было просто необходимо. Она всё чаще стала звонить домой, и звонки эти становились всё длиннее. Она ужасно соскучилась по родителям, по своим мальчишкам, даже по работе, которую так безжалостно бросила, взвалив всю её тяжесть на плечи тех, кто был ей так предан.
Кирилл, хоть и был очень занят, не мог не замечать, что с Ксенией что-то происходит. Однажды тихим воскресным утром они вдвоём сидели на кухне, завтракали. Начавшийся день обещал быть действительно днём отдыха, Кириллу никуда не надо было мчаться, и к себе он никого не ждал. Весь день, целый день, они с Ксенией будут только вдвоём! Как же это было здорово! Хотя, нет, не вдвоём, втроём – Берни громко хрустел в углу своим аппетитным собачьим кормом.
Намазывая горячий тост острым плавленым сыром, Ксения вдруг вспомнила, как готовил похожие тосты Виталик, только он ещё добавлял в сырную массу растёртый яичный желток и немного горчицы. Она застыла с ножом в руке, и Кирилл живо отреагировал на это.
- Что с тобой? – с заботой поинтересовался он.
Чуть помедлив с ответом, Ксения вздохнула и просто и тихо сказала:
- Домой хочу.
Кирилл понимающе кивнул, затем ободряюще улыбнулся, забрал из рук девушки нож и тост, сделал ей бутерброд и не без грусти заметил:
- Я ждал этого. Ты долго крепилась.
- Ты же знаешь, - поспешила сказать Ксения, - как я люблю тебя! Но я… так скучаю по своим!.. По дому… И мама просит приехать… Ты ведь помнишь, как я уехала?.. Интересно, как там ребята, справляются без меня?..
- Это ты о ком?
- Ну, как?.. Виталик и Славик!.. Ты помнишь, у нас ещё было кафе?
Конечно, он всё помнил. Кирилл накрыл руку девушки своей ладонью и ласково похлопал по ней.
- Они же мне как братья, - погружаясь в воспоминания, Ксения грустно улыбнулась. – Мы выросли вместе, в одной коммуналке. Ты имеешь представление, что это такое?.. С детства друг без дружки дня не могли прожить. В садик – гуськом, обратно – гуськом, за нами какая-то одна из наших мам всегда приходила, всё равно всех сразу забирать приходилось, поодиночке мы не ходили. Потом в школу все вместе пошли, жаль, парты на троих не было, - Ксения усмехнулась и ненадолго умолкла, а потом снова заговорила. – А если кто из нас заболевал, другие стояли под дверью и канючили до тех пор, пока их не впускали в комнату. Так друг за другом всеми детскими болячками и переболели. Помню, ветрянка у нас была, так Славкина мама по очереди нас всех зелёнкой разрисовывала, ох и весело же нам было, а уж родители как хохотали!..
Кирилл улыбался, видимо, представил себе эту забавную картину.
- Ну, а как вы пришли к тому, чтобы кафе своё открыть? – поинтересовался он.
- Как пришли?.. – Ксения задумалась, собираясь с мыслями. – Виталик у нас ещё до армии на повара выучился, Славка торговое закончил, а я… Я рано замуж выскочила.
- Ты ничего об этом не говорила.
- Не говорила, потому что не о чем говорить. Как выскочила замуж, так потом оттуда и!.. Ещё легко отделалась. Молодая была. Глупая… Представляешь, не хотела никому из моих мальчишек предпочтение отдать, это было бы нечестно – так всё у нас тогда вдруг сложно стало!.. Даже какое-то время не общались друг с другом.
А потом я окунулась в учёбу, выучилась сначала на кондитера, потом на делопроизводителя, а потом окончила бухгалтерские курсы… Чему ты смеёшься? Да, вот такая я вечная курсистка! Бывают же вечные студенты.
- Ты – молодец! И я вовсе не смеюсь, просто ты смешно рассказываешь.
- Смейся, сколько угодно, пожалуйста!.. И вот как-то раз сидели мы все вместе вечером у нас на кухне, скучали, да нет, не то чтобы скучали, а так, кисли – времена настали смутные, начало девяностых было – и вот тут я возьми и заикнись, мол, есть у меня, ребята, мечта… И ну давай им живописать свою мечту-импровизацию!.. Парни слушали меня, слушали, поиронизировали, конечно, на мой счёт, не без этого, а потом вдруг тоже неожиданно загорелись. Можешь себе представить! А ведь я просто так, развлечь их хотела!.. Слово за слово, засиделись мы тогда далеко за полночь и договорились до того, что неплохо бы было нам всем вместе в эту мою затею – открыть своё собственное кафе – впрячься и попытаться её осуществить.
Было это давно. А результат ты видел. Да-а… Чего нам это стоило – это отдельная история…
Ксения умолкла. Кирилл помолчал, помолчал вместе с ней, задумчиво помешивая ложечкой остывший кофе.
- Ты, наверное, жалеешь, что уехала? – не без горечи предположил он чуть погодя.
- Нет, что ты!.. Только… ты же знаешь, то, во что вкладываешь душу – особенно дорого и тянет к себе…
- Знаю, - кивнул головой Кирилл, а потом вздохнул и спросил: - Ты уже решила, когда поедешь? Надо с Фомичом поговорить, он тебя отвезёт.
Ксения подняла на него тоскливый взгляд.
- Кирюш!.. Ты отпустишь меня?
- Разве я могу тебя удержать?
- А ты бы хотел?
- Чтобы ты никуда не уезжала? Была всё время привязана… ко мне?.. – Кирилл потёр переносицу, покачал головой и сказал: - Человеку для творчества нужна свобода, и не только свобода духа… Ты ведь уедешь не навсегда?..
Ксения почему-то промолчала в ответ и почему-то боялась посмотреть Кириллу в глаза. Ну, почему, почему она не может ему ничего пообещать?
- Мне будет не хватать тебя…
- Мне – тоже…
- Я буду ждать твоего возвращения.
- А я буду звонить так часто, что тебе надоест снимать трубку.
- Тогда ты будешь разговаривать с автоответчиком.
- Хорошо, - не выдержав серьёзности разговора, рассмеялась Ксения. – Я скажу ему всё, что я о нём думаю!
- Я не сомневаюсь.
Рубикон был преодолён. Они вновь улыбались друг другу и спокойно смотрели друг другу в глаза – в них уже не было тоски в предчувствии неминуемой разлуки.
В понедельник утром за Кириллом заехал Фомич и повёз его на запись. Они с Ксенией простились легко и нежно, до вечера.
А вечером Ксения была уже дома. Да-да, она сбежала, Синдерелла несчастная! Сбежала, и даже сумку свою дорожную не взяла, налегке сбежала, и без того тяжело было, на душе тяжело…
Чего она испугалась? Ещё одной встречи с Кириллом? Того, что не сможет оторваться от его безумно красивых глаз, чувственных губ и ласковых рук? От его голоса, от которого хочется плакать сладкими слезами?..
Решение пришло в одночасье. Только скрылась за поворотом дороги его машина, Ксению словно прострелило – вот он, тот момент, когда можно почти безболезненно покинуть дом, за столь короткий срок ставший ей родным, потому что прощаться по-настоящему будет просто невыносимо!
Она оставила Кириллу письмо, сплошь заляпанное прозрачными кляксами от слёз, и несколько строчек стихами:
«Нечаянная встреча,
совсем-совсем случайная.
Случайный взгляд,
случайная любовь.
Зачем всё это -
боль, мольба, отчаянье?!
Любовь уходит
И приходит вновь.
И всё сначала…»
Уже будучи дома, два дня она провалялась на диване в полнейшем изнеможении, её всю ломало – так хотелось обратно, к Кириллу! И пока не поговорила по душам с мамой, не рассказала ей всё-всё-всё, легче не стало.
Выговорилась. Выплакалась.
Пришли Виталик со Славиком, вытащили её на улицу. Ксения прошлась по знакомым с детства улочкам, подышала воздухом родного города, выслушала массу всяческих новостей и – ни одного упрёка в свой адрес, ни единой насмешки! А ведь раньше…
Как же она решилась покинуть Кирилла, ведь ещё недавно она была уверена, что нужна ему, как никто и никогда не был нужен, и была готова для него на любые жертвы? Что произошло? Что изменилось в их отношениях?
Да ничего не изменилось. Просто Ксении была нужна передышка.
Кирилл приезжал из города выжатый как лимон и припадал к ней, как к роднику, как к источнику жизни, и подпитывался от неё и оживал… И она была счастлива, что давала ему эту подпитку!
Теперь же и ей самой была нужна подзарядка. Ведь даже деревцу, выкорчеванному из родной почвы, просто необходима хотя бы щепоть земли, из которой оно произросло. Для уверенности. Для лучшей адаптации. Для скорейшего приживания в почве другой.
Ксении был нужен глоток родного воздуха. Ей было необходимо тепло родного дома. И поддержка и одобрение её родных и близких, которых она так неосмотрительно и так торопливо покинула.
Думала ли она, как о н там без неё? Думала, конечно. Но она оставила Кирилла полным жизненной энергии, что сумела влить в него, и не сомневалась, что ему теперь гораздо лучше, чем ей самой.
Собиралась ли она вернуться к нему? О, как бы она этого хотела! Но… что-то сдерживало её. Что-то?!. Ксения боялась, что хорошо знает, что именно, и знание это вызывала в ней… уныние.
Кем она была для Кирилла Силантьева, находящегося в состоянии своего очередного - да-да! - развода со своей очередной женой? Сколько их у него было – и жён, и разводов – Ксения даже не пыталась уточнять, - а зачем? Ей и так было хорошо, потому что он весь принадлежал ей и только ей, пускай и недолго… Он смотрел на неё, безусловно, влюблёнными глазами, но… Он так ни разу и не сказал ей, что любит её. А ведь ей это было просто необходимо – как ни банально это звучит! – услышать от него эти три коротеньких слова! Это добавило бы ей уверенности и придало сил, и тогда она, быть может, и не оставила его…
На третий день своего добровольного «изгнания из рая» Ксения вышла на работу в кафе. Пока её не было, парни взяли себе двух помощниц, молодых, жизнерадостных, шустрых. Девушки встретили «хозяйку» уважительно, с интересом и некоторой долей ревности – они уже успели настолько освоиться в кафе, что считали его своим. Ксении была приятна их готовность безропотно внимать её указаниям и во всём ей подчиняться, - за этим угадывалось чуткое и мудрое руководство оставленных ею на произвол судьбы её верных товарищей.
Несмотря на её долгое отсутствие, дела в кафе шли неплохо, их «детище» потихоньку расправляло свои крылышки, чему Ксения не могла не порадоваться. И ещё – теперь ей не было нужды самой стоять за стойкой или подавать посетителям еду и она взяла на себя всю организаторскую и руководящую работу. Им ещё надо было подумать, как нанять помощника на кухню.
Близился Новый Год, дел впереди – невпроворот, и очень скоро они вовлекли Ксению в свою круговерть. Это и хорошо, эта загруженность помогла ей отвлечься от тоски и грустных мыслей. Она поняла, что она и здесь нужна и полезна, и будет нужна и полезна ещё долго, не в пример…
А что же Кирилл? Он позвонил ей только на другой день после её бегства, и тоже – ни слова упрёка, ни досады или сожаления, но и ни слова о любви. А Ксения так ждала от него этих самых слов!
Они поговорили мило и спокойно и неожиданно отстранённо.
Потом он ещё как-то позвонил и просто сообщил Ксении, что её в скором времени ждёт сюрприз, не сказал, какой, правда, ну, да чтобы это был тогда за сюрприз… Они обменялись какими-то ничего не значащими фразами, типа, как твои дела – нормально, и в конце разговора Кирилл, как бы между делом, поинтересовался, не собирается ли она приехать? На какую-то долю секунды у Ксении перехватило дыхание, и она замялась, а потом, справившись с собой, сказала, что здесь у неё накопилось столько дел, да и праздники – самое горячее время – впереди, так что, наверное, она выберется нескоро…
- Пойми, - сказала она тогда, - Я не могу вот так вот взять и всё бросить, снова… Оказывается, не могу…
Простились они сдержанно. А потом всю ночь Ксения ворочалась в постели, напрасно пытаясь заснуть, даже всплакнула от жалости к себе. Воспоминания нахлынули, разбередили душу. Потом пришли стихи:
«…Поставлю с музыкой твоей
Свою любимую кассету.
Я медитирую. Я – ночь,
Я так тоскую по рассвету…»
До встречи с Силантьевым у Ксении не было ни одной кассеты с его песнями, а теперь она только его и слушала, даже плеер себе завела, носила его теперь всегда с собой, чтобы в любой момент можно было услышать е г о голос.
Близкие Ксении, безусловно, догадывались, что происходит с нею, и старались не беспокоить её лишними расспросами, даже парни её воздерживались от прежних шуточек и все теперешние «завихрения» своей подруги воспринимали как должное. Надо же понять, не каждому доведётся испытать подобное - так близко общаться со звездой - и остаться незадетым этой самой пресловутой «звёздностью»!
7.
Близился, близился Новый Год, и Ксения всё чаще стала задумываться, где и с кем она будет его встречать. Когда она в последний раз говорила с Кириллом по телефону, он уже не спрашивал, когда она приедет, это навевало на грустные размышления.
А потом ей с почты принесли извещение на посылку.
Когда Ксения принесла домой небольшой свёрток, она долго не могла решиться его распаковать. Отчего-то вдруг сердце заколотилось как сумасшедшее, и приготовленные ножницы дрожали в руке. Это была посылка от Кирилла, он же обещал ей сюрприз.
Разрезав обёрточную бумагу, Ксения осторожно извлекла на свет ещё одну упаковку – коробку, из коробки – чудесное, почти невесомое маленькое платьице тёмно-оливкого цвета с приколотой к нему брошью – крохотной изящной золотой туфелькой, усыпанной сверкающей алмазной крошкой!
Увидев всё это, Ксения изумлённо ахнула, так это было красиво!.. А потом она вспомнила своё бегство от Кирилла и поразилась тому, что и он усмотрел в этом её бегстве сходство с бедной Золушкой.
Ксения уткнулась лицом в подарок Кирилла и расплакалась. От счастья?..
Она даже не сразу увидела, что в коробке для неё есть нечто гораздо более важное – кассета – новый альбом Киррила Силантьева с песнями на её стихи! Невероятно, он уже его выпустил!!!
Ксения взяла кассету в руки так осторожно, словно она была из хрупкого стекла и долго удивлённо рассматривала обложку – хрупкая девичья фигурка у края белоствольной берёзовой рощицы. Она вспомнила, как Кирилл сделал этот снимок на своём «полароиде», она ещё привезла с собой несколько фотокарточек – тогда единственный раз он взял с собой на прогулку фотоаппарат, - а вот эта, видимо, осталась у него…
И название альбома – «Нечаянная встреча…» И её имя с соавторстве с композиторами…
Это было выше её сил! Выше понимания и…
О, Господи! Как же ей захотелось в ту же секунду оказаться рядом
с Кириллом!!! Она даже с силой смежила веки, как будто это могло помочь! О, Господи!..
Из глаз её снова брызнули слёзы – благодарности, нежности и тоски. И весь оставшийся вечер она всё снова и снова слушала их с Кириллом песни…
А за стеной, в соседней комнате её родители сидели рядышком на диване, подавленные, озадаченные, - каждый раз по новой ставя кассету, Ксения прибавляла и прибавляла звук… Для них это было тоже потрясением.
Как подгадали, пришли Виталик со Славкой и тоже стали слушать. Слушали, слушали, потом, не сговариваясь, молча собрались и ушли.
На другой день Ксения пришла в кафе, а лица на ней не было. Ну, вот не было, и всё тут!
Парни дали ей снять пальто, потом усадили её за стол так, чтобы ей не отвертеться от разговора, переглянулись друг с другом и… не спеша, степенно и доходчиво объяснили подруге, какая она есть дурёха, что торчит тут с ними, хотя место её явно не здесь, им это стало так ясно после того, что они вчера услышали и так далее и тому подобное…
Если парни хотели, чтобы Ксения разрыдалась у них на глазах, они этого добились. Нате вам, пожалуйста!
Они тут же кинулись наперебой её утешать, потом напоили чаем и отправили назад домой.
Родители были на работе. Ксения, не раздеваясь, упала на постель и, как ни странно, почти сразу же отключилась.
Открыв глаза, она очень удивилась – комнату уже наполнили ранние зимние сумерки. Не успев как следует подосадовать на то, что пробыла в забытьи добрую половину дня, она услышала за стеной приглушённые голоса, их, кажется, было явно больше двух. Гадая, кого это так странно, втихую, принимают её родители, Ксения поднялась с постели и, приложив ухо к двери, прислушалась.
Не разобрать! Она одёрнула на себе свитерок, поправила волосы и выглянула в тёмный коридор.
Из комнаты родителей послышался сдавленный смешок.
Что за дела?! Ксения приблизилась к дверям, забранным в витраж. Нет, ничего не видно. Но любопытно же, что там за сборище! И Ксения – была, не была! - приоткрыла одну створку двери и сунула нос в образовавшуюся щель.
То, что она там увидела, заставило её обомлеть от изумления.
В сторону отворившейся двери и любопытного носа девушки повернули головы все, кто были в комнате – родители, Виталик со Славиком и… Фомич и… Кирилл!..
Конечно, она не сразу поверила своим глазам. Она распахнула дверь во всю ширь и захлопала ресницами так часто, как будто хотела с их помощью попытаться взлететь, а потом колени её вдруг дрогнули, и она вынуждена была отступить в глубь и полумрак коридора и прислониться к стене.
Ей на помощь пришёл Кирилл. Он вдруг оказался возле неё, подхватил её, обнял и прижал к себе…
- Ксюш! Что с тобой? – он с такой теплотой произнёс это, что…
Ну, нет! Она не будет больше плакать! Да и сколько можно!..
А Кирилл, с нежностью коснувшись её лица, убрал с него упавшую прядь волос и осторожно поцеловал её в раскрывшиеся губы...
Она ещё долго не могла опомниться от внезапно свалившейся на неё радости, а просто сидела на диване рядышком с Кириллом, положив голову ему на плечо. Они закрылись ото всех в её комнате, и сидели там в полутьме, и это было так здорово!
Одной рукой Кирилл обнимал её плечи, другой держал её пальцы. Он что-то тихо говорил ей, и Ксения изредка кивала головой в знак того, что она его слышит, а сама просто-напросто эгоистично упивалась его близостью, звуками его голоса и думала о том, что больше никогда, никогда, никогда!..
- …Как встретишь Новый год, так его и проведёшь.
- Что? – Ксения подняла на Кирилла глаза, и окатила его такой невыразимой нежностью, что у него вдруг защипало в носу.
- Ты опять меня не слушаешь? – справившись с волнением, с усмешкой покачал головой Кирилл.
- Ну, извини, - девушка смешно поморщилась. – Я задумалась.
- О чём?.. О том, где и как мы будем встречать Новый год?
- Так ты же… О чём ты только что говорил?.. Ну, Кирилл, я же извинилась!
- Я говорил, - терпеливо, почти что по слогам, повторил тот, - Что было бы неплохо встретить этот Новый год вдвоём.
- А где? И, потом, ведь у тебя, наверняка, уже все распланировано по часам…
- Ксюш!.. Разве мы с тобой не заслужили небольшой отдых?
- Думаю, заслужили, - с улыбкой кивнула Ксения, обвила Кирилла руками и прижалась к нему.
- Так вот, - продолжил Кирилл, - И совсем не важно, где именно мы будем этот Новый год встречать, важно, что мы будем вместе. Ты меня понимаешь?
- Нет…
- Я очень хочу, чтобы в наступающем году ты всегда была рядом и больше никуда от меня не сбегала.
- И?..
- Что – и? Что ты хочешь вытянуть из меня?
- Да я ничего не хочу! Это ты приехал и…
Кирилл не дал ей договорить и закрыл её рот поцелуем.
- Ну, как – спросил он потом у девушки, блаженно прикрывшей глаза, - Тебе ещё что-то не ясно?
Она помотала головой – нет!
- Ты хочешь, чтобы я позвал тебя замуж?
Ксения в изумлении уставилась на него.
- Тогда что же?.. – казалось, Кирилл искренне недоумевает. – Я же люблю тебя…
- Что? – шепотом переспросила девушка. – Что ты сказал?.. Пожалуйста, повтори!
- Что?.. Что я люблю тебя?.. Я думал, это и так ясно.
- Дурачок!..
- Так тебе этого не хватало?.. Ты потому и сбежала, что?!.
- Ну, да, наверное…
- Чудачка! Ксюшка, какая же ты чудачка!
Они снова слились в поцелуе.
- Теперь, я думаю, мы всё прояснили, и сможем поладить?
- Ну, что ж, давай попробуем… - охотно – ещё как охотно! – согласилась Ксения и снова с радостью нырнула в его объятья.
После Нового года над маленьким уютным провинциальным кафе появилась красивая мерцающая вывеска «НЕЧАЯННАЯ ВСТРЕЧА».
А через год увидел свет другой альбом Кирилла Силантьева на стихи Ксении, но это, как говорится, уже совсем другая история…
********************************