По дороге в Родной город есть Поляна невест – место, куда непременно заворачивает полупьяный свадебный кортеж, чтобы вдоволь попеть и покричать, выплескивая здоровое веселье, пока невеста, вставая на цыпочки, будет повязывать шелковыми лентами стволы уставших от гомона деревьев – «на любовь», «на счастье». На радость. Осины и клены круглый год цветут здесь розами, и редкая женщина не вздохнет, проезжая мимо. Ведь нет поляны жен, где можно было бы оставить подвязку для чулок или фартук – как заклинание, потому что свадебные ритуалы не вечны, и кружевная радость блекнет, по чуть-чуть линяя, с каждым дождем.
«Видеть его не могу. Раздражает. Бесит!», - жалуется подруга. «Не понимаю, что со мной – ничего мне не сделал плохого. Не обидел. Не обманул. Даже не изменился! Но все, что раньше воспринималось спокойно и даже нравилось, теперь вызывает бешенство. То, как он ходит. Как садится. Какие программы выбирает. Каким становится его голос, когда он зовет в постель... Господи, это невыносимо! Это все, конец?»
«Нет, дарлинг, не конец», – успокаиваю я. Когда есть хоть какое-то чувство – это не конец. Даже если это чувство – ненависть, и хочется убить, сбросить сверху камень из окна, наградить затрещиной, обозвать всеми гадкими словами, какие сумеешь вспомнить. Если есть желание, связанное с ним, то это желание, cвязывающее вас. От любви до ненависти – один шаг, но всего каких-нибудь два – обратно. У ненависти в сердце – обида, даже если он ничего не сделал. Особенно, если он не сделал ничего. Ведь раньше – делал. Теперь – привык? Разлюбил? Нашел кого-то еще? Где раскаленный от страсти возхдух? Где магабайты нежности, от пищания которых ты просыпалась по ночам и размышляла в темноте, нажать ли «Ответить» сразу, или потомить, помучить? В конце концов, ты спишь... А теперь вы спите вместе, и давно нашли удобную позу, чтобы сладко сопеть в унисон, и все другие, более чувственные позы, которые, правда, выучены наизусть и слегка поистерлись на краях. И ты точно знаешь, как он ходит, как садится и какие программы выбирает. И иногда это так бесит! Почему он не сделал то, что ты хотела, а снова садится, как ни в чем не бывало? Да, но ты же не сказала? Да, но за столько-то лет он бы должен научиться мысли читать!
Однажды начинается война – или не однажды. Или время от времени – как повезет. И в ход идут болевые приемы и запрещенные слова. И та веселая перепалка (язвительная, да, вы же такие остро-умные), которая умиляла когда-то – все эти подколки, все эти игривые покусывания и удары понарошку превращаются в настоящее сражение, с настоящей кровью и ранами, потому что кто лучше знает самые верные, болезненные точки, если не близкий человек. И нет скафандра, лат, бронежилета, в который можно было бы спрятаться, потому что вы раздеты рядом друг с другом, потому что насыпи и рвы, если их построить, не спасут, а отгородят вас друг от друга. А вы же этого не хотите?
Если задуматься – не в пылу борьбы, отдувясь после очередного скандала, а через шесть часов, когда успокоится кровь и только царапины будут ныть, напонимая, какая он сволочь – если задуматься хорошенько: хочешь ли ты оказаться далеко, по ту сторону, чтобы никогда?.. и понимаешь - прогони его сейчас, замаялась бы от вины и жалости. Наверное, к себе. И, может быть, к нему. Как он без тебя? А ты?.. И в голову начинают лезть самые милые, трогательные воспоминания, и никак нельзя разрешать себе открыть папку с фото, потому что тогда точно накроют слезы... И в этот момент понимаешь, почему, бывает, в разгар ссоры руки, вцепившиеся в волосы, сползают ниже... и ниже... и это уже другое сражение – пусть и с той же страстью, пусть вы так же катаетесь, сцепившись, сшибая на пол диски, и чашки с недопитым чаем, и дорогущую вазу... Но руки уже не отталкивают того, другого – а прижимают...
И больше не хочется злиться и дуться, иты надеешься, что он поймет это по глазам – если, конечно, хватит упрямства не подойти первой, чтобы обнять и сказать: «Двай больше не будем... Мы же... Мы...» .
«Мы» - вот что самое главное. Если есть желание, связанное с ним, то это желание, cвязывающее вас. Даже если это желание убить. В конце концов, с «любить» у них много общих букв, вам не кажется?..