(Если найдете свободное время, можете написать, что думаете)
...А, теперь, проведя последние несколько дней почти без сна, король наблюдал, как вереницы людей, спасаясь от войны, бредут в Хэльблунг, в надежде найти защиту за его стенами. Смотрел, как на равнине разбиваются палатки и шатры, точится оружие, и разгораются костры, как копошатся внизу солдаты, казавшиеся мелкими насекомыми с такой высоты.
Сзади послышался звук раскрывшихся дверей и легких торопливых шагов, зашелестевших по мрамору длинного зала.
На балкон под усилившийся дождь, с тревожным видом, вышла молодая женщина и ее светло-каштановые волосы, немедленно потемнели и мокрыми прядями облепили спину. На вид она была спокойна, но, нервно поглаживающие янтарный кулон, пальцы, выдавали ее волнение. Это украшение подарил ей Дармел.
- Ступайте внутрь, государь. Вы простудитесь. – Обратилась она к Свергеру. Но, просьба эта звучала так, словно женщина говорит не с королем, а с капризным стариком. – В такую погоду незачем показываться на улице.
Алмаз на рукавице Свергера ослепительно сверкнул и в тот же миг тунвар, паривший где-то за много километров от Хэльблунга, сел на вытянутую руку.
- Вам нужно немедленно переодеться – вы до нитки вымокли. Приказать, подать вам другой наряд?
Женщина, придерживая короля за руку, повела его внутрь. Ее, широко распахнутые, светло-серые глаза, с надеждой и нетерпением изучали сгорбленного старика, хранившего молчание, а в голове бушевали тревожные мысли.
- Вам следовало бы спуститься в каминный зал и погреться немного у огня. – Чуть дрогнувшим голосом, снова заговорила она.
- Он жив. Тяжело ранен, но жив. – Наконец сказал король. Сказал именно то, что Тианат действительно хотела услышать.
К ее горлу подступил давящий ком, а в глазах, наполнившихся ужасом, заблестели слезы.
"Насколько тяжело? Куда он ранен? Выживет ли мой Дармел?" – Обжигающим потоком полились в ее голове вопросы. Ей хотелось схватить Свергера за плечи и немедленно выспросить все, что было ему известно. Но, сделав глубокий вдох, она постаралась взять себя в руки и успокоиться.
- Со дня на день он будет здесь. – Добавил король, садясь на кресло, поставленное у подножия его расколовшегося трона, который так и остался на своем месте, как мрачное напоминание.
Тианат вновь охватила тревога и по рукам пробежала дрожь.
"Скоро он будет здесь, - мысленно повторила она. – Скоро мой Дармел будет здесь, и я никуда его больше не отпущу. Как он мог? Как он мог так поступить?"
- Ты послал его на смерть! Ты послал собственного сына на верную гибель! – Вдруг вспыхнула она. – Как ты мог бросить Дармела в самое пекло? – Уже задыхаясь от глухого рыдания, добавила Тианат.
Ее ноги вдруг ослабели, и она тяжело оперлась на спинку кресла.
- Я прекрасно понимаю твои чувства, дорогая Тианат, но мой сын не ребенок – он воин Феттерхэна. И его долг защищать свою землю, даже ценой собственной жизни, если потребуется. А, ты - жена этого воина и должна стойко выносить то, что этому сопутствует.
Проливая сейчас напрасные слезы, ты позоришь себя и его, а позор для героя хуже смерти.
Свергер говорил слова, которые должен был говорить, но самому они казались омерзительными и лицемерными. В действительности, в его измученном сердце кипели, столь же мучительные чувства, но его положение обязывало прятать их, как можно глубже. И он не мог целиком отдаться им, как бы этого не хотелось.
Тианат ничего не ответив, в слезах выбежала из зала, крепко зажимая ладонью рот.
Спустя минуту двери вновь распахнулись, и в зал своей парящей походкой вошел Тадрик. Как и всегда его лицо было мертвенно бледно и безразлично спокойно.
- Госпожа Тианат чем-то очень расстроена, сир. – Заметил он.
- Это моя вина. Я был с ней слишком требователен и строг. – Склонив голову, объяснил король. Он не стал говорить ему о Дармеле. – У тебя ко мне какое-то дело?
- Господин, в Хэльблунг прибывает все больше и больше людей. Если городу предстоит осада, у нас не хватит припасов на долгое время. Их бегство было слишком стремительным и, лишь немногие везли с собой продовольствие и скот.
- А, что нам остается делать?
- Я предлагаю закрыть ворота и больше не пускать в город людей.
Эти слова, точно ножом, кольнули короля в сердце и он, какое-то время не мог произнести ни слова, от, душившего его, гнева.
- Что же ты говоришь, Тадрик? – Вскрикнул он. – Как ты смеешь мне такое говорить? Предлагаешь закрыть ворота столицы прямо перед носом у моего народа, который ищет спасения?
Советник никак не отреагировал на гнев Свергера и продолжил говорить, не меняя своей ледяной интонации.
- В Хэльблунге, уже сейчас, собралось несколько десятков тысяч и им приходиться спать на улицах и мостовых.
Насколько мне известно, враг идет не только с юга, но уже и с запада, полностью захватив те земли. Когда он продвинется на север, оттуда тоже побегут люди, в надежде укрыться за стенами этого города.
- Тогда мы будем размещать женщин, детей и стариков в моем дворце, и кормить их из моих личных запасов. – Отрезал Свергер.
- Если вы не заметили, в городе и так собираются одни лишь женщины, дети и старики.
- Враг не прорвется на север и Хэльблунг не будет осажден, - после продолжительного молчания, тихо произнес король. – Наши воины не допустят этого.
Я приказываю пускать за стены моего города всех, кто будет нуждаться в этом.
- Как скажете, сир. – Поклонившись, произнес Тадрик и тем же неслышным шагом удалился из зала.
Сознание Свергера утонуло в темных мыслях и предчувствиях. Он долго сидел, поглаживая лезвие своего меча, лежавшего на его коленях, и перебирал самые мрачные пути исхода всего, что творилось в последнее время.
"Тадрик прав, - думал он. – Как бы жестоко это не звучало, но он прав. Враг наверняка прорвется на север и Хэльблунг будет под осадой".
Старик поднялся, снял своего тунвара со спинки кресла и снова направился к балкону. Выйдя, он обнаружил, что дождь кончился, и вышло солнце, которого он не мог видеть, но мог чувствовать его тепло. Тот чернеющий грозовой вал, встретивший южный ветер, видимо унесло на север.
Свергер отпустил всевидящую птицу в небо. Она, направившись к равнине, сделала над ней несколько кругов и устремилась на запад.
Там ее глазами король увидел полчища вражеского войска, которое разрушительным маршем двигалось вдоль левого берега Свагинлауша на север. Стремительно пролетев над теми краями, тунвар направился на юг, где еще большее войско с Имодмаром во главе, двигалось к Хэльблунгу, оттесняя, отступавшие отряды воинов Феттерхэна.
Но и там птица не стала задерживаться, а пролетела немного севернее. Наконец она приостановилась и стала описывать небольшие круги, следя за маленькой черной точкой далеко внизу. Это был конь, на котором оруженосец вез своего раненого господина домой.
"Когда они прибудут, конь наверняка издохнет". – Глядя на безжизненно болтающееся в седле тело своего сын, короля посетила странная, и даже пугающая мысль.
- К вечеру он будет здесь. – В слух произнес Свергер.
Он вошел в зал и, не подзывая свою птицу, крикнул:
- Трельмут, подойди ко мне! – Его голос при этом был совсем на себя не похож. Он звучал так, словно распался надвое и громом разнесся по тронному залу.
Начальник стражи, стоявший за дверью, немедленно оказался возле короля, сделав низкий поклон.
- Слушаю, господин.
- Передай главнокомандующему Трельхэму, чтобы отправил на север к крепости Форконол пятнадцать тысяч пехоты и пять тысяч конницей. Они оставили себе слишком мало воинов, отослав большую часть сюда. – Продолжал пугающе вибрировать голос Свергера. Он по-прежнему находился в трансе.
- Будет исполнено, сир. – Снова поклонившись, отчеканил Трельмут. Уходя, он еще не раз оборачивался и бросал удивленный взгляд на короля. Начальник стражи никогда до этого момента не видел правителя во время полета тунвара...