Телефонная будка пришла последней. Она всегда опаздывала.
— Опять в тебе целовались? — гулко осведомилась трамвайная электрическая опора.
— Ты мне просто завидуешь! — рассеянно улыбнулась телефонная будка.
— Брэк, брэк! — деловито вмешался лоток мороженщика. — Не поискать ли нам свободную полянку вон в том лесочке, пока не поздно?
— Поздно, — простужено проскрипела садовая калитка. — Я же предлагала: давайте в городе поищем...
— Ты сто лет это предлагаешь, — проворчала собачья конура, поправляя съехавшую крышу.
— Не сто, а сорок, — поправила калитка. — Точнее, тридцать семь. С того самого лета, когда «за городом» перестало быть возле нас и ты опустела.
— Сама ты опустела! — взъярилась собачья конура. — Кто через тебя проходит, кроме сквозняков, кто? А во мне то и дело ночуют разные сучки и пёсики! Я очень даже нужна людям!
— Друзья, друзья! — опять попытался урезонить ссорящихся лоток мороженщика.
— А на тебе три буквы нацарапано! — рявкнула на умирителя собачья конура. — И вообще, я, между прочим, жутко занята, во мне, может быть, завтра рожать будут!
— Щениться, — мягко поправила телефонная будка.
— Сама дура!
— А ну-ка тихо! — зловеще прошептал лоток мороженщика. — Опять этот тип...
— Кто? Который?;— заскрипела садовая калитка.
— Не оглядывайтесь! — предупредил лоток мороженщика и попытался спрятать свою трёхбуквенную надпись за решётчатым телом трамвайной опоры. — Это банкомат, — прошептал он из-под опоры. — Помните, прошлый раз приставал?.. И позапрошлый...
— Ба! Знакомые всё фасады! — радостно зажурчал и защёлкал банкомат, который, конечно, приметил их ещё издалека. — Никак опять загород ищете?
— Простите, это не ваше дело, — сухо отозвался из-под трамвайной опоры лоток мороженщика. — Во всяком случае, мы ищем не вас.
— Да мне-то фиолетово, — с подчёркнутой вежливостью прожурчал банкомат. — Меня-то искать не надо, я-то всегда на посту.
— Врёт, — подала гулкий голос трамвайная опора. — Врёт и не краснеет. На посту он... Пост у него тут, видите ли...
— Так точно, — с достоинством прощёлкал банкомат. — Во-он в том лесочке.
— Тебя там к сосне на цепь посадят, или как? — ехидно осведомилась собачья конура.
— Или как, — ласково прожурчал банкомат. — Установят и подключат в специально для меня сделанной нише главного здания нового микрорайона!
— Нового... что? — растерялся лоток мороженщика.
— Тебе что-нибудь известно? — спросила трамвайная опора у телефонной будки. — Ты же у нас самая информированная.
— Была когда-то, — вздохнула телефонная будка. — А теперь во мне только целуются и шепчутся об очень личном. Кто-нибудь захочет позвонить — уже праздник....
— Вот так вот! — мстительно прощёлкал банкомат. — Теперь ваш «загород» — это загородная свалка, и ничего более!
— Да! — с отчаянной решимостью согласился лоток мороженщика. — Он прав!
— Ну, тебя-то это пока не касается, — проворчала собачья конура. — Ты-то ещё работаешь... торгуешь...
— Нет, — грустно признался лоток мороженщика. — Понабежали новые, молодые, с холодильниками на аккумуляторах... А я — устаревшая модель. Как и он... Присоединяйтесь к нашей компании, сударь! — предложил он банкомату.