Глава седьмая
Тайное подземелье и предчувствие 2033-го года
Они перекурили это дело, как и полагается.
- Пойдёшь? – пряча окурок в полупустую пачку, спросил Лёха тусклым голосом. – Не боязно, часом?
- Конечно, боязно, - признался Артём. - А, вот, ты что-то там плёл про племяшку генеральскую…. Чего морду отворачиваешь в сторону? Смотри у меня! В глаз прилетит – не заметишь. В том смысле, что ослепнешь сперва и, только потом, осознаешь…. Так что, имей в виду, харя кандальная, по возвращению – я из тебя все жилы выну. Типа – на кулак намотаю и сожрать заставлю…
- Дык, я-то здесь причём? – удивился Никоненко. – Это всё подполковник Мельников…. То бишь, языком чесал намедни. А ему, ясен пень, Горыныч наболтал. Он же у нас – самый знающий…
- Ладно, я почапал, благословясь…. Посматривай тут!
- Ни пуха, ни пера…
- К чёрту!
Артём, несуетливо перемещая фонарь из стороны в сторону, шагал – в среднем темпе – по странному боковому туннелю. Сперва он хотел ограничиться прибором ночного видения, но упрямый внутренний голос настоял на своём, мол: - «Ни фига цвета не различаются! Вот, плесень на шпалах и стенах, она каких колеров, а? Как это – зачем различать цвета и оттенки? В таких насквозь непонятных и тревожных местах важна каждая мелочь…. Ну, включи, пожалуйста, фонарик! А приборчик, наоборот, подними наверх, чтобы не мешался…».
Ход неожиданно повернул в сторону и Артём, чуть не наступив на непонятный тёмный предмет, непроизвольно шарахнулся в сторону.
- Мать его растак! – он негромко выругался, присаживаясь на корточки и подсвечивая фонарём. – Обычной тряпки испугался, храбрый и опытный спецназовец…. Впрочем, не совсем обычной, а щедро усеянной жирными и шустрыми вшами. Гадость-то какая! Б-р-р-р! Это, судя по всему, обыкновенная вязанная женская кофта. Только ужасно старая и рваная. Следовательно, голые бабульки Лёхе Никоненко не привиделись…. Да, уж! Дела…
- Карр! - раздалось откуда-то сверху.
Он – в очередной раз – отпрянул в сторону и мгновенно вытащил из наплечной кобуры браунинг – одной рукой (во второй-то находился фонарь) управляться с автоматом было несподручно.
- Ну, и кто тут у нас? – тихонько пробормотал Артём, плавно водя по сторонам светло-жёлтым лучом.
На широком боковом наросте сталактита (или сталагмита?) сидела большая чёрная ворона. Вернее, иссиня-чёрный ворон. Птица, наклонив голову, с любопытством косила на Артёма круглым, ярко-янтарным глазом с узким чёрным зрачком.
- Здравствуйте, уважаемый! – вежливо поздоровался Артём с представителем сообщества пернатых. – Скучаете, наверное, здесь? А чем питаетесь, если не секрет? Мёртвыми крысами, шакалами и старушками? Или же здесь водится и другая живность?
- Карр! – важно известил ворон, поворачивая голову.
- Чудеса, блин подземный! – восхитился Артём. – Глаза-то, братец, у тебя разные. Один – жёлто-янтарный, а другой – фиолетовый. Вернее, аметистовый. К чему бы – данный природный нонсенс, а?
- Ваня! – громко известила птица.
- Тебя Иваном зовут? Приятно познакомиться! А я – Артём Петрович. Для друзей и любимой девушки – Тёма. Армейское прозвище – Тёмный…
- Тёма! – обрадовался ворон.
- Молодец, сообразительный! – похвалил Артём. – Значит ты, автоматически, попадаешь в разряд моих верных друзей…. Извини, братец, но мне надо идти дальше. Дела, понимаешь, срочные навалились…. Если что, потом ещё поболтаем. На обратном пути…
Ход уверенно змеился вперёд, изредка поворачивая в разные стороны. Никаких ответвлений и дверей в его стенках не наблюдалось.
- Длинный какой! Прямо-таки, бесконечный…. Может, он круговой? Уже часа полтора иду, а конца и края не видно, - Артём мельком взглянул на циферблат наручных часов и огорчённо чертыхнулся: - Вот же, не было печали у гусара! Часы встали! Нет, похоже, идут. Только очень медленно…. Когда я заходил в этот туннель, было пять часов тридцать семь минут. Сейчас – по часам – пять сорок две…. Бред очередной, мать его! Секундная стрелка ползёт еле-еле, раз в десять-двенадцать медленнее, чем обычно. Мне только «временных» фокусов и не хватало. В смысле, для полного и безграничного счастья…
Наконец, по ощущениям часа через три – после встречи с говорящим вороном – впереди замаячило тёмно-розоватое пятно.
«Наверное, аварийное освещение платформы, не иначе», - предположил внутренний голос. – «Интересно, а где мы сейчас находимся? То бишь, что располагается сверху, на земной поверхности? То есть, развалины каких зданий и сооружений? Вот, ещё, товарищ майор…. Ты фонарик-то погаси заблаговременно. Вдруг, что…
Ход благополучно «влился» в просторный туннель, где уже – теоретически – могли ходить стандартные электрички. А еще через двадцать-тридцать метров Артём добрался до платформы, скупо освещённой аварийными красноватыми лампочками, вскоре обнаружилась и стандартная лестница, ведущая на перрон. Только, вот, ступени лесенки были покрыты чем-то лохматым, неаппетитным и грязно-бурым.
- Водоросли, что ли? – негромко поинтересовался Артём у окружающего Пространства. – Слизь какая-то противная. Напоминает морскую капусту. Порядком подгнившую, понятное дело…
Брезгливо очистив поперечные перекладины лесенки от буро-коричневых ошмётков, он забрался на платформу и старательно огляделся по сторонам.
«Что же, очень похоже, что уважаемый писатель Дмитрий Глуховский был недалёк от истины», - заявил внутренний голос. – «В плане описания «Метро-2», имеется в виду. Действительно, всё очень скромненько, никаких тебе разноцветных мраморов и прочих блестящих изысков. Стены отделаны обыкновенным кафелем – в бело-синюю клетку…. Только всё покрыто плесенью и паутиной. Пожалуй, лет тридцать, не меньше, здесь не ступала человеческая нога. А, вот, отпечатки волчьих лап присутствуют. Что совсем и ни странно...».
Артём прошёл к металлическому щиту, закрывавшему проход к эскалатору, и задумчиво поморщился:
- Материал заградительного щита – абсолютно другой, не такой как на станции «Лесная». Поверхность тёмная, рифлёная. Ржавчина проступает по швам. Да и светло-изумрудная патина имеется по краям…. Странно всё это, право слово…
Над щитом обнаружилась металлическая прямоугольная табличка, также покрытая местами благородной патиной, на которой значилось: - «Леноблисполком».
- Вот, оказывается, куда меня занесло! – присвистнул Артём. – Значит, наверху находится Суворовский проспект. Понятное дело…. Можно с лёгкостью догадаться, что написано над вторым заградительным щитом, расположенным в противоположном торце зала…
Он, громко скрипя подошвами ботинок по толстому слою пыли (вперемешку с мелкозернистым песком), прошёл через всю платформу и удовлетворённо хмыкнул:
- Действительно, «Смольный»! А щит здесь ещё более хлипкий. По внешнему виду, понятное дело…. Что же, пожалуй, теперь можно возвращаться. Пусть Мельников решает, что делать дальше. Может, в его инструкциях и такой расклад предусмотрен? Почему бы и нет? Армейские инструкции, они непредсказуемые. Никогда не знаешь – чего ожидать от них…
Неожиданно из черноты туннеля долетели размеренные, смутно знакомые звуки.
«Такое впечатление, что где-то идёт поезд! Или же мотодрезина с прицепленными сзади открытыми вагонами», - доложил внутренний голос, иногда любящий немного пофантазировать. – «По крайней мере, очень похоже на это. Конечно же, не по данному конкретному туннелю, а где-то рядом с ним…».
Артём по лестнице, брезгливо отбрасывая в стороны склизкие бурые водоросли, спустился в туннель и, опустив в рабочее положение прибор ночного видения, медленно и бесшумно зашагал по шпалам. Через три четыре минуты раздался глухой далёкий перестук.
«Кто-то заколачивает гвозди?», - подумалось. – «И звук идёт откуда-то снизу…. Может, существует и «Метро-3», расположенное ниже, на другом подземном этаже?».
Он, ещё медленнее и осторожнее, крепко сжимая в ладони браунинг, двинулся вперёд. С каждым пройденным шагом звуки становились громче и отчётливее.
«Ага! Вон оно – светлое пятно на полу!», - обрадовался внутренний голос. – Это, не иначе, вентиляционный колодец…».
Сечение вентиляционного хода было квадратным, примерно пятнадцать на пятнадцать сантиметров, а сверху, как и полагается, размещалась частая чугунная решётка, через которую пробивался неяркий желтоватый свет.
«Следовательно, там есть полноценное электричество», - отметил Артём. - Конечно же, есть! Раз, электрички ходят…».
Стук, тем временем, прекратился, а из-за решётки в туннель начали поступать приятные ароматы.
«Пахнет ливерной колбаской!», - жалостливо сообщил внутренний голос. – «Аж, слюнки текут, блин горелый! А теперь табачком потянуло. Видимо, у
неизвестных работяг образовался перекур-перекус…».
Артём лёг на шпалы, приникнув ухом к решётке вентиляционного колодца, и через полторы минуты его любопытство было вознаграждено.
- И что за дурь – с этими деревянными ящиками? – сердито спросил скрипучий баритон. - Двадцать первый век на дворе, пластика разного придумали – выше крыши. Ан, нет! Возись с этими деревяшками, ремонтируй, сбивай пальцы в кровь…. Зачем, спрашивается?
- Полагается так! - ответил солидный басок. - Типа – воинским уложением и разными ГОСТами, оставшимися ещё со старых времён. Вот этот, например, относящийся к хранению предметов санитарно-гигиенического назначения, датирован далёким 1980-ым годом. Представляешь?
- Хорошим он был, 1980-ый год! – откликнулся баритон. – Наш «Зенит» тогда бронзу завоевал…. Впрочем, теперь это уже не важно…
- Верно, нам с тобой на это наплевать, - согласился бас. - Нынче – на всё – наплевать. Окончательно и бесповоротно…
В нос попала подземная пыль. Артём отчаянно зажмурился, но не сдержался и громко чихнул.
«Может, оно и к лучшему?», – принялся успокаивать внутренний голос. – «Пообщаешься с мужиками, прояснишь ситуацию…».
Снизу раздался приглушённый лязг железа.
- Куда ты, Серёга? – лениво поинтересовался бас. – Это волки наверху рыщут. Видимо, уже всех крыс пожрали, теперь голодают, бедняги. Скоро, наверное, примутся за бабушек…
- Что я, деревянный по уши? – обиделся невидимый Серёга. – Человеческого чиха не отлечу от волчьего? Эй, браток, отзовись! Кто ты? Как зовут?
- Меня Артёмом Петровичем величают, - осторожно отозвался Артём. – В метрополитене я работаю. Обходчиком путей.
- Обходчиком? – удивился баритон. – А охранники говорили, что на верхнем этаже только старухи остались сумасшедшие. Неужели разморозили выход в обычное метро?
- Считай, что разморозили. А вы кто такие?
- Мы-то? – подключился к разговору бас. – Кровавые убийцы и душегубы. Получили пожизненное заключение. Вот, направили сюда. Типа – трудится в поте лица. Искупать грехи бесчеловечные.
- Давно направили-то?
- Ох, давно, обходчик! Меня лет восемь тому назад. А Серёгу, и вовсе, двенадцать с половиной. В ножных кандалах содержат, сволочи. Кормят, правда, по-божески. Даже курево выдают…
- А что происходит на поверхности? – не удержался от вопроса Артём. – Кто побеждает в ядерной войне?
- Не, про войну мы ничего не знаем, - после короткой паузы сообщил баритон. – Особенно про ядерную…. Охранники с нами почти не разговаривают. Только матерятся. Мы же для них не люди, а быдло бесправное…. Вот, и они, родимые, нарисовались. Сейчас, наверное, опять надают по физиономиям.
- За что надают?
- Да, просто так. Для пущего порядка…. Всё, Артём Петрович, прощевай!
Приятно было поболтать с нормальным человеком…
Обратный путь прошёл безо всяких опасных приключений и досадных происшествий. Никаких старух, волков и говорящих воронов ему не встретилось.
«Наверное, не стоит рассказывать всем подряд об этом «Метро-3», честное слово», - посоветовал подозрительный внутренний голос. – «Достаточно подполковника Мельникова. Ну, и с Татьяной, конечно же, можно поделиться…. Почему нигде не видно пустынных волков? Надо думать потому, что заброшенное «Метро-2» – бескрайнее и очень разветвлённое. Наверняка, каждый районный исполком имел собственную платформу. Спрятаться здесь – плёвое дело…».
- Слава Богу, майор! Ты, всё-таки, вернулся! - искренне обрадовался Никоненко. - Ведь, прошло семь с половиной часов! Я уже начал готовиться к сварочным работам, - продемонстрировал короткую термитную шашку. – Ну, что интересного увидел? Перестрелял волков?
- Всё расскажу, родной! – пообещал Артём. – Ты двери заваривай, а я доклад сделаю. Чтобы времени не терять…
Лёху особенно заинтересовал феномен «замедления» времени. Бросив на пол огрызок «термитки», он, возбуждённо размахивая руками, приступил к изложению бредовой – на первый взгляд – теории:
- А что, если произошёл «пробой» во Времени? А, командир? Запросто такое могло случиться! Гражданским гадом буду…
- Излагай, братец, излагай! – недоверчиво махнул рукой Артём. – Коль, тебе хочется…. Кстати, шов-то кривой получается. Халтурим?
- Я всё исправлю! – пообещал Никоненко, доставая из планшета вторую «термитку». – Так, вот, про «временной пробой»…. Рванул атомный заряд, одновременно с этим произошёл временно-пространственный катаклизм. Мы все, включая «пассажиров», зависли во Времени. Вокруг промчалось больше тридцати лет, а для нас прошло только несколько часов…. Что ты кривишься? Если моё предположение правильное, то легко можно объяснить все эти странности и непонятки. Ну, это я толкую про боковой ход, заросший плесенью и паутиной, про голых бабушек, у которых вся одежда истлела – за давностью лет…
- А пустынные волки, они откуда взялись?
- Элементарная мутация! – без тени сомнений заявил Лёха. – За тридцать лет обычные бродячие собаки – под воздействием радиации – превратились в ливийских шакалов…. Итак, на дворе нынче стоит 2033-ий год…
- Тьфу ты, идиотизма кусок! – расстроился Артём. – Отставить болтать, старший лейтенант Никоненко! Поджигай вторую «термитку, так тебя растак! Я-то думал, что разговор идёт по делу, а оказывается, это он Глуховского начитался…. Надо будет потом подсказать Виталию Павловичу, чтобы издал строгий приказ, мол: - «Всем офицерам ГРУ запрещается – под страхом немедленного увольнения из Рядов – даже в руки брать фантастические романы…».
На посту в туннеле их встретили две чёрно-серые фигуры: одна низенькая, другая, наоборот, высоченная.
- Похоже, что Саньку Шмидта уже сменили, - сообщил Лёха, описывая включённым фонарём полтора условных круга. – Низенький, это Горыныч, ясен пень. А, вот, кто второй? Неужели Мельников начал вербовать гражданских? Неправильно это, по моим понятиям. Одна маета с этими штатскими…
Подойдя к постовым, Артём поздоровался:
- Беззаботной вам службы, бойцы! И генералов добрых! Сердечных таких, сытых и упитанных! А, вот, голодных и худых – не надо. Злые они, мерзавцы…
- Спасибо тебе, Тёмный! – благодушно хохотнул Горыныч. – Смотрю, ты становишься прежним, как в старые добрые времена…. Вижу, что вы устали, поэтому не буду напрягать глупыми вопросами. Следуйте на базу, кушайте, умывайтесь, отдыхайте…. Да, и зазноба тебя заждалась. Так и рвалась – с нами пойти в туннель. На силу её Мельников остановил. Такая шустрая и беспокойная девица, это что-то!
- А кто это, капитан, с тобой? – хмуро спросил Лёха. – Облик какой-то незнакомый. В смысле, очертания фигуры.
- Это наш новый товарищ, - неожиданно дрогнув голосом, сообщил Горыныч. – Уже написал соответствующее заявление и прошёл расширенный инструктаж…. Ну-ка, Петро, сбрось шлем! Покажи соратникам своё мужественное лицо.
- Вот, и прозвище – само по себе – образовалось у новенького, - ехидно шепнул Никоненко. – Гюльчатай, понятное дело. Мол, открой личико, не стесняйся…
- Лёха, по морде схлопочешь! – грозно пообещал чуткий Горыныч. – А ты, Петя, не обижайся. Это юмор такой – насквозь армейский. Привыкай, раз судьба так повернулась…
Верзила, тяжело вздохнув, снял с головы шлем.
- Ничего себе, дела! – удивился Артём. – Явление Христа народу, образно выражаясь…
- Вы что, знакомы? – забеспокоился Горыныч.
- Встречались пару раз. Этот откормленный молодчик, если я не ошибаюсь, принадлежит к фашиствующей группировке и зовётся гордым арийским именем – «Борман».
- Это всё несерьёзно! – торопливо заверил Пётр-Борман-Гюльчатай. – Так, мелкие ошибки молодости!
- М-да, ошибочка вышла…
- Честное слово, я всё осознал! Мы с дядей Витей уже всё перетёрли и пришли к полному взаимопониманию.
- Ну, если с «дядей Витей», тогда-то оно, конечно, - понятливо кивнул головой Артём. – Тогда-то оно, что…. Ладно, мужики, мы пошли. Спокойного дежурства, Горыныч! Бывай,…Гюльчатай!
- Подожди, майор! – звонко хлопнул ладонью по лбу Лёха. – Надо же соратникам рассказать про голых бабушек. Чтобы они с испуга не наделали в штанишки….
Артём первым забрался на платформу и тут же чуть не свалился с ног – это кто-то сильный и ловкий прыгнул ему на плечи. Прыгнул и нежно зашептал в ухо – сухими и горячими губами:
- Где ты так долго пропадал, мерзкий тип? Я ужасно соскучилась. А ещё приготовила все нужные бумаги…. Поцелуй меня немедленно, тормоз бессердечный!