Не было бы счастья

       
        Подать носовой! -  металлически гавкает с рубки мегафон, я делаю  шаг вперед, и,   что есть силы, мечу на причал, собранный  в бухту мокрый  бросательный конец.    Метрах в десяти, отброшенный шквальным порывом ветра, он зависает в воздухе, путается   и булькает в пляшущие внизу волны.
        Под соленый, доносящийся с мостика,  мат  и  вопли бегающего по надстройке «бычка»,  мы со старшиной команды Олегом Ксенженко,  спешно, выбираем проклятый бросательный и снова набираем шлаги.
        Когда пыхтящие  с внешней стороны буксиры в очередной раз наваливаются тупыми форштевнями   на  покрытый пеной борт крейсера, и  тот  опять приближается  лагом к стенке,    мегафон  взрывается новой командой,  а бросательный  наконец-то достигает  цели.
        Вслед за этим,   в кипящую воду   рушится  прикрепленный к нему  стальной швартов, которые трое матросов   на стенке,  пытаются подтянуть к кнехту.
        - Бах! - взлетает вверх очередная волна, бросательный лопается, матросы валятся на причал,  и швартов тонет.
        - ...ашу ..ать!! -  неистовствует вверху  мегафон  и мы, треща спинами и отплевываясь от соленой воды,  снова  втаскиваем  его  на надстройку.
        - Крепить запасной! - по петушиному  орет «бычок»,  после чего  Олег захлестывает на огоне* запасной бросательный.   
        В этот раз все, наконец, получается, легость* достигает причала,  моряки быстро выдергивают   швартов и набрасывают на кнехт.
        Потом  натужно воет шпиль, с него летят снопы искр, и  тысячетонная махина ракетоносца нехотя подтягивается к  стенке.
        Чуть позже, выстроенные на надстройке, мы понуро стоим, слушая нелицеприятные сентенции старпома.
        - Вы не швартовная команда, а пингвины обос…. ! -  чертом носится он перед строем.  - А вот этого ковбоя, -  тычет в меня  пальцем, - тренировать до посинения! 
        - Есть!-  с готовностью рявкает «бычок»  и  делает зверскую рожу.
        Потом старпом убегает в рубку, Сергей Ильич  распускает строй, и мы, хлюпая в сапогах водой,  приводим   свое  хозяйство в исходное.
        - А зря  он нас, - обращаясь к «бычку», недовольно гудит Олег. - При таком ветре нужен  линемет, как, например, у американцев. А мы все по старинке, на пуп.
        -  Я вам завтра дам линемет, - недовольно брюзжит Сергей Ильич.  - Все вниз!
        Прихлюпав в отсек, мы с Олегом устало стаскиваем разбухшие сапоги, потом освобождаемся от спасательных жилетов, мокрых ватников и штанов, вслед за чем, стоящий на вахте Саня, развешивает все сушиться.
        Если быть объективным, то швартовные команды на корабле отработаны  неплохо.  Ребята подобраны не хилые, каждый знает, что и как делать, но в такой шторм мы «привязывались» впервые.
        А поскольку швартовка для каждого корабля  является своего рода визитной карточкой, недовольство командования понятно. На нее всегда глазеют с берега и  дают свою оценку.
        На следующее утро, после проворота оружия и механизмов,  мы с Олегом      выбираемся на надстройку,  дабы приступить к  тренировке. Погода стоит ясная, в небе нежарко светит солнце,  все располагает к приятному времяпрепровождению.
         На палубе стоящего  впереди крейсера   дебаркадере,  рассевшись по лавкам, лениво дымят сигаретами  десяток заводчан в касках,   с интересом взирая в нашу сторону.
         -  Здорово сынки вас вчера вздрючили! - кричит кто-то оттуда, и все смеются.
         - Так, - недовольно косится на весельчаков Олег. - Давай, крепи и первый бросок  на стенку.
         Я снимаю с плеча  пеньковую бухту троса с увесистой грушей  легости,   внутри которой грамм двести свинцовой  дроби,  захлестываю ее конец за ближайшую утку* и, оставив на палубе большую часть шлагов,  беру оставшиеся в левую  руку.
        Потом, по команде Олега, раскручиваю увесистую легость и запускаю все в воздух.   Распускаясь спиралью,  снасть  со свистом  рассекает воздух и приземляется в дальнем конце причала.
        - Во-во! - орут с дебаркадера. - Сегодня уже лучше!   
        Обижаться не приходится. Почти каждый из сидящих там, в свое время  не один год оттрубил на флоте,  в связи с чем  мы относимся к заводским с уважением.
        - Давай по нам! - советуют после очередного броска  зрители. - Легостью в промежность! - и дружно гогочут.
        - Давай, - согласно кивает  Олег, и я прикидываю расстояние до дебаркадера.
Туда метров сорок,  плюс попутный ветерок. Докину.
        - Лови, дядя!  - кричу я, и легость уносится  к цели.  Через секунду на посудине  что-то звякает,  и за борт летит  каска.
        - Го-го-го! - надрываются работяги,  кто-то пронзительно свистит, а я подтягиваю сброшенный с дебаркадера бросательный.
        Потом гогот замолкает, и  зрители  делают нам какие-то знаки.
        Оборачиваемся.
        На причале, у трапа, стоят командир со старпомом.
        - Ко мне! - слышится оттуда.
        Переглянувшись, рысим с Олегом на причал.
        -  Товарищ капитан 1 ранга! - бросает  он к виску руку. - Проводится тренировка  по подаче бросательного.  Старшина команды мичман Ксенженко!
        -  Добро, - кивает  тот дубовыми листьями на козырьке  фуражки.  - Сколько  метров до дебаркадера?
        - Метров сорок, -  косится в ту сторону Олег.
        -  Да нет,  пожалуй  все полста будет, -  авторитетно заявляет старпом.
        -  Вот так и надо кидать, -  по доброму щурится на меня командир. - Далеко и точно. Объявляю тебе внеочередное увольнение.
        - Ну вот,- дружески хлопает меня по плечу Олег, когда начальство исчезает в рубке.
        - Не было бы счастья, да несчастье помогло.

Примечания:

- «бычок» - командир боевой части на корабле.
- шлаг -  набираемая  для броска петля  бросательного конца.
- легость -  плетеный мешочек со  свинцовой дробью на конце бросательного.
- шпиль -  устройство для механической выборки  швартовых.
- "утка" - разновидность швартовного устройства.
- «стать лагом»  - стать бортом.