Я гляжу на нее, на все, что нас окружает, и мне ужасно хорошо. Ни с одной женщиной мне так не было хорошо, как с ней. Каждой женщине надо учиться любить мужчину у кошки. Сейчас ее хвост слегка касается моего лица. Она выгибает спину, показывая мне, какая она красивая. Когда я начинаю гладить ее, она выпускает коготки и вонзает их в меня. И чтобы я не убирал руку, прикусывает ее. Сначала нежно и аккуратно. Даже мурлычет. Потом до боли и даже до крови. Словно для нее высшая точка наслаждения - прокусить мою толстую кожу.
Хозяйка перед отъездом попросила присмотреть за кошкой, и я не смог отказаться. Поэтому я здесь с этой пушистой кошкой дымчатого цвета, которая не умеет даже целоваться. Ее шершавый язычок приятно лижет мне веки.
В этой квартире не живут мужчины. Здесь живет мадам М.., с неизлечимым диагнозом «Никакой личной жизни». Эта женщина работает с утра до ночи, вся деловая и в иллюзорных проектах. Ей звонят каждую минуту, назначают серьезные встречи. Она лавирует между ними, как акробат на канате. Одно неосторожное движение, и она - мокрое место на арене. Поэтому мадам М. пьет дорогие вина и за день проделывает сотни километров на своем «Лексусе». Она встречается с банкирами, другими дельцами-мошенниками и даже с народными депутатами. Она вся в заботах, и у нее совсем нет времени на свою питомицу. Представляю, как поздно вечером кошка мадам М. встречает свою хозяйку у двери, чуть заслышав звон ключей и поворот замка. Кошка жалуется, но вместо ласки получает свою порцию «Китекэт». Ведь ее хозяйка целый день пахала на бесчисленных переговорах, чтобы к ночи вернуться в одинокую квартиру и немножко взгрустнуть. И кошка видит эти слезы, потому что кошки отлично видят в темноте. Но не я. Я здесь впервые, и свет горит в каждой комнате.
Сейчас мадам М. в Израиле. Уехала на неделю с тринадцатилетней дочерью к какому-то очередному другу. Сначала Тель-Авив, потом Хайфа, затем Эйлат. Удивительно, что при таком плотном графике она нашла время для отдыха. И даже взяла с собой дочь. Дочь не живет здесь. Она живет у бабушки в Беларуси, и эта совместная поездка на Землю Обетованную для обеих праздник. Точь-в-точь, как для кошки - звон ключей у входной двери. Вот такой круговорот. Вроде все счастливы, а вроде нет.
Мурлычет. Вот дуреха! Создал же ее Господь такой беспечной, не замечающей, что Вселенная расширяется, а Солнце и все мы несемся со скоростью 230 км в секунду. Несемся к чертовой матери, а небо со звездами - всего лишь иллюзия прошлого, что этих звезд уже, возможно, уже и нет, лишь свет от них все еще бороздит просторы космоса и, попадая в наш зрачок, раздражает рецепторы мозга.
Мяу. У нее не было кота, и мой запах сводит ее с ума. Он действует, как красная тряпка тореадора на разъяренного быка. Цап-царап. И моя рука вся в царапинах, а еще секунду назад кошка мурлыкала. Ее непредсказуемость сводит меня с ума. Ее страсть внушает уважение. Она ценит каждый миг, проведенный со мной. Она знает, что я хочу, даже если я сам этого не знаю. Никогда раньше не думал, что кошки умеют так любить. Так искренне и бескорыстно. Ведь ей не важно, богат я или нет. Ей наплевать, сколько женщин было у меня до нее и сколько есть сейчас, она даже не спрашивает мое имя. Впрочем, я сам не знаю, как ее зовут. Хозяйка очень спешила и ничего не успела рассказать, потому что ее дочь долго капризничала, выбирая между Prada и Louis Vuitton. Я лишь успел вынести им чемодан и проводить взглядом их отъезжающий «Лексус». И потом вернулся в эту пустую квартиру.
Здесь угнетающая обстановка, хотя холодильник забит продуктами и алкоголем. Но мне это все не нужно. Мне нужна одна лишь эта кошка. Сейчас мы смотрим друг другу в глаза. У меня они карие с поволокой, у нее желтые с черным зрачком, реагирующим на свет. На свет моей любви. Любви с первого взгляда. Удивительно красивая кошка, просто чудо! Вот теперь она носится по квартире, как угорелая. Ее коготки проскальзывают по паркету, и она буксует на месте. Я тоже начинаю носиться за ней, рискуя поскользнуться и упасть. Вот она прячется под диваном. Вот затаилась на подоконнике за кадкой с пальмой. Я хлопаю в ладоши, и она опять мчится по квартире. «Мой ушастик! Моя ласковая девочка».
За окном опасность. Каждую ночь там кто-то скалит зубы. Этот кто-то прячется в кустах и ждет, когда кошка выпрыгнет. Мне приходится закрывать на ночь окна, и кошка счастливая засыпает на моем теплом животе, а затем засыпаю и я. Мне снится моя первая кошка, которой, как и меня, давно уже нет. Впрочем, нет нас или мы есть, все относительно. Ведь мы – звездная пыль.
Смотрю телевизор. Израильтяне обстреляли какие-то лодки Мира, погибли люди, которые под флагом гуманитарной помощи пытались провезти оружие. Теперь жди войны. И значит, хозяйка может вернуться раньше, а я пообещал кошке, что больше не буду кормить ее ГМО, что в ее рацион будет входить исключительно природная пища - мыши. Мы убежим, милая! Прочь из мира потребителей и навязчивой рекламы. В тот мир, где тампаксы, дошираки и средства от геморроя будут не нужны. Где есть только я и кошка мадам М. И мы решаемся бежать ночью, потому что днем нам могут помешать соседи. Они будут считать, что я украл кошку. Будут рассчитывать на расположение ее хозяйки. Добрые люди. Одна соседка так и ждет, чтобы я вынес кошку. Потом она навалится на меня сзади, будет кричать на помощь и звать милицию. Вот сука! Все время смотрит в дверной глазок. Неужели ей нечем заняться? У нее свой Дом-2. Муж – безработный адвентист, а дети-сатанисты, не сдавшие ЕГЭ. Видимо та тварь, что сейчас под окном скрежет зубами, - продукт их дьявольского ритуала.
Кошка у меня за пазухой жалобно мяукает. Она высунула свою мордочку и испуганно смотрит по сторонам. Мяу…Мы выдаем себя, и я рассчитываю на свою способность летать по воздуху. И вот я разбегаюсь, но ноги не отрываются от земли. Слишком много земных забот окружают меня. И мне не смешно. Эта тварь прыгает за нами по ночной Москве. Прыгает, как кенгуру. Это и есть кенгуру, только с собачьей мордой и когтистыми лапами. Когда она машет ими, фонарные столбы падают как подкошенные соломинки. Я понимаю, что ей нужен не я, что эта тварь охотится исключительно за девственными кошками одиноких хозяек.
- Эй, кенгуру с собачьей мордой! слуга тех, кто не сдает ЕГЭ. – кричу я ему, что есть силы. - Поймай нас, если сможешь!
Этим чудовищным криком я словно вмешиваюсь в его прямое предназначение и бегу-бегу босяком по мокрому асфальту. И за пазухой у меня моя красавица. Та, которая любит меня, и которую, возможно, люблю я. Кенгуру чуть не хватает меня, но с каждым разом его прыжки становятся все тяжелее. Он смиряется с тем, что я хороший бегун. А значит, есть надежда затеряться в городском парке. Я уже вижу мокрую лавочку под елками, где можно перевести дух и взглянуть кошке в глаза. Представляю, что подумает мадам М, когда узнает, что я сбежал с ее кошкой. Что скажут люди? Какие обвинения предъявят мне, как обольют грязью! Но мадам М смолчит, немного расстроится. Она отнесется с пониманием. Ей не привыкать, от нее часто кто-нибудь да убегает.
Кошка прыгает на лавку и обнюхивает ее. Кис- кис, и она у меня на коленях. Я поднимаю ее перед собой, вглядываюсь в ее глазенки. Древние египтяне верили, что кошки – это проводники между миром мертвых и миром живых. Что-то в этом есть. И мне безумно хочется целовать ее кошачьи губы, и она не отворачивает мордочку. Тоже целует меня и о чудо…! она превращается в прекрасную девушку, говорит, что она принцесса и ее заколдовали. Называет меня своим избавителем. Для нее я босоногий принц, но мой конь пасется далеко отсюда. Мы сидим на лавочке и любуемся звездами. Я ей показываю Полярную звезду, а она смотрит почему-то только на меня. Влюбленная девушка-кошка. Я глупец, что тяну время. Совсем забываю о бдительности. И вот кенгуру с собачьей мордой перед нами хищно скалит зубы. Мне страшно. Страшно не за себя, а за девушку-кошку. Я вскакиваю, готовясь к битве. Где мой автомат? Где позывные? Девушка-кошка вскрикивает и прячется за мою спину. Враг злобно виляет своим обрубком хвоста, готовится, как и я к прыжку. Для одного из нас этот прыжок будет последним. Чертова тварь! Ты не знаешь, на что способен русский солдат, защищая свою любимую!
Ноги сами отрываются от земли, и мы настигаем друг друга еще в прыжке. Я слышу треск от столкновения наших костей. Секунда, и мы кубарем катимся по земле, вцепляясь друг другу в горло. Он душит меня. Я душу его. Иначе нельзя. Он сильнее меня, но это не значит, что я проиграю. Он не знает, что побеждает тот, кого любят кошки. Я чувствую, как я задыхаюсь, но я вижу, как кенгуру с собачьей мордой тоже задыхается, как мои пальцы смыкаются все крепче вокруг его мохнатого горла и, наконец, он в агонии. Но почему я не слышу аплодисментов? Почему, когда я отхаркиваюсь кровью и жадно глотаю ночной воздух, никто не предлагает мне белый платок? Оглядываюсь и вижу, что никого нет. Девушка-кошка куда-то ушла. Обидно до слез, но я ценю ее поступок. Ведь она ушла гулять сама по себе. Бросила меня и я знаю, что это карма: если ты кого-то бросаешь, значит, кто-то бросит и тебя…. Я иду с поникшей головой. Мне кажется, что я тот самый кенгуру с собачьей мордой. Что все мы превращаемся в таких тварей, когда нас бросают кошки. И дети-сатанисты тут не причем, и адвентист тоже человек.