На изломе

 

Сердито сняв съезжающие очки в стариной серебреной оправе Александр Федорович задумчиво пожевал бритые губы. Покрутив меж ладоней шариковую ручку, он продолжил писать. Почерк доложу я вам у Александра Федоровича был именной: круглый и красивый без нажимов и нервов холодный выверенный почерк. В далёкой юности в Симбирске точил и лелеял Саша почерк, но и характер, отстраненный и честолюбивый до болезненности, до потери чувства меры и такта заложен был в те давние времена в чувашском захолустье. По случаю, по прихотливой и тонкой иронии судьбы в той же поволжской местности возрос и другой человечище, но почерк у него был остёр и быстр как зигзаг молнии. Характер земляк Александра Федоровича имел ласковый и приветливый, и отличала его необычайная скромность и кротость. Можно сказать без всякого преувеличения жил он по христиански, хотя догматы недолюбливал, а жеребячье племя и вовсе на дух не переносил.
Письмо давалось не просто хоть буквы, и цеплялись одна за другую, нанизывались в красивые гирлянды разной длины.

« Как человек, некогда стоявший на близкой вам В.И. платформе, отдавший всю жизнь делу великому и ответственному смею обременить вас сим письмом. Лишь долг порядочности и человеколюбия повелевает мне нарушить правила приличия и обратиться, впрямую минуя другие известные вам пути  сношений.  Не могу и не смею молчать о том, что стало давно скверным анекдотом и смехотворной сказкой всего ЦК, но о чём Вы, как всякая обманутая жертва, узнаёте последним. Нижайшая тварь и откровенный мордоворот Н.К. впрямую, не чинясь, крутит шашни не с кем нибудъ, о стыд и срам, но с известным партийным товарищем И. А. Эта куртуазная и постыдная связь, как доподлинно мне известно,  возникла в партийной школе в Лонжюмо. Ярые сторонницы Сафо берут не лучший пример с немецких товарищей, Розы и Клары. Скажу больше, и простите великодушно за чинимую вам боль, - не правил конспирации, не общепринятых  норм морали, кои так высоки и непререкаемы в нашей среде - вышеупомянутые дамы не соблюдают. Их легкомыслие переходит все пределы. Данная ситуация требует немедленного разрешения. Молодые умы незрелых неофитов в великом смятении».

Низкий, одинокий выстрел густо широкой волной влился в комнату  эхом, и прокатился, резонируя в потолке кабинета. Окна тонко и жалобно заплакали и заныли: - дзинь-дзинь-дзинь…
Застрекотал далёкий пулемёт,  ладно скроенный оружейником Х.С.Максимом,  его частые выстрелы сливались в единую звуковую дорожку. Александр Фёдорович зачаровано слушал эту смертельную песню: - так-так-так - строчит пулемёт.
Александр Федорович сморгнул тяжёлую дурь, привстал, перекрестился, сурово прикрыл на секунду глаза распахнул створки окна настежь. Зажмурившись от ярой какофонии выстрелов, он прислушался к перебранке разных калибров: вот слово дано товарищу маузеру, вот ответствует ему гулко и чётко винтовка Мосина, образца 1911 года.

Щербато усмехнувшись, Александр Федорович вернулся к письму.
«Милостивый государь, В.И!
За сим заканчиваю краткое письмо, ибо чувствую что ждут нас великие дела и не в туманной и далёкой перспективе, а ныне и неотвратимо.

P.S. Имею наивернейшую информацию что пломбированные германские вагоны уже в ста верстах от Петрограда. Дабы не создавать ненужную ажитацию и не ставить вас в неловкое положение предлагаю деньги для партийных нужд поделить поровну. Идеи и лозунги хороши и уместны, но и рубль производит магическое действие, не так ли В.И.?»

Всегда ваш А.Ф.К.»

ЗЫ: Вкрапления полста слов русского классика злонамеренны.